Волонтёрша

Волонтёрша.

Маленькая комната была вся уставлена шкафчиками, и ней едва хватало места, чтобы переодеться, не задевая за стены и мебель. Прикалываю к халату бейджик с единственным словом «Любовь» и постучав, захожу к завотделением.

— Любовь Сергеевна, голубушка! – поднимается мне на встречу средних лет доктор – Вышли сегодня? Вот спасибо! Что бы мы без вас делали! Даже и не знаю, как вас благодарить.

— Сочтёмся, Глеб Владимирович, сочтёмся, - улыбаюсь я – вы же знаете, что движет нами, волонтёрами.

— Боюсь спросить, что!

— Любовь, - вздохнула я, выходя.

Иду по почти не обшарпанному коридору в палату пациентов с ограниченными возможностями передвижения. Здесь лежат в основном пожилые мужчины. При моём появлении в палате оживление. Все здороваются и все смотрят на меня: кто с радостью, кто с надеждой. И только прооперированный мужичок с аденомой простаты отворачивается к стене. Ничего, голубчик! И тебя вылечат. Начинается обычная тяжёлая и неприятная работа по уходу за пациентами. На этом моя работа не заканчивается. Я остаюсь на ночь в качестве дежурной «нянечки».

После отбоя захожу в свою палату.

— Ну, что? У всех всё в порядке? – спрашиваю строго.

Тут же поднимает руку старичок справа от меня.

— Любовь Сергеевна, можно? – спрашивает он неуверенным голосом.

Ну прямо как в школе! Присаживаюсь к нему на кровать.

— Уснуть не могу, Любовь Сергеевна, - жалуется он – Поможете мне, а? – Спрашивает он с надеждой в голосе.

— Ну, что с вами делать, - говорю я смягчаясь.

Достаю из кармана латексную перчатку. Старичок с готовностью откидывает одеяло. Спускает пижамные штаны вместе с трусами. Мельком оглядываю палату поверх голов. В основном, делают вид, что спят, но кое-кто бросает заинтересованные взгляды. Протягиваю руку в перчатке и осторожно беру двумя пальцами увядший член старичка. Он не отрываясь смотрит на то, что я делаю. А я делаю осторожные движения пальцами пониже головки члена. Движения лёгкие, касательные, от которых у пожилых мужчин быстрее начинается эрекция. Член слегка набухает, и я убыстряю движения, не увеличивая амплитуды. Мужчина, положив голову на согнутую руку, довольно и часто сопит. Я смотрю ему в лицо. От моей улыбки его член прибавляется в размерах. Он осторожно кладёт руку ко мне на бедро и поглаживает его через халат. Я позволяю ему это, потому что эрекция заметно прибавляется. Стариковский член уже почти стоит.

— Двигайте тазом мне навстречу, - говорю я ему – Это полезно для вас.

Старичок начинает кряхтеть, затем, жалобно поскуливая, кончает мне в руку. Снимаю перчатку и выворачиваю её наизнанку. Сеанс релаксационной терапии на этом закончен. Замечаю ещё одну протянутую руку, это новенький. Такой грузный лысоватый мужчина.

— Ну, что вас беспокоит, больной? – подойдя, с усмешкой спрашиваю его.

— То же самое! – уверяет он.

Под одеялом у него полувставший пенис. Привычным движением достаю перчатку.

— Любовь Сергеевна, а можно без перчатки, ручкой?

— Если с презервативом, то можно, - отвечаю ему.

— Доктор, ну, я же не заразный, у меня анализы брали...

Уже называет меня «доктором», как и все мои подопечные.

— Ну разве что на первый раз, - говорю я с строго.

От моих лёгких осторожных прикосновений к крайней плоти пениса, он начинает вздыматься. Наклонив голову разглядываю его. Провожу пальчиком по нижней стороне пениса, добираюсь до крупной мошонки и щекочу её кончиками пальцев. Ногти у меня подстрижены и не мешают этому. Мужчина, сопя, наблюдает за моими действиями. Затем довольно громко говорит:

— Доктор, а можно попросить Вас пососать мне?

— Пососать? – спрашиваю я, приподняв бровь.

— Да...

— Я улыбаясь, склоняюсь над ним и облизываю свои напомаженные полуоткрытые губы.

Он заворожённо смотрит на них. Я слегка отодвигаюсь, беру двумя пальцами его член, который заметно разбух, низко наклоняюсь над ним. Мои губы в нескольких сантиметрах от его кончика. Я уже чувствую его застоявшийся, не слишком приятный запах.

— Вот так?

Раскрываю рот и поворачиваю голову так, чтобы он мог видеть свой член на фоне моих раскрытых губ

— Эээ... Да! Да! – радостно восклицает он.

— Нельзя, - равнодушным тоном говорю я, выпрямляясь и убирая руку – Не наглейте, больной.

— Доктор, простите! – торопливо говорит он, переходя на шёпот – Я заплачу! Сколько Вы хотите?

— И целого мира мало... – произношу я рассеянно – Вы меня огорчили, больной. В следующий раз ведите себя прилично. Вам нужно достичь прогресса в своём выздоровлении, понятно? А там посмотрим.

— Доктор, простите! Помогите, мне, пожалуйста! – униженно просит он.

— Ну хорошо... Что-нибудь придумаем.

Замечаю на его столике коробку с конфетами.

— Вы позволите?

Достаю чупа-чупс. Придвигаю стул к его кровати, сажусь на него.

— Сделайте это сами.

Медленно погружаю леденец себе в рот.

— Вам нравится смотреть на меня? – спрашиваю я невнятно, с полным ртом.

— Да! Да! Вы такая красивая!

— Смотрите и представляйте, что я сосу вам, - проговорила я, с шумом обсасывая шарик на палочке.

Мужчина не отрываясь смотрит на моё лицо, тряся и дроча свой пенис. Я бросаю ему перчатку ему в лицо.

— Кончите в неё, иначе заставлю всё вылизать.

Томно смотрю на мужчину. Делаю губы сердечком. Подношу к ним чупс и демонстрирую, как он медленно погружается мне в рот. Открываю рот пошире и сексуально дыша им, начинаю быстрыми движениями кончика языка слизывать с шарика сладкий липкой сок. Мужчина громко, в голос, стонет. Не отрывая от меня своего стеклянного взгляда, кончает в прижатую к паху перчатку.

— Молодец!

Я поднимаюсь и ловким движением вставляю чупс ему в рот.

— Выздоравливайте, больной. Это в ваших интересах.

У окна лежит Петрович, сухонький мужчина с травмой позвоночника. Присаживаюсь к нему.

— Любовь Сергеевна, да я сам сейчас чуть не кончил! – сообщил он – зачем вы так стараетесь ради какого-то мудилы?

— Тут передо мной тоже какой-то мудила. Пожалуй, не буду я стараться ради него, - ответила я скучным голосом.

— Любовь... Любовь Сергеевна, так я же... Извините меня.

— Ну хорошо. Как дела, Петрович?

— Вы обещали... Обещали дать мне сегодня...

— Да. если вы...

Петрович начинает подниматься с кровати. Я встаю, чтобы дать ему место. Он садится, затем решительно встаёт, пошатываясь. Расставив руки как канатоходец, встающий на канат, делает шаг вперёд. Ещё, ещё. Он шатается, чуть не падает, но идёт по проходу. Наконец доходит до входной двери, хватается за косяк. Затем, отдышавшись, поворачивается и тяжело идёт обратно. Доходит до своей кровати и осторожно ложится ничком, восстанавливая дыхание.

— Ну как?! – ликующим громким шёпотом спрашивает он.

— Браво, Петрович! Что же, договор дороже денег. Отдохните сначала.

— Какой там отдых, Любовь Сергеевна, - тяжело дыша проговаривает он, приподнимаясь – я хочу Вас, мочи нет! Так хочу, что яйца ломит. Правда, Вы дадите мне?

— Мы же договаривались, Петрович.

Он шустро спускает штаны. Его тонкий жилистый член уже стоит. Я опять присела на кровать.

— Ещё одно условие, помните?

— А, конечно! Конечно...

Он достаёт из-под подушки упаковку презерватива и торопливо вскрывает её зубами.

— Позвольте мне.

Я разглаживаю его на члене Петровича, который в это время уже успевает лапать меня за грудь.

— Ну, тише, тише!

Залажу под одеяло к Петровичу, чтобы избежать любопытных взглядов, в то время как вся палата затихла в напряжении, ловя каждый звук, который доносился из нашего угла. Я лежу к нему спиной. Приподнимаюсь, задирая халат. Цепкие руки Петровича торопливо путешествую по моему телу. Мнут грудь под лифчиком, гладят бока, бёдра, оглаживают попку через трусики. Больше под халатом у меня ничего нет. Петрович придвигается, тяжело дышит мне в ухо. Его рука лезет мне между ног, затем гладит живот и лезет в трусы. В палате разносится сопенье Петровича и шорохи от наших движений. На этом предварительные ласки закончились. Я спускаю трусики, а Петрович начинает тыкать своим членом мне ниже ягодиц.

— Люба, доченька, - говорит он громким шёпотом, который слышат все – Направь меня сама, милая! Давно у меня уже бабы не было...

Кровать узкая, а я лежу на ней, согнув ноги и выставив к Петровичу попу. Едва удерживаюсь, чтобы не упасть с кровати. Просовываю руку к себе в промежность и пальцами натыкаюсь на ёрзающую прорезиненную головку члена Петровича. Пальцами прижимаю её ко входу во влагалище. Петрович дёргает своими тощими бёдрами, и его член входит в меня. Петрович охает, чувствуя как его половой орган плотно охвачен моей пи.

— Держите меня, а то я упаду с кровати, - бормочу я.

Петрович хватает меня за бёдра, прижимая к себе, и кровать начинает ритмично скрипеть. По-моему, в это момент в палате мастурбируют все, кроме прооперированного. Петрович, даже задыхаясь, продолжает громко шептать.

— Доктор... Любовь Сергеевна... Я ебу Вас... Я ебу... Доченька... Сладкая писечка... Дай мне тебя выебать... А попка-то какая... А титечки... Слышите, мудачьё, я ебу Любовь Сергеевну! Она даёт только мне... А вы сосите себе хуй... Блядь... Кончаю... Кончаааю... Бляааадь!

В конце Петрович так сильно меня толкнул, что я слетела с кровати. По счастью, не запуталась в одеяле, поэтому успела встать на ноги. Всё это продожалось не более пары минут. К сожалению, я соскочила с члена Петровича вместе с презервативом. Это обнаружилось, когда уже было поздно, и изнанка трусиков оказалась заляпанной его содержимым. Остаток смены мне пришлось проходить без них...

***

Сегодня я зашла к знакомому художнику, представителю богемы. Мне удалось познакомиться с ним через одну из подруг. Зовут его Гоша, и он голубой. Именно поэтому подруга мне его и уступила. Мне же это знакомство оказалось очень полезным. Сейчас Гоша пишет картину в классическом стиле, а я выступаю натурщицей. Мои лицо, причёска, фигура и вообще всё тело будут увековечены в живописи.

Подошла я слишком рано. Художник работал над другой картиной. Тоже в классическом стиле. Позировали два мальчика лет. ..надцати. Они были обнажены и изображали толи ангелочков, толи не пойми кого. Стояли в вычурной позе, держась за руки. Гоша был увлечён работой, и я не стала мешать ему. Тихонько присела на кресле и принялась рассматривать мальчиков. При моём появлении они засмущались, тихонько хихикая. Прямо как девчонки. И тела у них были такие нежные, с растительностью в паху. Где-то нашёл юношей такого маленького роста. Интересно, они знают, что Гоша – голубой? А сами они, тоже наверное, голубые? А мы проверим!

Я пододвинула к креслу низкую скамеечку, чтобы устроиться поудобнее. На мне было чёрное платье, чёрные полусапожки и чёрные чулочки. Я поставила ногу на скамеечку, мечтательно глядя куда-то вдаль. И настолько «замечталась», что не заметила, как моё колено стало отклоняться в сторону. С той позиции, где стояли мальчики, теперь можно было заглянуть мне под юбку. И это направление их явно заинтересовало. Перед ними расположилась стройная брюнетка с короткой стрижкой, с карими томными глазами, с мечтательными тонкими чертами лица. И она позволяла заглянуть себе под одежду. Увидеть, что на ней чёрные полупрозрачные чулочки на стройных ножках и белые атласные трусики. И они оба пялились на всё это.

Перехватив их взгляд, я ободряюще улыбнулась и принялась играть своими ножками, то разводя их пошире, то вновь смыкая. У мальчишек почти мгновенно началась эрекция. Гоша недоумённо воззрился на них, а когда проследил их взгляд, то с деланным возмущением потряс плечами и головой и заулыбался. Между тем, мальчишки побагровели, их лица стали серьёзными, а затем один из них стал непроизвольно эякулировать, а вслед за ним не выдержал и другой. Гоша укоризненно посмотрел на меня и прекратил работу.

— Мальчики, вы свободны на сегодня. Любовь Сергеевна, прошу Вас.

— Мальчики, не уходите

, пожалуйста! – мягко попросила я вставая – Поможете мне раздеться?

— Любовь Сергеевна!

— Гоша, ну что тут такого?.. Мальчики помогут мне снять сапожки, правда, мальчики? Вот спасибо, милые мои! – проворковала я, когда они присели передо мной, и погладила их обоих по голове.

Они поднялись и стояли передо мной. То, что они кончили, никак не повлияло на их писюны. Они продолжали напряжённо стоять, как крепкие свежие грибки.

Одного мальчика, который посимпатичнее, я погладила тёплой ладонью по щеке.

— Платье расстёгивается сзади, мой милый...

Мальчишка засопел у меня за спиной. Запищала молния.

— Очень хорошо. Теперь опусти его!

Я повращала бёдрами, помогая мальчишке стащить с меня платье. Теперь я стояла перед ними в чёрных чулочках и бюстгальтере и в белых трусиках.

— Поменяйтесь местами, мальчики. Ты умеешь расстёгивать у женщины лифчик? Ммм... осторожнее, это просто...

Глядя на симпатичного мальчика, я сбросила бюстгальтер на спинку кресла, а сама уселась на его краешек, откинувшись назад.

— Кто хочет снять с меня трусики?

Не сводивший с меня глаз более крепкий мальчуган подскочил ко мне. и нерешительно положил руки мне на талию.

— Встань а колени, милый. Так удобнее, - поучала его я.

Приподняла попку, помогая стянуть с меня последний предмет одежды. Подперев голову рукой, смотрела на мальчиков невинным взглядом. Затем с удовольствием поставила ногу на край кресла и отвела ей в сторону. Потрясённый мальчишка смотрел на мою розовую пи, которая уже начинала возбуждаться от всего этого бесстыдного действа. Мальчишка, который стоял передо мной застонал, схватился за писюн и снова принялся кончать. Одна белая струйка, вторая, третья... Другой мальчик его оттолкнул и занял его место. Я улыбнулась, погладила по голове и развела ножки перед ним. Всё повторилось, кончил он почти сразу, немного подёргав свой торчащий писюн. И даже после этого эрекция у пацанов не пропала. Вот что значит – юношеская гиперсексуальность!

Гоша уже ни во что не вмешивался, просто стоял и наблюдал происходящее. Эстет хренов.

— Ну что, мальчики. Сейчас дядя Гоша будет меня рисовать. Вы поможете мне?

Да, они были готовы на всё. Обняв их, я подвела к тахте, на которой обычно лежала обнажённой и позировала. Погладила красивого мальчика по голове.

— Тебя как зовут?

— Толя.

Я легла на тахту и поманила его пальчиком.

— Толик, иди сюда.

Он подошёл ко мне нерешительно. Я задумчиво потрогала пальчиками его звенящий член и окаменевшие яички в компактной мошонке. Когда я оттянула его крайнюю плоть, он ойкнул от неожиданности.

— Ты ебался когда-нибудь, Толик?

— Ннеет...

— Хочешь?

— Д... Да... – выдавил он, заикаясь.

— Ну, давай. Иди сюда. Ложись. Да не бойся ты, не трясись. Я тебя не съем, дурачок, - шепнула я ему на ухо, когда он лёг рядом со мной.

Уложила его поудобнее. Села ему на бёдра. Вернула его крайнюю плоть в прежнее положение. Приподнялась и, глядя ему в глаза, лишила мальчишку девственности. Приподнимаясь и опускаясь на его члене, я наслаждалась, чувствуя, как окрепший мальчишески член проникает в меня. Каждый раз, когда я опускалась на Толика, он дёргался и болезненно вскрикивал. После двух эякуляций подряд его член был перевозбуждён и причинял ему боль. А мне было приятно слышать его стоны. Это было настоящее изнасилование.

Не прекращая своей скачки, я посмотрела на Гошу.

— Слушай, принеси смазки какой-нибудь, будь другом!

— А тебя как зовут?

— Денис.

— Гоша, смажь ему пенис. Ты знаешь, как правильно, - усмехнулась я.

— Давай, Денис, теперь забирайся сюда. Сядь Толяну на ноги. Хорошо... Ближе придвигайся.

Я завела руку за спину, поймала колышек Дениса и направила в себя. Он резко вошёл мне в анус, и мы оба вскрикнули от боли. Мне показалось, что меня проткнули пикой насквозь. Скрипела дряхлая тахта, слышалось наше напряжённое дыхание, прерываемое стонами. Меня имели сразу двое мальчишек, и их члены тёрлись друг о друга внутри меня. Их руки боролись друг с другом за право мять мои груди. Никогда не представляла, как это приятно, и какое это необычное ощущение! Закричал испуганно Денис, когда в него вошёл опытный Гоша. Это был настоящий богемный декаданс, чувственный и развратный. Когда я устала от наслаждения, то прогнала их всех. Гоша дал мне выпить коньяка, накрыл пледом и тихо вышел из студии. Спасибо тебе, Гоша! Ты настоящий друг.

***

У курилки встретила Петровича. Ну что ж. Инвалид, приговорённый к инвалидному креслу, делает успехи. Мои старания приносят пользу, и я действительно доктор. Самый настоящий. Петрович как мог быстро, подковылял ко мне.

— Любовь Сергеевна, доброго здоровьица!

— И вам не хворать, Петрович.

— Любовь Сергеевна, может ещё... Ну, дадите мне?..

— Может быть, может быть. Сегодня ночью буду на четвёртом этаже в процедурной. Дойдёшь – я твоя.

— Понял. Спасибо, Любовь Сергеевна! Я дойду, обязательно дойду.

Он дошёл. Проснулась ночью от шаркающих шагов. Тихий стук, и открылась дверь.

— Любовь Сергеевна! – раздался громкий шёпот – Я дошёл!

— Ну проходи, «орёл». Что с тобой поделаешь.

Заперла дверь на ключ. Припёрся, любовничек хренов. Что ж, время платить долги.

— Любаша, доченька! Люблю тебя, красавица ты моя...

— Не твоя.

— Сейчас – моя, - радостно возразил он, раздеваясь, - Доченька, разденься тоже! Я ведь не видел тебя голенькой ни разу.

— Называйте меня на «Вы», Владимир Петрович.

— Давайте я Вам писечку полижу!

— Не надо, Петрович. Давайте побыстрее с этим покончим. Мне ещё поспать нужно, - сказала я, раздеваясь.

Легла голая на кушетку и раздвинула ножки.

— Всю неделю мечтал, как залажу на Вас, - радостно говорил Петрович – На такую красавицу залезть – а дальше хоть на тот свет!

Он повозился с презервативом. Проблем с эрекцией у Петровича не было. Он залез на кушетку, устроился у меня между ног и принялся прилаживать свой агрегат. Пришлось ему помочь. Со сдавленным «Ооо!» он плюхнулся на меня. Постукивала о стенку кушетка, напряжённо пыхтел Петрович, поднимался и опускался его худой зад, яички в отвисшей стариковской мошонке елозили в моей промежности. Он пытался меня целовать, но я отстранила его. На этот раз пыхтел он долго. Успел обслюнявить мне щёку. Затем начал реально задыхаться.

— Любовь Сергеевна! Возьмите меня за яйца, пожалуйста! Кончаю!

Он дёргался, а я потирала пальцами его яички. Наконец, он затих, распластавшись на мне.

— Ну всё, всё. Всё, я сказала! Слазьте, наконец!

Обратно до палаты я отвезла его на кресле, сам бы он не дошёл.

Поспать мне так и не удалось. На обратной пути меня перехватил мужчина средних лет. Он был из неврологического отделения, где лечились ветераны горячих точек. Его лицо было встревожено.

— Доктор, там у нас братану плохо!

— Я не доктор, я нянечка. Вызовите дежурную медсестру.

— Так ведь нет никого! Вы хотя бы знаете, куда его отнести.

Мы добежали до палаты, в которую он меня втолкнул. Я не успела моргнуть и глазом, как оказалась в окружении нескольких мужчин. Попыталась выбежать назад, но сразу несколько рук удержали меня.

— Э, что за дела! А ну, выпустите!

— Да ладно, сестричка, - сказал крупный мужчина, приветливо улыбаясь – Старикам даёшь, а мы чем хуже? да мы все, как на подбор.

— Дайте мне пройти, а то я вас засажу.

— Не, не засадишь. У нас и справка есть, - сказал кто-то сзади, и все засмеялись.

— Ну давай, сестрёнка, сделай приятное героям. Тебе тоже понравится.

Хотела крикнуть, но мне сжали горло, и я захрипела. Голос сразу осип.

— Вы что делаете, твари!

Меня уже крепко держали и молча стаскивали халат и бельё.

— Чулочки и туфельки оставьте, - сказал кто-то деловито.

Двое подняли меня и держали на руках. Кто-то сзади держал за горло. Двое держали меня за руки и раздвигали мне ноги, держа их под коленями. Ко мне подошёл тот самый, крупный, с приветливой улыбкой и спустил штаны. Плюнул на свою ладонь и смазал слюной головку своего крупного члена. Держа свой член, принялся водить бордовой головкой по губкам моей пи, постепенно углубляясь в меня. Затем не спеша принялся трахать меня, с каждым толчком погружаясь всё глубже, пока я наконец не была заполнена его не очень твёрдым, но зато объёмным членом. Положил руку на мой затылок и сжав в руке мои волосы, припал своим ртом к моему. Преодолев сопротивление, язык мужчины влез мне в рот. Напрасно я старалась избежать прикосновения моего языка к его. При этом он продолжал меня трахать. Его толчки постепенно ослабевали. Наконец, он вынул из меня свой обвисший член.

— Блядь, не стоит. Сука...

Его место занял другой. Худощавый, смуглый, который держал меня за горло. Он трахал меня не долго, с минуту. Кончил в меня и отошёл.

— Блядь, устали мы уже держать, - заворчали те двое

— Сосать будешь? Отсосёшь – отпустим.

— Не буду, - просипела я.

Меня подвели к столу и нагнули, держа за руки. Кто-то трахал меня сзади, зажимая рот рукой. Затем другой, больно вцепившись мне в груди. У двоих не стояло, по крайней мере, они так сказали. Думаю, им просто было меня жалко. Последний положил меня животом на кровать и залез сверху. Его член пролез между бёдер и нашёл путь к моей покрасневшей многострадальной пи. Он долго скакал и сопел на мне, шлёпал меня по ягодицам и бёдрам, и тоже кончил внутрь. После этого, я уже не вызывала никакого интереса. На меня накинули халат, сунули в руки бельё и выставили из платы.

«Герои горячих точек»! Меня тошнило, и я с трудом дошла до душа, оставляя на полу капли спермы.

***

— Любовь Сергеевна! – обратился ко мне по телефону наш директор – Представьте себе, нам не продлевают лицензию! А значит, не будет и финансовой поддержки. Помогите, пожалуйста! Только вы можете ладить с этими чинушами.

Да, я могу. Ладить с одним из этих чинуш. К этому чинуше была очередь, но когда я назвала себя, секретарша пригласила меня без очереди.

— Любовь Сергеевна! Какими судьбами! – обрадованно закричал жирный очкастый тип.

— Вы знаете, какими. Что за история с лицензией?

Он сделал притворно – сочувствующее лицо.

— Изменились правила лицензирования, с лицемерным сожалением вздохнул он. Поэтому я не могу подписать. Придётся всё переделать, но нужно успевать до послезавтра, я ухожу в отпуск.

— Мы можем как-то решить эту проблему?

— Ммм... Всё в Ваших руках, Любовь Сергеевна, - задушевным голосом промурлыкал он и выжидательно уставился на меня.

Я медленно сняла свой плащик, положила на стул. Обошла стол и опустилась перед ним на колени. Довольно улыбаясь, он встал с кресла и стал расстёгивать брюки. Спустив до колен трусы, он нажал на кнопку связи.

— Меня нет, Светочка!

— Хорошо, Илья Борисович.

Затем его брюхо и ляжки нависли над моим лицом. Я приподнялась, приноравливаясь к его росту. Приоткрыла рот. Он положил голову мне на затылок и ввёл мне в рот свой маленький вонючий пенис с запахом застоявшейся мочи. Мне пришлось несколько минут поработать губами, прежде чем появилось какое-то подобие эрекции.

— Пошире откройте, Любовь Сергеевна.

Мне пришлось открыть рот, как на приёме у дантиста, а чиновник в это время исполнял свою фишку: вместе с пенисом засовывал мне в рот свои яйца. Я могу сносно дышать, но полный рот волос от мошонки, маленький член елозит у меня по нёбу. Илья Борисович сопел, делая своим хозяйством микроскопические движения у мня во рту. Мне удалось нащупать кончиком языка кончик его члена. Немного ласкающих движений языком, и член чинуши стал вяло изливать мне под язык семенную жидкость.

Затем я стояла и ждала, когда он подпишет. Сильно ныла нижняя челюсть. Получив бумагу, я улыбнулась и выпустила изо рта струйку спермы. Прямо на ширинку его брюк.

Кейт Миранда.

[email protected]