Великая актриса

Детство моё было совсем непростым из-за матери-истерички и скандалистки.

— Артистка погорелого театра-говорил о ней дедушка и с сарказмом добавлял-лучшая роль второго плана!

Ну а сама она, понятно, считала себя великой актрисой. Мать рано вышла замуж и родила меня. Мой отец-талантливый молодой учёный-взял её в свою семью и его родители помогли ей с кинематографической карьерой. Но мать очень быстро "зазвездилась" и начала показывать свой поганый характер. Мне было всего три года, когда отец, устав от бесконечных сцен, просто выставил её за дверь, а меня собрался воспитывать

самостоятельно. Но мать, желая покрепче ему насолить, отобрала меня и отправила к своим родителям. Сама же она домой не вернулась, сняв для себя квартиру. Последующие девять лет я прожил у бабушки с дедушкой. Их отношение ко мне было калькой отношения папиных родителей: любовь, забота и обожание. Мать появлялась у нас крайне редко, не чаще 3-4 раз в год и слава богу, потому что каждый её визит всегда завершался "крупным разговором". Типа, всё у нас не так да не эдак. Ей вообще было очень трудно угодить. Однако, как ни странно, я всё-таки любил свою мать. Точнее нет, не так. Даже не мать-невозможно было любить эту злобную фурию. Скорее я любил в ней свою мечту о матери. Дело в том, что через три года после моего переезда к бабушке с дедушкой у меня появился очень хороший друг-Димка, мой ровесник. Его мама тоже была ровесницей моей, а также и её полным антиподом. Всегда милая, ласковая, кроткая и спокойная, она один раз явила всему двору пример настоящей материнской любви. Солнечным и морозным январским днём Димка играл во дворе и на него набросился пёс, молодой и глупый, такая мохнатая овчарка. Повалив моего друга в сугроб, он начал рвать на нём куртку. Однако хозяин пса, здоровый наглый мужик, типичный "новый русский", не торопился его оттаскивать. Он стоял в отдалении и лениво покрикивал: "Дик, фу! Дик, ко мне, Дик!". Димка уже орал не своим голосом, но толстяк не спешил ему на помощь. В этот момент дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочила Димкина мама, выскочила в чём была: в халатике и в тапочках на босу ногу. У нас в парадной в тот день сваривали лестничные перила и повсюду валялись арматурные прутья. Вот один такой прут она по пути и прихватила. Завидев её, пёс смылся столь стремительно, что сбил с ног своего хозяина и пса она не догнала. Но уж зато хозяину досталось на орехи! Подбежав к толстяку, эта маленькая, хрупкая девушка начала яростно хлестать его прутом. Тропинка была скользкой, негодяй никак не мог подняться, а удары сыпались градом. Хотя он и был ровно в два раза крупнее Димкиной мамы, она сломала ему нос, обе руки, рассекла лоб и, наверное, забила бы до смерти, если бы не истошный Димкин плач. Услышав его, мама зашвырнула в сугроб окровавленный прут, подхватила сына на руки и унесла домой. Толстяк остался лежать без сознания. Его жена выскочила на улицу и вызвала "Скорую". Но, разумеется, никакого заявления он не подал и более того-вскоре был вынужден от нас съехать, потому что стал посмешищем для всего двора.

Я по-доброму очень завидовал Димке, ведь моя мать в этой ситуации скорее всего обвинила бы меня и именно мне надавала бы тумаков. Дружа с Димкой, я подружился и с его мамой, я даже полюбил её, потому что, когда мы гуляли вместе, она также нежно как о нём, заботилась и обо мне. До сих пор помню, как она поправляла мне шарф, приговаривая: " Деточка, ты же сейчас простудишься". Обычно мы всегда гуляли во дворе вместе: я с бабушкой и дедушкой и Димка с мамой. Если же дела задерживали её дома, Димка гулял с нами и надо было видеть, как они встречались, когда она выходила. Как будто не виделись тысячу лет! Димка бросался к ней с горящими глазами: "Мама!"

— Милый!

Как же они любили друг друга и как же мне самому не хватало такой любви!

Наша с Димкой дружба крепла всё больше и больше и вот однажды, взяв с меня клятву молчания, друг доверил мне свою тайну. Дело было так: мы с ним отошли в сторонку пописать и я заметил, что его писька не совсем такая, как моя-он очень легко открывал и закрывал свою головку, чего я тогда сделать не мог. Я спросил, как ему это удаётся и он ответил, что головку ему открыла мама. А потом, взяв с меня клятву, Димка рассказал, что мама не только трогает его письку, но разрешает потрогать и свою.

— Мы с ней всегда спим вместе-продолжил он-и обычно голыми. И моемся вместе. В это время мама показывает мне свою письку и разрешает её потрогать. Ты ведь никому не скажешь?

— Нет, я клянусь тебе!

— Ну вот, а ещё мама часто берёт мою письку в рот и сосёт её.

— Но зачем?-удивился я.

— А знаешь, как это приятно! А ещё иногда мама даже разрешает мне засунуть свою письку в её. Ну, это вообще улёт!

— Но как же ты можешь засунуть письку в письку?-изумился я.

Димка звонко рассмеялся: "Так ведь у мамы писька-то совсем другая, не такая, как у нас с тобой! Она у ней не болтается, а очень маленькая и между ног. А там есть две дырочки. Одна-чтобы я мог засунуть туда свою письку. А другая-чтобы писать."

— И ты видел, как мама писает?-замирая от волнения, спросил я.

— А то!-с гордостью ответил друг.-И даже не один раз! Но она тоже любит смотреть, как я писаю.

Разумеется, я сдержал своё слово и никому ничего не рассказал, но этот странный ритуал с писькой крепко засел в моей голове. Вот он, секрет материнской любви! Все ребята во дворе часто болели, но только не Димка. Это мама так хорошо о нём заботилась. Но я подумал, что Димка потому и здоровый такой, что мама делает ему все эти штуки. И тогда же у меня появилась мечта о том, что и моя мама когда-нибудь станет такой же доброй и милой, как его, и сделает мне всё то же самое. В моих снах мама всегда ласково улыбалась мне, нежно целовала и щекотала, а затем просила: "Покажи писю!" Я краснел и смущался, но расстёгивал брючки, а потом тоже робко просил: "А ты мне свою покажи!"

— Ладно, мой хороший-улыбалась она-пойдём в ванную!

Вот эту свою мечту я в маме и полюбил. При встрече я всегда крепко обнимал её и норовил поцеловать, а ещё прикоснуться к попке или к груди, но она лишь нетерпеливо вырывалась, торопясь высказать бабушке с дедушкой свои очередные претензии. Однако каким-то шестым чувством я знал, что рано или поздно, но мои мечты сбудутся.

Димка жил с мамой вдвоём и я никогда ничего не слышал о его отце. Они едва сводили концы с концами, его мама была классной швеёй, она брала работу на дом, но этого, конечно, было мало и вскоре им пришлось переехать: чтобы прожить, Димкина мама обменяла их квартиру на меньшую с доплатой.

Итак, я девять лет достаточно спокойно жил с дедушкой и бабушкой, но вот в нашей жизни наметились большие изменения. Мать настолько разлаялась со всеми режиссёрами, продюсерами и спонсорами, что её практически перестали снимать. Деньги у ней заканчивались, за квартиру платить стало нечем и она вынуждена была вернуться в родительский дом, к нам. И, ясное дело, что нас это совсем не обрадовало. Своими скандалами и истериками она очень быстро загнала в гроб дедушку, а потом и бабушку. Поскольку, кроме меня, зло срывать стало больше не на ком, то наступил и мой черёд. Мать бегала по всем кастингам подряд, бралась за любую халтуру и, конечно, теперь ей пришлось придержать свой язычок. Ну а дома она отыгрывалась на мне вволю. И, конечно, денег катастрофически не хватало. Мой старый ноутбук развалился надвое, но, вместо нового, я на свой день рождения получил пару пощёчин и подзатыльник за то, что осмелился сказать про её украшения.

— Мама, у тебя их так много, может, некоторые можно было бы продать? Ведь мы сейчас так нуждаемся!

— Я никогда с ними не расстанусь, даже если буду подыхать с голоду! Это самые наглядные свидетельства моего статуса! Лучшие друзья девушек-бриллианты, ты понял?!

Да, я понял: эти блестящие побрякушки ей дороже меня...Однако я продолжал надеяться на перемены. Конечно, к тому времени я уже удостоверился, что Димка мне тогда не соврал, такое придумать он бы не смог. Они с мамой действительно занимались сексом. Но это меня только ещё больше вдохновило. Я считал, что материнская любовь без этого невозможна. Почти каждую ночь я видел во сне свою мать в похожих ситуациях и часто эти сны становились "мокрыми". Сны меня не обманули и мои отношения с матерью действительно радикально переменились, но только для этого понадобилась трагедия. Я навсегда запомнил ту страшную зимнюю ночь, которой это произошло. Мать явилась домой около полуночи, когда я уже давно спал. От резкого хлопка двери я проснулся и недовольно поморщился, но на этом неприятности не закончились. Почти сразу же она зашла ко мне, включила верхний свет, и рывком сдёрнула одеяло.

— Мам, ну что такое, я спать хочу!

— А я не хочу? А я не хочу?! Я пришла усталая, как собака, и что я вижу? В раковине гора грязной посуды! Вместо того, чтобы поесть и лечь спать, я сейчас должна её мыть! А мне завтра в шесть утра вставать на кастинг! Я пашу, как проклятая, я кормлю тебя, скотину, и это ты так меня благодаришь?!

Это была правда. После школы я быстренько поел и убежал к другу, которому подарили новенький ноутбук. Я уже "подсел" на компьютер, а мой-то старый весь развалился. Но насчёт горы посуды неправда: всего-то три тарелки и чашка.

— Мам, ну я же утром их вымою!-попробовал я погасить конфликт, но не тут-то было!

— Нет, гадёныш, ты вымоешь их прямо сейчас! А потом встанешь в угол и будешь стоять там два часа!

— Мама, ну что ты говоришь? Мне же завтра тоже вставать в школу!

— Молчать!!! Тварь, урод!!!-от визга у меня зазвенело в ушах и пара стульев немедленно полетела на пол.

В это время по батарее несколько раз раздельно ударили разводным ключом.

— Слушай, это дядя Лёша!-предупредил я мать.-Он проснулся!

Наш нижний сосед, бывший десантник, воевал в какой-то "горячей точке", был тяжело ранен и контужен. Большую часть года он валялся по госпиталям, но, когда был дома, совершенно не выносил шума. Его постоянно мучили головные боли и бессонница и все в подъезде это знали. Но мать никогда не соизволяла учитывать в жизни ничего, кроме собственной истерии. Она завизжала ещё громче: "Какой дядя Лёша? При чём тут дядя Лёша? Это что, он насрал у нас в раковине?! Отвечай, урод, я тебя спрашиваю!!!"

А на расправу дядя Лёша, хоть и инвалид, но был весьма крут и я это тоже знал. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, я честно предупредил мать: "Не открывай! Это сосед пришёл!"

Она недоуменно взглянула на меня. Неожиданный визит не входил в её планы. Но мать уже слишком завелась, чтобы остановиться. Не говоря ни слова, она развернулась и пошла к двери.

Я, моментально вскочив с кровати, побежал следом в одной пижаме и босиком.

— Мама, пожалуйста, не открывай!-умолял я её.-Не надо! Хочешь-ударь меня, но только не открывай дверь!

А из-за двери донеслось: "Слышь, ты, коза, блядь! Если ты ещё раз взвизгнешь, я тебя удавлю на хуй!"

В материных глазах вспыхнули молнии.

— Ты слышал, что он мне сказал?! Это чмо, это быдло поганое! Да я его размажу, да он пожалеет, что на белый свет родился!-она стремительно вытащила из сумочки свой перцовый баллончик и, держа его наготове, повернула ручку. Я пытался ей помешать, но она легко меня оттолкнула. И очень напрасно, потому что, едва лишь она открыла дверь, оглушительно грянул выстрел. Мать отлетела в другой конец коридора, а выроненный ей баллончик звонко покатился по паркету. Сосед между тем вошёл в квартиру и резко захлопнул за собой дверь. В руке он сжимал какое-то нелепое оружие, напоминавшее очень толстый короткий пистолет (потом я узнал, что это была "Оса")

— Ну что, сука ёбанная-деловито сказал он-вот тебе и пиздец! Этот патрон был светошумовой, а следующий настоящий!-он включил лазер и поставил ярко-красную точку прямо матери на голову.

— Нет, дядя Лёша! Нет, не надо, пожалуйста, не надо!-я бросился к нему, схватил обеими руками его правую руку и повис на ней мёртвой хваткой, направляя в пол это странное оружие.

Он удивлённо взглянул на меня. На нём была только тельняшка, заправленная в спортивные брюки с лампасами, мне бросилась в глаза корявая татуировка с парашютом на его правом плече. Конечно, когда-то он был настоящим атлетом, но болезнь высушила его и он стал похож на субтильного подростка, почти такого же, каким был я. Сосед дёрнул руку, но я вцепился намертво. Тогда он повернулся в мою сторону, тряхнул сильнее. Лазер выписывал замысловатые узоры на паркете. Дядя Лёша опять взглянул на меня. Его лицо было обезображено несколькими большими шрамами, а самый страшный пересекал всю голову от лба и до затылка. Левой рукой он отвесил мне мощную оплеуху, в голове всё зазвенело, но я и тогда не отцепился.

— Мама, табурет! Скорее, мама!-крикнул я и что было силы впился в эту сухощавую руку зубами.

Мать поняла меня, вскочила и схватила стоявший у стены круглый красивый табурет резного красного дерева. Но в тот момент, когда она тяпнула урода по голове, он выстрелил и пуля попала мне в ногу, в правую ступню. Боль была такая, что у меня на секунду остановилось сердце. В глазах потемнело и больше я уже ничего не видел.

Очнулся я под ровное жужжание приборов в каком-то непонятном помещении. Я лежал на кровати под одеялом, рядом стояла капельница, а дальше на стуле сидела мама. Как только я открыл глаза, она тоже их открыла и я очень удивился тому, как изменился сейчас её взгляд. Она смотрела на меня так же ласково и спокойно, как когда-то Димкина мама.

— Как ты себя чувствуешь, любимый?-спросила она тихо.

Я по-прежнему молчал и тогда она продолжила: "Не бойся, милый. Той ёбанной суки, которой я была, больше нет, а я родилась заново. Я так мерзко относилась к тебе, а ты спас меня, пожертвовав собой. Ты благороден, как рыцарь. Я поняла, как ты мне дорог, лишь тогда, когда чуть не потеряла. Но теперь всё будет по-другому, поверь мне. Каждое твоё желание станет для меня законом. Поверь мне, мой милый"-и она грустно улыбнулась.

Немного придя в себя, я узнал, что мама убила нашего соседа. Отчаяние придало ей сил и она проломила ему череп табуреткой. Но ей потом даже особо не потрепали нервы, потому что его вина была слишком очевидна. Он ворвался в чужую квартиру и выстрелил в непричастного человека. Пуля буквально в пыль раздробила мои плюсневые косточки и врачи развели руками: "Ничего сделать нельзя! Только ампутация!" Но мама встала на колени и умолила их подождать, а потом достала большую сумму денег и мне сделали операцию, которая продолжалась почти 10 часов и во время которой у меня у меня от наркоза один раз по-настоящему остановилось сердце. Но через две минуты его запустили вновь и ногу мне всё-таки спасли. Чтобы достать деньги, маме пришлось заложить все свои украшения. Однако она совсем о них не жалела. Она и вправду изменилась, став совершенно-неузнаваемой, и очень-очень похожей на тот идеал, что я многие годы лелеял в своей душе. Как только стало возможно, мама сразу же забрала меня домой и там окружила такой искренней заботой, что я постепенно оттаял. И она сказала правду: все мои желания выполнялись немедленно. Более того, некоторые даже предварялись. Я недоумевал-неужели она может читать мои мысли? И однажды мама сама мне в этом робко призналась.

— Знаешь, милый, когда тебя везли в "Скорой", я сидела рядом. Только что тебя чуть не убили на моих глазах и я сама убила человека. Ну, и конечно не выдержала, и потеряла сознание. А когда врачи меня растормошили, я почувствовала что-то совершенно-новое. И я поняла, что угадываю твои мысли, а особенно сны.

Я стал догадываться, куда она клонит. Но, поскольку мы начинали свои отношения с чистого листа, я очень боялся что-то испортить и с ней было тоже самое. Однако вскоре я убедился, что мама сказала правду. Она стала проявлять совершенно-недвусмысленный интерес к моим половым органам. Конечно, у ней для этого был и формальный повод, ведь она же за мной ухаживала. Но было и что-то другое. Мама понимала, как мне неловко, когда она заменяет памперс, и старалась превратить всё в шутку. Щекотала меня, рассказывала всякие смешные истории. И в то же время буквально пожирала глазами член. Потом начала дотрагиваться, сперва как бы случайно, а потом всё увереннее и смелее.

— Слушай, милый-сказала она-ты у меня такой красивый! Какая же я была дура, что раньше этого не замечала! А вот эта твоя штучка...-она замялась...

— Какая штучка?-невинно переспросил я.

— Ну, эта...ну, писулька-нашла наконец мама нужное слово-просто чудо! Слушай, можно я её поцелую?-и, не дожидаясь ответа, нежно прикоснулась губами.

— Ты знаешь-сказал я серьёзно-похоже, ты и вправду разгадываешь мои сны!

И сон сбылся, причём гораздо раньше, чем я предполагал: тем же вечером. Мама пришла ко мне и сказала: "Давай сейчас сменим памперс. Давай, пописай в него и я его сниму, а на ночь наденем новый."

Я немного замялся: "Знаешь, я сейчас, ну...."

— Не хочешь?-подхватила мама.

— Не то, чтобы не хочу, а не могу-честно ответил я.

— Почему?-удивилась она и вдруг догадалась приоткрыть одеяло и провести рукой.-Ого! Так у тебя стоит?

— Ага, да-мне одновременно было немного неловко, но и жутко-приятно.

Это был практически стандартный сценарий моего сна.

— Мама, сними памперс-попросил я-он мне мешает!

— Ага, конечно-мама моментально расклеила липучки и член выскочил наружу. Он стоял совершенно-вертикально и мама громко вскрикнула.

А потом взяла себя в руки и почти спокойно сказала: "Знаешь, милый, наверное я сейчас должна тебе немного помочь. А то ты сегодня будешь плохо спать." С этим словами она сдёрнула свою просторную светлую футболку и забралась на мою кровать, а затем встала надо мной на колени. Предваряя все вопросы, мама сказала: "Давай потом поговорим, хорошо? А сейчас лежи спокойно, ладно?" и ловко заправила меня в себя. Понадобилось лишь несколько грациозных движений и вот я уже бурно излился у ней внутри.

— Ну как, легче?-заботливо спросила она, слезая и ложась рядом.

— Гораздо легче!-честно ответил я.

— Ну вот и хорошо! Ты что-то хотел спросить, да?-мама нежно поцеловала меня.

— Да, хотел. А где твои волосики, почему их нет...ну, там, на писе?

— Я их сбриваю-улыбнулась мама.-Слушай, давай сегодня спать вместе, а? И я тоже, с тобой за компанию, надену памперс, хорошо?

Гениальное решение! Этот чёртов памперс был для меня как нож острый, словно наглядный символ моей унизительной беспомощности. И вдруг он из орудия пытки превратился в эротическую игрушку!

— Спасибо, мама! Я тебя очень-очень люблю!!!

— А как я тебя люблю, мой милый! Мне кажется, что я и жила-то только ради сегодняшнего дня!

Никогда я ещё не спал так крепко, как в ту ночь. Проснувшись утром, я увидел, что мама тихонько плачет.

— Мама, ты что?

— Это я от счастья, милый! Чего мне не хватало, почему я так бесилась? А счастье-то-вот оно!

Жизнь потихоньку налаживалась. Весть о моей беде быстро разнеслась по городу и для нас организовали сбор денег, причём сделали это те самые люди, о которых мама всегда отзывалась особенно-скверно.

— Ой, как мне стыдно!-говорила она, закрывая лицо руками.

— Теперь ты сможешь выкупить свои украшения-напомнил я.

Мама удивлённо взглянула на меня: "Зачем? Они мне больше не нужны! Ты-вот моё главное и единственное сокровище!"

Тогда в моей неокрепшей голове и родилась крамольная мысль: а может, все жертвы были не напрасны? Может быть, стоило пройти через все тернии, чтобы услышать такое?

Я быстро поправлялся, вскоре мне уже разрешили вставать. Но, когда мама в первый раз провожала меня в туалет, я заметил тёмное пятно на паркете в коридоре и понял, что это не удалось оттереть кровь.

— Да, и вправду, не оттирается-подтвердила мама, перехватив мой взгляд.-Но ты не беспокойся, завтра же придут рабочие и всё переложат.

С тех пор прошло восемь лет, но даже и теперь 2 августа я стараюсь не выходить из дома: не могу видеть пьяных уродов в тельняшках, с этим связаны слишком страшные воспоминания. А в остальном у меня всё в порядке. Я завершаю своё образование и живу уже отдельно от мамы вместе со своей девушкой. Но раз в неделю я обязательно маму навещаю. Мне очень рады двое славных малышей, мальчик и девочка. Все думают, что это мои младшие братик и сестричка и я не вижу необходимости кого-то в этом переубеждать. Мама откровенно-счастлива. После произошедшей перемены у ней куча друзей и очень хорошая работа. А уж как мама рада моему приходу-даже словами не сказать! Так же было и на прошлой неделе. После того, как мы уложили малышей и вышли из детской, мама, смущённо улыбнувшись, сказала мне: "Знаешь, милый, у меня сегодня...ну, это...в общем..."

— "Критические дни?!"

— Ну да.

— Да вы что, сговорились, что ли?!-возмутился я.-И у моей тоже!

— Ой, это плохо! Ну ладно, я тебе сейчас ротиком, ничего?

И мама встала передо мной на колени, привычно-ловко расстёгивая мои брюки и приговаривая: "Ну-ка, где тут наша писулька?"

Конечно, с моей девушкой у меня всё очень хорошо, просто супер, но всё-таки не так, как с мамой. Эти наши тайные страсти до сих пор сносят мне крышу так же, как и в самый первый раз. Только мама знает все мои предпочтения и желания. Ещё я не успел перешагнуть дверь своей старой квартиры, как у меня уже встал.

Вот и теперь мама, завладев моим пылающим членом, осторожно сдвинула кожицу вверх до конца, освободила головку и нежно взяла её в рот, немножко пососала, а потом язычком стала щекотать снизу, по уздечке. И я немедленно взорвался, кончая. Мама жадно начала глотать, едва поспевая за очередной порцией.

— Да, милый мой, натерпелся ты-сказала она, облизываясь, когда мы закончили. -Я чуть не захлебнулась! Ты больше так много не накапливай, это вредно, можешь заболеть. Сейчас отдохни чуток, а потом ещё разочек, обязательно! А твоя тебе так не делает?

— Нет, что ты!

— Ну и правильно, и правильно-сейчас же согласилась мама-не надо её развращать! Знаешь, хотела сегодня с тобой поговорить...

— Ну говори, слушаю.

— Я тут пошарилась по разным сайтам и нашла несколько потрясающих рассказов. Люди откровенно рассказывают свои истории. А ведь наша история тоже очень поучительная. Не рассказать ли нам её?

— Даже не знаю-задумчиво ответил я-это такое личное!

— Ну, наших имён не называть. И ещё, мой милый. Больше всего на свете я ненавижу ту мерзкую тварь, которой была раньше. Её стоит в этом рассказе буквально заклеймить!

— Но, мама...-начал было я...

— Нет, милый-грустно улыбнулась мама-я всё понимаю, тебе неприятно плохо говорить обо мне. Но ведь она же это не я! Мерзкая, ядовитая гадина! Ты пойми, для меня это очень важно! Это как бы моё покаяние, как будто бы разрыв с гнусным прошлым!

— Ты серьёзно?!-удивился я.

— Вполне! -и, резко обняв меня, она приникла к моим губам и засунула мне в рот свой язык на всю длину.

Против такого аргумента я совершенно-бессилен. Поэтому, отдышавшись, я предложил: "Сделаем так: я составлю текст и принесу тебе, а ты исправишь всё, что сочтёшь нужным!"

— Точно, так и сделаем! А теперь я тебе ещё разочек пососу, на дорожку!

Вот так, в нашем соавторстве, и появилась эта история. Её мораль очень проста: истеричка и скандалистка это просто ёбанная сука. Да-да, даже не стерва, как принято считать, а именно сука. И больше всех она обкрадывает саму себя. Ведь счастье-оно не за тридевять земель, оно в том, чтобы любить и понимать своих близких. Так что, милые девушки, хорошенько подумайте-а стоит ли становиться суками?