Вдвойне или не надо. Глава 1

Dоublе оr Nоthing от оthеr2оthеr1

*****************************************

Пролог

Был один из тех субботних вечеров, когда не хочется, чтобы он заканчивался. Весна уступала место лету, и день был теплым, но не жарким. Большую часть утра я провел во дворе, косил траву, подстригал живую изгородь, работал на грядках вокруг дома. Результатом стало то, чем мы с моей семьей всегда гордились. Так что, теперь, когда день клонился к вечеру, и дневная жара давно миновала, я наслаждался отдыхом на задней террасе со своим шурином. Мы с Полом смаковали выпивку, жаря стейки, курицу, сосиски, а также немного лука и халлуми для голодных орд внутри. На кухне дамы готовили салаты, гарниры и хлеб для нашего позднего вечернего застолья. Я слышал, как Мелоди накрывает на стол, в то время как Ким находилась на кухне с Хармони.

Мои тесть с тещей – Уильям и Марта – возились, помогая детям умыться и рассесться по местам к ужину. Я услышал рык подъезжающего автомобиля и слабый звук дверного звонка, за которым последовал стук в дверь. Несколько минут спустя через заднюю дверь на террасу вышел мой отец Джон, оставив на кухне пару яблочных пирогов и большую банку мороженого на десерт.

Он хлопнул меня по спине:

– Как дела, мальчики? – мимоходом спросил он, открыл холодильник на задней террасе и взял выпивку.

– Отлично, пап, привет, я слышал, ты приехал на новой машине?

– Да, здорово звучит, не правда ли?

Папа недавно вышел на пенсию и решил побаловать себя новеньким кабриолетом Mustаng v8. Несколько лет назад, к сожалению, скончалась моя мама, так что, он был одинок, а поскольку всю жизнь усердно работал, то заслужил немного радости.

– Абсолютная правда, Джон, и тебе срочно придется меня прокатить!

Взгляд Пола покрылся поволокой, он представлял себе, как здорово было бы ему иметь «мустанг», но с тремя детьми это была несбыточная мечта, даже если бы он смог заставить Ким одобрить спортивный автомобиль.

Мы еще немного поболтали о папиной новой машине и закончили готовить мясо. Уложили все на пару подносов, покрытых фольгой, и каждый из нас понес все обратно внутрь дома, чтобы начать пир. Очевидно, я пропустил второй звонок в дверь, так как у нас оказались еще два посетителя, которых определенно не было в списке приглашенных.

Войдя в дом, я обнаружил внутри смешанный спектр реакций и эмоций. Дети были возбуждены – наступило время обеда, и они чувствовали запах жареных сосисок. Мелоди и Хармони были озадачены, они, возможно, и имели смутное представление о наших гостях, однако никогда раньше не встречались с ними напрямую. Пол и Ким были злы, а папа внезапно заведен. А я... ну, полагаю, что у меня был довольно широкий спектр эмоций: удивление, разочарование, гнев, страх и, самое главное, шок. Настолько сильный, что я выронил свой поднос с мясом.

Металлический поднос, ударившись об пол, вывел всех из задумчивости, и все посмотрели на меня.

– Эмм, привет, Терри, – сказала Кэрол, моя бывшая жена, глядя на меня.

Она была усталой и измученной, и за последние несколько лет прибавила в весе во всех неподходящих местах. Ее некогда пышные, но красивые изгибы теперь были по-настоящему скрыты под слоями не очень красящего ее жира. В то время как я все еще был вполне подтянутым и в форме. Скорее, даже еще более подтянутым, с тех пор как мы виделись в последний раз, если эти ее голодные глаза, когда она смотрела на меня, что-то говорили. Уверен, что явившись сюда без приглашения, она понятия не имела, какой прием ей окажет любой из нас, но должна была понимать, что это не будет счастливое воссоединение.

Вторая посетительница тоже смотрела на меня:

– Привет, папа, – сказала Макензи, моя бывшая дочь, прежде чем я смог что-нибудь сказать.

Слегка наклонив голову, она посмотрела на меня из-под поношенной бейсболки, которую я подарил ей на тринадцатилетие. Макензи совсем не походила на ту девушку, что предала и бросила меня много лет назад. Во всяком случае, она выглядела сломленной, как и ее мать, и попросту хрупкой.

Казалось, почти минуту все молча смотрели друг на друга. Единственные звуки издавали дети за столом. Но даже они заметили что-то неладное и начали обращать внимание на двух незваных гостей, мешающих им поужинать.

Я вздохнул и наклонился, чтобы поднять поднос с мясом, который уронил, повернулся и поставил его на стол. Я посмотрел и подал знак Марте, которая точно знала, кто они такие, и пристально смотрела на них.

– Марта, не могла бы ты принести детям немного еды. Полагаю, все это может занять несколько минут.

Она перестала свирепо смотреть на Кэрол с Макензи. Ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на меня. Марта знала о моей боли едва ли не больше чем кто-либо еще здесь. Она была рядом со мной во время большей части происходящего на протяжении многих лет. И у нее было четкое представление о том, что я мог чувствовать в этот момент.

Моя теща – одна из самых мудрых женщин, которых я знаю, и если бы кто перешел дорогу ее семье, то вызвал бы гнев не только Марты, но и целой сети ее подруг и общественных групп. У меня было такое чувство, что Кэрол и Макензи уже неоднократно вызывали ее гнев без моего ведома.

Все ее недовольство сменилось на то, чтобы убедиться, что все дети накормлены, и моя бывшая семья мгновенно вылетела у нее из головы.

– Никаких проблем, Терри, милый, делай, что тебе нужно, а я займусь детьми.

Я повернулся к своей бывшей семье и позволил своему лицу нахмуриться.

– Ради детей, что находятся здесь, не стану говорить всего, что хочу сказать прямо сейчас. Однако вы должны понимать, что никому из вас здесь не рады!

Мне было трудно сохранять спокойствие в голосе, и в связи с этим я едва не выплевывал слова. Кэрол выглядела расстроенной, но она и ожидала такой реакции, Макензи же выглядела так, словно вот-вот заплачет.

В этот момент подошла и встала рядом со мной Ким. По другую сторону от меня встали Мелоди и Хармони, Мелоди схватила меня за руку, давая понять, что она рядом. Теперь она, как и ее сестра Хармони, поняла, кто эти незваные гостьи, и они обе прекрасно представляли, что я чувствую.

Кэрол глубоко вздохнула и посмотрела на всех в доме, прежде чем опять позволить своему взгляду остановиться на мне. Много лет назад было время, когда я обожал эти глаза и просто любил глядеть в них. Теперь все что я видел – это маску боли, сожаления и печали, которая меня удивила.

– Мы понимаем, Терри, но нам необходимо с тобой поговорить.

Дерьмо!

Глава 1 – Преданный

В детстве, если я не ходил в школу или не тусовался с друзьями, то работал на стройке вместе с отцом, зарабатывая себе карманные деньги. Я всегда помогал рыть траншеи или таскать трубы. В школе я усердно учился, но не был зубрилой, мой табель успеваемости был хорошим, но быть отличником я не стремился. Зато хорошо работал руками, и это было видно на занятиях по труду. Мой папа был сантехником, работавшим, в основном, на рынке жилой недвижимости, на подряде у ряда строителей, а время от времени выполнял сантехнические работы по заказу. Там, где мы жили, в Мейтленде, был хороший спрос на сантехников, и на стройке у папы обычно было много работы. У него был ученик, а кроме того, когда у меня было свободное время, то и я. Я был почти уверен, что тоже стану сантехником. У меня было хорошее телосложение, и я мог с первого разобраться во всем, что показывал папа.

С Кэрол я познакомился в средней школе, мы поладили и на следующий год начали встречаться. Я думал, что между нами пробежала искра. Мы смеялись над одними и теми же шутками, в основном наслаждались одной и той же музыкой и имели схожие интересы в кино. Она была стройной блондинкой с пепельно-светлыми волосами, карими глазами, большими сиськами и круглой попкой, которую, безусловно, хотелось помять. Большинство мужчин описали бы ее как девушку по соседству. Не модель, но когда хотела, она могла заставить повернуться одну или две головы.

Меня зовут Терри Азер. Я – высокий, крепкого телосложения, благодаря работе с отцом. У меня короткие каштановые волосы, карие глаза и широкие плечи, благодаря сочетанию генетики и длительной работы с папой на рабочем месте.

Короче говоря, ближе к концу средней школы мы с Кэрол подарили друг другу нашу девственность, и я бы с удовольствием сказал, что это было умопомрачительным, но мы оба были неловкими и неопытными. Тем не менее, мы справились и после этого часто трахались, когда у нас была такая возможность. Однако, когда у Кэрол случилась задержка месячных, начались неприятности, и мы узнали, что она беременна.

Были слезы и расстроенные родители с обеих сторон, но в итоге, мы обручились, когда оба закончили среднюю школу.

Вскоре после того как мы поженились, родилась Макензи.

Хотя я любил Кэрол, моей гордостью и радостью была Макензи. Если я не работал, то проводил время с ней. Я был рядом, когда она начала ходить. Ее первыми словом было «папа», и когда она росла, ей нравилось общаться со мной на рабочем месте, так же как я общался со своим отцом. Кэрол не всегда это нравилось, но она, все же, не возражала, так как это давало ей время погулять с подругами, не имея на буксире ребенка.

Что касается нас с Кэрол, то наши отношения не всегда были безоблачными. Мы многое делали вместе, я любил ее, но нам также приходилось притираться. Полагаю, так же как и многим другим парам.

После рождения Макензи мне иногда казалось, что я стою у Кэрол на пути. Она никогда ничего не говорила открыто. Однако, к тому времени как Макензи исполнилось три года, я почувствовал, что Кэрол смотрит свысока на то, что я – сантехник.

Мы были дружелюбны, и я бы сказал, любили друг друга. У нас была довольно активная сексуальная жизнь, с обычными взлетами и падениями: в течение нескольких месяцев мы трахались каждый день, а иногда, когда жизнь вставала на пути, между заездами могла пройти и пара недель.

В общем, я думал, что мы – хорошая пара, пока однажды не пришел домой после тяжелого рабочего дня. Это случилось спустя пятнадцать лет. Тогда я был уже мастером-сантехником, сертифицированным в различных областях сантехники и по целому ряду продукции, и, как и у моего отца, было несколько разных строителей, с которыми я работал. Я занимался коммерческим субподрядом чуть больше чем папа, и у меня все было хорошо. Как семья, мы были достаточно обеспечены, и ни Кэрол, ни Мак не испытывали нужды. Будь то школьные требования или походы по магазинам – они получали все, что им было необходимо, и по большей части то что хотели.

В тот судьбоносный день я вернулся домой и припарковал свой грузовик на подъездной дорожке нашего скромного дома с тремя спальнями. Машины Кэрол не было, так что, я предположил, что ее еще нет дома.

Я скинул грязные ботинки и направился в довольно пустой дом. Мебель, картины и бытовая техника отсутствовали. Сначала я подумал, что нас, возможно, ограбили, но все было слишком аккуратно, ничего не было сломано, а такие вещи как телевизор и мой рабочий ноутбук оставались на месте. Я попытался дозвониться до Кэрол, но звонок был перенаправлен на голосовую почту.

– Кэрол, я только что вернулся домой, и похоже, пропало много вещей; позвони мне, когда...

И тут я вошел в кухню и увидел, что стол все еще был на месте, однако в середине него лежала стопка документов, а сверху – письмо. Тогда я все понял, поэтому нажал на отбой на середине сообщения. Мой желудок внезапно наполнился желчью. Письмо поверх бумаг имело надпись «Терри», и мне показалось, что оно смотрит на меня как свернувшаяся змея, готовая меня ужалить. Поскольку ни одной из моих девочек не было дома, пропало много мебели, и лежали эти зловещие документы, я понял, что у меня будет плохая ночь.

Я выдвинул кухонный стул и вскрыл злополучное письмо. Я знал, что могу отложить, но рано или поздно мне придется его прочитать, так что, требовалось избавиться от этого как можно быстрее, как от пластыря. Кэрол писала:

Терри,

К тому времени как ты это прочтешь, мы с Макензи уже съедем из дома. Хотела бы сказать, что я – достаточно сильная женщина, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу, но правда в том, что не хочу видеть твоего взгляда на меня как на предательницу, который, скорее всего, сейчас у тебя есть. Я не хочу вести дискуссию типа «нам нужно поговорить», поэтому вместо всего этого выбрала вот такой путь.

Нет легкого способа сказать тебе, но я влюбилась в другого мужчину, который намного лучше чем ты был когда-либо, и сегодня мы с Макензи переехали к нему. У тебя возникнет несколько вопросов, поэтому я расскажу кое-что из того, что тебе нужно знать, чтобы ты не пытался преследовать Макензи или меня. Твоим первым вопросом будет: «кто он?» Что ж, он – врач Макензи, и я выбрала его, потому что он может обеспечить нас так, как никогда не смог бы ты, являясь сантехником.

Твои следующие вопросы будут касаться того, «как давно?» Ну, я встречаюсь со Стивеном уже полтора года. Было трудно скрыть это от тебя, и мы с Макензи часто думали, что ты заметишь, но ты так и не заметил. Я бы сказала, что мне жаль, однако на самом деле это не так, и ничто из того что я скажу, не сможет смягчить то, что, я уверена, ты сейчас чувствуешь.

Наконец, ты захочешь знать, «почему?» Что ж, это сложный вопрос. Но все сводится к выбранной тобой профессии. Ты – сантехник, а он – врач. Он может обеспечить лучшие вещи в жизни, в то время как ты всегда будешь работать в грязи. Ты был любящим отцом, хорошим мужем, и ты хорош в постели. Когда пишу это, я чувствую некоторое раскаяние, говоря об этом. Однако для нас с Макензи того, что ты являешься сантехником, недостаточно.

Уверена, что у тебя есть еще много вопросов, но это – все, ответы на которые ты получишь от меня. Что касается развода, то есть кое-что, что тебе следует знать. Во-первых, я взяла всю мебель, какую хотела. Все остальное – твое. У Макензи будет своя комната, так как она не будет приезжать к тебе в гости по причинам, которые я сейчас объясню. Я уже разделила наши финансы и забрала половину сбережений. В конце концов, я хочу получить половину стоимости дома, так что, мы попросим наших юристов разобраться с этим.

Вторая пачка – это набор документов об удочерении Макензи. Не питай иллюзий, Стивен ее удочерит, мы с Макензи уверяем тебя, что это случится. Если ты их подпишешь, тебе не придется платить алименты. Прямо сейчас, я уверена, у тебя разбито сердце, но такого наше желание. Последний документ – это запретительный судебный приказ, который будет действовать до завершения развода. Это для того, чтобы ты держался подальше от Стивена, Макензи и меня, пока все не закончится.

Мне жаль, что все так получилось. Но, к сожалению, сантехник никогда не сможет обеспечить нас так, как это сможет сделать врач. Так что, таков наш выбор.

Прощай, Терри.

Кэрол.

Я, должно быть, просидел так с полчаса, прежде чем пошевелиться. Все мои эмоции были блокированы или кричали во мне. Я не знал, что чувствовать прямо сейчас, так как, и жена, и дочь только что бросили меня без предупреждения. Если в письмо была правда, то это продолжалось в течение восемнадцати месяцев, а я был слеп.

Я прочитал письмо три раза, прежде чем раздался стук в дверь. Я медленно встал и направился к двери. Там была моя старшая сестра Ким.

– Терри, я получила от Кэрол СМС, где говорится, что тебе нездоровится и необходима помощь.

Она бросила на меня один взгляд, и ко мне внезапно вернулись эмоции. Я рухнул на пол у входа, рыдая.

– Они ушли.

Она села рядом со мной.

– Что ты имеешь в виду под словами «они ушли»? Терри, что случилось?

Я все еще держал в руке письмо и протянул его Ким. Она читала, пока я сидел.

Когда она читала письмо, ее шея покраснела.

– Эти гребаные суки! – почти закричала она, когда закончила письмо. – Эта гребаная шлюха и ее неблагодарное подобие дочери.

Я был ошеломлен ее гневом. Хотя Кэрол и Ким никогда не были близки, они были дружелюбны, как невестки, и Ким всегда была рядом с Макензи, когда та в этом нуждалась.

– Теперь все понятно!

Она посмотрела на меня сверху вниз.

– Ну же, младший брат, давай с тобой во всем разберемся. Сидеть и реветь – это не по-нашему. Давай заставим тебя двигаться вперед!

Она помогла мне дойти до ванной и включила душ. Я все еще был в своей грязной рабочей одежде, поэтому, после того как она оставила меня с наказом привести себя в порядок и вернуться на кухню, я провел в душе добрых десять минут, просто позволяя горячей воде стекать по спине. Признаюсь, что большую часть времени я жалел себя и недоумевал, что я сделал не так, потеряв в один момент и жену, и дочь.

Выходя из душа, я слышал, как ругается на кухне Ким. Поэтому вытерся, оделся и направился к ней. Она сидела и читала каждый из документов, что оставила Кэрол. Она увидела, как я вошел в комнату, и довольно сильно выругалась. Обычно я бы неодобрительно смотрел на то, как кто-то открывает и просматривает юридические документы. Однако Ким была не просто моей старшей сестрой. Она также была моим адвокатом. Поэтому, когда я сел, она потянулась через стол и положила свою руку поверх моей.

– Как ты, Терри?

Я посмотрел на нее:

– Не знаю, Ким, полагаю, что я – в шоке, то есть, я даже не предвидел, что такое случится. Не знаю, что я сделал, чтобы моя жена и дочь бросили меня без предупреждения. Ничего же не было. Даже сегодня утром, когда я уходил, Кэрол, как обычно, чмокнула меня в щеку, а Макензи обняла и пожелала хорошего дня. Ничего такого, что заставило бы меня задуматься над этим... – я провел руками по документам.

Ким нахмурилась.

– Терри, просматривая эти документы, я обнаружила, что они выполнены очень тщательно. Могу сказать, что на их подготовку потратили много времени, так что, все это, безусловно, не является экспромтом. Все давно продумано и очень бездушно. Тем не менее, это также привлекает внимание кое к чему.

– Например?

– Ну, в то время я об этом не думала, однако в последние несколько месяцев Кэрол несколько раз спрашивала меня о том, какова правовая база в отношении ваших финансов. Например, в чем разница между вашими деловыми и личными финансами. Я думала, она намекала на то, что вы, ребята, хотите расширить этот дом или отложить больше для Макензи, когда та поступит в университет. Однако теперь вижу, что все дело – вот в этом, – она махнула рукой на документы о разводе, которые держала в руках. – Также понятно, почему Кэрол хотела, чтобы этим вечером я была здесь. Она знала, что я буду представлять тебя, и основывалась на том, что здесь есть, она хочет, чтобы все было сделано быстро, чтобы она смогла выйти замуж за этого Стивена Моррисона.

Я кивнул:

– А что насчет Макензи и этого удочерения, о котором она пишет?

Ее настроение омрачилось:

– Для меня это – самое худшее, что они сделали. Оно лишает тебя возможности быть отцом. Этот документ, – она взяла другой большой документ, – представляет собой полностью завершенную структуру удочерения. На обработку этих всего может уйти много времени. Из четырех необходимых подписей Стивен, Кэрол и Макензи уже его подписали, нужна лишь твоя, и Стивен Моррисон юридически удочерит ее, как только Кэрол выйдет за него замуж.

Я снова кивнул, чувствуя, как мир выходит из-под контроля.

– Я мало что могу сделать, не так ли?

– Ты можешь сделать много, но это будет дорого, и, честно говоря, учитывая то, как Кэрол и Макензи все позиционировали, время, которое они потратили, не думаю, что оно того стоит. И, Терри, здесь не только Кэрол. Твоя маленькая принцесса участвовала в этом почти с самого начала, если я правильно прочитала эти документы об удочерении. Они трахнули тебя, младший брат.

Я продолжал кивать и ничего не говорил, просто смотрел на свою руку в руках моей старшей сестры. Ким сжала мою руку.

– Терри, посмотри на меня.

Я посмотрел на Ким:

– Прямо сейчас, твое оцепенение – это реакция на то, что было сказано раньше. Я думаю, что твое тело находится в состоянии шока, и не хочу, чтобы ты запил, хотя и понимаю, что сейчас это заманчиво. – Она улыбнулась, и на ее лице появилось странное выражение. – На самом деле, я хочу, чтобы сейчас ты поехал со мной в больницу!

– Больницу, зачем?

– Как твоя сестра, я хочу быть уверена, что с тобой все хорошо. Но, как твоему адвокату, мне нужно, чтобы ты мне доверял.

После чего она собрала документы, посадила меня в свою машину и отвезла в больницу. Я и не подозревал, что эта поездка навсегда изменит мою жизнь, оказав огромное влияние на ближайшие несколько лет.

***

Ким везла меня в больницу, и по дороге мы почти не разговаривали; я снова глядел в окно, задаваясь вопросом, что сделал такого, чтобы заслужить это. Наконец, мы добрались до больницы и встали в очередь ожидания.

Был ранний вечер, так что, очередь была не так уж велика. Имея предыдущий опыт обращения с клиентами, Ким затребовала конкретного врача, и нам сказали, что возможно, придется немного подождать.

Пока мы сидели и ждали, Ким внимательно вычитывала все документы. Я молча сидел, уткнувшись в телефон, просматривая Fасеbооk. Я заметил, что и Кэрол, и Макензи убрали меня из друзей и заблокировали. Я был слегка удивлен, хотя, полагаю, удивляться этому не следовало: они просто выбросили меня из своей жизни, даже не оглянувшись.

Я провел некоторое время в нескольких группах, прочитал пару электронных писем, и все из-за отсутствия других занятий. Мы сидели около сорока пяти минут, и я как раз убирал свой телефон, как увидел, что вошла пожилая дама. У нее были огненно-рыжие волосы и поразительно зеленые глаза. Также у нее была молочно-белая кожа и отличная фигура для женщины, которой, как я думал, было за сорок. Она шла на костылях, из-за того что ее левая нога находилась в гипсе.

Когда она приблизилась к нам, один из костылей зацепился за край одного из больничных стульев. Она выронила костыль и, споткнувшись, начала падать. Недолго думая, я вскочил со стула и нырнул, чтобы поймать ее. Я частично преуспел и покатился вместе с ней, когда мы оба упали. Я схватил ее за талию и сделал так, чтобы она приземлилась на меня вместо твердого кафельного пола.

Упав, мы оба застонали. После минутного шока я помог ей подняться. Она была смущена, извинялась и очень благодарила.

Я помог ей сесть на одно из сидений рядом с Ким и мной, в то время как одна из дежурных медсестер, заметившая падение, подошла, чтобы проверить нас. Голос рыжеволосой женщины был похож на голос одной из тех старых актрис из фильмов Доррис Дэй. Он был мелодичным и говорил о мудрости, в то же время делясь состраданием с центром ее внимания. Она обратилась к медсестре:

– Со мной все в порядке, милая. Этот прекрасный молодой человек спас меня!

Я покраснел, в мои тридцать два года прошло уже несколько лет, с тех пор как меня называли молодым. Медсестра проверила ее данные и вернулась через несколько минут, сообщив, что она зарегистрирована, и ее врач скоро выйдет за ней.

Женщина повернулась ко мне, и мы несколько минут поговорили. Я узнал, что ее зовут Марта, и что ее муж Уильям парковал машину, после того как высадил ее у главных дверей, не желая, чтобы она уходила далеко. Они были из другого города, далее по Батерст-уэй, и около недели назад она случайно упала и сломала лодыжку. Это должно было стать ее последним осмотром, прежде чем они получат разрешение ехать домой.

Через несколько минут вошел ее муж и присоединился к нам. Мы пожали друг другу руки, и Марта нас представила. Они были замечательной парой, и по тому, как держались за руки, можно было видеть, что они и впрямь любят друг друга.

Пока мы разговаривали, выяснилось, что Уильям был владельцем компании, одного из крупнейших поставщиков сантехники в округе, и я хорошо знал его компанию, так как довольно часто пользовался его продукцией. Так что, в течение следующего короткого времени мы вели какой-то импровизированный разговор о мастерской. Я обнаружил, что общение с ними расслабляет, и на несколько минут забыл обо всем что со мной произошло, наслаждаясь встречей с по-настоящему милыми людьми. Когда зашел разговор о том, что здесь делаем мы, я пожал плечами, и вмешалась Ким:

– Это немного деликатно, так что, мне придется положиться на ваше благоразумие, если вы не против?

Уильям и Марта кивнули головами.

– У Терри сегодня ужасный день. Сегодня днем он вернулся домой и обнаружил, что дом пуст. Его жена и дочь бросили его без предупреждения ради другого мужчины. Все что он получил, – это прощальное письмо, документы о разводе и два самых отвратительных документа, с которыми я когда-либо сталкивалась, а именно: документы об удочерении и судебный запрет. Так что, я привела его сюда для некоторого обследования и лечения, так как пусть все может выглядеть не так, но он находится в состоянии шока, и я хочу, чтобы медицинское обследование показало его душевное состояние.

Уильям и Марта молча смотрели на меня. Я вернулся в свое оцепенелое состояние, в то время как Ким рассказывала этим двум людям краткую версию моей сегодняшней истории. Когда Ким с моего разрешения высказалась, Марта потянулась и положила руку мне на плечо. По ее щеке скатилась одинокая слеза.

– Боже мой, Терри, не понимаю, как они могли такое сделать. Вы, очевидно, добрая и нежная душа. Нечасто кто-то протянул бы руку и рискнул кому-то помочь, как сделали это со мной вы всего несколько минут назад. Понимаю, что мы вас не знаем, но вы не похожи на человека, который заслуживает такого обращения со стороны двух любимых людей.

Я не знал что сказать, но опять вмешалась Ким, будучи старшей сестрой:

– Он ничего не делал, кроме как любил и обожал обеих этих девочек в течение многих лет. Его жена заявляет в своем письме, что быть сантехником просто недостаточно хорошо для них обеих, и что врач, ради которого они его бросают, сможет обеспечить им гораздо лучшую жизнь.

Уильям фыркнул и покачал головой, а Ким продолжила:

– Не знаю, что за человек этот Стивен Моррисон, но то, что он делает такое, говорит, что у него сомнительная мораль.

Я услышал, как резко вдохнули Уильям и Марта.

– Вы говорите, Стивен Моррисон? – спросил Уильям.

– Да, доктор Стивен Моррисон, – ответила Ким. Она склонила голову набок и приподняла бровь. – А что?

Уильям коротко взглянул на Марту, и та слегка кивнула.

– Извините. – Уильям встал и подошел к стойке регистрации.

Мы с Ким посмотрели на Марту: здесь что-то происходило.

– Уильям только что пошел сменить моего врача. Видите ли, я должна была идти на обследование к доктору Моррисону.

Теперь настала наша с Ким очередь резко вдохнуть.

– Мы с Уильямом придерживаемся определенных, скажем так, стандартов. И, Терри, выслушав рассказанную сестрой вашу историю, я не потерплю, чтобы со мной общался кто-то, кто может быть настолько бесчувственным и наглым, чтобы украсть чужую жену и дочь, сделав то, что сделали с вами. Так что, мы сменим нашего врача.

Через несколько минут вернулся Уильям и сел рядом с Мартой. Не прошло и минуты, как выпорхнул сам этот человек, доктор Стивен Моррисон, чтобы выяснить, что случилось. Он заметил Уильяма и Марту:

– Извините, мистер и миссис Делотиз, мне сказали, что у вас... – а потом увидел сидящего меня.

Стивен Моррисон был постарше, плотного телосложения, с короткими светлыми волосами песочного цвета и несколько пухлыми пальцами. Он был на голову ниже меня и с довольно круглым животом, чтобы соответствовать пальцам. Но доктор Стивен Моррисон ходил как человек, у которого в заднице прочно засела серебряная ложка, скорее всего, ему все в жизни дали и никогда ни за что не приходилось бороться.

Посмотрев на меня, он внезапно перестал обращать внимание на Уильяма и Марту. Теперь в его поле зрения был я, и он оглядел меня так, словно я был трехдневной пиццей, забытой на кухонной скамейке.

– Тебе, Терри Азер, запрещено здесь находиться! – в его голосе появилась насмешка, его врачебный такт исчез в мгновение ока.

Ким встала и стала между Стивеном и мной.

– Доктор Моррисон, я – Ким Азер, старшая сестра Терри и его адвокат. Заявляю для протокола, что еще несколько минут назад мы понятия не имели, кто вы такой, как выглядите или даже то, что вы здесь работаете.

Если слова Ким и заставили его задуматься, он этого не выказал; на самом деле, усмешка на его лице стала еще более хищной.

– Это не имеет значения; он нарушает запретительный судебный приказ и должен уйти СЕЙЧАС ЖЕ!

– Как вам будет угодно, доктор Моррисон, пожалуйста, обратите внимание, что я подробно опишу этот диалог и ваши требования. Сейчас же мы уедем, и будем искать лечение для Терри в другом месте.

Стивен рассмеялся; и смех этот тоже был не очень приятным. Он не мог удержаться, чтобы не попытаться пнуть человека, когда тот лежит на земле. Должно быть, именно таким типом мудака он был.

– Лечение, – фыркнул он. – Лечение чего, того что он – жалкий неудачник?

Он выпятил свою дряблую грудь.

– Жена и дочь бросили его ради лучшего мужчины. Тупой гребаный сантехник.

Я заметил, что все в приемной, включая Уильяма и Марту, пристально смотрели на него. Но глупость есть глупость, и он продолжил:

– Будучи таким жалким гребаным куколдом, неудивительно, что он нуждается в лечении. Но оно будет где-то в другом месте, так как в этой больнице ему не рады, и он нарушает запретительный судебный приказ. А теперь уходите, прежде чем я потребую охрану выпроводить вас с территории.

Ким кивнула.

– Я запомню ваши слова и ваши уничижительные комментарии в адрес мистера Азера. И, пожалуйста, обратите внимание, что в соответствии с вышеупомянутым судебным запретом, теперь, когда мы знаем, что вы здесь, мы уходим, – заявила Ким.

Я начинал закипать. Передо мной стоял напыщенный осел, разрушивший мою семью, укравший мою жену и решивший присвоить мою дочь. Я встал и сжал кулаки. Я мог бы вырубить этого жирного ублюдка одним ударом. И плевать на тюремный срок. Оно бы того стоило. Но едва я двинулся к этой заднице, меня остановил Уильям. Прежде чем мой гнев выплеснулся наружу, он положил мне на плечо руку, посмотрел на меня и покачал головой, чтобы я сделал чего-нибудь глупого.

Стивен повернулся к Уильяму и Марте, теперь игнорируя меня, внезапно вернулся его врачебный такт.

– А теперь, мистер и миссис Делотиз, пожалуйста, следуете за мной, и я сейчас же проведу ваш осмотр. Пожалуйста, поймите, что то, что сказал вам этот человек, скорее всего, ложь и не должно повлиять на ваше решение о лечении.

Уильям опять покачал головой, его рука все еще лежала на моем плече, в то время как Ким собирала свои вещи, чтобы мы могли уйти.

– Мне очень жаль, доктор Моррисон, однако, став только что свидетелем ваших комментариев, безотносительно того, есть ли запретительный судебный приказ или нет, вы проявили неуважение к кому-то, испытывающему боль, находясь в месте исцеления. Я не могу с чистой совестью позволить, чтобы мою жену обследовали лично вы в такой больнице как эта, где люди с вашим положением могут небрежно обращаться с людьми так, как только что вы обращались с мистером Азером у нас на глазах. Поэтому мы также поищем лечение в другом месте.

Он повернулся и помог Марте подняться на ноги. Она взяла подмышки костыли, и мы вчетвером направились к главному входу. Когда открылись раздвижные двери, Уильям остановился и повернулся, а затем еще раз обратился к Стивену:

– Доктор Моррисон, сообщите пожалуйста директору больницы и вашему региональному директору, что с этого момента моя финансовая поддержка этой больницы и ее региональных медицинских центров будет прекращена. Вместо этого я перенаправлю ее в другие медицинские учреждения, где персонал ведет себя профессионально. Когда вас спросят почему, думаю вы знаете, что им ответить.

С этими словами он повернулся к нам и оставил Стивена стоять с открытым ртом, словно рыба, вытащенная из воды.

В итоге мы вчетвером отправились в частную больницу в нескольких минутах езды далее по дороге. К сожалению, там не было отделения неотложной помощи. Однако они были открыты, и похоже, имя Уильяма открыло несколько дверей. Нам назначили врача, доктора Мардж Хилл. Я настоял на том, чтобы та сначала осмотрела Марту, и она вышла через несколько минут, с разрешением ехать домой.

Когда отвели на консультацию меня, со мной пошла Ким, выдав доктору Хилл краткое изложение того что случилось. Доктор Хилл провела мне несколько диагностических процедур и взяла немного крови на анализ.

– Мистер Азер, судя по результатам тестов, после сегодняшних событий у вас – легкая форма шока. Вашей сестре нужна медицинская проверка вашего физического и ментального состояния. Большинство людей не понимает, что эти события могут изменить химию тела, и большинство из них не думает о том, чтобы сразу же пройти обследование, – она улыбнулась мне, – а она о вас заботится.

После того как диагностика была проведена, включая анализ крови, мы вернулись в комнату ожидания, и я был удивлен, обнаружив, что Уильям и Марта все еще ждут нас. Мы поговорили несколько минут, и я выяснил, что они хотели быть уверены, что со мной все в порядке. Ким дала им понять, что со мной все будет хорошо, поблагодарив их за заботу. Мы обменялись контактами, и Марта заставила меня пообещать, что раз в неделю я буду звонить им, чтобы сообщить, что со мной все хорошо. Я обещал, и я рад сказать, что более или менее сдержал свое обещание в течение следующих шести месяцев, держа их в курсе того, что происходило.

Ким отвезла меня домой, уложила в постель и убедилась, что я принял первое лекарство, которое мне прописали, нечто, что должно было помочь мне уснуть, и несколько мягких антидепрессантов. Она подоткнула мне одеяло, поцеловала в макушку и сказала, что зайдет утром. Я крепко спал и проснулся только поздно утром на следующий день.

***

Последующие месяцы были для меня немного похожими на сон наяву, от которого я никак не мог очнуться. Все что я делал, это ходил на работу и возвращался домой в пустой дом. Просмотрев документы, Ким поговорила с адвокатом Кэрол и Макензи. Она уговорила меня скрепя сердце подписать документы о разводе и об удочерении лишь с парой незначительных поправок. Объяснение состояло в том, что Макензи – в восторге от Стивена, и мне больше не требуется быть ее отцом.

Примерно за месяц до последнего заседания суда, когда развод должен был стать окончательным, произошли два события. Во-первых, наступил мой тридцать третий день рождения. Я получал сообщения от друзей, и мне даже позвонила Марта, пожелавшая счастливого дня рождения от них с Уильямом.

Ким и ее муж Пол, вместе с моими родителями, пригласили меня к ним на ужин. Я был очень благодарен, но и очень сдержан. Я отчаянно надеялся, что смогу получить что-нибудь от своей дочери. Однако ничего не было, никаких СМС, ничего. Я подумывал позвонить, но решил, что это может выглядеть как преследование в соответствии с запретительным судебным приказом и может привести к неприятностям, поэтому не сделал этого.

Во-вторых, неделю спустя исполнилось пятнадцать лет Макензи. И опять, зная, что у меня могут быть неприятности, я ничего не сделал. Однако в тот вечер, около девяти получил СМС с неизвестного номера.

Ты должен мне позвонить, чтобы поздравить с днем рождения и сказать, что подаришь.

Я просто чуть не потерялся. Было очевидно, что это – Макензи. В течение почти пятнадцати лет Макензи всегда так радовалась моему дню рождения, всегда крепко обнимала меня и пыталась побаловать тем очаровательным способом, на который способны лишь дети.

Поскольку наши дни рождения были близки друг к другу, мы всегда старались заставить друг друга почувствовать себя особенными. В этом году я даже не смог порадоваться СМС на свой день рождения, хотя она и знала, что мне, скорее всего, одиноко и больно. Но в день ее рождения она хотела, чтобы я ей позвонил и сказал, что я ей дарю. В сотый раз, с тех пор как все это началось, я задался вопросом, куда делась та заботливая маленькая девочка, которую я когда-то любил и с удовольствием брал с собой на работу.

Конечно, я не ей перезвонил и не написал СМС, но так треснул по стене, что в нее ушла рука. Я был так расстроен и большую часть вечера провел, сжимая костяшками пальцев пакет со льдом, кипя от злости.

На следующий день меня пришла проведать Ким и заметила руку, дыру в стене и мое в целом подавленное настроение. Когда она спросила, что случилось, я показал ей СМС, и она подошла и обняла меня, сказав, что все понимает.

– Не волнуйся, Терри, я тоже не приготовила никакого подарка этой маленькой сучке.

Я посмотрел вниз и на свою красную и опухшую руку.

– А я приготовил.

– О, Терри, – ее тон смягчился, – прости меня, младший брат. Я знаю, что это причиняет тебе сильную боль.

Затем, в течение следующего получаса она молча обнимала меня.

Вскоре после этого наступил наш день в суде, и я был там вместе с Ким с моей стороны, в то время как Кэрол была со своими адвокатами, предоставленными, я уверен, в качестве любезности Стивеном. Злобный ублюдок сидел позади них, по другую сторону зала суда от нас. Он продолжал пристально смотреть на меня, в то время как Кэрол даже не смотрела мне в глаза. Макензи была в школе, да ее все равно бы и не пустили в зал.

Когда вошел судья, обе стороны представили окончательные заявления с изложением своей позиции. Затем оба юриста представили согласованные финансовые отчеты на дату расставания, когда ушли Кэрол и Макензи. Затем судья просмотрел обновленные документы. Раньше он уже видел большую часть содержимого, поэтому просмотрел дополнительные материалы, после чего заговорил:

– Что касается дела о разводе между мистером Терри Азер и миссис Кэрол Азер, ходатайство миссис Кэрол Азер о разводе удовлетворено.

Кэрол, Стивен и ее команда глядели с облегчением. Судья поднял руку.

– Однако в ходатайстве о разводе есть несколько примечательных моментов, на которые я хотел бы обратить внимание.

– Во-первых, этот суд рассматривает более чем причитающуюся ему долю слушаний по разводу, и не так часто я сталкивался с тем, что супруга бросает своего партнера, который, по сути, является любящим и заботливым мужем и отцом. Также я не часто вижу, чтобы развода касалось дело об удочерении. Поэтому, поскольку выясняется, что что-то не так, я склонен больше интересоваться тем, почему и что было затребовано.

Команда юристов Кэрол перестала улыбаться и посмотрела на судью. Мы с Ким ничего не сказали.

– Хотя нет никаких юридических оснований для того, чтобы этот развод не мог быть разрешен, должен сказать, что я потрясен поведением миссис Кэрол Азер и ее дочери. В течение многих месяцев намеренно обманывать любящего мужчину, вступая в половую связь, систематически работая над тем, чтобы бросить его и ограничить его доступ к своей дочери, – это верх моральной развращенности. У меня также есть личные показания мистера и миссис Делотиз по поводу инцидента, произошедшего в вечер расставания.

Судья посмотрел на меня.

– Мистер Азер проявил настоящий характер, и когда ему представили одну из сторон, указанных в запретительном приказе, доктора Стивена Моррисона, вместо конфликта, он удалился.

– Как упоминалось выше, нет никаких юридических оснований для прекращения этого развода. Однако на основании индивидуальных ходатайств обеих сторон, с точки зрения разделения активов будет отмечено следующее...

Я видел, как напряглись Кэрол и ее команда юристов. Ким пристально смотрела на судью. Такого не должно было случиться.

Судья продолжил:

– Миссис Кэрол Азер предоставляется половина сбережений на совместных счетах, которыми владели мистер и миссис Азер. Отмечается, что это уже сделано, а совместные счета закрыты.

– Далее, ходатайство о том, чтобы все университетские средства, предназначенные для мисс Макензи Азер, в размере, – судья проверил свои записи, – ста сорока двух тысяч долларов были переведены миссис Кэрол Азер на содержание ее дочери, отклонено.

Все ахнули.

– Ваша честь, я протестую, – потребовал адвокат Кэрол.

– Протест отклонен, советник. Как показывают финансовые отчеты, 100% средств на этот счет перечислил мистер Джон Азер, в то время как миссис Кэрол Азер ничего не перечисляла в течение многих лет, несмотря на то, что работала неполный рабочий день. Отмечается, что одним из рассмотренных документов было требование, чтобы мистер Азер отказался от претензий на свою дочь, поскольку мистер Стивен Моррисон желает удочерить мисс Азер как с одобрения миссис Кэрол Азер, так и мисс Макензи Азер. Поскольку мисс Макензи Азер еще не достигла университетского возраста и не желает сохранять отчество и фамилию мистера Азера, этот суд не видит причин, по которым мистера Азера следует принуждать выплачивать средства кому-то, кто его не хочет.

– Эти средства останутся во владении мистера Азера в полном объеме. Если он решит выделить деньги на продолжение образования мисс Азер, в соответствии с сегодняшним постановлением это будет полностью на его усмотрение.

Я был обескуражен. Я делал вклады на этот счет для Макензи, с тех пор как она родилась, и узнать, что мне не придется ничего предоставлять Кэрол или Макензи, было неожиданностью. Судья продолжил:

– Ходатайство о том, чтобы мистер Джон Азер выплачивал супружеские алименты и алименты на содержание ребенка со дня развода до дня, когда миссис Кэрол Азер выйдет замуж за вышеупомянутого доктора Стивена Моррисона, отклонено. Судя по петиции и тому как мистер Азер подвергся нападкам со стороны миссис и мисс Азер, этот суд приходит к выводу, что ему ни разу не были предоставлены разумные возможности для ответа. Далее следует понимать, что согласно письму, которое миссис Азер оставила мистеру Азеру в день расставания, миссис и мисс Азер со дня расставания проживали с доктором Моррисоном. К тому же, имеется заявление в этот суд о том, что миссис Азер и мистер Моррисон поженятся сразу же после моего судебного решения. И, наконец, непосредственно после свадьбы произойдет удочерение мисс Азер. Таким образом, этот суд не видит оснований для удовлетворения просьбы о поддержке.

– Наконец, что касается основного жилья, принадлежащего мистеру и миссис Азер, я предоставляю полное право пользование домом мистеру Азеру без каких-либо финансовых санкций. Как указывалось ранее, и у миссис Азер, и у мисс Азер уже есть новое основное место жительства, которое им ничего не стоит. Если мистер Азер продаст нынешний дом, он должен будет предоставить миссис Азер 40% стоимости после уплаты налогов.

Никто ничего не говорил. Не думаю, что кто-то ожидал такого исхода.

– Развод мистера Джона Азер с миссис Кэрол Азер удовлетворен, объявляю заседание этого суда закрытым.

Нас вывели из зала суда, и началось рассмотрение следующего дела. В коридоре Ким выразила свой восторг: развод, с которым связаны родительские права, редко шел на пользу потерпевшей стороне, особенно мужчине, но Кэрол сама навредила себе, оставив это письмо и потребовав, чтобы я разрешил Стивену удочерить Макензи.

***

Выходя из здания суда, мы прошли мимо Кэрол и Стивена вместе с их адвокатами. Когда мы приблизились к ним, они замолчали и стали смотреть на нас. Ким с широкой самодовольной, удовлетворенной улыбкой на своем лице держала меня за руку и заставляла идти мимо них. Стивен пристально смотрел на меня. Кэрол выглядела расстроенной, а после, когда мы почти прошли мимо нее, разозленной. Я улыбнулся им и продолжил идти, услышав, как она прошептала:

– Ты – ублюдок! – но Ким заставила меня двигаться, прежде чем я смог ответить.

В тот вечер мне позвонили родители; мама плохо себя чувствовала, но была рада услышать результат, в то же время ей было грустно, что она больше не увидит свою внучку. Папа был прагматичным человеком, но также расстроился. Подошел Пол, присоединился к нам с Ким, и мы вместе – Ким, Пол и я – закончили тем, что съели гамбургеры и выпили пару кружек пива. Это не было праздником, при разводе никто не выигрывает, но я вышел из всего относительно невредимым в финансовом отношении.

На следующий день поступил неожиданный звонок от Уильяма и Марты.

– Привет, Терри, как дела?

– Учитывая все обстоятельства, не так плохо. Тем не менее, я чувствую, что мое сердце никогда больше не будет прежним, предательство Кэрол причиняет боль, но Макензи я просто не понимаю?

– Все понимаем, сынок, – заметил Уильям. – Мы любим наших дочерей как саму жизнь, и когда кто-то бросает тебя лишь из-за денег ради мужчины с избыточным весом, у которого проблемы с высокомерием и комплексом превосходства, то это приводит в замешательство.

Я должен был согласиться с Уильямом. Это приводило в замешательство.

– У меня такое ощущение, что так чувствуют себя многие матери девушек. Хотя я никогда не предвидел такого, оглядываясь назад, вижу, что для Кэрол меня никогда не было достаточно. Она всегда хотела одеваться по последней моде, тратила деньги, что были у меня, быстрее чем я мог их заработать. Мне приходилось довольствоваться для работы подержанным грузовиком, в то время как у нее всегда был новый Лексус. В то время я этого не понимал. Думаю, теперь понимаю. Меня было для нее недостаточно, и она научила свою дочь тому же самому.

Я чувствовал себя слегка подавленным из-за потери дочери. Думаю, они тоже это почувствовали, поскольку Уильям сменил тему:

– Так, что ты теперь собираешься делать, Терри?

– Честно говоря, не знаю, я разговаривал с папой, и я подумываю о том, чтобы продать дом и уехать, так, чтобы, у меня не было шанса столкнуться с кем-нибудь из них. У меня есть грузовик, инструменты и навыки, благодаря которым я смогу найти работу практически в любом месте, так что, я чувствую, что расстояние может быть полезным.

С их стороны последовала минута молчания

– Терри?

– Да, Марта?

– Ну, мы поговорили с Уильямом, и мы хотели бы задать вопрос?

Мое любопытство достигло пика; с тех пор как я встретил эту пару, они относились ко мне как к члену семьи. Несмотря на то, что они ничего не знали обо мне, больше чем о парне, что встретился им тем вечером в больнице, они позаботились о том, чтобы присматривать за мной почти так, будто я был одним из их детей.

– Что вас интересует?

Я слышал какие-то приглушенные шепотки, и там что-то происходило. Потом Уильям прочистил горло.

– Эмм, Терри, мы хотели спросить, не согласишься ли ты работать на нас?

– Работать на вас, вы имеете в виду в «Делотиз Инкорпорейтед»?

– Ну да, недавно один из наших менеджеров решил выйти на пенсию, он работает в компании более сорока лет, и мы не можем найти на замену ему никого с нужными навыками. Однако, поскольку ты – сантехник, знаешь нашу продукцию и имеешь опыт ее использования, ты бы мог стать идеальным для этой работы. Марта уже несколько недель настаивает, чтобы мы с тобой поговорили, но я хотел подождать, пока твой развод не станет окончательным. Так что, если подумываешь о переезде, возможно, ты бы мог принять наше предложение?

Я потерял дар речи; эта пара только что предложила мне то, что звучало как руководящая должность у них.

– Терри, ты здесь? – спросила Марта.

– Эмм, да, извините. Ну, вы меня просто шокировали, и конечно, мне это интересно. Это может быть то самое, что я ищу.

Следующий час мы потратили на обсуждение деталей, они сказали, чего хотят, и хотя это слегка выходило за рамки моего управленческого опыта, рабочие детали вполне соответствовали моим возможностям сантехника. Они нуждались во мне, чтобы помочь контролировать качество их производственного процесса. Как я упоминал ранее, Делотиз производит широкий ассортимент сантехнических изделий, продаваемых как здесь, в Австралии, так и за рубежом. У них имеются три базы и несколько грузовиков для доставки и логистики. И ключом к их успеху было качество продукции. Поэтому предложить мне роль в управлении их качеством было очень важно как для них, так и для меня. Они дали мне понять, что моя базовая зарплата будет почти вдвое больше моего текущего годового дохода в качестве индивидуального предпринимателя, а с учетом бонусов за производительность, если я приложу усилия, она может стать намного больше.

Я согласился, при условии, что прежде чем я соглашусь официально, контракт сначала проверит Ким. Они были этим довольны и одобрили, что я забочусь о себе. Когда я передал это предложение Ким, она была очень за меня рада. Оно позволило бы мне уехать из города подальше от Кэрол и Макензи. И она знала Уильяма и Марту по больнице, так что, видела, что мои новые боссы – хорошие люди. Поэтому на следующий день я согласился и начал процесс переезда.

Вместо того чтобы продавать дом, я пошел к агенту и решил сдать его в аренду. Таким образом, я мог бы получать от этого доход и ничего не платить Кэрол. Через две недели у меня был желающий, готовый переехать примерно через шесть недель. Что касается меня, то я нашел небольшую квартиру в аренду недалеко от офисов Делотиз. Это была трехкомнатная квартира с двумя спальнями, парковкой и кладовкой, что давало мне достаточно места для моего грузовика и инструментов. Агентство по прокату было радо сдать мне напрокат машину на двенадцать месяцев.

Пока готовился к переезду, я также услышал, что Стивен и Кэрол поженились. Это также означало, что Стивен удочерил мою дочь; что ж, теперь она стала Макензи Моррисон. Больше я не был ее отцом. Я думал, что это ударит по мне намного сильнее, однако этого не случилось. Мне просто было грустно, что произошло именно это. Наверное, я двигался вперед по своей жизни.

Вечером перед моим отъездом пришли мама, папа, Ким и Пол, и у нас была самая потрясающая тайская еда из заведения, которое случайно нашел Пол. К сожалению, это был третий и последний раз, когда я видел маму вне больницы. В то время мы еще не знали, но у нее был рак, и пока делались анализы, мама и папа не знали диагноза.

– Итак, теперь, когда все сказано и сделано, ты ничего не слышал от Кэрол или Макензи?

– Нет, мама, хотя, честно говоря, и не думал, что услышу. Я слышал, у них была пышная свадьба. На свадебной вечеринке была Макензи и фонтанировала насчет своего нового отца.

– Да, но я слышала, что в раю уже имеются проблемы! – с блеском в глазах сказала моя сестра.

– В самом деле? – спросил я

Она кивнула:

– Да, по всей видимости из-за того вечера в больнице доктор Стивен Моррисон был отправлен на испытательный срок. Очевидно, потеря одного из крупных спонсоров и то, что тот ушел в другую больницу, привлекло к ним некоторое внимание. Но, конечно, также сработало и то, что какая-то адвокатша где-то смогла предоставить доказательства и свидетелей, видевших как он кричал на пациента в непрофессиональной манере.

Мы все засмеялись:

– Какая-то?

– Ну, я слышала, что она невероятно хороша собой и обладает острым умом! – она улыбнулась. – Но я собираюсь присматривать за доктором Мудаком. Я сказала в больнице, что если еще появятся какие-либо жалобы, мы потребуем возмещения ущерба. Их ответом было назначить ему испытательный срок, и в течение следующих двух лет ему не полагается никаких премий. Так что, уверена, что с учетом этого и отсутствием денег с твоего университетского счета все не так радужно, как должно было быть для молодоженов и его новой дочери.

***

На следующий день прибыли грузчики, забрали остальную мебель и увезли ее на хранение. В будущем я бы отправил ее ко мне, если она мне понадобился. После этого пришла бригада уборщиков и убрала дом, готовя его к приезду новых жильцов. Я укладывал инструменты в свой грузовик, готовясь к поездке в свою новую квартиру, когда услышал один из немногих голосов, которых меньше всего ожидал.

– Куда ты уезжаешь, папа?

Обернувшись, я увидел мою бывшую дочь Макензи. Чуть дальше по улице увидел Кэрол, сидящую в своем новом Лексусе и наблюдающую за происходящим.

– Уходи, –безэмоционально ответил я.

– Но, папа, почему ты уезжаешь? Теперь, когда все позади, ты можешь снова видеться со мной. Я бы очень хотела с тобой видеться. Ты снова можешь баловать меня и дарить мне подарки на день рождения, которые, я уверена, ты мне приготовил!

Я хмыкнул и ничего не сказал, проверяя крепление за своей водительской кабиной. Внутри я разрывался между желанием броситься к своей маленькой девочке, чтобы обнять ее, и криком на нее за то, какую она причинила мне боль.

Макензи наблюдала за мной несколько минут, затем заговорила тем надутым голосом, который используют все дочери, чтобы добиться своего от отцов:

– Папа, разве ты не хочешь меня видеть?

Моя реакция была мгновенной.

– Нет, не хочу. Я не хочу тебя видеть, – я повернулся к ней, позволив малой части моего гнева за последние шесть месяцев просочиться в выражение своего лица. – Макензи, тебе уже пятнадцать, так что, пора начинать изучать то, как устроен мир взрослых. И после того что ты и твоя мать сделали со мной, твоя взрослая жизнь начинается здесь, прямо сейчас, между нами!

Я старался не слишком злиться и вдвойне старался не выругаться.

– Так что, нет, я не заинтересован в том, чтобы видеть тебя, баловать или что-либо тебе дарить.

– Но, папочка, я все еще твоя маленькая девочка, а ты все еще мой отец!

Я чуть не взорвался. Вместо этого я ударил кулаком по боку своего грузовика, и металл на боку издал металлический звук. Макензи отшатнулась.

Я прижал кулак к борту своего грузовика, уткнувшись взглядом в землю, когда разговаривал с девочкой, которая когда-то была моим самым ценным достоянием.

– Нет, я больше не твой отец. Ты и твоя мать потребовали, чтобы я отказался от этого права, когда я пришел домой в тот день; когда вы бросили меня без всякого предупреждения. Я не попрощался, вообще не выходил на связь больше шести месяцев, так как вы обе организовали в отношении меня запретительный судебный приказ!

По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я выпрямился и посмотрел на Макензи.

– Чем я заслужил, чтобы со мной так обращались? Ты можешь мне сказать? Можешь, Макензи?

Я чувствовал себя ужасно, накинувшись подобным образом на пятнадцатилетнего подростка, но это из меня вырвались шесть месяцев боли.

Из машины вышла Кэрол и направилась к нам. После проявления эмоций она ясно слышала, что я говорю, поэтому я продолжил:

– В тот день я пришел домой, и твоя мать разорвала мне сердце. Я любил ее и давал ей все что мог. Когда ей требовалось куда-нибудь выйти, я оставался дома, чтобы присматривать за тобой. Когда ей нужно было приготовить ужин или прибраться в доме, я помогал. Когда кто-то из вас болел, я заботился о вас. Если ей нужна была новая одежда или обувь, я заботился о том, чтобы у нее были на это деньги. Но этого оказалось недостаточно.

Теперь позади Макензи стояла Кэрол, ничего не говоря. Затем, в первый раз, я начал наезжать на нее, давая любви, превратившейся в ненависть, лететь прямо в мою теперь уже бывшую жену.

– Она брала у меня то что хотела, притворяясь, что отвечает мне взаимностью на любовь, которую я ей дарил, а сама завела роман, о котором я не догадывался почти два года. Я ничего не замечал, потому что любил ее. Но это было еще не самое худшее предательство. Ты хочешь знать, что было наихудшим, Макензи?

Она смотрела на меня, словно олень в свете фар

– Это ты, Макензи, моя собственная дочь, – я ударил себя в грудь, и опять покатились слезы. – Моя собственная плоть и кровь предала меня. Твоя мать вырвала мне сердце, но ты потопталась на нем и подожгла. Ни разу никто из вас не потрудился узнать, все ли у меня хорошо. Когда твой новый отец сказал тебе, что я в больнице, кто-нибудь из вас потрудился проверить, все ли со мной в порядке или я пострадал? Нет! В мой день рождения не было ни поздравления с этим днем, ни СМС о том, что ты скучала по мне. Но в твой день рождения, Макензи, ты вдруг написала мне, что я могу тебе позвонить, чтобы сказать, какой приготовил тебе подарок. Я понятия не имел, что могу сделать, потому что был вне себя от боли, и вы обе добавили к ране оскорбление, наложив на меня запретительный судебный приказ, когда обе бросили меня. Затем вы обе сказали мне отказаться от моих прав быть твоим отцом. Меня предали самые близкие мне люди.

– Так что, нет, Макензи, на твой день рождения подарков не будет, ничего не будет ни на Рождество, ни на выходные, и если тебе понадобится что-то, не звони мне, не проси тебе помочь. Вы обе чуть не убили меня, так что, от меня больше ничего не будет. Я больше – не твой отец, и, честно говоря, учитывая, насколько эгоистично ты поступила, я не узнаю ту девочку, которую знал ранее. Если ты чего-то хочешь, тебе следует пойти и попросить своего нового отца, потому что для меня в тот день, когда вы ушли, вы обе умерли, насколько я понимаю. Я буду оплакивать вас обеих до конца своей жизни. Мне легче думать о вас как о мертвых, чем как о живых, после того что вы обе сделали со мной. Так будет менее больно.

К концу моей страстной речи мои слезы были подобны потоку, льющемуся из глаз – первые настоящие слезы, которые я выплакал за последние месяцы. Макензи, не выдержав, повернулась и побежала обратно к машине. Мое сердце опять разбилось, но поделать ничего было нельзя. Кэрол попыталась поймать ее, но она пробежала мимо.

Когда дверца машины захлопнулась, закрыв от меня Макензи, Кэрол повернулась ко мне, и моя теперь уже бывшая жена обрушила на меня свою ярость:

– Как ты мог так поступить, Терри?! Она – твоя дочь и хотела прийти и загладить свою вину. Ты – настоящий первоклассный ублюдок. Ты ведь это знаешь!

– Она больше не моя гребаная дочь, а я такой, лишь из-за того, как повела себя ты, но это больше не моя проблема, не так ли? Это ты позаботилась об этом!

Она пристально посмотрела на меня.

– Так вот оно что, ты, просто, блядь, сдаешься и убегаешь, как жалкое подобие мужчины. Стивен был прав насчет тебя!

– Нет, Кэрол, как я тебе уже говорил, ты и твоя дочь меня уничтожили. Ты забрала каждую унцию любви, которую я питал к вам обеим, и убила ее. Вся эта бумажная волокита и эти чертовы документы об удочерении! Они готовились месяцами, и в этом должны были участвовать вы обе. Твоя дочь знала, что ты собираешься наебать меня. ОНА ЗНАЛА! В то утро когда уехали, вы обе вели себя так, будто ничего не должно было случиться!

– И, разрази меня, Кэрол! Предыдущей ночью в постели ты ни разу не дала мне никаких гребаных намеков на то, что собираешься уходить.

Кэрол покраснела и на мгновение опустила глаза, вспомнив наш последний секс.

– Но к черту все, ты – гребаная ледяная королева, если занимаешься со мной любовью вот так, а потом просто уходишь через дверь.

Я продолжал давить:

– И для протокола, я не сдавался, это ты отказалась от меня. Это ты нарушила наши брачные клятвы и трахнулась с другим мужчиной, став изменяющей шлюхой. Это ты повела себя как трусиха и убежала, а потом сделала все, чтобы я не смог последовать за тобой. Ты манипулировала Макензи, чтобы она стала такой же эгоцентричной избалованной сукой, какой стала ты. У тебя могло бы хватить порядочности позволить дочери оставаться моей дочерью. Но нет, ты, блядь, должна была поступить по-своему. Ты делала то что хотела, трахая любого, кто встанет у тебя на пути. Так скажи мне, Кэрол, ты когда-нибудь любила меня?

Она на мгновение смягчилась и выглядела так, словно собиралась начать извиняться, потом у нее в голове что-то промелькнуло, и ее глаза сузились.

– Пошел ты, Терри! Знаешь что, мне и моей дочери будет хорошо без тебя. Стивен в два раза тебя лучше, и мы прекрасно обойдемся без твоей зарплаты сантехника!

Я рассмеялся.

– Да, он вдва раза больший мужик, чем я, и тебе лучше быть осторожнее. Живот у этого членоголового довольно большой. Должно быть, тяжело оказаться зажатой под всем этим весом, когда он толкает в тебя свой маленький под толстым брюхом член. И до того как ты встретила его, я не помню, чтобы раньше ты когда-нибудь жаловалась на то, что я – сантехник!

– Знаешь что, Терри...

Я поднял руку и вздохнул.

– Кэрол, остановись. Вы с Макензи сделали свой выбор. Теперь ты должна понять, что я больше не участвую ни в чем, что делаете вы. Я отдал тебе деньги, которые потребовал суд, и поскольку я больше не участвую в тех решениях, которые приняла ты в отношении себя или твоей дочери, я решил уйти и исключить себя из уравнения.

– Но эти деньги были Макензи, а не твои, и ты должен отдать их ей!

– И вот опять мы пришли к этому, снова речь идет о деньгах! Более того, теперь, когда все кончено, ты так и не сказала, что сожалеешь о том, как обошлась со мной, как ушла, так легко настроив против меня мою собственную дочь, издав запретительный судебный приказ.

Теперь Кэрол смотрела в землю, и на ее лице было что-то похожее на стыд.

– Очевидно, что ты пришла сюда только за одним – за деньгами! Так что, хоть я и не говорил, что не буду давать вам что-либо с этого аккаунта, но, черт возьми, нет! Ни ты, ни она не получите ничего из этих денег. Когда вы обе выбрали для ее удочерения микрочлена, то лишили ее опции получения этих денег. Ты с ее новым отцом сможешь найти деньги, если она поступит в университет. Это ведь ты говорила, насколько лучше этот скользкий кусок дерьма. И поскольку Макензи больше не моя дочь, я приберегу их до того дня, когда, возможно, у меня появится ребенок, который будет любить меня безоговорочно, и я отдам их ему.

Кэрол выглядела так, словно вот-вот взорвется. Я посмотрел на Макензи, рыдающую на пассажирском сиденье. Я не знал, было ли это потому, что я открыл перед ней небольшую часть жизни, или потому, что она потеряла меня. Скорее всего, я никогда этого не узнаю. Я опять поднял руку, прежде чем Кэрол успела что-то сказать.

– Кэрол, что бы ты ни собиралась говорить, это не поможет. Мы закончили. Знай, что когда-то я любил Макензи и тебя всем, что у меня было, и отдал бы свою жизнь за любую из вас. Но имей в виду, что теперь это ушло, и тебе не понравится то, что пришло ему на смену, если ты будешь продолжать настаивать, чтобы узнать. Так что, возвращайся к своей новой жизни и делай что хочешь. А я буду делать в своей жизни то, что захочу я!

С этими словами я отвернулся и продолжил проверять крепления на своем грузовике. Она еще постояла около пяти минут, просто сверля меня глазами, затем повернулась и ушла. Краем глаза я видел, как она еще пару минут сидела в своей машине, разговаривая с Макензи. В какой-то момент Макензи дернулась, чтобы выйти, однако Кэрол, похоже, удержала ее. Я ни разу не взглянул на них прямо, просто продолжая укладывать инструменты в свой грузовик. Затем, когда проводил последние проверки и обходил свой грузовик, я заметил, что машина исчезла.

Я потратил еще несколько минут, чтобы убедиться, что все готово. В доме было чисто. Я сел в свой грузовик и уехал. Я не знаю, что будет в моей жизни дальше, но постараюсь быть готовым к этому. Ха, готовым к этому! Я и не подозревал, что жизнь уже готова подбросить мне повороты, к которым я никогда не буду готов!