В гостях у Галины. Часть пятая

В последующие дни, да что там дни? Недели полторы у Викентия не возникало ни малейшего желания заниматься сексом. Несмотря на всякого рода ласки и заигрывания со стороны Цили. Она даже начала на него как-то подозрительно посматривать. На все попытки поговорить на эту тему, Викентий смущался и отмахивался:

— Да всё нормально! Просто на службе устаю.

На службе действительно стало напряженно: наряды, учеба, опять наряды. Как курсант старшего курса, да к тому же семейный, Викентий жил не в казарме, а дома. Но возвращался с учебы уже ближе к полуночи.

Наконец, когда уже ощутимо запахло весной, а Циля начала усиленно намекать насчет подарка к 8-му марта, темп учебы стал менее напряженным. Больше того, внезапно курсантам 4-5 курсов объявили о дополнительных выходных. Циля на это известие обрадовалась:

— Нас как раз Вика с Семеном на праздник пригласили!

Неожиданно от этого известия член у Викентия в брюках непроизвольно напрягся. Циля хитро улыбнулась, провела рукой по ширинке:

— Пойдем!

И потащила мужа в спальню. Секс получился просто ураганным. Сначала Циля расстегнула ширинку брюк, выпростав член мужа наружу. Потом заглотила его до самого корня, выпустила. Взяла в рот яйца, заставив Кешу застонать. Снова несколько раз наделась ртом. Тут Кеша не выдержал. Он резко развернул жену задом к себе, нагнул, стаскивая трусы и воткнул. Воткнул и замер. Член вошел не во влагалище, а в сухой анус. Циля охнула.

— Ты что?! Ой, как больно!

Кеша замер. Он как-то не планировал ТАК начинать. Но организм требовал и несмотря на болезненные стоны супруги он стал ее качать. Постепенно стоны перестали иметь оттенок боли, а наоборот – появились нотки удовольствия.

— Да! Трахни меня! Трахни меня в жопу! – начала громко приговаривать Циля. Кеша после этих слов почувствовал приближение оргазма.

— Я кончаю! – сообщил он.

— Да!

Оргазм к их счастью наступил одновременно. Может, потому, что Циля лихорадочно простимулировала себя, натирая клитор рукой.

Они рухнули на кровать, блаженно откатившись в разные стороны.

— Там классные потрахушки будут! – вдруг сообщила Циля.

— Где? – не понял Викентий, приподнимаясь на локтях.

— Ну, там! – повторила Циля. – Думаешь, просто так нас пригласили?

Она повернулась на бок, прижалась к мужу, промурлыкала:

— Или ты напугался, дорогой?

Возбуждение предстоящей встречи охватило ее мысли. Циля наклонилась к паху мужа, ухватила в ладонь яички, заглотила вялый член. Покатала его во рту из стороны в сторону. Викентий застонал от удовольствия. Член стал твердеть. Еще немного оральных ласк и он опять стоял как мачта. Он перевернулся, опрокинул жену на спину, широко до боли раздвинул ей ноги, но не воткнул в нее член, как она ожидала, а приник лицом к влагалищу. Стал ожесточенно вылизывать клитор, каждую складочку губ. Иногда язык проваливался внутрь, Кеша помогал ему рукой, запуская во влагалище аж три пальца. Циля застонала:

— Хочу тебя!

Она согнулась, ухватила мужа за голову, пытаясь притянуть к себе, но не успела. Ее накрыла волна оргазма: она забилась, словно птица, раскинула в стороны руки, замотала головой, закричала во весь голос, сжав коленями голову Кеши. И обмякла в позе звездочки.

Викентий встал, вытер простыней мокрое от выделений лицо, оглядел жену. Довольно хмыкнул и улегся на нее, воткнув вздыбленный член на этот раз «по назначению». Она даже не шевельнулась. Кеша трахал ее недолго. Возбуждение дало о себе знать, и на этот раз он разрядился почти сразу, не вынимая член из влагалища. Он полежал на жене, потом перевалился на бок. Циля вздохнула.

— Класс!

Международный женский день отмечали в селе Козаровичи, в сорока километрах от Киева. Дом Вики и Семена, купленный и подаренный им на свадьбу родителями с обоих сторон, находился почти на самом берегу Киевского водохранилища.

Кеша и Циля приехали на такси, отдав за поездку по «двойному тарифу» 18 рублей – иначе таксист отказывался ехать. Выгрузив из багажника ящик «Жигулевского», Викентий, осторожно ступая по весенней хляби, подошел с ним к калитке, осмотрелся. Дом скрывался за аккуратным высоким зеленым дощатым забором. Причем двухметровые обрезные струганные доски были прямо-таки подогнаны друг к другу – практически ни одной щели.

«Да, - мелькнула у него мысль. – Богато студенческая семья живет!»

Калитка, точнее воротина, распахнулась практически сразу, как Циля нажала кнопку звонка. Их встречал Семен.

— Пиво привезли? – сходу поинтересовался он, улыбнулся, увидев тящик в руках у Викентия. – Отлично!

Кеша, кроме пива, не купил ничего – так Циля передала просьбу Семена: ни водки, ни коньяка, ни закуски.

— Там всё есть! – пояснила она.

— Проходите, проходите скорей! – поторопил Семен. – Холодно!

Он был в одной рубахе.

— Пиво туда! – он махнул в сторону бани-сруба. Викентий дотащил ящик до бани, открыл дверь. Предбанник был небольшим. Вешалка для одежды, скамейка, стопка полотенец на столе да куча резиновых тапок-сланцев. Викентий разулся, прошел дальше. Вот там уже было роскошно: большой деревянный стол посредине комнаты, вокруг которого буквой Г стояла пара мягких диванов, четыре глубоких кресла. Возле стены протянулась широкая длинная лавка, накрытая синим байковым одеялом.

«Нехило живут советские студенты!» - еще раз подумал он. Поставил ящик с пивом возле стола, чтобы не портить полировку, и пошел обратно.

Дом во дворе тоже выглядел неслабо: громадный сруб с мансардой. Толстенные бревна снаружи были обработаны то ли олифой, то ли морилкой – были искусственно состарены и но смотрелись внушительно.

В доме сразу после прихожей располагалась большая кухня-столовая со столом посередине. На кухне уже вовсю хозяйничали Вика, незнакомая тощенькая девушка-брюнетка с острым птичьим лицом в модной джинсе, больше похожая на подростка, и фигуристая прямо-таки рослая дама лет под сорок пять, чем-то похожая на Вику.

— Здравствуйте! – она повернулась к Викентию. – Я – родная тетка Виктории, меня зовут Роза Марковна. А вы Викентий?

Кеша смущенно поздоровался, кивнул. «Похоже, потрахушки сорвались, - подумал он. – Раз тетка дома».

— Проходите в гостиную! – скомандовала Роза Марковна. – Мужчины там собрались.

Викентий разулся, пошел направо, куда махнула рукой дама. В гостиной на диванах разместились два похожих друг на друга паренька подростковой внешности да пузатенький толстячок, чье лицо Викентию было откуда-то смутно знакомо. Он поздоровался с каждым, пожал руки, уселся в свободное кресло.

— Семен пошел переодеться да дров подкинуть в баньку! – сообщил толстячок, отец Виктории, Петр Григорьевич, как он отрекомендовался. – А это мои сынки Толик и Володя.

Парни увлеченно рассматривали зарубежные красочные журналы мод, отдавая предпочтение фотографиям красоток в белье и купальниках. Кеша с удовольствием попросил бы посмотреть эти журналы, но постеснялся. А ребята листали, не стеснялись, обсуждали. Даже не краснели!

Петр Григорьевич, развалившись в кресле, смотрел телевизор. Вообще, он повел себя как-то свысока, словно с подчиненным. Они молча посидели еще минут пять. Ни толстячок, ни Викентий так и не нашли темы для разговора. Наконец Кеша не выдержал, встал:

— Пойду, Семена поищу!

Семен обнаружился на террасе: раскладывал простыни, полотенца. Увидев Викентия, поинтересовался:

— Тебе шапочка нужна?

Получив утвердительный ответ, протянул войлочную шляпу.

— Помоги в баню отнести!

Викентий взял стопку простыней, пошел вслед за Семеном, ухватившего большую сумку с резиновыми тапочками-сланцами. В предбаннике они аккуратно положили белье в угол, расставили вдоль стены тапочки – мужские слева, женские (поменьше) справа. Кеша достал сигареты, предложил Семену. Они закурили (Семен открыл форточку).

— А этот, кто он?

— Муж Викиной тетки. Они тоже попариться приехали. С детями своими.

Семен так и сказал – с «детями».

— Он, что, большой начальник? – продолжал расспрашивать Кеша.

Семен хмыкнул:

— Большой не большой. Инструктор в республиканском комитете партии. Его отец лично с, - он многозначительно поднял указательный палец вверх, - «Самим» - с Ним - дружил.

Они помолчали.

— Только смотри! Не ляпни где-нибудь, - вдруг сказал Семен. – Враз голову оторвут!

— Ты про что? – удивился Кеша.

— Да нет, - отмахнулся Семен. – Это я так...

— А девчонка кто такая? – продолжал допытываться Викентий.

— Сестра Вики, - сообщил Семен.

Викентий вздохнул. Похоже, баня и последующие увеселительные мероприятия будут носить несколько другой, более пристойный характер: дядя, тетя, племянники, сестра... Он думал о другом. Похоже, что с Цилей они немного ошиблись. «Ну, ладно, - подумал Викентий. – Попаримся, пивка попьем!»

Семен подхватил несколько крупных березовых поленьев, зашел в баню.

Они вернулись в гостиную. Девчонки уже накрыли на стол – высокие бокалы, тарелки с нарезкой. Стол особо едой был не перегружен – впереди баня.

— Пошли, пошли! – толстячок сразу ухватил Семена за руку. – За стол!

Он наполнил бокалы вином – из большой стеклянной бутыли. Всем, кроме парней, несмотря на их вялые протесты:

— Вам еще рановато!

— Пап! Ну, мы ж уже пили шампанское! – попросил один, который выглядел постарше.

— Это на новый год было! – отрезала Роза Марковна, наливая им густой вишневый сок.

— За праздник! – провозгласил Петр Григорьевич.

Вино оказалось сухим и необычайно вкусным. За первым тостом последовал второй, потом третий. Потом Петр Григорьевич, на правах старшего, скомандовал:

— Ну, хватит! Пора бы и попариться!

К немалому удивлению Викентия поднялись все: и Петр Григорьевич, и Роза Марковна, и Циля с тощенькой Верой, и, кстати говоря, быстрее всех – Толик и Володя. Разумеется, по дороге в баню оба парнишки оказались в раздевалке первыми.

«Все-таки потрахаемся!» - подумал Кеша. Внизу живота появилось приятное тепло. По телу пробежали мурашки.

И Толик, и Володя успели скинуть с себя одежду, обуть сланцы и обмотаться простынями прежде, чем успели зайти остальные. И теперь отойдя в сторону, жадно во все глаза наблюдали за раздевающимися женщинами. Петр Григорьевич весело усмехнулся, прошел вперед, прикрыл своим телом женщин, и стал разоблачаться, закрывая обзор. Толик с Володей попытались сдвинуться в сторону, но тут толстячку подыграл Семен, встав рядом с ним. Он повернулся к ним спиной, нагнулся раздеваясь, демонстрируя свой волосатый зад. Братья с сожалением вздохнули – почти одновременно, синхронно. Толик махнул рукой и первым скрылся за дверью. Следом за ним, оглядываясь, пошел и Володя.

Викентий оказался в окружении дам. Сзади него раздевалась Циля. Наблюдать за ней ему было неинтересно. Прямо перед ним, пряча глаза и стесняясь, скинула джинсы с рубашкой Вера, невольно продемонстировав ему свое худенькое угловатое тело. Грудь у нее только начала выделяться, но остренькие темные соски озорно возвещали о возбуждении хозяйки. Лобок только начал обрастать еще пока реденькими черными волосиками. Вера закуталась в простыню, одела войлочную шляпу и поспешно удалилась в предбанник. Следом за ней голышом шагнул Семен, держа в руках еще пяток поленьев.

— Подкину, а то жар уйдет, - буркнул он на ходу.

Вика совершенно без какого-либо стеснения скинула халат, не торопясь, прямо перед глазами дядюшки обернулась в простыню и шагнула вслед за мужем. Следом за ней в простыне, словно римский патриций, шагнул Петр Григорьевич, а потом и Циля.

Роза Марковна, совсем не спеша, раздевалась прямо перед Викентием, словно смакуя каждое мгновение. Она даже повернулась к нему спиной, нагнулась, снимая поочередно сначала юбку, потом белые узкие («Совсем не бабские!» - отметил Викентий) трусы и, тем самым, демонстрируя свою круглую в меру широкую задницу, коричневое колечко ануса, складочки влагалища и крупный бледно-розовый гребешок клитора. Медленно выпрямилась, повернулась лицом, с улыбкой завела руки за спину, расстегивая застежку лифчика. Небрежно скинула его. Немного откинулась назад, давая возможность оценить достоинства своей фигуры. Крупная грудь на удивление с небольшими розовыми сосками, небольшой животик с едва заметными растяжками по бокам (ну куда уж в сорок лет без них, при двоих-то детях?). Блондинка оказалась натуральной – на лобке кучерявилась светлая поросль нестриженых густых волос.

— Нравлюсь, курсант? – внезапно хриплым голосом поинтересовалась Роза Марковна. Викентий взглянул посмотрел ей в лицо. Роза Марковна неотрывно смотрела на его вздыбленный член. Она внезапно протянула руку:

— Дай!

Ухватила, сжала его, да так сильно, что Кеша невольно застонал и отстранил ее руку своей. Роза Марковна с сожалением вздохнула:

— Потом. Поговорим, - чеканя каждое слово, отметила она. Потом обернулась простыней и вышла. Викентий облегченно вздохнул – он совсем не ожидал такого напора. Поднял свою простыню с лавки, обернул вокруг пояса.

— Пошли! – сказал он самому себе.

В предбаннике никого уже не было. Только на столе стояли бутылки с пивом да поджаренные сухарики. Заходя, Викентий отметил захлопывающуюся в парную дверь. Он прошел через всю комнату, открыл в парилку дверь...

— Давай, заходи быстрей! – скомандовала Циля. – Жар уходит.

— Ого! – он не ожидал, что Циле так нравится баня. Почему-то она об этом никогда не говорила.

Парилка оказалась неожиданно большой – 6 на 4. Двухъярусные широкие полки из светлых липовых досок вдоль двух стен. А вот печь оказалась сравнительно маленькой, но жара хватало.

Циля и Вика голышом лежали на верхней полке спиной вверх головами друг к другу. У них в ногах уселись Толик и Володя. Оба украдкой бросали взгляды то на одну, то на другую, то на третью девушку, то на мать. Семен с Петром Григорьевичем уселись на другой верхней полке, прикрывая простынями пах. Роза Марковна легла под ними на нижнюю полку животом вверх, подстелив под себя простынь, тем самым дразня молодежь своими прелестями.

Поймав взгляд одного из юношей, усмехнулась и поинтересовалась:

— Что вам совсем что ли невтерпеж, а? Попариться спокойно не можете!

— Молодые, - согласился ее муж. – Гормоны играют...

Викентий пристроился в ногах возле жены. Простыню снимать не стал: с одной стороны член торчал как штык, с другой стороны... с другой стороны у Семена был «агрегат» побольше.

Семен встал, зачерпнул ковшиком воды из деревянного ведерка, взял с полочки какой-то пузырек, капнул в воду. Потом разом выплеснул раствор на камни печки. По парной поплыл густой приятный запах хвои. Пахнуло паром. Петр Григорьевич охнул, слез на полку пониже.

— Аккуратней, молодой человек, надо!

Толик, сидевший вплотную к стопам Вики, аккуратно тронул ее пяточки, стал поглаживать. Вика повернула голову, улыбнулась и сообщила:

— Класс! Продолжайте, пожалуйста.

Толик стал поглаживать икры, усиливая давление. Вика довольно замурчала. Семен улыбнулся:

— Смотри, понравится, привыкнешь...

Вика вскочила, выпрямилась и, улыбаясь, чмокнула парня в губы.

— Всё, хватит!

И, подхватив простыню, выскочила из парной. За ней поднялась и Циля. В отличие от Вики, она прошлась неспеша, очаровательно вильнув круглой молочно-белой попкой. Парни завороженно смотрели им вслед.

— Нравится? – поинтересовался Петр Григорьевич. Они в ответ опять почти синхронно кивнули.

— Ну и?

Парочка сорвалась с места.

Викентий вздохнул.

— Ревновать собираешься? – заметил его вздох, спросила Роза Марковна. Кеша усмехнулся:

— Поздно ревновать.

— Это точно! – согласилась она. – Пойдем, ты меня порадуешь.

Она встала, ухватила Викентия за руку, повела за собой. Петр Григорьевич тоже улыбнулся, придвинулся к тощенькой Вере, обнял ее:

— Ну, что, Верунчик, пойдем тоже?

Вера стряхнула его руку:

— Горячо! Пойдем.

Семен, оставшись в одиночестве, огорчаться не стал. Он встал, взял в руки ковш, зачерпнул воды. Плеснул на камни и удовлетворенно растянулся на полке пузом вверх. Он не торопился.

Сначала Роза Марковна потянула Викентия в душ. Они прошли мимо Цили, которую вдвоем страстно обхаживали Толик и Володя. Стоя по бокам, юноши одними руками каждый мяли пухлую попку. А вот другие шаловливые ручонки они распределили иначе: Толик запустил свою Циле в промежность и даже сунул пару пальцев во влагалище – девушка аж ерзала на них, пытаясь насадиться на них поглубже. Володя, в свою очередь, мял ей грудь, перидически покручивая сосок. Эти ласки, как помнил Кеша, ей тоже нравились.

Тройка расположилась прямо перед Викой, сидевшей на широкой деревянной лавке. Она широко расширенными глазами набл

юдала, как юноши терзают ее подружку, и ожесточенно натирала себе клитор.

Полюбоваться на эту картину Роза Марковна не дала, увлекая Кешу в душевую – оказалось, что здесь есть и такая! Захлопнув дверь, она открыла вентили и прямо под душем, под струями теплой воды прижалась к нему. Ухватила за пах, несильно сжала. Кеша попытался тоже, в свою очередь, запустить свою руку в промежность, но Роза Марковна не дала, вильнув тазом в сторону. Она развернулась к нему задом, нагнулась, упираясь в стену:

— Ну, чего ждешь! Давай!

Викентий дал. Член вошел в предназначенное для него отверстие легко: размер влагалища был предназначен явно для других диаметров. Либо здесь сыграло роль возбуждение. Но в любом случае мадам не осталась неудовлетворенной: уже через несколько фрикций она тяжело и прерывисто задышала, даже застонала. Потом замерла, прижалась к паху Кеши, не давая ему продолжать дальше.

— Тихо, тихо! Не спеши.

Похоже, что она кончила. Меньше чем за минуту. Потом, постояв немного, снова нетерпеливо вильнула задом:

— Ну, чего встал? Продолжай!

Кеша продолжил. Он ухватил обеими руками ее за массивную грудь, согнулся, почти лежа у нее на спине. Трахать ее стало неудобно, но вот Розе Марковне это понравилось. Поэтому, когда Кеша попытался выпрямиться и отпустил грудь, он возразила:

— Нет, нет! Продолжай так же!

В такой позе кончить Кеше никак не получалось. Наконец он выдержал, отпустил ее, выпрямился, сообщив:

— Я устал!

Тяжело выдохнул, окунулся под теплый душ. Тетка снова ухватила его за руку и потащила за собой.

На этот раз она затащила его в комнату, подвела прямо к столу, села на угол, широко расставив ноги.

— Давай же!

Он пристроился. Так заниматься сексом было удобнее. Роза Марковна поцелуем впилась в его губы. Он обнял ее за талию, грудью прижался к ней, сминая сиськи. По телу пошла сладкая истома. Тетку эта поза тоже не оставила равнодушной. Она отпустила его губы, закрыла глаза, томно застонала. Кеша украдкой огляделся. Володя и Толик стоя оприходовали вдвоем его Цилю: один загнул ее раком, другой «вваливал за щеку». Вика сидела за столом с блаженным выражением на личике и попивала пиво из большой поллитровой кружки. Чуть поодаль в позе наездницы Вера скакала на Петре Григорьевиче, сидящем на стуле. Она откинулась, назад опираясь руками на его колени, а толстячок покручивал ей торчащие соски. Семена по-прежнему видно не было. Наверное, еще с парилки не выходил.

Первой кончила Роза Марковна. Она сжалась, задержала дыхание. Ее тело словно свела судорога. Она прижалась к Викентию, несколько раз дернулась. Викентий ее догнал – то ли от ее оргазма, то ли от увиденного. Низ живота свело какой-то сладкой судорогой и он начал кончать – прямо в Розу Марковну, засаживая член глубже и глубже. Тетка застонала. Потом расслабилась и рухнула спиной на стол, едва не задев пару открытых бутылок. Викентий отошел от не, едва переступая ватными ногами добрел до ближайшего стула, опустился. Тут же перед ним оказалась кружка с пивом, которую ловко протянула ему Вика.

— Держи! Глотни холодненького!

— Спасибо! – Викентий трясущимися руками ухватил кружку, сделал один глоток, другой. Сладкая истома разливалась по телу. Рядом на столе с закрытыми глазами лежала Роза Марковна. Он протянул руку, осторожно погладил ее по растекшейся груди. Впрочем, не очень-то и растекшейся. Сиськи худо-бедно, но даже лежа форму держали. Роза Марковна что-то простонала, неразборчиво пробормотала, подняла руку, положив ее на руку Викентия...

— Кончаю! – вдруг заорал Петр Григорьевич. Вера соскочила с его колен, опустилась перед ним и мгновенно насадилась ртом на его член. Такое Викентий видел впервые. Петр Григорьевич оргазмировал недолго, несколько мгновений и всё. Он снял голову девушки с члена, откинулся на спинку.

— Здорово!.. Как же здорово! – проговорил он. Вера встала, улыбнулась, ушла в душевую.

— Рот полоскать пошла, - шепнула на ухо Вика, оказавшаяся рядом. – Дядечке нравится спускать в ротик, а вот девочка это не любит.

— А что так? – вполголоса поинтересовался Кеша.

— У каждого свой интерес, - пояснила Вика.

— О чем шепчетесь, молодежь? – поинтересовалась Роза Марковна. Она повернула голову в их сторону и пристально без малейших признаков улыбки посмотрела на них.

— Да вот сбежать от вас хотим! – сообщила Вика. – Вдвоем в дом.

— Успеете еще сбежать! – Тетка сразу потеряла к ним интерес.

— Вот сука! – снова шепнула Вика на ухо Викентию.

Тот едва заметно кивнул в знак согласия.

Из парилки выскочил Семен. Ни на кого не обращая внимания, он рванулся в душевую. Вика хитро улыбнулась:

— Ща муженек помоется!

— Прямо там? – спросил Кеша, потягивая пиво. Оргазм отступил, оставив после себя слабость.

— Да он ей уже до бани успел палочку кинуть! – сообщила Вика. – Еще до вашего прихода.

— А кто она? – заинтересовался Кеша. – Эта школьница?

— Школьница? – Вика фыркнула. – Эта девочка со мной на лечфаке учится. 21 год! Просто выглядит так – лет на 14. Долги по всем предметам! А дядя Петя, - она кивнула в сторону Петра Григорьевича, - позвонит декану, представится «старший инструктор ЦК» и всё... Все проблемы сразу снимаются.

— Ну, у тебя-то проблем нет...- утверждающе заметил Кеша.

— У меня нет, - согласилась Вика. – И у Семена, и у твоей Цили тоже. Хотя твоя еще та «зубрила»!

Тем временем Володя и Толик поменялись местами, посадив Цилю в той же позе на лавку. Чтобы она не натирала колени, ей бросили под ноги стопку простынь. После «смены караула» Володя стал почти сразу же кончать. Тем более, что этому способствовала окружающая обстановка: лежащая на столе мамочка, выставившая все свои «прелести» напоказ; голая Вика за столом, молоденькая худенькая Вера, выскочившая из душа после того, как туда зашел Семен. Володя наполнил рот Цили спермой, которую она глотать не стала, а просто открыла рот, позволяя содержимому вытечь на лавку под собой. Прична выяснилась почти тут же – Циля кончала. Она закрыла глаза. Руки уже подгибались. Контролировать себя она не могла. Толик еще раз натянул ее на себя и замер. Член дергался, тоже наполняя уже другое отверстие девушки спермой. Еще несколько мгновений, и девушка бессильно повалилась набок.

— Всё! – прохрипела она. – Меня не кантовать! При пожаре выносить первой!

Толик встал, потер покрасневшие колени. Ему простыни подстелить не досталось. Или не догадался. Член поник. Струйка спермы повисла на конце. Парень подошел к столу, взял бутылку пива, сделал несколько глотков.

— Эй! – отозвался Петр Григорьевич, наблюдая за ним. – Тебе не рановато ли спиртное?

— Ну, пап! – ответил Толик.

Из душа вышел Семен. Оглядев компанию, он подошел к жене, положил ей руку на плечо:

— Пойдем?

Вика прислонилась щекой к руке, потерлась:

— Дорогой, я устала. Давай я тебе пососу, а?

Она развернулась к нему. Он немного раздвинул ноги. Она погладила яички, заглотила твердеющий член почти до самого корня. Он опустил ей руки на голову, пытаясь теснее прижать к себе, простонал:

— Класс! Виктусик, ты – прелесть!

Роза Марковна соскочила резво со стола, крутанулась вокруг себя в расчете на глазеющую мужскую аудиторию, сообщила:

— Я в душ и париться. Кто со мной?

С ней в душ направились Толик и Володя. Петр Григорьевич тяжело встал со стула и сказал:

— А я пойду погреюсь!

Викентий тоже пошел в парилку – за ним. Они разлеглись на верхних полках.

— Не подливай, давай погреемся! – скомандовал толстячок. Он перевернулся на спину. – Уфф! Хорошо!

— Ага! – согласился Кеша. – Нормально.

— Как служится, курсант? – покровительственно поинтересовался Петр Григорьевич. – Как успехи в боевой и политической подготовке?

— Нормально, - опять односложно ответил Кеша. Желания беседовать с этим чиновником от «руководящей и направляющей» не было совсем. И он уже успел пожалеть, что пошел вместе с ним.

— Сколько осталось учиться-то? – снова поинтересовался Петр Григорьевич.

— Полтора года! – отозвался Кеша.

Толстячок хмыкнул, помолчал, а потом вдруг спросил:

— Хочешь остаться служить в КВО?

Викентий замер. Остаться служить в Киевском военном округе? Да об этом мечтал каждый курсант! Это означала нормальное благоустроенное жилье для семьи, реальная возможность карьерного роста, достаточно благополучную воинскую часть, а не какой-нибудь «прославленный дедовщиной» и прочими «прелестями» полк в ЗабВО или ТуркВО. Лучше могло быть только распределение в ГСВГ – группу советских войск в Германии.

— Хочу! – хрипло сообщил он. Петр Григорьевич кивнул:

— Хочешь, значит, будешь. Вон и Цилька твоя тоже... Хочет. Значит, будем дружить!

Что он этим подразумевал, Викентий представлял себе плохо. Ну, переспит Циля с толстячком или его детками, в конце концов! Да она это уже делает! И, видимо, не в первый раз. Кеша кивнул головой в знак согласия. Да и что ему оставалось делать? Можно подумать, если бы он отказался, что-то изменилось. Циля также бы «ходила бы в гости», только скрывая это от него.

— Ты кого хочешь трахнуть? – вдруг поинтересовался Петр Григорьевич. – Верку? Она хорошая. Нерасточенная, узенькая. Или Викторию? Эта слишком спокойная. Ее трахать долго надо. А от моей Розы толку мало. Она ни в рот брать не будет, ни в задницу дать! Правда, только вот сыночкам отсасывает только шум стоит! Наверное и сейчас вон...

Однако он ошибся. Дверь в парилку распахнулась, вошли Толик и Володя. За ними шагнул Семен.

— Ну, что, трахнули мамочку? – ехидно поинтересовался толстячок. Толик промолчал, а Володя отрицательно мотнул головой.

— Что? Не дала? Или не встал?

— Пап! – Володя укоризненно посмотрел на отца.

— Они домой пошли! – сообщил Семен и повторил. – Девчонки домой ушли...

— Устали, бедные... - продолжал ехидничать Петр Григорьевич. – Затрахали вы их!

— Сейчас попаримся, продолжим! – нейтрально ответил Семен.

— Во как! – усмехнулся толстячок. – А силенок-то хватит?

— Хватит! – Семену, видимо, не в первый раз приходилось пикироваться с дядькой.

Парились они еще с час. Даже ухитрились отхлестать друг друга вениками. Потом по очереди приняли душ.

Переодевшись, мужчины пошли в дом. Девушки уже сидели за столом, потягивая из широких фужеров красное вино.

Викентий оглядел их и удивился – все они были в белых махровых халатах, включая Цилю. А Роза Марковна надела даже белые колготки. Проигрыватель в углу играл что-то из зарубежной медленной музыки – то ли Джо Дассен, то ли Поль Мориа – Кеша не был меломаном.

Они присели к дамам. Петр Григорьевич сразу принялся накладывать себе на тарелку всяких закусок – нарезку колбасы, сыра, свежих овощей (это в марте-то!), потом оглядел всех собравшихся и сказал:

— Ну, давайте, не стесняйтесь! Есть уже охота!

Он взял со стола графинчик с водкой, налил себе стопочку.

— Кто еще водку будет?

Поддержать его решился только Семен. Викентий предпочел вино. Толик и Володя пить спиртное на глазах у родителей не рискнули. После первого тоста Роза Марковна предложила:

— Давайте танцевать! Мужчины приглашают дам!

И выразительно посмотрела на Володю.

— Да ну их, эти танцы! – отмахнулся Петр Григорьевич. – Еще по одной и в койку!

— Пойдем, покурим? – предложил Викентию Семен.

— Пойдем!

Они накинули куртки, вышли на крыльцо.

— Разошелся старичелло! – заметил Семен. – Он всегда так.

Викентий согласился.

— Не обращай внимания, - продолжал семен. – С ним ссориться нельзя. Вообще он человек нужный. Все вопросы решает. Будь уверен, после института нам всем тепленькие места прямо в Киеве будут обеспечены.

— Он мне тоже пообещал вопрос порешать остаться после учебы здесь, - сообщил Кеша.

— Пообещал, значит, сделает! Он много, что может. Уже давно бы секретарем был – не хочет. Ему нравится вот так, тихо, незаметно. «Серый кардинал».

Сигареты истлели. Семен и Викентий направились в дом. В зале под медленный танец топтались Роза Марковна с Толиком и Володя с Викой. За столом осталась одна Вера, сквозь зубы цедившая вино.

— А Петр Григорьевич с Цилей ушли! – с едва заметным злорадством сообщила она Викентию.

— Не обращай внимания! – тут же шепнул Семен. – Иди, трахни ее! Чтоб не трепалась!

Кеша послушно подошел к девушке.

— Пойдем потанцуем?

— Только потанцуем? – усмехнулась она.

— Почему «только»? – спросил он, прижимая ее к себе. Тактильным осмотром он быстро выяснил, что белье под махровым халатом отсутствовало напрочь. Вера слегка его оттолкнула, насмешливо посмотрела снизу вверх. На мгновение он смутился, но быстро справился с собой. Где-то там, его жена трахалась с этим толстяком, который совсем недавно пёр эту прошмандовку... А он застеснялся! Он обнял ее, прижал к себе, цепко ухватил за ягодицы. Вера больше не отстранялась, послушно топталась под музыку вместе с ним, позволяя ему всё. Рядом с ним Роза Марковна покачивалась в обнимку с Толиком. Халат у нее уже был распахнут. Толик одной рукой поглаживал матери промежность. Роза Марковна аж закрыла глаза от удовольствия. Кеша мысленно хмыкнул, задрал своей партнерше сзади халат. Как Роза, Вера оказалась не в колготках, а в белых чулочках. «Не иначе дядя Петя постарался!» - подумал Викентий. Белые, да еще и ажурные чулки были дефицитом.

Он запустил руку меж ягодиц. Вера замерла. Кеша поцеловал ее в ушко, осторожно прикусил мочку. Девушка обмякла. Потом вдруг внезапно шепнула:

— Ты классный! Полижешь мне?

И не дожидаясь ответа, сообщила:

— Я подмылась. С шампунем. Полижи. Пожалуйста!

Она потянула его на диван. Села, широко расставив тоненькие ножки.

«Действительно, как подросток!» - мелькнула мысль.

Бледно-розовая щелка, поросшая редкими черными волосами, смотрелась очень трогательно и нежно. Викентий встал на колени, приник ртом к промежности. Всосал в себя клитор, чуть сжал его губами. Потом отпустил и прошелся по щелке языком. Веру затрясло. Она схватила его голову, прижала к промежности, громко, во весь голос заорала:

— Ой, мамочка! Да! Ой, как хорошо!

Все в комнате замерли. Роза Марковна отпустила Толика, Семен с Викой встали – почти вплотную подошли к ним. Кеша, не обращая ни на кого внимания, вылизывал розовую щелку, прямо-таки исходящую соками. Вера, широко раздвинув ноги, продолжала громко стонать, периодически вскрикивая. Роза Марковна тяжело задышала, развернулась и ухватила Толика за плечо:

— Я тоже хочу! Полижи мне!

Она села на диван рядом, раздвинула ноги:

— Лижи! Порадуй мамочку!

Толик приник ртом к ее заросшей промежности. Роза Марковна откинулась назад, согнула ноги в коленях, поставив их на край дивана, облегчая Толику доступ, замычала...

Кеша оторвался от щелки Веры, посмотрел на соседей. Потом встал и с размаху воткнул член в ее влагалище, навалившись на девушку всем телом. Влагалище было узеньким, тесным. Оно обволакивало член, как тесная перчатка кисть. Вера открыла глаза, замолчала, увидев рядом стоящих и наблюдающих за ними друзей, сжала зубы, прикусив нижнюю губу.

Кеша продолжал качать: не торопясь, размеренно, словно занимаясь спортом - отжиманиями. Вика протянула руку, ухватила его яички, слегка сжала. Тут же от неожиданности его и настиг оргазм. Он вонзил член по самый корень, замычал, застонал. Сперма выходила резкими толчками, словно пули из ствола, и прямо в матку. Вера обмякла и замерла. Она тоже кончила. Кеша всем телом навалился на нее, не в силах скатиться или встать. Такого наслаждения в этот день он не испытывал.

Ему неожиданно помог Семен. Он взял его подмышки, помог подняться. Кеша непонимающе посмотрел на него. Семен в ответ улыбнулся, сказал вполголоса:

— Слазь, давай! Раздавил совсем девочку.

Викентий привстал, тяжело перевалился в другую сторону от лежащей Розы Марковны и отлизывающего у нее Толика. Сел, откинулся назад, на спинку. Рядом опустилась Вика, обняла его, едва касаясь, кончиками губ поцеловала в ухо. На Веру навалился Семен. Несмотря на сперму Викентия, сочащуюся из влагалища девушки, он с размаху вонзил туда свой член по самый корень. Вера даже не пошевелилась. Семен стал энергично, словно заводной, трахать раздраконенную дырку. А Вика с насмешливой улыбкой наблюдала за ним.

— Не ревнуешь? – тихо поинтересовался у нее Викентий.

— Ни капельки, - ответила Вика. – Хочешь, пососу тебе?

Он нагнулась, взяла в рот его опадающий член. Орган, еще минуту назад стоявший как мачта, на ее ласки не реагировал. Она покатала его по рту от щеки к щеке, обсосала.

— Ты вкусный.

А рядом Семен ожесточенно таранил безвольно обмякшую Веру.