Укол

После сделанной тобой инъекции разум почти сразу стал затуманиваться. Знаешь, появилась как пелена перед глазами и казаться стало, что всё происходящее я вижу будто со стороны.

Не прошло и минуты, как стали тяжелеть мышцы. Говорят, «словно свинцом налились». Но по ощущениям — как ватными стали. Совершенно неподатливые. Парализовало словно. Если бы я не лежала в тот момент на кровати, непременно с грохотом рухнула бы на пол.

Не смогла бы ни подняться, ни вскрикнуть.

Ты смотрел на меня перепугано. Взволновано. Я всё не могла отвести от тебя глаз. Старалась головой покрутить, но не получалось ровным счётом ничего.

А ты словно очнулся. И стал действовать.

Снял с меня шорты прямо вместе с трусами. Измучился, в одиночку и приподнимая мои бёдра, и в тот же момент стягивая одежду. С футболкой мелочиться уже не стал, прихватив откуда-то с полки ножницы и безжалостно разрезав ткань. Я даже почувствовала лёгкую прохладу металла.

Тебе на счастье лифчика под футболкой не было и, убрав ткань, ты сразу увидел мою аккуратную грудь, украшенную парой бусинок торчащих сосков.

Я лежала перед тобой полностью голой, не способная пошевелиться, и ты принялся изучать моё тело. Твои ладони то сжимали мою грудь, то проходились по стройному животику, то гладили немного разведённые в стороны ноги. Я чувствовала каждое твоё прикосновение, а руку видела только когда ты добирался до моей левой груди, приподнимая её и с наслаждением сжимая пальцами.

Осмелев, ты сильнее развёл в стороны мои ноги, накрыл ладонью гладкий лобок и застыл, словно согревая его. Твои пальцы скользнули ниже, раздвинули половые губы и прошлись по чувствительной коже, касаясь горошины клитора.

Ты недолго натирал его подушечкой пальца. Провёл между губок ещё разок и ловко ввёл мне во влагалище сразу два пальца, растягивая податливые стенки. Твоя рука двигалась уверенно, плавно скользя внутри меня, и я чувствовала буквально каждое твоё прикосновение к моему нутру. Становилось приятно, но у меня не получалось показать даже этого. Я просто чувствовала твои движения и ждала продолжения.

Ты разделся, отойдя в сторону и невольно выскользнув из моего поля зрения. Я чувствовала, как моя дырочка намокает в предвкушении и всё ждала твоего возвращения.

Губ коснулся твой поцелуй, и я лишь прикрыта глаза, не имя возможности ответить. Твои руки то сжимали мою грудь, то плавно поглаживали. Пальцы то и дело сдавливали соски, совсем как разминая перед основной программой. И разминка эта вскоре получила продолжение. Ты оттянул левой сосок, внимательно глядя мне в глаза, немного помял и, как мне показалось, уверенно закрепил на нём зажим из секс-шопа. Ты всё заглядывал мне в глаза, желая разглядеть в них мою реакцию, но ответа я дать не могла. А просто смотреть на тебя не очень-то хотела. Мои веки опустились. А ты повторил процедуру и с правым соском.

Словно бы извиняясь за доставленный дискомфорт, ты принялся гладить мои груди, плавно и уверенно спускаясь на живот, следом — на бёдра. Твои руки ласкали мою кожу, и я вновь открыла глаза, желая хотя бы мельком видеть тебя.

И ты поспешил предстать передо мной в лучшем ракурсе.

Мои ноги оказались приподняты и согнуты в коленях. Мне показалось, что я похожа на лягушку, ожидающую препарирования, захотелось усмехнуться, но получилось это лишь только в мыслях. Ты подложил мне под колени не то подушки, не то свёрнутые одеяла, заботясь о моём удобстве. И мне правда стало лучше.

Я моргнула в знак благодарности, но не знаю, понял ли ты этот жест.

Ты разместился у меня между ног, вновь войдя во влагалище пальцами, плавно подвигал ими, желая не то получше меня подготовить, не то сам подготавливаясь, собираясь с мыслями, что тебе предстоит заняться сексом с совершенно обездвиженной и полностью доступной девушкой.

Поднявшись на колени, ты устроился напротив моей приветливо распахнутой промежности, одной рукой скользя между моих половых губ, время от времени достигая повлажневшего входа. Второй в это время уже подрачивал свой крепчающий член. Я видела его приоткрывающуюся головку, замечала, как он постепенно приобретает готовый к самому действу вид. Благо видела это уже множество раз.

Ты навис надо мной, левой рукой уперевшись в матрас, взглянул на моё не выражающее эмоций лицо и приставил головку члена к моему влагалищу. Немного надавил, направляя член по нужному маршруту, и принялся неспешно вводить его в меня на всю свою длину, в моей личной статистике занимающую уверенное второе место.

Мне хотелось, чтобы с моих губ слетел тихий стон, но введённый мне в кровь препарат подавлял даже такие реакции.

Ты двигался внутри меня неспешно, словно бы адаптируясь к непривычным обстоятельствам. В сексе ты явно привык к более активным партнёршам. Как минимум — издающим хоть какие-то звуки в ответ на твоё вторжение в горячее нутро.

Коснувшись кончиками пальцев моей щеки, ты повернул совсем упавшую на бок голову, оправляя подушку, и теперь я стала лучше видеть тебя, возвышающегося надо мной.

Спустя время ты всё же завёлся. Удобнее расположил свои руки по бокам от моего как отнявшегося тела, склонился ближе, пожелал мне получить удовольствие и подался бёдрами вперёд, входя в меня на всю длину. Через какой-то миг почти что вышел, оставив внутри моего приветливого влагалища одну только головку, и вновь вошёл, яичками коснувшись моей промежности.

Ты ускорил темп и начал двигаться внутри меня куда увереннее. Словно решил наконец и сам получить удовольствие.

Ты методично вколачивался в моё тело, натирая членом моё влагалище, заставляя его буквально хлюпать при каждом твоём движении, и в любой другой ситуации я бы наверняка во всю стонала под тобой, активно двигаясь и подаваясь навстречу твоему члену каждый божий раз, когда он стремился меня покинуть. Но всё тот же препарат не позволял мне ровным счётом ничего. Разве что чувствовать твои уверенные, немного резкие толчки и сочиться интимными соками.

Я чувствовала, как мои груди колышутся в такт твоим быстрым толчкам, и при каждым их движении вспоминала о стягивавших соски зажимах, приходящих в движение с небольшим, но всё же запозданием, и слабой болью пронзающих сперва соски, а после, словно и всю грудь.

Наслаждаясь моим телом, ты вовсе забыл об этих, доставляющих мне дискомфорт и в то же время какое-то необычное удовольствие аксессуарах. Или же мне так просто казалось, и ты прекрасно всё помнил и наслаждался даже колыханиями моих сексуально пленённых грудей.

Ты сладостно, с наслаждением стонал, входя в меня резко, неизменно на всю длину, совершенно не желал останавливаться и, как мне показалось, начинал ловить непривычный для тебя кайф от такого необычного сексуального опыта, от того, что я не могу промолвить не слова, что не могу коснуться твоего тела, не могу поменять позу, излюблено вставая собачкой.

Может, ты и сам хотел бы смены. Но в таком моём состоянии я не смогла бы стоять на четвереньках. А придумывать что-то типа импровизированного станка — ненужная и бесполезная трата времени.

Ты навалился на меня всем телом, уткнувшись грудью в зажимы, снял их, отбросив в сторону, и тут же обхватил ладонями мою голову. Твои губы покрывали моё лицо поцелуями, ты тяжело дышал, срываясь на стоны, и продолжал иметь моё почти что не отзывающееся в ответ тело. Разве что соками окутывающее твой напряжённый член, словно поршень движущейся внутри моего влагалища, как кажется, без остановки.

Мне было непросто дышать, и я не знала от чего — от нарастающего удовольствия, никак не демонстрируемого моим одурманенным телом, от навалившегося сверху тебя, или вовсе от всего этого в купе, если не от чего-нибудь иного.

Ты энергично двигался внутри меня, тяжёлыми яйцами ударяясь о мою влажную промежность, прикрывал глаза от наслаждения, словно бы вторя мне самой, и начинал двигаться всё более рвано. Твои толчки проходили по всему моему телу, наэлектризовывая изнутри, ты резко остановился, вогнав в меня член буквально до предела, сорвался на рык напоминающий стон и излился в меня, заполняя всю без остатка.

Я чувствовала твою горячую сперму внутри своего влагалища, твои руки, скользящие по моему обездвиженному телу, и свою всё больше подступающую слабость. Я прикрыла глаза и почувствовала, как проваливаюсь в забытьё. Последнее, что запомнилось — твои руки, выпрямляющие мои ноги, и накрывшее тело покрывало.

— То, что ты рассказываешь — ужасно, — качает головой Матвей, глядя на укутавшуюся в плед подругу. — Как мы и предполагали: все пострадавшие девушки на самом деле осознавали всё то, что с ними делали, но ничего не могли поделать. Кошмарно.

— Насильникам доставляло удовольствие не просто пользоваться их беспомощностью, но и видеть, что они это осознают. Сильнее возбуждались они, наверное, от этого. Не знаю. Знаешь, мне так хочется, чтобы на зоне они прожили как можно дольше, испытав на себе все «прелести».

Она тянется к стакану с водой, заботливо принесённому молодым человеком и выставленному на прикроватную тумбочку, чуть встряхивает головой и, толком не обращаясь к Матвею, отмечает:

— Туман всё никак не спадёт окончательно. Неприятное чувство.

— Наташ, послушай... а что со мной?

— В каком смысле? — удивляется девушка, подняв глаза. — Не посадят ли тебя за изнасилование? — усмехается она. — Не говори ерунды. Всё было по моему согласию, если ты помнишь. Такой неофициальный следственный эксперимент, о котором не расскажешь ни друзьям, ни коллегам, ни уж тем более начальству. Полковник нам с тобой головы оторвёт, если узнаёт, что мы вещдок взяли и на себе испробовали. Он так расхваливал наш следственно-оперативный тандем на последнем совещании... Представляешь, что с ним будет, если узнает о нашей шалости?

— Наташа, — качает головой молодой человек, обхватывая её руками, и собирающаяся продолжить речь Наташа замолкает. — Получается, я тоже получил удовольствие от твоей беспомощности. Да, с препаратом была твоя идея. Да, я не похищал тебя... но ведь я кончил. Кончил, когда имел тебя... в таком состоянии.

— О-ой, Мо-о-ть, — сморщившись, протягивает следователь, глядя на извёдшегося оперативника. — Мы с тобой столько везде перетрахались, в таком калейдоскопе обстоятельств... что ты, просто представив в голове картинку с моим участием, кончишь. Ну, хочешь, тебе вколем этот препарат, и я получу удовольствие от беспомощного тебя?

И пока Матвей осознать в полной мере пытается слова своего действительно во множестве поз и мест испробованного следователя, Наташа опускается ему на колени, грудью прижимаясь к его груди, оплетает шею руками и валится вместе с ним на постель, беря инициативу в собственные руки.