Туман

Розовые сумерки плавно таяли, сменяясь тёмно-синей мглой, густеющей между деревьев вечерним туманом, особенно обильным после прошедшей накануне грозы. Влажный лес мало располагал к прогулкам. Тем не менее, после нескольких бутылок пива, в атмосфере веселого шума группы студентов, устроивших прощальный вечер, тянуло к приключениям. Завтра они должны были оставить базу практик и мы с моей группой студентов таким образом становились единственными ее обитателями.

Празднующие являли собой крепких ребят третьекурсников с параллельного факультета, проторчавших уже на базе целых три недели, сопровождавшиеся щедрыми дождями столь неуместными в разгар лета. Преподаватели их жили в соседнем городишке, оставляя подопечных по вечерам на полное свое усмотрение, что никак не способствовало дисциплине. Я же один против целой оравы мало что мог предпринять. Да и не стремился вмешиваться, видя, что особого разгула не наблюдается и кроме ежедневных попоек, никаких серьезных "преступлений" нет. Ни драк, ни дебоша, ни местных девочек-конфеточек на базе не было, а на более мелкие прегрешения можно было вполне смотреть сквозь пальцы. На моих студенток сие разлагающее воздействие почти не распространялось. Группа попалась вполне управляемая.

Бредя вьющейся между холмов лесной тропой, укрытой на удивление сухой лежалой хвоей, я добрался до невысокого холмика, увенчанного старой сосной, уселся на довольно удобно выступающий из-под земли мощный корень и прислонился к стволу. Шум базы отсюда едва доносился. Все вокруг было укрыто густой ультрамариновой пеленой. Вслушиваясь в тихий шепот капели, я прикрыл глаза и на какое-то время погрузился в дрему...

Казалось густые волны тумана мягко убаюкивают и несут с собой все выше и выше... Вот сквозь прикрытые веки стал заметен слабый свет проступающий сквозь редеющую млечность далеких звезд. Интуиция подсказывала, что туман, верно, уже вознес меня над лесом и я продолжаю свое парение к небу... И тут внезапно обрушилось сознание невозможности происходящего. Я резко распахнул глаза, но лишь для того, чтобы изумиться еще больше.

В клубящейся вокруг меня синеве один за другим вспыхивали крохотные огоньки светляков. Их становилось все больше и больше. Они двигались или застывали на одном месте, озаряя туман зеленоватым свечением. Невозможно было разобрать ни неба ни земли, ни даже своих ног. Казалось, будто я не на Земле. Будто волшебные волны тумана вынесли за ее пределы и сейчас я парю где-то невообразимо далеко посреди галактики, восторженно взирая на скопления звезд. Какой-то миг иллюзия была совершенной!... Но всему рано или поздно приходит конец.

Вдалеке со стороны базы послышался приближающийся треск веток, молодые, веселые и пьяные голоса. Ребята, верно решили то ли отлить на природе, то ли просто размяться после долгого сидения. Доносились обрывки фраз, смех, добродушное переругивание и подколки. И все это неумолимо приближалось. Переливающийся огоньками туман укрывал надежно. Наконец где-то совсем рядом я услышал:

— Ну чё, Толь, давай отольем и немного оторвемся.

Чуть сбоку послышался утвердительный ответ. А вскоре из тумана перед лицом возникли светлые шорты. Одна рука резко оттянула их вниз, вторая извлекла из темной чащи член и приподняла его горизонтально. В ноздри ударило терпким мускусным ароматом. Бедра двинулись вперед и мягкий прохладный корешок резво воткнулся в мой удивленно приоткрытый рот. Обладатель его на мгновение застыл. Затем шершавые ладони, осторожно обследовали мою голову и плечи. Стянули до колен шорты и вновь вернулись к голове, мягко ее обхватив.

Да, парень сориентировался мгновенно. Бедра уверенно двинулись дальше, погружая в меня весь быстро возрастающий член и окуная лицо в головокружительно благоухающие джунгли лобка. Закончив этот своеобразный энкрочмент, он вновь застыл, а затем, тихо охнув, начал неспешно двигать им со все возрастающей амплитудой.

Сознание было в полной отключке. Руки сами собой легли на лохматую мускулистость бедер, и плавно проследовали к упругим полушариям ягодиц.

Корешок быстро креп. Имея немалые габариты он буквально окаменел и мои плотно сжатые губы чувствовали под тонкой кожицей раскаленную ребристость его ствола.

— Э, ты че там застрял, Витёк? - вновь донесся из тумана голос дружка.

Ни на миг не прекращая своих размеренных движений Витя со смешком ответил:

— А ты подойди-ка и сам увидишь... Кажись, сёдня мы с тобой оторвемся покруче.

Послышался шум приближающихся шагов и вскоре вверху смутно вырисовался еще один размытый торс. Парень глянул в лицо другу, затем, последовав за его взглядом, склонился к месту нашей стыковки, тихо присвистнул и хохотнув вновь исчез за спиной Вити. Я почувствовал, как он умостился меж моих ног, как на бедра легли его ладони и двинулись к паху. Пройдясь по нему и тщательно обследовав сквозь джинсы рельефно вздымающийся бугор, руки стали возиться с ремнем и ширинкой, затем переместились на пояс и прихватив резинку плавок, потащили их вниз. Приподняв зад я помог стянуть их до кроссовок. Теплые ладони возвратились к бедрам и вновь, нежно гладя их против шерсти, устремились вверх. Достигнув моего хозяйства они нежно охватили его. Одной рукой парень стал мягко покачивать член, а второй бередил мошонку, путаясь пальцами в окружающих ее зарослях. Он опять тихо присвистнул и восторженно произнес:

— Ну тут и хрен, скажу я вам. Думаю, Витёк, и тебе будет приятно познакомиться с ним поближе.

Витя молчал и с наслаждением вколачивался в меня, совершенно не спеша к разрядке, плавно меняя глубину проникновения и ритм движений. Он то погружался до упора, похлопывая по подбородку своей крупной мошонкой, то оставлял во рту лишь головку и тогда я нежно ласкал ее языком, пробегая по чувствительной уздечке и ощущая солоноватый вкус выделяющейся смазки. Внизу живота чувствовалось, что к мануальным ласкам Толик решил присовокупить оральные. Пока он лишь согревал головку теплом своего дыхания и едва касался ее кончиком языка. Но вот она погрузилась в мягкие и влажные объятия его губ и медленно последовала вглубь, пока нос парня не зарылся в лобковую поросль и он надолго затих, поглаживая кубики пресса и теребя пальцами отвердевшие соски.

Наконец, он резко отодвинулся, отдышался, стащил с меня кроссовки и одежду и разведя бедра пошире уютно устроился меж них. Придерживая пальцами член в вертикальном положении, он принялся жарко ласкать его языком, то порхая им как мотылек и едва касаясь поверхности, то начиная снизу лизал ствол всей его плоскостью, то переходил на мошонку и промежность, ввинчиваясь в пещерку. Заменил его пальцами, вновь заглотил корень целиком и стал энергично двигать головой, лаская его внутри языком и слегка покусывая, когда напряжение слишком возрастало.

Тая от этих искусных ласк, я легким движением руки остановил торс Вити и принялся сам сосать его роскошный хобот, гладя бедра и ягодицы, блуждая руками по лохматому животу и груди. Затем сконцентрировал свое внимание между тугих булочек, поглаживая анус, надавливая на него пока валик не разошелся, мягко пропуская палец внутрь. Сверху раздался протяжный вздох, бедра резко двинулись вперед, вонзив корень до основания, тело Вити натянулось как струна и член, затрепетав, разразился мощным фонтаном спермы, орошающим горло и рот. Задыхаясь и захлебываясь этим половодьем соков я резко отдернул голову и судорожно задышал.

Постояв немного, тесно прижавшись ко мне лобком, парень прильнул к лицу в жарком поцелуе и я щедро поделился с ним его же семенем. Витя встал на колени и мы еще долго-долго целовались в сплошной эйфории, прерываемой участившимися покусываниями Толика. Я был на грани оргазма. Наконец, нежные губы юноши оторвались от моих и он резко двинул назад ягодицами, бесцеремонно отрывая увлеченного Толика от любимой конфетки со словами:

— Ну-ка, ну-ка, и где ж тут наше сокровище?!

Витя одним движением стянул с себя майку и склонился к моему хозяйству, погладил его ладонями и прильнул губами, вбирая в себя на всю длину. Искусность ребят не переставала меня удивлять. Мало кто мог вот так запросто заглотать мой солидный агрегат. Оторвавшись от корня Витя выпрямился и произнес:

— Да, этот гранд достоин того, чтобы его оседлать. Но я сейчас просто лопну, если не отолью. Ты, Толь, только не больно тут балуй.

Витя растаял в тумане и друг его вновь двинулся на меня, поглаживая и лаская ноги и торс. Мягкие губы, начав свое путешествие от лобка, следовали за руками, расстегивающими одну за другой пуговицы рубашки, пока не достигли моих, еще хранивших следы витиного оргазма. Мы слились теперь уже с ним в еще одном сладком поцелуе, а затем Толик проделал медленный путь обратно к корню. Ствол вновь погрузился во влажный горячий рот, но долго играться им ему на сей раз не довелось. Неслышно выплывший из тумана дружок быстро сбросил остатки одежды и со словами:

— Давай-ка Толян, передохни. Надеюсь, смочил хорошо? Благо мы хоть немного потрахались днем. А то без тренировки и смазки с таким болтом было бы ой как непросто! - оторвал друга от моих бедер.

Парень неохотно выпустил изо рта так понравившуюся ему игрушку и отвалился в сторону.

— Давай-ка мне там немного помассируй, - продолжил Витя наседая сверху над головой лежащего, дотянулся рукой до моей ноги и стал поглаживать волосню на ней.

Но этого ему показалось мало. Сменив позу, он встал на четвереньки, зависнув лицом над моим лобком и принялся старательно облизывать все хозяйство, щедро орошая его слюной. Толик без слов пристроился к заднице Вити. Туман был настолько густым, что я едва различал контуры его тела. Минут через пять Витек, решив видимо что все готово к внедрению, встал, разложил рядом сброшенную одежду и попросил меня опуститься на это импровизированное ложе, что я не без удовольствия и сделал, оставив голову на изгибе коряги. Витя встал надо мной посередке и с помощью друга стал оседать на лобок. Я услужливо поднял член вертикально и Витёк со стоном медленно насадился на него пока заросли его попки не сплелись с моими.

— Бля, кайф! - восторженно прохрипел он, затем отставил руки подальше назад и стал плавно раскачиваться на окаменевшем стержне.

Кончил я почти сразу, попав в столь жаркую и влажную теснину, но член и не думал расслабляться, и Витя продолжил трахать его попкой, поигрывая сфинктером и постанывая.


Толик, оставшийся не у дел, понаблюдал вблизи за нашим совокуплением подрачивая, а затем вставил колени мне под мышки, почти впритык к коленям Вити и приблизил светлый лобок к лицу. Делать было нечего, губ призывно касался небольшой, но крепенький хоботок и я впустил его внутрь, поглаживая гладенькие, шелковистые булочки ягодиц и то что пульсировало меж них. Парень начал раскачивать бедрами, все чаще атакуя мое лицо ароматным кусти

ком лобка, вдруг застыл, вытянулся струной и член его вибрируя стал орошать мое горло молодым соком.

Член стал терять свою твердость. Я ласкал его языком, высасывая спущенку до остатка. Одну руку опустил к лобку и нащупав там стекающую по корню свою собственную сперму, омочил в нее пальцы, вернулся обратно к анусу Толика, разрабатывая его валик все большим количеством пальцев и повторил эту процедуру несколько раз.

От моего ствола вновь стали разливаться волны кайфа, он распухал и твердел.Все чаще пульсировал сфинктер Вити.Толик продолжал елозить вновь твердеющим болтом в моем рту.

Но вот, наконец, Витя, вопя, затрепетал всем телом. Вдруг он выгнулся, резко схватил бедра Толика, и рванул к себе, насаживая разработанную попку на свой кончающий стебель до упора. Тут уж дико заорали и Толик и я. Толик из-за столь резкого внедрения немаленького болта, я же оттого, что был избавлен столь сладкой попки именно в тот момент, когда вновь готов был кончить. Резво пропустив руки снизу я рванул лохматый зад обратно. Ребята, потеряв равновесие, рухнули на мой лобок и придавив меня основательно, но и эта боль не смогла помешать моему члену, попавшему вновь в жгучую и трепещущую тесноту, бурно разрядиться.

Парни отвалились назад и улеглись мне меж ног. Но и эта благодатная расслабленность длилась недолго. Словно очнувшись, Толик вдруг соскочил с увядшего крючка друга, развернулся и набросился на него с кулаками.

— Ах ты ж, бл*дь, п**ар долбанный! – заорал он, - Ты же мне чуть очко не порвал, х**ло!..

Ну, бл*дь, я тя счас вздрючу! Я тя счас так взъ*бу – на всю свою дранную жизнь запомнишь!...

— Так.., Хм... В жопе твоей колодой этой разъебаной мне делать нечего... Ну и по х*й – в еб*о примешь. – причитал он, отбросив осоловевшего Витька к соседнему дереву, и взгромождаясь на его грудь.

Поначалу мне, еще плывущему в сладостной неге, совершенно по фигу была их возня. И я расслабленно взирал на смутно колеблющуюся в волнах тумана парочку, почти невидимую в сгустившемся мраке.

Через несколько минут неожиданно повеял освежающий ветерок и немного разогнал белесую вуаль. Стало лучше видно, как рьяно наяривает бедрами Толик, вдалбливаясь в безвольно развалившегося под ним Витю. Лохматый дружок его при желании без труда мог бы сбросить и заломить насильника, ибо он был явно покрепче Толика. Да, видать и ему было немного совестно за свой экспромт. Посему он лишь расслабленно позволял Толику и справить свою нужду, и получить моральную компенсацию за причиненный ущерб. Насильник явно приближался к вершине удовольствия, кряхтя и постанывая. Белоснежная задница его замелькала в ускоренном ритме, мышцы спины вздулись и вот он, вновь застыв, завыл и припечатал голову Вити к стволу дерева.

"Ну вот и все", – лениво думал я, – "На этом ребятки видать и угомонятся... Надо дать им возможность собраться и вернуться на базу. Не возвращаться ж вместе!".

Мне также захотелось отлить. Встал. Глянул прощально на все еще недвижную пару и шагнул в кусты. Босые ступни неприятно покалывала слежавшаяся хвоя.

Нужду я справлял намеренно долго. Ветер утих и туман, наполненный зелеными огоньками светляков, вновь сгустился. Когда я нехотя вернулся на место нашей дислокации то удивленно обнаружил, что ребята продолжают заниматься тем же. Толик решил зайти по второму кругу и возобновил свои движения. Видимость становилась все хуже. Я приблизился к ним вплотную и присел у раскинутых ног Вити, поглаживая их и теребя полувзведенный хоботок. Перед самым лицом плавно двигалась атласная попка, лоснясь посередке от предыдущего вливания.

Поначалу я стал стимулировать ее пальцами с единственной целью - обострить ему кайф от процесса. Парень и впрямь задвигался активнее, изгибаясь в пояснице. Внедрив в скользкое и горячее отверстие четыре пальца, сложенных лодочкой я вскоре уж и не двигал ими. Толик сам передвигаясь вперед вонзался в рот Вити, а отправляясь назад насаживался на мои пальцы. Второй рукой я продолжал покачивать окрепший корень лежащего и чувствовал вновь нарастающее возбуждение. Мой отросток выпрямлялся, явно просясь в столь любезно подготовленное очко. Толик отведя руку назад, стал гладить меня по голове и возбужденно зашептал:

— Слышь мужик, трахни меня туда, а?!.. Давай, бл*дь, не тяни! Ну - вставляй!

Ждать и впрямь было нечего. Еще больше раздвинув колени Толика, сжав своими горячий торс Вити, я мягко насадил парня на свой кол и, вслушиваясь в его стенания, размеренно заработал бедрами. Теперь уже мое очко оказалось в опасной близости от солидного агрегата Вити, который он к тому же стал подрачивать самостоятельно. Получалось так, что максимально выводя свой ствол из попы Толика я скользил анусом по сочащейся соками головке Вити. Кайф я вам скажу еще тот! Лежащий, конечно же стал максимально использовать такое сближение, приподняв бедра и теперь в своем движении назад моя попа мягко натыкалась на твердую и горячую головку Вити. Через несколько таких стыковок головка его вдруг вломилась внутрь расслабленного очка и застыв на миг неохотно вывалилась. Дальнейшему ее внедрению явно мешали наши ноги плотно охватившие лохматый торс.

Тогда Витя изменил тактику. Член его, максимально возбудившись, стоял вертикально уже самостоятельно. Руки Вити охватили мои бедра и мяли их, будто помогая мне внедряться в попу Толика. При очередном нашем сближении Витя, резво обхватив мои берда, рванул их вниз. Я, дабы не потерять равновесие, откинул руки назад, оперся на них и опустился на жаркий стержень. Завалился на меня сверху и Толик. Вновь же, что бы не упасть, он уперся ладонями в мои бедра и, завывая, задвигал попой. Снизу двигался стебель Вити. Конечно же было немного больно. Но боль эта не шла ни в какое сравнение от кайфа даримого мне обоими парнями.

Буквально через минуту зашелся в оргазме Толик, щедро орошая семенем лицо друга, ствол дерева и себя. Сжимающийся его сфинктер довел до высшей точки накала мой корень и он тоже завибрировал от оргазма и, наконец, завыл, кончая, Витя, вклинившись до основания в очко и впившись до боли руками в мою талию.

Через какое-то время, придя в себя, мы вернулись к импровизированному ложе. Повалились на него скопом, сплелись конечностями и задремали. Толик, обнимая, зарылся лицом в заросли моей груди, сзади него пристроился Витя, забросивший сверху ногу. Рукой он обнимал нас обоих. Было так здорово немного расслабиться, согреваясь телами друг друга.

***

Очнулся я от сырости, пронизывающей все тело. Ребят нигде не было видно. Место, где они лежали давно уж остыло. Сквозь окутанные туманом кроны деревьев серело на востоке небо.

"Ну и ладно", - думал я, натягивая на себя отсыревшую одежду, - "хорошо, что они ушли затемно и вряд ли во мраке смогли меня рассмотреть и запомнить основательно".

Одевшись я понуро отправился на базу, добрался до своего домика и быстро раздевшись весь продрогший улегся в постель для согрева. Сон вновь незаметно окутал сознание и я провалился в него как в омут.

Проснулся, когда на дворе уж во всю сияло солнышко. От дождя и тумана, кроме луж не осталось и следа. Небо было безукоризненно голубым, без единого облачка. Глянув на часы, понял, что чуть не проспал. Заправил и врубил кофеварку и отправился в душ, где быстро привел себя в порядок. Все тело ломило немилосердно. Давно уж мне не доводилось заниматься акробатикой, подобной на ночную. Одевшись и хлебнув обжигающего, ароматного напитка отправился к лавочке во дворе, где мы обычно собирались перед выходом на практику. В конце двора у дороги стоял пазик, приехавший за отбывающими студентами. Медленно по двое, по трое и ко мне и к нему стали стягиваться студенты. По их виду было хорошо заметно, что предыдущая ночь было бурной. Многие зевали, явно не выспавшись. Были осунувшимися и помятыми. По девочкам моим также было видно, что некоторые из них этой ночью явно не доспали.

Одним из последних выскочил к автобусу рослый темноволосый лохматик в одних шортах с наскоро собранной сумкой, из которой торчали кое-как запихнутые тряпки-тапки. Узнать его мне не представляло особого труда ибо среди своих он был такой один. Витя забросил в салон свою сумку и незаметно озираясь пристроился к остальным ребятам на перекур. Чуть позже к нему присоединился неуклюже ковыляющий белобрысый Толик. Ребята стояли о чем-то негромко переговариваясь. Затем мутный взгляд Вити наткнулся на меня, застыл на какой-то миг и скользнул в сторону. Потом еще несколько раз осторожно устремлялся ко мне. Склонившись к Толику он быстро что-то сказал ему и последний также осторожно ощупал меня взглядом. Да, многое бы я отдал, чтобы узнать о чем они там шептались.

Девахи мои собирались до невозможности медленно. Или мне так только казалось из-за возникшего вдруг в груди холодка. Наконец у автобуса послышался зычный голос преподавателя ребят, зовущий всех занимать свои места. Парни засуетились, торопливо докуривая, прощаясь с девочками и базой. Перед тем как войти в салон весьма выразительно и задорно глянули на меня и Толик с Витей. Замахали руками и заулыбались во весь рот. Когда все расселись автобус чихнув, завелся и медленно двинулся к воротам. За задним стеклом его я вновь увидел довольную рожу Вити, глядевшего на меня уже совершенно открыто. Он замахал рукой на прощание, затем поднес ее ко рту и отправил мне воздушный поцелуй.

Сложно описать, что чувствовал я все это время. Удивление, недоумение, досаду, стыд. Как? - звенело в голове - как могли они меня опознать. По чему? Зачем? Ну и скандал же будет, вздумай они кому рассказать о наших похождениях! Мысли метались и бродили по ставшей вдруг огромной и гулкой голове, неуклюже толкаясь и смешиваясь, а я все никак не мог придти в себя от удивления.

Ну, ладно, ребят-то я вычислил довольно легко и потому что и ранее обращал на них внимание, и потому что были поддаты в тот вечер, как и все их сокурсники, и потому, наконец, что пришли они в лес со стороны базы. Но как могли они столь быстро вычислить меня? Ничем особым, кроме разве комплекции я не отличаюсь. В округе полно примерно таких же 30-летних лохматых мужиков, любой из которых мог по миллиону причин в тот момент оказаться в лесу. Разглядеть же меня в туманной мгле было почти невозможно.

Теряясь в гипотезах я рассеянно оглядывал своих девочек, когда одна из них подошла и со словами:

— Ой, Кирилл Ираклиевич, к вам что-то прицепилось, - сняла с моего плеча хвоинку.

И тогда молнией блеснула в голове догадка! РУБАШКА!

Только у меня - единственного на базе, да и, небось, во всей окрестности была такая - военного образца, цвета хаки, с тряпочными погончиками - рубашка, которая была на мне и вчера и которую и гладили ребята (по погончикам, кстати, тоже) и расстегивали, и снимали во вчерашнем озаренном светлячками тумане.