тётя Люба

Мы сидели с Владиком на широком, обшитом жёлтой кожей, диване, и смотрели порно на огромной плазме, приспустив до колен штаны, лениво надрачивая свои пистончики. Мы часто мастурбировали вдвоём, соревнуясь, кто первый кончит (а надо бы кто дольше продержится, во взрослой жизни это важнее!) Вокруг повсюду валялись обёртки от шоколадных батончиков и фантики от конфет, время есть, ещё успеем убраться, а пока просто кайфуем! Уроки сделаны, да и какие уроки - завтра последний учебный день перед каникулами! Настроение хорошее – впереди длинные выходные и масса развлечений. А сегодня... Сегодня мы уже отдыхаем! У Владика отец на вахте, мать ушла допоздна на корпоратив, вот мы и отрываемся с ним по полной – покурили припасенный косячок, развеселились, пробило на хавку и на сладенькое. Потом Владян подключил на телек инет, настроил канал для взрослых и плюхнулся на диван, расстегнув штаны и призывая меня сесть рядом, что я и сделал. Мы частенько онанировали с ним украдкой в его комнате, но чтобы так, в просторном зале, на диване, да ещё и под такое видео на огромном экране! Да! Это был совсем другой кайф! Гораздо круче! Мы неспешно и ритмично тешили своих удавчиков (точнее сказать змеёнышей), привычно гоняя лысого под похабные выдумки про одноклассниц.

— Ты никогда не дрочил под кайфом? – спросил Владян.

— Нет. – ответил я.

— Это прикольно! Только долго! Вроде подкатывает близко-близко, а никак не кончаешь! – и сам же резко сменил тему:

— Видал, какая у Зинки Теляшовой жопа выросла?!? Вот бы впендюрить?!!!

— Да что впендюрить? Я бы такую жопу сначала погладил, потом задрал платьице, снял с неё трусики...

— Ещё скажи, что вылизал бы всё там – бесцеремонно перебил меня Влад – а она бы перданула тебе прям в морду.

— Фу, бля, не мешай мечтать... - я разозлился, потому что неотвратимо накатывающий и уже близкий оргазм откатился куда-то назад, на исходную, и надо было опять начинать всё сначала.

— А новенькую, нацменку видел? Альбинка или Гульнарка? Смуглая такая, чернявая? Я сам слышал, как девчата возле туалета говорили – у неё пизда лошадиная! В смысле огромная, волосатая, темная снаружи, вся в складках, а внутри светло-розовая, размером с портфель!

— А мне географичка нравится! Обратил внимание, какие у неё сиськи? Крупные, сочные, налитые!!!

— Вика что ли? В смысле Виктория Сергеевна? Ты чё, Кирюх, с дуба рухнул?!? Она же беременная! У неё животик – как будто глобус проглотила!!? От удивления Влад даже бросил дрочить, убрав резко пальца со своего малыша и недоуменно повернувшись ко мне. Его крайняя плоть, оставшись без присмотра, медленно ползла вниз, занимая первоначальное положение. У Влада был ровный, прямой член, узкий у основания и расширяющийся к верху, в конце его венчала массивная, тугая головка. И всё это богатство с лихвой накрывала тонкая кожица крайней плоти, легко смыкаясь над залупкой, как морские волны, или откатываясь назад, далеко за края головки, обнажая бледно розовый, испещрённый тоненькими жилками, поясок нежнейшего венчика под могучим бордово серо синим куполом. Красавец – просто загляденье! Я его в шутку обозвал «палицей» за схожесть с ударным средневековым оружием – дубиной или ослопом с утолщением к концу и массивным навершием.

— Она же «пузатая», на приличном сроке?!! – продолжал охреневать Владян.

— Ну и что? Мне же не жениться на ней! Я же говорю – просто нравится! У неё такие губки пухлые! Шейка в тоненьких складочках – но это от беременности, пройдёт! Плечики округлые, женственные! Бёдра полные, попочка широкая, так и норовит юбку разорвать! – я снова ощутил прилив задорного возбуждения. Устав гонять балду взад-вперёд, я плотно прижал два пальца под основанием головки и накрыл их крайней плотью. Оставшись на одну фалангу под шкуркой, пошевелил пальцами, чем вызвал боль и дикое возбуждение в самом интимном месте. – Охренеть! – вырвалось у меня. – Владян, попробуй, охренеть, как приятно!

Владик проделал тоже самое

– Да, ничё так! Но я лучше по старинке, как обычно!

— Ну как хочешь! – я пошевелил ещё, а потом откатил крайнюю плоть максимально назад, до отказа натянув уздечку готовой зазвенеть струной, до боли, до состояния тетивы... Ощущения на контрасте были совершенно другими, но тоже чудовищно больно, и через эту адскую боль пробивалась не менее масштабная приятность! Мне просто наскучили одни и те же ощущения в дрочке... Хотелось чего-то нового... Для усиления эффекта, я стал водить большим пальцем по словно ссутулившейся от неимоверного натяжения «спинке» полового члена, по его оголённому «затылку», раздражая наиболее возбудимые места как можно сильнее. У меня был не такой красивый, как у Влада – почти ровный, чуть шире у основания и едва заметно сужающийся к набалдашнику. Головка тоже ничем не примечательная, среднестатистическая. Крайняя плоть короткая, потому - почти всегда открытая залупка. Я искал всё новые формы самоудовлетворения, то вздрачивая, то намеренно терзая свой огурчик. Когда «шея» пересыхала от моих манипуляций чрезмерно, я смачивал пальцы слюной и увлажнял закраины головки. А на экране два брюнета – гастрабайтера драли какую-то белокурую немку в два ствола, и та визжала от удовольствия. Я почувствовал, что уже близко! Скоро кончу! Посмотрел вправо, на притихшего Влада:

— Эй! Ты чего замолчал? Кончаешь, что ли?

Влад сосредоточенно сопел, полуприкрыв глаза, отчаянно чекрыжил свой писюлёк. Он резко и отрывисто вздыхал, задерживая воздух в себе. Напряженное тело выгнулось дугой, как в приступе столбняка. Шея, лицо и уши покраснели, рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы...

«Ну, тогда и я!» - только успел подумать, как дверь в зал распахнулась и вошла тётя Люба, мать Влада. Она уже вернулась с корпоратива, а мы совсем забыли про время! И не слышали, как она открывала дверь своим ключом, как шумела в прихожей... На ней было очень красивое ультрамариновое платье, плотно облегающее её фигуру, с глубоким декольте, выгодно и заманчиво оголяя верхнюю часть её шикарного бюста. Яркий, я бы даже сказал агрессивный, вечерний макияж и небрежно выбившиеся отдельные локоны из тщательно уложенной несколько часов назад прически...

Естественно, она все увидела и всё поняла! Влад торопливо кинулся выключать телевизор, попутно натягивая штаны и орошая всё подоспевшим не вовремя фонтанчиком эякулята. А на меня снизошло ТАКОЕ оцепенение, что я, отчетливо осознавая, что происходит, тем не менее, словно впал в анабиоз и не мог пошевелиться. Так и сидел, как тормоз со спущенными штанами перед взрослой женщиной, которая застукала нас в самый пикантный момент.

— Так! Сидеть! – громко и властно скомандовала тётя Люба – сидеть, сказала! Руки убрал!

Эти слова больше были адресованы мне, так как Влад все же успел спрятать свой пестик, но покорно сел рядом, довольный тем, что хотя бы подсуетился вырубить телек.

— Э-Э-Э-Э-Х! Дяденьки! Вам по сколько лет?!? Всё всухую дрочите? Не стыдно?!? Могли бы и тёлку снять, хотя бы одну на двоих. Давалку какую-нибудь. Ну, на крайняк, проститутку бы заказали! Что, денег нет? Ну у меня бы спросили! Я бы дала! – она помолчала и двусмысленно повторила, думая о чем-то другом, видимо – я бы дала. - Потом, словно опомнившись, добавила – я бы дала денег на такое дело! – Она взяла стул-кресло, придвинула его и села напротив дивана в полутора метрах, оглядывая нас цепким взглядом, время от времени останавливаясь на моей промежности и поникшем бойце. Он и так был далеко не богатырского размера в силу юного возраста, а тут ещё и опал совершенно, уменьшившись в росте и заставляя меня краснеть от стыда. Мне и без того было стрёмно и неуютно сидеть перед зрелой женщиной в таком виде, а тут ещё и съёжившееся до мальчикового размера достоинство... мягко говоря, не добавляет храбрости... Какой-то странный у неё взгляд... Не осуждающий, не издевающийся, нет... оценивающий, что ли...

— Так, Владик, иди поставь чайник, завари свеженького... да покрепче... и потом уберись здесь. Бумажек поразбросали... Сластёны... - Я тоже люблю сладенькое! – она игриво посмотрела на меня, как бы невзначай задирая подол и так довольно короткого (чуть выше колена) платья. Её полные ляжки в плотно обтягивающих бежевых чулках сводили меня с ума – они были просто восхитительны! Особенно там, где уходили в таинственную, мистически притягательную темноту! Влад что-то нехотя и протестующе вякнул, но тетя Люба так на него рявкнула, что тот быстро побежал на кухню.

«Да она же совсем пьяная!» - только дошло до меня. – «в лоскуты! В хлам!». Дело в том, что тетя Люба относилась к тому типу людей, которые, даже выпив очень много, были на вид как огурчик, хотя на завтра вряд ли вспомнят произошедшее вечером. Я же, наоборот, когда вырос, уже с четвертой-пятой рюмки выглядел невероятно вгашенным, хотя голова оставалась ясной до самого конца, и до блевоты никогда не доходило.

— Чай черный заваривать? Или зелёный? Или травяной? – заглянул Влад.

— Чёрный. Дверь закрой! – скомандовала тётя Люба, не отводя от меня своих пронзительно синих, под цвет платья, глаз! Я словно оцепенел перед ней, загипнотизированный её взором. Она приподняла край платья примерно до середины бёдер, так, что стал виден рант по верху чулок с изящной кружевной окантовкой. Мой стручок непроизвольно шевельнулся, словно обозначив стремление вернуться к жизни. О, Боже! Что она делает?!? А тетя Люба медленно продолжала задирать край платья все выше и выше, обнажая по сантиметру изумительные чресла, пока не стал виден треугольник ослепительно белых трусиков. При этом она продолжала неотрывно смотреть на меня, а я, как зачарованный, не мог отвести глаз от её лобка...

— Хочешь? – раскованно спросила она.

Я ничего не мог вымолвить, словно потерял дар речи, только судорожно сглотнул...

Наверное, она наслаждалась произведённым на меня эффектом. Эй явно это нравилось! Она упивалась моим глупым и оторопевшим видом, повергнув меня в шок. Её это заводило! И она устроила небольшой стриптиз прямо перед моим носом – медленно раздвигала и соединяла ноги, оглаживала себя по внешней стороне бёдер и по груди, извиваясь всем телом, затем стала аккуратно снимать чулки – осторожно просунула пальцы под борта (потом я узнал, что эта деталь чулок называется манжет) и плавно спустила их до стройных лодыжек, затем потянула за мысок и сняла полностью. Сначала левый, потом правый. Я заметил синячок у неё на левой голени и мелкие царапины на икрах – возможно её драли прямо сейчас в кустах! – мелькнула у меня мысль. Драли! Именно драли! Толпа взрослых крупных мужиков! По очереди! А возможно, по несколько человек сразу! А может, это всего лишь мои домыслы, и никто её не драл, никому она не давала, просто вернулась пьяненькая с корпоратива и вот ей безумно хочется... А что ей «безумно хочется», видел даже такой неискушённый в этом деле человек, как я! Она начала снимать трусики, подавшись вперёд всем телом чтобы приподнять попу. Её яркие коралловые сочные губы, её чувственный порочный рот оказались совсем близко от меня, всего в паре сантиметров, обдавая густым запахом алкоголя, дорогим парфюмом, жарким дыханьем и похотью. Её прекрасное лицо в обрамлении выбившихся прядей густых чёрных волос из собранной назад шевелюры было так близко, так желанно и доступно, что я практически впал в кому.

— Поможешь?!? Я говорю поможешь снять трусики? – она продолжала поражать меня своим бесстыдством.

Я хотел её спросить: «А можно?», или сказать: «Да, конечно», или погладить её большие вожделенные ягодицы, или всё сразу, но не мог выдавить ни слова, поэтому просто механически положил руки на резинку, перехватывающую её таз, и потянул вниз. Тётя Люба театрально ахнула, когда открылся её бритый лобок и трусики пали на пол, стыдливо прикрыла едва появившуюся щелочку подолом платья. Я машинально проследил за полётом маленького кусочка деликатной ткани и заметил на внутренней стороне тёмные пятна. Что это было – то ли вытекавшая из неё сперма побывавших в неё мужчин, то ли сама настолько истекала соком – я не знаю.

— Ну всё! Я готова! Будешь меня? - тётя Люба приблизилась ко мне всем телом.

Мой гвоздик давно топорщился, как маяк, только сейчас его накрыла мягкая ласковая рука тёти Любы и устроила ему физзарядку – вверх-вниз. Другой рукой она тормошила свою киску, я видел это краем глаза, испуганно скосив свои гляделки вниз.

— Ты чего такой зажатый? Боишься? – спросила тетя Люба, упираясь в меня своими сосочками, своей зрелой ядрёной грудью. Запах изысканных духов смешивался с запахом пота и будоражил воображение. Вот оно!!! То, о чём мечтал много-много раз! Само и внезапно! Могу ли я воспользоваться положением? Ведь тётя Люба сейчас просто пьяна, а завтра будет горько жалеть, если вспомнит конечно. Да и как трахнуть мать друга? Это конечно не то же самое, что трахнуть жену друга, но всё же... А вот окажись Владян в подобной ситуации, он бы раздумывал? Сомневался бы он, перед тем, как трахнуть мою мать? Думаю, нет! Ну, тогда и я... Тем более, она сама... - Что скукожился весь? Боишься, что ли? – продолжала допрос тётя Люда. – Слушай, Кирилл, а у тебя вообще хоть раз было?

— Конечно! – гордо ответил я, боясь, точнее стесняясь признаться, что девственник. Не, ну один раз на вписке сосала там одна приезжая деваха. Она всем пацанам отсосала тогда. Ну или почти всем. Любит она это дело.

— Стесняешься, что ли? Ну тогда давай, я сама! – и тётя Люда осторожно села на меня сверху на корточки, лицом к лицу, нежно направила мой стволик туда, куда нужно, шумно выдохнула и плавно опустилась на него с лёгким постаныванием. Моему блаженству не было предела!!! Я впервые в жизни оказался там, где мечтал оказаться уже лет десять, самоудовлетворяясь рукоблудием при каждом удобном (и неудобном!) случае. Там было горячо и влажно, мягкий охват со всех сторон... Короче, я сразу же пролился бурным потоком от чрезмерного перевозбуждения.

— Ты что, всё?!? – разочарованно спрашивала тётя Люба – только всунул и готов? Так ты говоришь, у тебя уже было? Много раз?

— Да было там... много... уклончиво отвечал я.

— И девчата разные были? – в голосе тёти Любы сквозила явная обида и досада от такого облома.

— Разные – пробурдел я, чувствуя, как бесконечный поток, переполнив мою взрослую партнершу, выливается из неё мне на ляжки и неприятно затекает под попу.

— Ни чему-то они тебя так и не научили! – уже совершенно не скрывая раздражения в голосе, подытожила тётя Люба. – Ладно, пострел – скорострел, а ещё разок сможешь?

— Не знаю... - я был раздосадован сам на себя не меньше тёти Любы. Это надо же так облажаться, когда всё само шло так замечательно?!? Она поднялась с меня, выпустив опозорившийся писюлёк из своего лона и выдавив из себя бОльшую часть жидкости, что я наспускал в неё. Потом повернулась вдоль дивана (ко мне задом, к двери лицом), встала в коленно-локтевую позу и развратно выгнула спинку, безошибочно нащупав своими красивыми длинными пальцами с алым маникюром волшебную горошинку клитора, которую задорно принялась стимулировать, покачивая бёдрами и постанывая. Платье закрывало спину, поясницу и верхнюю часть ягодиц, оставляя на виду все самое аппетитное. Пальчики то и дело мелькали по раскрасневшейся вульве, иногда погружаясь внутрь, чтобы зачерпнуть густой прозрачной смазки для максимально лёгкого скольжения. Не прошло и пары минут, как у меня снова вскочил от такого зрелища. Я встал на колени сзади, приблизился к стоящей на четвереньках женщине (я о таком и мечтать боялся!) и приставил своё орудие к самому входу. Тётя Люба не стала дожидаться моих робких потугов, и сама насадилась на торчащий стебелёк, сладострастно охнув. Снова оказавшись внутри, я принялся торопливо охаживать её, словно спеша сделать то, чего не сделал в первый раз.

— Тихо! Тихо! Тихо! Воробушек лёгонький! Не торопись! Куда так разогнался? Давай потихоньку, вдумчиво, с чувством, с толком, с расстановкой... - наставляла меня тётя Люба. И уже громче добавила – Ну а ты чего там стоишь? Заходи!

Дверь из зала в коридор намеренно оставалась неплотно закрытой – Влад наверняка подглядывал за нами и наверняка хотел поучаствовать.

— Заходи, заходи, не ссы! – позвала тётя Люба сына. Вошел Влад с широко раскрытыми глазами и явно только что натянутыми штанами – его колышек топорщился даже через грубую ткань джинсов. Его явно шокировало то, что он видел – стоящую раком мамашу с оголённой жопой и сношавшего её сзади друга. Есть от чего охренеть! Но это было ещё не всё, - тётя Люба продолжала:

— Хочешь поучаствовать? По глазам вижу, что хочешь! А то вон, Кирюха не справляется! Да и куда ему! Рано ещё!

— Да, конечно, мам, хочу, ещё как хочу! – с готовностью затараторил Владик, поспешно присоединяясь к нам и расчехляясь на ходу – так и есть, его эрегированный гвоздик торчал, как стальная проволока! – Мам, а можно я тебе в рот дам, пока Кирюха там сзади пыжится? – и Влад торопливо отвел шкурку, оголив залупку, приготовившись всунуть уже в рот матери.

— Ты что, извращенец малолетний, собрался матери присунуть?!?? Охуел совсем??? А ну быстро пошёл отсюда! – гневно закричала тётя Люба, причём закричала так грозно, что насмерть перепуганный Влад как был, так и рванулся улепётывать из комнаты, спотыкаясь и путаясь в спущенных штанах.

— Ну ты же сама... ты сама говорила... заходи, типа, не ссы... - жалобно поскуливал он на ходу.

— Придурок, это проверка была, и урок тебе, чтобы ты за матерью в щелочку не подсматривал! Сказано тебе – иди на кухню, там и сиди! – голос тёти Любы был настолько суров, что Влад вылетел пробкой, плотно закрыв дверь.

Что я чувствовал тогда? Да я не особо помню. Наверное, мой маленький болтик не мог удовлетворить взрослую женщину, но я неистово старался! Впечатывался своим плоским животом и безволосым ещё лобком в обширные ягодицы тёти Любы, стараясь вонзить свой хоботок как можно глубже в её текущий нектаром цветок! Наверное, я вызывал у неё нечто вроде щекотки! Но ей нравилось! А недостающую сладость она компенсировала стремительным порханием своих пальчиков по волшебной жемчужинке, вылезшей из открывшихся от возбуждения створок. Опустив глаза вниз, я смотрел, как ритмично погружаюсь в недра взрослой женщины и выныриваю обратно, а плотно сомкнутое колечко заднего прохода сжимается в такт моим движениям. Точнее нет, не так. Вначале оно дергалось очень редко, как бы нехотя. Потом все чаще и чаще. Потом сравнялось по частоте сокращений с моими фрикциями. Вдруг оно хаотично задергалось, тётя Люда громко вскрикнула и уронила голову на подушку, затем бессильно обмякла всем телом и легла на диван.

— Фух! Ну вот, другое дело! – произнесла она, пытаясь восстановить дыхание. – Ты сам-то успел? А то, извини, я что-то устала.

— Не знаю...

— В смысле «не знаешь»? Не почувствовал, что ли?

— Да я не понял ничего...

— Ну ты даёшь! Не понял он! Тут дело такое! Понимать надо! – тетя Люба задорно рассмеялась. – У тебя такой маленький твёрдый перчик, словно созданный для анала! Хочешь, попробуем?

— А это как? – несмело спросил я.

— У тебя что, ни разу его не было? – спросила женщина.

— Нет – ответил я, краснея, чувствуя, что соврать здесь не получится.

— Ну тогда ладно! В другой раз как-нибудь. Не хочу быть первой, кто тебя развратил на это дело!

************************************************************************

В последствии никто из нас больше не вспоминал ту историю. Тётя Люба, и сейчас ещё красивая, статная женщина, не вспомнила тот пьяный вечер, когда она трахнула малолетку – друга своего сына, и чуть не вступила в интимные отношения с собственным сыном... Ну или делала вид, что не вспомнила! Владу было, наверное, ужасно стыдно за то, что он чуть не вставил своей матери... А я... мне хватило того позора, когда я преждевременно кончил, даже не начав удовлетворять ту женщину, которая сама разделась передо мной. И то, что я потом вроде как реабилитировался, ничуть не греет...