Свалка

Сварить пакетик лапши дело нехитрое. Толик привычно составляет кирпичи и поджигает три таблетки сухого горючего. Благо – запасся вовремя... Какая то машина целый мешок скинула. Наверное, до лета хватит.

Здесь вообще всё, что хочешь, можешь найти... Свозят сюда со всего города разный мусор... Но "мусор", – он на первый взгляд – чужой взгляд, неопытный.

У Тольки взгляд цепкий! Он вам такое может отыскать в этом хламе! Еще в начале осени построил он здесь свои апартаменты – так он называет крепко сколоченный сарайчик. Хоть и выглядит "неказистым недоразумением", но не одну осеннюю бурю выдержал. Прочно стоит. А внутри!!! Чего только нет внутри... Шикарная чисто застеленная кровать (какие – то богачи оптом привезли всю мебель и шмотки). Наверное, в новый коттедж переезжали, вот и выкинули всю старую обстановку, а заодно и белье да одежду.

В углу – мягкое кресло, посредине "комнаты" – кухонный стол, застеленный красной скатертью. У стены (не поверите) фрагменты "Шведской стенки", а в ней и книги, и посуда, и музыкальный центр. Даже телек есть (зачем?). Ну, центр – понятно... вокруг батареек видимо – невидимо. А на противоположной стене, где стоит кровать висит почти новый ковер.

– У меня дома всё было точно так же. Только "буржуйки" не было, – поясняет Толик.

Мы встретились в центре города неожиданно. И оба обрадовались этой встрече. Последний раз я видел Толика года три назад... Его семья переезжала в новую квартиру, а я оставался в старой коммуналке. Он плакал, уезжая. – Слишком многое нас с ним связывало, нечто большее, чем дружба... Впрочем, немногие удивлялись – разница в возрасте не так уж велика. Ему тогда было двенадцать, я – на четыре года старше.

Толик меня сразу узнал и радостно замахал рукой сквозь толпу в автобусе. Я тоже. На следующей остановке мы вышли и я, обняв, нежно чмокнул его в щеку.

– А ты подрос, Толька, – мы сидели в кафе и ждали, пока нам принесут заказ. Я рассматривал его одежду... модная курточка, приличные джинсы, на ногах – довольно крепкие кроссовки. Лицо его совсем не изменилось, как будто ему и сейчас не пятнадцать, а всё те же двенадцать нежных лет ангела. Вот только в глазах появилась льдинка грусти... Куда девалось прежнее радостное сияние?

– Ну и как твои дела, как мама, Толь?

– Я не знаю. Не знаю, как мама.

– То есть, как – не знаешь?

– А ты что, телек не смотришь? Помнишь катастрофу весной, на вокзале?

– Как же! Помню, конечно. А она что, была в этом поезде?

– Да нет, рядом – отца встречала... Вот и встретила. Его то опознали, а вот маму не нашли...

... Я хорошо помню эту трагедию. – Подходил пассажирский поезд, а на соседнем пути взорвался состав. Целый состав с бензином. Ох, что там было! Страшно вспоминать...

– Как же так, Толик? Мама погибла?

Он поднял на меня глаза, и слезинка упала на скатерть. – И я погиб? Я же тоже там был. Она просто пропала и все!!!

– Но ведь так не бывает! Всех же погибших опознали...

– Всех опознали, а её просто НЕНАШЛИ!

Минуты две мы молчали, потом официантка принесла заказ.

– Толька, а с кем же ты теперь живешь – то?

– А ни с кем. Я сам по себе. Пытались в инкубатор сдать, да имел я их всех, знаешь куда... Квартиру заняли какие то "крутые". В администрации говорят, что были бы родственники – другое дело, а пока, до совершеннолетия живи в интернате, а жилплощадь, говорят, за тобой будет числиться. Как во18 лет исполниться – будешь иметь все права на свою квартиру... Толик вытащил из кармана пачку сигарет. – Будешь?

– Да нет

, у меня свои...

– А я вот не курю, а ношу с собой. Так... На всякий случай... Ты – то как?

– Да, а что я? Работа – дом – работа. Друзей нет. После тебя ни с кем так и не общался. У них свои взгляды, свои интересы...

– А знаешь что!? – оживился Толик, – пошли ко мне домой. А?

– Но ты же говорил...

– Да нет! У меня свой дом! Просто о нем никто почти не знает. Пойдем?

И вот мы здесь. У Толика "дома".

– Я здесь с начала сентября живу. Сам построил! Как тебе?

– Здорово! А местные бичи не трогают?

– Да что ты?! У меня с ними нейтралитет! Даже в гости иногда на чай заходят. Будешь чай? Я сейчас заварю, лапша только скипит. А то там, в кафе я так и не поел толком...

Пока Толик заваривал чай, я рассматривал книги. – Алгебра, Литература, Анатомия.

– А ты что, на самообучении, Толь?

– Почти. Иногда в школу хожу, когда что не ясно. А так – сам пытаюсь. Учиться то надо...

Подумать только!? Другой пацан, на его месте давно бы уж "залетел" по какой ни будь краже, или на наркоту "присел"... Увидев его в городе, я и не мог подумать, что он живет на обычной городской свалке...

Мы сидели за столом, и пили крепкий чай с вишневым вареньем.

– Саша, тебе здесь как? Не холодно?

– Да что ты, Толик! Натопил – впору хоть голышом ходи...

– Это я для тебя. Оставайся со мной... Хоть на сегодня... А?

– Вернемся в детство?

– Ну да! Я так по тебе скучал! Все эти три года помнил о тебе, а вот найти не мог...

Наутро нас разбудили моторы тракторов. Рев стоял невозможный. Толик стал меня успокаивать... "Да ты не бойся, Саш, это снова мусор привезли. Порычат, выгрузятся и уедут.

В дверь вдруг постучал какой то местный бич. – Толик! Сматывайся! Они с ментами... Сейчас наши сараи начнут крушить! Смотри, не попадись им. Вмиг загребут, как тогда...

– Толик! Надо сваливать быстрее. Одевайся и "чухнем"!

– "Чухнем... "А куда? – с каким то безразличием произнес Толик.

– Как куда? Ты до сих пор не понял? Ко мне! У меня будем жить. Ты и я! Хватит тебе по помойкам ошиваться...

Толик не спеша, оделся. Сел на кровати и отрицательно покачал головой.

– Нее. Я не могу уйти. Да и ничего они мне не сделают. Не в первый раз... Ты – иди... А мне нельзя. Я ведь должен ждать! Я же обещал!.. Нет. Ты – иди, я буду здесь.

– Почему нельзя? Кто тебя держит?

– Меня никто не держит. Просто я обещал...

– Что обещал? Кому?

– Маме! Что буду ждать ее здесь. Пока она не придет за мной. Буду ждать хоть сколько! Хоть год, хоть два... Потому, что обещал...

Я вышел из сарая. – Вокруг, по всей свалке – трактора, машины с мигалками, менты бегают туда – сюда... Чуть поодаль у белой "Волги" стояли несколько человек. Сразу видно – начальство... Я направился к ним.

– Извините, – начал я, – но тот сарайчик (я показал рукой в направлении "апартаментов" Толика) нельзя сносить!!! Понимаете, там люди живут!!!

– Жили, – усмехнулся мне в ответ капитан. За спиной у меня раздался скрип досок, скрежет металла и еще какие то звуки... Вы слышали, как рушатся дома?

Я оглянулся. По тому месту, где только что был сарайчик, кружился бульдозер. Он кружился, как бы стараясь вмять в землю роскошную и странную для этой свалки кровать, кухонный стол, учебники на полках стенки... И мальчишку.

Бульдозер как бы исполнял свой ритуальный танец. Танец уничтожения всего лишнего и ненужного в Этом мире. Он выполнял приказание НУЖНЫХ.

Печатается с сокращениями.