Сладкая и жизнь

Наша встреча состоится, когда у меня закончатся занятия, а у него - рабочее время. Так удобнее всего. Вызывает меньше подозрений, ведь он женатый мужчина. Насчёт детей ничего не знаю. Обычно об этом мы не разговариваем, а я не особо выказываю интерес. Наше свидание создано не для обсуждения личной жизни. В конце концов у всех людей есть тайна. И мне не по душе копаться в чужом белье и противно, когда копаются в моих.

Ожидание проходит на детской площадке, недалеко от кафе, где раньше по выходным я подрабатывала официанткой. Платят там не то чтобы много, но на кое-какие расходы вполне хватает. Я бы могла и сейчас носить фартук и с подносом в руках лавировать между круглыми столиками посетителей, принимая всё новые и новые заказы, если бы в одну из смен не познакомилась с ним.

Сидя на качелях, я включаю экран телефона, чтобы посмотреть на часы.

Опаздывает.

Моя лучшая подруга говорит, что это стрёмно иметь "папочку" и жить за счёт его денег, хотя сама иногда оказывается в затруднительных ситуациях, когда сильно нуждается в финансах. А мне такое не нравится: надрываться за гроши, а после ходить со слезами на глазах и просить друзей дать в займы. Уж лучше так. Жить ведь на что-то надо.

Снова смотрю в телефон.

Цифры минут сменяют друг друга очень медленно.

А сегодня вечер прохладный. Небо неспешно окрашивается в пурпурно-фиолетовые оттенки, готовя город ко сну. Обычно на этой площадке никогда не бывает детей в это время дня, но сейчас я здесь не одна. Маленький мальчик, лет двух-трёх, что-то усердно копает красной пластмассовой лопаткой в песочнице, а рядом на корточках сидит его мать - улыбается успеху своего чада и произносит подбадривающие слова. Наверно здорово жить беззаботной жизнью ребёнка. Никаких тебе обязательств, сидишь, копаешь что-то там в песке и не думаешь о завтрашнем дне. Куда как хуже быть взрослым, когда с глаз окончательно спадает пелена отроческой наивности и неизбежно приходится столкнуться с реальностью.

В мои мысли внезапно вторгается пронзительный короткий гудок автомобиля.

Оборачиваюсь.

На обочине вижу его стильный БМВ.

Напрочь забыв о мальчике и его маме, бегу к машине и запрыгиваю на переднее пассажирское сиденье, овитое мягкой кожей кремового цвета.

— Извини. Опоздал.

— Ничего страшного. Я сама пришла только недавно.

Как всегда, на нём модный костюм, наручные часы с золотым отливом, кольца на правой руке - считая обручальное, - и от него пахнет дорогущим парфюмом. Устраиваюсь чуть боком, чтобы он мог видеть мои обнажённые бёдра. Я не люблю носить юбку, но ему нравится. Его глаза моментально замечают аппетитную часть моего тела. Он слегка улыбается. На долю секунды мне кажется, что он вот-вот погладит мои ноги, но вместо этого он говорит:

— Было много занятий?

— Угу.

— Проголодалась? Если хочешь, можем заказать еду.

Действительно, за весь день ни крошки во рту; я не прочь чем-нибудь перекусить вкусненьким, однако не хочу нагружать его, заезжая в забегаловки, где непременно будет большая живая очередь; наверняка он устал от будничной волокиты и думает совершенно о другом. Хочется как-то взбодрить его. Разбудить инстинкты. Обычно он любит, когда я выделяю его достоинство. Не знаю почему. Может потому что в такие моменты он чувствует себя сильным.

— Да, я бы хотела чем-нибудь...

Подношу указательный палец к губам и делаю вид полной дурочки, у которой мозг функционирует на одной единственной извилине, после чего добавляю:

—... перекусить. Например, твоим членом.

В одночасье в его глазах вспыхивает искра (или это случайный блик уходящего солнца?) Стоит упомянуть мужчинам величие их члена, они тут же заводятся, как механические игрушки с кнопочкой включения. Он смотрит на меня жадным взглядом, облизывается и, не говоря ни слова, поворачивает ключ зажигания, и БМВ с рёвом отзывается на приказ своего хозяина, а я продолжаю вести себя, как озабоченная:

— Я так хочу пососать твой член. Весь день только об этом и думала. Места себе не находила.

И произведение искусства машинной инженерии трогается с места, оставив позади себя небольшое облако.

Всего меньше десяти минут, и мы уже паркуемся перед мотелем. Поднимаемся по лестнице, входим в забронированный номер. Он щёлкает выключатель, озаряя комнату белым светом фосфорных ламп. Затем его внимание полностью фокусируется на моих губах. С хищным рвением притянув к себе, целует меня, как, наверно, никогда не целовал свою жену, даже когда та находилась в самом соку. И почему-то только сейчас, после стольких встреч, моя грудь отчётливо чувствует, что его душу полнит восторг. Его губы перемещаются на мою шею, стальные руки сжимают мои ягодицы. Он не хочет выпускать меня, стремясь как можно дольше владеть молодой девушкой, чтобы его кровь закипала как в его лучшие годы.

Закрыв глаза, отдаюсь порыву этого мужчины. И если бы я его не знала, то с ужасом подумала бы, что сейчас он намеревается меня съесть по кусочкам: так страстно он облизывает и кусает части моего тела.

Наши прилюдии никогда не длятся долго. Отчасти это можно объяснить тем, что он не любит меня - роль любовницы чаще всегда бывает до боли банальна: удовлетворить естественные потребности, бурлящие у мужчины между его ног. Или каким-нибудь другим неведомым мне фактом, о котором сложно подумать, находясь в жарких объятиях.

Вдоволь расцеловав меня, он первым принимается раздеваться. Снимает пиджак, стаскивает галстук, в спешке расстёгивает каждую пуговицу белой рубашки, ремень брюк, туфли, полосатые носки. И вот он уже абсолютно голый, стоит передо мной с волосатым торсом, с хорошо сложенной для его возраста фигурой.

Он подходит ко мне, тянет за руку к кровати, и я, уже заметно возбуждённая, послушно следую за ним.

И вот он спиной ложится на кровать, закидывает руки за голову, растягивая напряжённые грудные мышцы, бросает ноги по сторонам на сорок пять градусов, и немым взглядом зовёт меня присоединиться к нему.

Нетрудно догадаться чего он хочет.

Ради этого всё и затевалось.

Каждую секунду его глядящий в потолок член в нетерпении дёргается.

На четвереньках приближаюсь к его промежности. Встречаюсь с ним взглядом, улыбаюсь. Его неподвижная поза ненавязчиво намекает, что сейчас только мне суждено проявлять телесные движения; моя голова, шея, губы, язык... Наклонившись, облизываю грибовидную головку, чувствуя его вкус и гладкую поверхность, и он сжимается, издав протяжённый вздох.

— Не стесняйся. Ты с ним уже очень близко знакома.

И это правда. После расставания с первой любовью, моя интимная жизнь крутится только вокруг орбиты этого детородного органа. Не могу прикинуть, именно после скольких встреч возникло привыкание к его члену. Если бы я задалась этим вопросом раньше, то, наверно, смогла бы ответить, но сейчас, когда я отправляю его стояк себе в рот, в моей голове не проскальзывает ни единой нотки отвращения. С таким же успехом я могла бы поцеловать ему руку, или шею, или грудь. Разницы в ощущениях не возникло бы абсолютно никакого. Это просто кожа, покрывающая всё его тело. Не более. И когда я начинаю сосать усерднее, когда обильно смазанный слюной член скользит в моей ротовой полости, когда я всеми нервными окончаниями ощущаю твёрдость ствола, во мне бушует лишь радость.

Но я не знаю какого рода эта радость. Радость от самого процесса: от того, что я делаю минет? Или из-за того, что мне в конце заплатят за мои старания? Или потому что этот человек, распластавшийся на кровати и стонущий каждый раз, когда я заглатываю его достоинство достаточно глубоко, чтобы вызвать подобные чувства, не безразличен мне?

Я не знаю. Поэтому, отключив голову, я в очередной раз принимаю правило этой странной игры, расслабляюсь, и пусть тёплые волны несут меня куда-нибудь далеко.

— Ах ты сука, ты просто здорово сосёшь.

И я не останавливаюсь. Напрягая губы, делаю возвратно-поступательные движения головой, из раза в раз чувствуя, как налитая кровью головка ударяется мне в глотку. Мои движения быстрые, благодаря слюне - мокрые. Вскоре от ритмичного трения слюна и вовсе вспенивается, и хлюпающие звуки нарастают, смешиваясь с мужскими стонами.

Он в восторге.

Находясь в экстазе и, возможно, не контролируя свои движения, потеряв разум, он обеими руками хватает меня за голову, чтобы немного подкорректировать темп под себя.

Ритм становится ещё плавнее. Часть нагрузки с шеи спадает. Мне немного легче двигаться, в обмен на потерю полноценного контроля над ситуацией, пусть даже если теперь это скорее не классический минет, а не возмутительное натягивание моего рта на член.

Но я не могу сопротивляться. Ничего не могу с членом во рту возразить, что от подобного манёвра у меня возникает риск подавиться, словить рвотный позыв.

Едва ли это кого-то волнует. Ведь сейчас в его руках я не больше, чем биологический мастурбатор, без души и личности, созданный лишь с одной целью - неистово сосать, безотказно и без сослагательных наклонений, доставлять удовольствие моему господину, чей кошелёк меня кормит.

Но это ведь мне нравится? Да ведь?

— Блять! Сука!

Он продолжает трахать моё лицо, а я успевать хватать воздух, следить, чтобы не коснуться зубами чувствительной плоти, и осознавать, что в данную минуту в моей голове абсолютно пусто. Я ни о чём не думаю. Когда в таком ключе пользуются твоим ртом, невозможно ни о чём подумать. Мысли выталкиваются от каждого проникновения. А когда в черепной коробке образуется бархатная чернота, рассыпающая окружающую реальность на множество кусочков, то тебя больше ничего в этом мире не может волновать.

Может это и есть волна, уносящая не пойми куда?

Затем происходит то, что и должно происходить, когда мужчина продолжительное время испытывает физическое удовольствие.

Он весь напрягается и резко вскакивает на ноги, после чего хватает рукой член и начинает его быстро дёргать, не прекращая издавать звериные звуки. Сквозь постанывания, вздохи и выдохи, сбиваясь говорит мне пошире открыть рот и высунуть язык. Я молча повинуюсь. Сижу перед ним, ожидая когда он кончит.

Проходит лишь несколько секунд.

В голове у меня по-прежнему ничего.

И как это бывает обычно, сперма в одночасье пулей вылетает из напряжённого уретрального канала, и на мой язык ложатся тёплые струи. Он чуть ли не кричит во время оргазма, в то время как белая семя продолжает наполнять мой рот.

Но вот он выдыхает, выпустив последнюю каплю.

А я смиренно сижу, не закрывая рта, демонстрируя ему результат его работы.

Покрытый сгустками язык.

Несколько капель попали на верхние губы.

Он переводит дух. Он доволен. Собой. Мною. Жизнью. И я реально была бы полной дурой, если бы хоть на секунду подумала, что на этом всё и закончится. Нет.

Ему нравится видеть меня такой грязной. Сейчас его возбуждённые глаза смотрят на меня по своему извращённо. Воображение, фантазия делают меня той, кто больше всего претит его похотливому вкусу.

Неужели он видит во мне свою жену, когда та была молода?

— Не закрывай рот. Чтобы ни случилось. Ты просто прекрасна.

Я киваю.

И вот он ставит меня раком. Даже не раздевает; на мне до сих пор учебная форма. Его член вновь полон сил, словно за весь этот день он ещё ни разу не кончал, а сперма у меня во рту, свидетельствующая об обратном, естественный сок моего возбуждённого тела, и готов продолжить. Надев презерватив, он устраивается поудобнее, пальцами мнёт мои ягодицы. Щлёпает. Некоторое время он наслаждается упругостью попки. Ласкает бёдра. Затем двумя пальцами отодвигает в сторону трусики, открывая доступ к моей влажной киске, и без лишней церемонии одним рывком до упора проникает во влагалище, отчего мои глаза закатываются прежде, чем я успеваю их закрыть.

Он неистов в своём стремлении отодрать меня.

Мои руки вцепляются в покрывало, когда член начинает скользить по чувствительным стенкам моей внутренности. Хочется закрыть рот и начать привычно стонать, но я не смыкаю губ. Испачканный язык так и свисает во всю длину, болтается, как у собачки, которая радуется вниманию заботливого хозяина.

Он трахает меня, периодически щлёпая по попе и обзывая меня словами, которые сильно влияют на наше возбуждение.

Сжимаю мышцы вагины, пытаясь взять себя в руки, но под натиском твёрдого члена они вновь расслабляются, и я сдаюсь. Так бесхребетно и легко. Сдаюсь, потому что ничего не могу поделать. Ни с ним. Ни с собой. Природа уже расставила наши приоритеты, и я испытываю удовольствие, которое вызывает этот повидавший многое в этой жизни орган.

Ненасытный орган.

Жадный. Эгоистичный.

Он ничего не говорит, внезапно вынимает член, кладёт меня на спину, раздвигает мои ноги и с каким-то чавканьем, которое издаёт моя киска, вновь входит до упора.

Я мычу. Издаю странные звуки, способные вырываться из открытой гортани.

Он шепчет мне на ушко, что я лучше всех.

Сперма на моём языке уже остыла, но я по-прежнему чувствую вкус. Вкус белка и протеина. Солёный, отдающий прямо в мозг. На меня накатывается приятное забвение, которое, наверно, приходит во время секса со взрослыми замужними дядьками. Я даже не замечаю, что уже лежу на боку, подтянув колени к груди. Что через мгновение вновь стою на четвереньках. Как после этого с животной страстью прыгаю на его члене.

Он контролирует позу моего тела, которое перестало повиноваться мне. Которое давно предало мой разум и подчинилось чужой воле.

Затем он кончает. Снова.

Снимает презерватив и выливает содержимое мне в рот, окончательно превращая это место в отходник своей спермы.

— Теперь можешь глотать.

Наконец мои губы смыкаются, то, чем он меня наградил, уходит в желудок, и через мгновение я показываю ему девственно чистый язык.

Он доволен. Гладит меня по волосам. Целует, то в щёки, в шею, в руку...

Через какое-то время он идёт одеваться, а я направляюсь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Когда я выхожу из ванной, он уже весь одетый.

— Вот деньги.

Беру новенькие купюры в руку. Сразу замечаю, что сумма здесь чуть больше, чем обычно.

— На этом всё.

— Да. Я пойду домой.

Кладу деньги в сумку.

— Нет. Ты не поняла. Мы больше не сможем встречаться.

Удивлённо смотрю на него. Он ведь шутит? В сердце что-то щёлкает.

— Моя жена начала что-то подозревать. Сама знаешь. Если она узнает о моей связи с тобой, она подаст на развод, и через суд оставит себе половину моего имущества. Так что извини.

— Ничего.

— Ты славная девушка. Мне было приятно с тобой. Правда.

— Да. Я знаю.

— Ну что ж. Прощай.

И он закрывает за собой дверь, оставляя меня одну, стерев прощальными словами всё приятное послевкусие после секса.

Сама того не сознаю, что стою, уставившись в дверь, перед помятой кроватью и тихо роняю слёзы.

~~~

— Вот ты и осталась без папочки. Это не могло длиться вечно.

Моя лучшая подруга произносит эти факты без какого-либо злорадства, но мне кажется, что в её голосе прослеживается радость.

— Тебе всегда будут рады в кафе. Официанток там сейчас действительно не хватает.

Но меня не радует перспектива работать за копейки. Надрываться целые выходные, чтобы в итоге получить сумму, которую я бы получила просто один раз поцеловав мужчину в губы. Сложно перестроиться от сладкой жизни к реальности. Или сладкая жизнь и реальность - это одно и то же?

Я уже запуталась.

Накопленных денег мне хватит на какое-то время. А потом...

Что будет потом?

— Ты слушаешь меня?

— Да, слушаю.

— И что ты думаешь по поводу этого?

Я думаю, в мире ещё полно женатых мужчин.