Шествующая среди огня

Мне всегда нравились женщины. У каждой из них свой аромат, своя история. И поэтому любовь с каждой женщиной своя, особенная.

Однажды мне захотелось новых ощущений, необычных и непривычных. На специальном интернет-портале я нашел группу, где чатились любители БДСМ. И начал листать анкеты.

Нижние, верхние... Госпожа, рабыня... понемногу погружаясь в эту необычную среду, я уловил в себе желание найти там покорность... обожание... стремление выполнить все мои капризы... полностью отдаться моей мужской развратной силе... моей власти...

Вскоре мое внимание привлекла жгучая длинноволосая брюнетка. Симпатуля находила для себя удовольствие быть Нижней, служить своему Господину, получать наслаждение от яростного мужского Эго.

Я вспомнил фразу Ницше: «Идешь к женщине, возьми хлыст».

И улыбнулся: хлыст у меня уже есть. От природы. Всегда со мной. Тяжелеющий от женских губ...глаз...розовых складочек внизу животика...Я отымел этим хлыстом немало хорошеньких цыпочек.

Правда, ни одной из них я не насиловал. Не подчинял. Не унижал. Женщина для меня – богиня. А ее тело – храм.

Кисуня была другой. Кисуня – это был ее ник, который и привлек мое внимание.

В сексе она была Нижней. Сабой. Мазочкой. Ее заводили власть. Сила. Подчинение.

Но женщина мне понравилась. Ее небольшой рассказ о себе зацепил. Страдание всегда привлекает. Понятно, что разные мужчины по-разному на него реагируют. Лично мне всегда хочется обогреть страдающую женщину, принять участие в ее судьбе, развлечь своим присутствием, попробовать ее на вкус.

Кисуня была не против встретиться. Я вызвал у нее любопытство. И это меня подстегнуло к дальнейшим действиям.

Я понял, что хочу ее изнасиловать. Тем более, она хотела этого сама.

В тот день я хорошо принял на грудь. Мы условились, что я буду пьян. Не брит. Свои учтивость и деликатность могу оставить дома. И полностью расслабиться. А Кисуня наденет длинное платье до самого пола с глубоким вырезом.

Всё так и случилось.

Вечером я оказался на пороге ее квартиры.

Кисуня встретила меня, облаченная в прекрасное длинное платье.

— Привет!

— Привет!

Я весь был в предвкушении того, что вскоре буду обладать этой роскошной женщиной, наслаждаться ее губами, попой, грудью, искусной стрижкой внизу животика... Мне предстояло получить новый опыт! Стать домином. Отодрать симпатичную мне женщину на первом же свидании. Нижнюю. Благородную и покорную. Источающую флюиды эстетства. Принадлежности к какой-то непонятной мне породе женщин, ищущих наслаждение там, где большинство женщин его не ищут.

Окинув меня беглым взглядом, Кисуня пригласила меня в комнату. Предложила выпить чего-нибудь за знакомство.

Расположившись в кожаном кресле с бокалом коньяка, я принялся разглядывать мою сабочку.

В моем пьяном мозгу завертелись картины одна хлеще другой. Кисуня поставила диск с оркестровыми мелодиями. Действительно, эстетка.

— Покажи мне свои груди! – приказал я.

Кисуня встала на середину комнаты прямо передо мной. Достала свои шикарные груди из чашечек бюстгальтера и открыла их для моего взора.

Ммм... эти две белые булочки с двумя розовыми ягодками на вершинках были прекрасны!

Я встал, подошел к моей партнерше, легонько толкнул ее в плечо, заставив опуститься на колени и оказаться губами на уровне моей ширинки.

От ее минета и захлебывания слюной я задрожал всем телом.

Именно в такие минуты во мне просыпается животная страсть. Смесь ярости и восторга. Горячее желание взять женщину в кулак, скрутить ее, чтобы не вырвалась, забрать у нее свободу, пользоваться ею, как собственностью.

Кисуня писала, что не возражает против анального секса. Отыметь женщину в попу – что может быть волнительнее?! Запретнее?!

В нескольких мгновениях от пульсации, которая так ярко обжигает мозг, я решил чуть успокоиться. Вытер мокрый член ее длинными черными волосами. Потребовал покрыть поцелуями мои яички. От алкоголя и секса с Кисуней у меня поехала крыша.

— Хочу тебя в попу! Мою самую прекрасную сучку! Мою самую преданную давалочку! Мою ненаглядную сосочку!

Мы переместились на диван. Поставив свою партнершу раком, я облизал ей промежность, поласкал пальцами горячую серединку... и стал ее насиловать. На всю глубину. Истекая потом. Скрежеща зубами. Мне нравилось держать в ладонях ее грациозные ягодицы, оставляя на них синяки, и дарить себе наслаждение. Над левой ягодицей у Кисуни мерцала татуировка: «Шествую среди огня».

— Я и есть тот огонь! – подумалось мне. – Шествуй!

... Вскоре я стащил с дивана мою вые...нную и изнасилованную во все дырки сабочку. Бросил ее на пол перед собой. Полураздетая, истерзанная, усталая, но бесконечно благодарная, она нежно целовала мои ноги.