Семейные грехи. Часть 1

Семейные грехи

Часть 1

Почти четыре года он отсутствовал, а родительский дом ничуть не изменился. Кирилл стоял перед большим двухэтажным домиком в американском стиле. Всё тот же старинный высокий дуб перед домом, протянувший свои ветки к его детской комнате. В памяти всплыли тёплые воспоминания, как он ночью убегал из дома через окно, прыгал на толстую ветку дуба и спускался. А потом под утро возвращался тем же путём. Очень удобно.

Качели на дереве тоже на месте. Кирилл так и видел на них младшую сестрёнку Полину, которую он раскачивал так, что та словно в небеса улетала. Она так и кричала озорным восторженным голоском – «В небеса!».

Двадцатишестилетний парень ласково улыбнулся от воспоминаний давно минувших дней. Четыре года за границей всё-таки большой срок. Кирилл уже успел перенять менталитет американцев, идеально выучить английский язык и отлично вписаться в их общество. Он закончил высшую школу экономики в Бостоне и целый год практиковался в одной из лучших Бостонских фирм в должности финансового аналитика.

С личной жизнью тоже всё шло хорошо, как он и привык. Привязанностей Кирилл ни к одной девушке не питал, ему это попросту было не нужно. Отношения – очень сложный процесс, требующий много внимания и работы над ними. Кирилл строил карьеру, избегая серьезных отношений. А вот любовниц ему хватало. Причём разного возраста. Он, как и большинство молодых парней, питал страсть к милфам. Молодые девчонки легко ложились к нему в постель, ведь Кирилл был не дурён собой. Высокий – 185 см, широкоплечий шатен. К тому же в университете он отлично подкачался, растянув грудную клетку, расширив спину, нарастив мышечную массу. А вот завоевать и уложить в койку милфу – задача не из простых. Но Кирилл справился, и не однократно. Как оказалось, замужние американки за сорок - крайне падкие на молодых накаченных мальчиков иностранцев. А когда Кирилл, со своим ярким брутальным акцентом, говорил: «Я русский», они тут же падали к нему постель. В какой-то момент самоуверенный Казанова потерял счёт своим любовницам. Жизнь в Америке ему нравилась, и он бы там и остался, не раздайся среди ночи тот самый судьбоносный звонок.

«Возвращайся. Время пришло. Ты нужен мне здесь», - коротко и по существу сказал дед. Когда Кирилл уезжал, у них с отцом и дедом был договор: Кирилл заканчивает ВУЗ в Бостоне, практикуется какое-то время, нарабатывая опыт и знания, а затем готовым специалистом возвращается в Россию, чтобы работать в компании деда.

Взгляд Кирилла скользнул по большому чёрному Вольво, стоящему перед гаражом, и блестящему так, словно его только что отполировали. Значит дед тоже приехал.

Дед владел одной из крупнейших в стране компаний по производству мебели, являясь и владельцем, и акционером. Отец Кирилла также работал в компании, на должности генерального директора. И вот пришло время младшему из династии Броновых войти в семейный бизнес. Для этого Кирилл и вернулся.

Он двинулся к дому, катя чемодан за собой. Обратил внимание, что газон свежескошен, и цветы уже мать посадила перед домом. Тёплый майский вечер благоприятно сказывался на настроении блудного сына, наконец вернувшегося домой.

Кирилл поднялся на крыльцо и уже хотел постучаться, но передумал. Он, осторожно, дабы не быть замеченным, заглянул в окно, которое прикрывала лишь тонкая кружевная тюль. Окно выходило в просторную кухню, совмещенную с залом. На устах парня растянулась тёплая счастливая улыбка. Всё семейство в сборе. Отец с дедом сидят за столом и общаются, мама хлопочет на кухне, младшая сестрёнка вертится вокруг неё, помогая. А вот Вероника, старшая сестра, развалилась в кресле и залипла в телефон, жуя жвачку и накручивая чёрную прядь на палец. Старший брат был поражён, как выросли его младшие сестрёнки. Веронике сейчас должно быть лет семнадцать, а Полинке сколько? Четырнадцать получается! Когда он уезжал они обе ещё были мелкими «пиздючками», как он их называл, за что часто ловил от матери недовольный взгляд.

Кирилл глубоко вздохнул, улыбнулся сам себе и постучал в дверь.

— Приехал! – послышался озорной крик Полины.

Она и открыла ему дверь. Какое-то время они удивлённо пялились друг на друга. Кирилл сверху-вниз на миниатюрную сестрицу, которая из его «маленькой принцессы» превратилась в молодую девочку подростка, одетую широкополую юбку и белые гольфы, а сверху футболка с портретом Эминема. Если она уже слушает Эма, то девочка давно уже выросла. Полина же, своими большими, словно из мультиков аниме, голубыми глазами снизу-вверх смотрела на брата, словно не узнавая его.

— Какой ты стал большой! – восторженно воскликнула младшая сестрёнка и бросилась ему на грудь.

— Кто эта прекрасная леди? Где моя малявка сестра?!

Она расхохоталась и шлёпнула его по груди кулаком. Затем прижала ладонь к грудной мышце и погладила её с восхищением.

— Ого, как ты накачался...

Кириллу стало немного неловко, что его маленькая сестрёнка так его трогает. Он ощутил не прикосновение ребёнка, к которому привык, а прикосновение женщины, хотя до женщины Полинке ещё далеко.

А вот старшей сестре не так далеко. Она оказалась за спиной младшей, склонила голову на бок и изучающе смотрела на брата. «Какая же она стала красивая!» - поразился Кирилл. Заметно выросла, став одного роста с мамой, отрастила длинные чёрные волосы. Они свисали ей на одно плечо и блестели, как Вольво деда. Черты её лица также изменились до неузнаваемости. Она похорошела, стала красить глаза и губы. Фигура из подростковой превратилась в более женственную. Тонкая талия, приятные овальные бёдра и грудь у неё выросла! Одета в белый топ и чёрные велосипедки, отлично подчёркивающие её талию и пятую точку.

Кирилл понял, что слишком долго засмотрелся на тело сестры и резко вскинул взгляд вверх, в её карие глаза.

— Ну здравствуй, братец, - улыбнулась она. – Ты похорошел.

— Тоже самое могу сказать и о тебе.

У Кирилла мелькнула непрошенная пошлая мысль: «Вполне возможно, что Вероника уже не девственница». Эта мысль немного покоробила старшего брата, но и возбудила одновременно.

Они тепло обнялись. Объятия были иными, не такими, как прежде. Она выросла, очень выросла с момента их последней встречи. Стала настоящей красавицей. Прям даже неловко было её обнимать.

За Вероникой подошёл отец. Точная копия Кирилла, только с лёгкой сединой в тёмных волосах и возрастными морщинками на красивом загорелом лице.

— Сын! – расплылся в улыбке батя, крепко обнимая Кирилла. – Как я рад тебя видеть.

— И я тебя, пап.

Следом за отцом вышел дед. Он всегда был суровым мужиком, сколько Кирилл его помнил. И, казалось, с годами нисколько не смягчился. Кирилл обратил внимание, что дед практически облысел в свои 62 года, по крайней мере стал коротко стричь те редкие волосы, которые у него остались. Но ему это шло. Выглядел он солидно, как, впрочем, и всегда.

— Кирилл, - поприветствовал его глава семейства, крепко пожимая руку внуку и похлопывая его по плечу. – С возвращением.

— Спасибо, дедушка. Как поживаешь?

— Лучше всех, - выдавил из себя редкую улыбочку дед.

Она подошла к нему последней. Не потому, что любила меньше всех, а просто завозилась с передником и кухонными прихватками. Передник она сняла и предстала перед Кириллом в роскошном платье изумрудного цвета, с соблазнительным глубоким декольте и голыми плечами. Длиной до середины бедра. А под него того же цвета туфли. На шее золотое ожерелье. Кулон в виде треугольника тонет между пышными холмами.

«Не смотри туда!» - велел себе Кирилл, но взгляд-таки скользнул по верху груди матери. А после они встретились глазами. Глазами, нашедшими в отражении друг друга старую тайну, доступную только им двоим.

— С возвращением, сынок, - ласково улыбнулась мать своими кошачьими глазками. Сейчас, на каблуках, она была почти его роста. Прижала сына к своей груди и погладила за шею. Прикосновение её тёплых пальцев с острыми ноготками отразились дрожью в теле молодого мужчины. – Наконец-то ты дома.

— Мама, - произнёс одно слово Кирилл, но вложив в него максимум теплоты.

— Ты так подкачался, - тоже заметила мать, трогая его бицепсы, хорошо проглядывающиеся из-под короткого рукава футболки.

— Это да, - смущённо улыбнулся Кирилл.

Мама провела рукой по его груди и животу, от чего Кириллу стало не по себе.

— Идём к столу, - она взяла его под локоть и повела за стол.

Сток, к слову, был шикарен. Изобилие еды и напитков. Лучшие продукты. Свежие фрукты, овощи, запечённая индейка, словно сегодня День Благодарения. Разные гарниры, рыба, мясные нарезки, сыры. И многое другое. Семья Броновых могла позволить себе такой богатый стол, ведь каждый в семье очень хорошо зарабатывал, за исключением сестёр. Они конечно подросли, но всё ещё остались теми самыми «пиздючками», только значительно похорошевшими. Прям не по себе Кириллу было смотреть на сестёр, словно их подменили. Дети быстро растут.

За ужином Кирилла засыпали вопросами. Он красочно рассказывал о своей жизни в Америке. Об учёбе, работе, тусовках с друзьями. Показывал фотографии с телефона, тех мест, где успел побывать. Америка – огромная страна, полная различных красот. Кирилл успел попутешествовать по многим городам, посетив самые главные достопримечательности, о которых подробно рассказывал за столом и показывал фотографии.

На протяжении двух часов велась оживлённая беседа, лишь только дед сурово молчал во главе стола, задавая вопросы только касательно учёбы и работы. На достопримечательности Америки ему было плевать. Отец на радостях, что вернулся его наследник, прилично набрался и под конец ужина с трудом поднимался по лестнице в спальню. Дед же был трезв, как стёклышко, пригубив всего пару бокалов виски. Покидая дом, она отвёл Кирилла к своей машине и сказал:

— Отдохни пару дней, а в понедельник жду тебя в офисе. Нам о многом предстоит поговорить. Я возлагаю на тебя большие надежды, внук. Не подведи меня.

— Не подведу, дедушка, - пожал ему руку Кирилл.

Дед сел в свой роскошный чёрный хэтчбек и укатил прочь. После смерти бабушки он не завёл новую жену, жил один в большом доме на окраине города, имея при себе всю необходимую прислугу - от личного повара до садовника.

Мама убирала со стола, мыла посуду, а Кирилл ещё какое-то время болтал с сёстрами. Особо словоохотлива была Полинка, Вероника же больше слушала его, чем расспрашивала. В который раз Кирилл отметил, как похорошела и вытянулась его старшая из двух сестёр. Он даже поинтересовался есть ли у неё парень, на что Вероника лишь усмехнулась и пожала плечами, уйдя от прямого ответа.

Возвращаться в спальню своего детства и юношества было просто прекрасно. Кирилл с удовольствием упал на свою кровать под окном. Старые постеры всё ещё уродовали стены. «Надо бы их снять», - дал он себе задание на завтра. Боксёрская груша висит на своём месте, пыльная и потрёпанная. Компьютер, устаревший на несколько лет, на столе. Полка с книгами, которые он никогда не читал, на стене. Огромный шкаф-купе перед кроватью тоже никуда не делся. Глядя на своё отражение в зеркале шкафа, Кирилл вспоминал, как будучи маленьким боялся, что его утащит монстр из вымышленного зазеркалья. Где-то он услышал, что нельзя спать ногами к зеркалу и очень испугался. Но мама успокоила его, сказав, что это глупости. «Зеркало – есть зеркало, и ничего больше», - сказала мать.

Слушая, как по большому просторному дому раздаётся топот ног и ругань сестёр, Кирилл наконец по полной ощутил, что он вернулся домой. Под эти приятные, домашние звуки он погрузился в глубокий сон.

Ему снился старый, давно умерший пёс Джек. Во сне он был жив, и Кирилл кидал ему фрисби. Джек, на всех парах мчался за тарелкой, не видя преград, от чего врезался в дуб. Это было так забавно, мама сидела на крыльце и хохотала. В один момент она аж завалилась назад от смеха, и её бёдра распахнулись. Взгляд Кирилл упёрся в показавшиеся из-под платья белые трусики матери. Они были такими узкими, что прикрывали только интимное место, а вверху ещё красовался бантик, красный.

Рядом лаял Джек, толкая четырнадцатилетнего Кирилла в ногу, и требуя бросить ему тарелку. Но мальчик не мог оторвать взгляда от белых трусиков матери.

Это был не вымышленный сон. Это было реальное воспоминание, явившееся уже взрослому Кириллу во сне. Ключевой момент в его жизни, оставивший яркий след в памяти и открывший в нём фетиш, который до сих пор не отпускал парня.

Что-то яркое упало на глаза Кирилла. Некий источник света вырвал его из сна. Он закряхтел и прикрылся ладонью от света. В комнате было темно, а свет лился из коридора. Он просачивался в комнату парня, огибая чей-то силуэт в дверях. Силуэт с короткой стрижкой. Отец? Нет, рост и ширина плеч точно не его.

Дверь медленно закрыли с внутренней стороны. Кирилл сел в постели. Сердце учащённо забилось в груди. Она подошла к его кровати. Лунный свет через окно упал на её лицо. Она улыбалась, едва заметно, в своей манере. Хитрая улыбка, лукавая. На ней был чёрный шёлковый халат. Она потянула за пояс и распахнула его. Сердце парня уже вовсю скакало галопом. Его взгляд скользнул по её стройному телу, прикрытому комплектом чёрного атласного белья. Красивое, утончённое. Атлас переливается в лунном свете...

Она скинула халат с плеч. Теперь он мог оценить её тело во всей красе. Оно практически не изменилось с того самого последнего момента три года назад. Тонкая талия, соблазнительные овальные бёдра, полная стоячая грудь, нежная кожа. Она просунула большие пальчики под тонкую резинку трусиков и медленно спустила их вниз. Лобок гладко выбрит, аж сияет в лунном свете. Поднимая одну ногу, затем другую, она вышагнула из трусиков и призывно бросила их на подушку, в нескольких сантиметрах от лица сына.

Сработал давно забытый триггер. Кирилл схватил трусики матери и прижал к лицу, вдыхая их аромат.

11 лет назад

Тот случай, произошедший во дворе, когда он играл с псом, а мама случайно засветила свои трусики, разделил жизнь четырнадцатилетнего парня на до и после.

Он не мог спокойно спать по ночам. Мальчика посещали бурные сексуальные фантазии, связанные с мамой. Ранее он никогда не замечал за собой влечения к матери, но тот судьбоносный «засвет» что-то изменил в нём. Её белые трусики не выходили у мальчика из головы. Он грезил о них днём и ночью. И однажды решился на отчаянный смелый шаг...

Выждав, пока мать спустится вниз готовить завтрак, Кирилл ринулся в родительскую спальню. Отец рано уехал на работу, сёстры ещё спали. Осторожно закрыв за собой дверь, он двинулся к комоду. Нижнее бельё матери он нашёл в нижнем ящике. Открыв его, мальчик словно ослеп. Его глаза широко распахнулись. В ящике аккуратно были сложены десятки комплектов нижнего белья. Из разного материла, различной формы и расцветки. Глаза разбегались! Трусики отдельно, лифчики отдельно.

«Что взять?! Что взять?!» Взгляд Кирилла упёрся в те самые белые трусики с красным бантиком, которые были на ней в тот день на дворе. Он бережно взял их в руки и осмотрел. Точно они! Те самые! Такие лёгкие, мягкие на ощупь. Сзади такие узкие, только одна полоска и треугольничек вверху. В четырнадцать Кирилл уже знал, что такие называются стрингами. В школе говорили, что такие трусы носят шлюшки. Кирилл никак не ожидал обнаружить столь вульгарные трусики среди маминого белья. Осмотрев другие, он выяснил, что белые – далеко не единственные стринги в её гардеробе. Каких тут только не было, помимо стринг. Минималистичные танга, бикини, стринги-шортики, бразильянки, даже несколько боди с застёжкой на промежности. Шёлковые, атласные, хлопковые, кружевные. Белые, красные, чёрные, синие, розовые, зелёные, голубые, куча разных цветов. После того случая на дворе, Кирилл стал настоящим экспертом по женским трусикам. Перерыл интернет, получая знания.

Ему хотелось осмотреть всё бельё матери, ведь оно было таким красивым и разнообразным. Лифчики его не очень интересовали, хотя была пара довольно интересных комплектов, особенно прозрачные. К ним шли такие же трусики. «Да они вообще ничего не скрывают!» – поразился парень. Лишь лёгкая прозрачная ткань спереди, через которую, должно быть, всё видно.

Но нужно было спешить. Кирилл схватил белые трусики с бантом и аккуратно закрыл ящик комода. Вышел из спальни родителей и кинулся в свою комнату. Забрался под одеяло, снял свои трусы, а каменный член обмотал трусиками мамы и принялся яростно дрочить. Такого бурного оргазма он ещё никогда не получал. Трусики матери пропитались его спермой, и четырнадцатилетнему подростку ничего другого в голову не пришло, как кинуть их в корзину для грязного белья. У мамы так много трусиков, что они вряд ли вспомнит какие когда носила. Просто кинет бельё в стиралку и постирает испачканные белые со всеми остальными.

С тех пор Кирилл частенько воровал мамины трусы из комода и мастурбировал ими. То просто обматывал ими член, то клал их себе на лицо и яростно дрочил, нюхая. В какой-то момент он осознал, что свежее постиранное бельё не так прикольно нюхать и дрочить им, как ношенным. И тогда он тайком рылся в корзине с грязным бельём, выискивая мамины грязные трусики. Их легко было отличить от трусов сестёр, по фасону, эстетике, форме. У девчонок все трусы детские, с рисунками зверушек, или героев мультиков. У мамы же трусики взрослые. Красивые, эротичные, разной формы, разного материала, дорогого на ощупь, качественного.

Теперь Кирилл нюхал только её ношенные трусики, и их запах сводил его с ума. Он орошал их спермой и возвращал обратно в корзину с бельём. Порой его посещали фантазии, как мама надевает трусики, перепачканные его спермой. Ещё он часто фантазировал и дрочил, представляя, как мама в своём красивом нижнем белье лежит на кровати и сексуально позирует для него. Или, как расхаживает в стрингах по дому. Как переодевается перед ним, показывая ему все свои комплекты.

Бурные фантазии захватили мальчика на долгие месяцы. Он продолжал воровать трусы матери и пачкать их своей спермой. Всё шло хорошо, до 7 октября, ещё одного судьбоносного дня.

В тот день Кирилл сослался больным, чтобы не пойти в школу. Актёр из него всегда был прекрасный, и родители повелись. Дом опустел. Отец, как всегда, уезжал раньше всех, развозя девочек в школу и детский сад. Мама обычно уходила последней, так как её рабочий день начинался с десяти.

Как только дверь за ней закрылась, и ключ повернулся в замке, Кирилл мгновенно сбросил одеяло и кинулся в ванную. Вчера вечером он вошёл в ванную и обнаружил там маму практически голую. На ней были только красные трусики танга с низкой талией. Мама стояла у раковины, чистя зубы. Видать, забыла дверь закрыть. Кирилл замер на пороге, округлив глаза. Мама увидела его в отражении зеркала и аж подскочила.

— Ой!

— Извини, - пробурчал в панике Кирилл, быстро закрыв дверь.

Случай ничем не примечательный. Такое случается, когда живёшь с родителями. За всё время ты неоднократно будешь видеть мать в нижнем белье, а возможно тебе посчастливиться увидеть её голой.

Голой, Кирилл никогда её не видел. А вот в нижнем белье случалось. Но раньше он смотрел на это обычно, не придавая особого значения. Но всё изменилось с появлением у него фетиша на нижнее бельё матери. Увидев её в красных танга, Кирилл не мог думать ни о чём другом, кроме этих трусиков. Они прикрывали мамину попу наполовину, оставляя обнажёнными округлый низ ягодиц. И на своём фетишистском опыте Кирилл знал, что чем больше ткани на промежности и сзади, тем больше запахов будет после носки. Хотя эстетически предпочитал минималистичные стринги.

Лёжа в кровати перед сном, мальчик анализировал: Мама перед сном пошла в душ, значит эти трусики она сняла. Они должны сейчас лежать в корзине. Нужно срочно их раздобыть. Кирилл хотел дождаться, пока все уснут и украсть их себе в постель. Но в ту ночь, судьба ему не благоволила. Видите ли, родители именно в эту ночь решили закатить скандал. Пол ночи ругались и расхаживали по дому, не давая спать ни ему, ни сёстрам. Потом ещё Полинка припёрлась к нему в постель, потому что ей не спалось. Раньше она часто приходила к нему, жалуясь на старшую сестру и засыпая с любимым братиком. Потом пришлось её отучать от этой привычки.

В общем с кражей трусиков его ждал облом. Но Кирилл не сдавался, поэтому утром сымитировал болезнь, одурачив даже проницательную мать. И как только она ушла, он бросился в ванную и принялся рыться в корзине. Быстро нашёл красные танга и прижал к носу, вдыхая аромат маминой щёлки. Прямо в ванной он спустил трусы и принялся дрочить. Закрыв глаза, прижав красные танга к носу, Кирилл, ничего не видя, и не слыша, дрочил, как безумный.

Это и сыграло с ним злую шутку. Он не услышал, как повернулся ключ в замке. Не услышал даже цокот каблуков матери по лестнице. Похоть настолько ударила ему в мозг, что притупило все рецепторы.

И вот мать стоит на пороге ванной, у него за спиной, округлив глаза и прижав ладонь ко рту. Юный симулянт, ничего не замечая, продолжал дрочить, как сумасшедший. Его трусы висят на уровне колен. Грязные трусики матери прижаты к лицу. Именно в такой позе его застала мать, и отойдя от шока, закричала:

— Ах ты извращенец, мелкий! Ты что творишь тут?!

Сердце мальчишки чуть не выпорхнуло из груди. Он подпрыгнул, обернулся, выронил её трусики и натянул свои. Через пару секунд мама за ухо затащила его в комнату и начала ругать так, как не ругала никогда.

— Вот как ты болеешь?! – кричала она. – Вместо того, чтобы лежать в кровати, нюхаешь трусы матери и дрочишь?! Фу! Какая мерзость! Как ты можешь делать такое?! Ты что больной?!

— Я... Я... Я случайно, - лепетал Кирилл. – Они просто лежали сверху, и я их взял... Ну и...

— Врун! Ты думаешь я не знала?! Ахаха! Дурачок наивный! И зачем я только закрывала на это глаза?! Надо было сразу тебя выругать, как только в первый раз заметила эти мерзкие пятна! И пропажу белья из комода, между прочим, я не раз замечала! Что смотришь? Вылупил глазёнки. Странно было увидеть в корзине для грязного белья трусы из комплекта, который я ещё никогда не надевала!

С каждым её словом, Кирилл чувствовал себя всё большим идиотом. В этот момент он был готов под землю провалиться, лишь бы исчезнуть с поля зрения матери.

— Прокололся, да? – смеялась она над ним. – Глупый дурачок. Всё я знала, и уже давно! Но всё! Моё терпение лопнуло! Ещё раз увижу свои трусы в твоей гадкой сперме, всё отцу расскажу! Или может и так ему рассказать? Вечером... - задумчиво почесала подбородок мама.

— Нет! – вскрикнул Кирилл, уже представляя, как отец берёт ремень. Пару раз он уже шлёпал его, но за гораздо меньшие провинности. Что же он с ним сделает в этот раз, даже представить было страшно. – Не надо, пожалуйста, мама! Я больше не буду! Клянусь!

— Смотри мне! – пригрозила она ему пальцем. В этот момент Кирилл про себя подумал: «Какая же она красивая, когда злится». Знала бы она, какие у него фантазии на её счёт, ох и не поздоровилось бы ему.

— Одевайся! Отвезу тебя в школу, мелкий фетишист!

Последняя фраза прозвучала из её уст с некой усмешкой, без былой злости.

По итогу отцу она ничего не рассказала. Кирилл больше не воровал бельё. Какое-то время... Однако, со временем, снова осмелел и вернулся к старому. «Я самый настоящий фетишист рецидивист», - про себя усмехался он, не в силах бороться со своим фетишем. Но больше он не пачкал мамины трусы спермой. Просто нюхал их и дрочил.

С того дня, мама частенько подкалывала его, когда рядом не было отца и сестёр. Это вгоняло Кирилла в густую краску и злило. А ей, как ему казалось, было даже в кайф над ним посмеяться.

Год спустя, когда ему стукнуло шестнадцать, случился ещё один судьбоносный эпизод, который привёл к необратимым по сей день последствиям.

За продолжением рассказа обращайтесь в личные сообщения на сайте или на почту tоrrеs9111@mаil.ru