Разговор с последствиями / а соnvеrsаtiоn оf соnsеquеnсе © Tniсоll

Разговор с последствиями / а соnvеrsаtiоn оf соnsеquеnсе © Tniсоll

***************************

Главные герои:

Муж: Томас "Томми" Вентура, 44 года, женат на Бев уже 25 лет.

Жена: Беверли "Бев" Вентура, 44 года, вышла замуж за Томми сразу после окончания школы. Мать троих детей-подростков 18-20 лет, живущих дома и посещающих колледж.

Ребенок №1: Перрис, 20 лет, первая дочь, учится в колледже.

Ребенок №2: Франклин, сын, 19 лет, второкурсник колледжа.

Ребенок №3: Трейси, 18 лет, младший ребенок, недавно окончила школу.

Доктор Тенниль Адамс: Доктор психологии и лицензированный семейный психотерапевт

*****

Томас и Беверли Вентура убирались после очень успешной вечеринки по случаю двадцать пятой годовщины свадьбы. Кроме того, так совпало, это был сорок четвертый день рождения Бев. С точки зрения Томаса, ему было бы легче запомнить оба события (очень важные для успешного брака), если бы они произошли в один и тот же день. С другой стороны, если бы он забыл об этих событиях, то подвергался бы риску наказания только раз в год, а не два раза в год.

Они оба были измотаны планированием и проведением совместного торжества, но были уверены, что более пятидесяти человек, присутствовавших на празднике, включая их троих детей, прекрасно провели время.

Странно, но Том поймал себя на мысли, что испытывает меланхолию по поводу этого дня. В последнее время, у него было все больше и больше таких дней. Он не мог определить причину этого. Просто ему казалось, что он уже ни от чего не получает такого удовольствия, как раньше. Иногда ему казалось, что он находится в тумане. Как будто он искал что-то, чего уже не было. Ну что ж, подумал он. Наверное, это просто возрастное. Во время вечеринки, Беверли показалась ему немного не в себе. Он отмахнулся от своих мыслей и приступил к рутинной работе по уборке.

— Томми, как ты думаешь, мы могли бы сегодня поговорить по-взрослому?

При обычных обстоятельствах, подобное заявление вызвало бы серьезную тревогу у любого здравомыслящего мужа. Однако у Томаса это не вызвало излишнего беспокойства. Он сразу понял, что Бев хотела поговорить о чем-то важном. Она не стала бы использовать эту провокационную вступительную фразу, чтобы сказать ему, что поставила вмятину на машине.

Такие диалоги происходили у них два-три раза в год. Конечно, в начале брака они происходили гораздо чаще. Двум людям было непросто ориентироваться в том, как стать единым целым, что и требовалось для успешного долгосрочного брака.

Хотя обычно это означало, что Бев чем-то недовольна, не все новости были плохими. До сих пор в каждом случае их брака, это все заканчивалось фантастическим примирительным сексом. А все потому, что правила этих, так называемых, "взрослых" разговоров заключались в том, что независимо от того, насколько зол или расстроен супруг, созвавший встречу, она должна была проходить в постели после того, как все дети уснут. О да, и что очень важно, они оба должны быть обнаженными и не должны прятаться друг от друга под одеялом. Они должны были полностью открыты друг другу. И, что самое главное, они должны были обнимать друг друга на протяжении всего разговора.

Лично Томми было очень трудно сердиться на жену, когда он баюкал ее в объятиях, а ее обнаженная грудь чувственно прижималась к его груди. До сих пор этот метод успешно разрешал все конфликты в их браке. И он не беспокоился, что позже вечером этого не произойдет.

Поскольку Томми был в роли принимающей стороны, он сам решал, включать или выключать свет на тумбочке. Обычно он выбирал включенный, чтобы видеть, как соблазнительно поднимается и опускается грудь Бев по мере того, как возрастает ее страсть к тому, о чем шла речь на встрече. Сегодня же он почему-то выбрал "выключено". Это оказалось пророческим выбором с его стороны.

— Томми, наш последний ребенок только что закончила школу и собирается уезжать в колледж...

— Ну, я не уверен, что "уезжать в колледж" - это правильный способ описать это, Бев, — перебил Томми. — Я имею в виду, что поступление Перрис и Франклина в государственный колледж в пятнадцати минутах езды от нашего дома, вряд ли подходит под это определение?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он улыбнулся в темноте.

— Да, милая, я понимаю, о чем ты говоришь. Хотя они все еще живут с нами, мы как будто переворачиваем страницу, открывая новую главу в нашей жизни.

Бев быстро поднялась и крепко поцеловала Томми в губы. При этом она старалась, чтобы ее затвердевшие соски слегка скользили по его груди, когда она целовала Томми. Бев знала, что это сводит его с ума.

— Я так рада, что ты тоже это понимаешь и чувствуешь. Это делает то, что я должна тебе сказать, намного проще.

С этими словами, и лучше поздно, чем никогда, в голове Томми зазвенел сигнал тревоги. Он был рад, что решил выключить свет. Он не хотел, чтобы его лицо выдало ее.

— Душа моя, как ты знаешь, я уже давно не в духе. И наша любовь созрела до такой степени, что, я думаю, ты поймешь, к чему я клоню... Я имею в виду... есть новые вещи, которые я хочу испытать...

— Просто скажи, что у тебя на уме, Бев, — настороженно произнес он.

— Хорошо, я хочу получить другой опыт... пока мы не стали слишком старыми... дети не нуждаются во мне, как раньше...

— Ради бога, Бев, выкладывай!

Он сказал это гораздо громче, чем хотел. Он быстро пришел в себя и вспомнил, что никто из детей не ночует дома, и не слышал его выплеска. Хм-м-м, интересно.

— Я хочу иметь другие отношения... расширить свой кругозор, так сказать.

Томми был на девяносто девять процентов уверен, к чему приведет этот разговор, но он не собирался спускать ее с крючка.

— Пожалуйста, Бев, просто... скажи мне... чего ты хочешь. Больше никаких эвфемизмов, никаких проволочек. Просто, блядь, скажи это!

Томми никогда раньше не употреблял это слово в присутствии Бев, но он подозревал, что теперь будет употреблять его часто.

Томас всегда был более уравновешенным из них двоих. Он не был склонен к капризам или панике в напряженных ситуациях. Он держался на "ровном киле", как он это называл. Он не заносился, когда все шло своим чередом, и не падал духом, когда все шло против него. Будучи инженером по логистике, он ориентировался на процесс и на работе, и дома. Беверли, напротив, была более свободолюбивой из них. Она была склонна к полетам фантазии и не скрывала своих эмоций. Она работала в маркетинговой компании, поэтому ее характер вполне соответствовал ее призванию.

Два разных типа личности, всегда помогали их отношениям. Слабость одного партнера, была силой другого. Он был уверен, что в ближайшие недели, этот симбиоз будет подвергнут серьезному испытанию.

Беверли забралась на Томаса сверху, устроившись на его члене. Он был уверен, что она надеялась, что ее подружка поднимет настроение, и она сможет контролировать то, что произойдет дальше. Но Бев была разочарована. Если бы не было так темно и она могла бы видеть выражение лица Томми, то, возможно, и не стала бы продолжать.

— Ты знаешь, что я хочу сказать, Томми. Не играй со мной в игры, милый. Это очень важно для меня. Но я хочу, чтобы ты знал, что я никогда бы не сделала ничего подобного... никогда бы не изменила динамику наших отношений без твоего понимания и одобрения. Мы всю жизнь были одной командой, и это ничем не отличается от того, что было раньше.

Внутри у него все клокотало, но он сохранял внешнее спокойствие. Он соскользнул в свою рабочую сущность.

— Этот разговор не будет продолжен, пока ты не скажешь мне четко и прямо, чего ты хочешь, Беверли.

— Томми, ты знаешь, о чем я прошу. Пожалуйста, поверь мне, я не могу тебе сказать.

Том с некоторым усилием оторвал от себя Бев и попытался встать.

— Хорошо, Томми, не уходи. Я хочу иметь отношения... — Томми снова начал подниматься. Она крепче обняла его. — Томми, у меня никогда не было никого, кроме тебя. Так что да, секс - это часть этого, но я хочу иметь отношения с другими мужчинами, пока я еще достаточно молода, чтобы наслаждаться этим.

В этот момент, большинство мужей были бы возмущены. Начались бы крики и вопли, но Томми был умнее.

— Скажи мне, почему это так важно для тебя?

Она заколебалась.

— Да ладно, Бев. Я знаю, что ты импульсивна, но ты умная и профессиональная женщина. Ты же не пришла к такому выводу за сегодняшним ужином. Ты не видела красивого молодого человека, который прошел мимо тебя на днях, и не сказала себе: "Я должна его заполучить". Итак, мне нужен ход твоих мыслей о том, как ты пришла к этому важному решению, прежде чем я смогу изложить тебе свои соображения.

Теперь настала очередь Беверли удивляться. У Томми был странный взгляд, когда он говорил. В темноте Беверли не смогла его разглядеть, несмотря на то, что находилась прямо над ним. Она ожидала криков и воплей, поэтому детей не было дома.

Кроме того, ее немного беспокоило, что Томми оказался прав. Она думала об этом уже несколько месяцев. Она даже несколько раз обсуждала со своей лучшей подругой Сими, как ей следует поднять эту тему с Томми. Сими сказала ей, что она сошла с ума, раз решила поговорить об этом с мужем. Она предупредила ее, что нужно изменять тайно и никогда, ни слова не говорить об этом Томми. Бев ненадолго задумалась над предложением Сими, но она не смогла бы так поступить со своим Томми.

— Родной, мне сегодня исполнилось сорок четыре года. Ты знаешь, что я вечный оптимист, но даже я вынуждена признать, что больше половины моей жизни, наверное, уже позади. Я действительно чувствую потребность в эмоциональных отношениях с другими людьми. Я знаю, что это эгоистично с моей стороны, но я чувствую сильную потребность в этом. — Она сделала паузу, ожидая, что в этот момент Томми что-нибудь скажет, но он молчал. — Мы прекрасно справляемся с нашими отношениями и воспитываем наших детей вместе.

В этот момент она снова опустилась на руку Томми и перекинула свою ногу через его ногу в привычной позе. Когда он не оттолкнул ее, она продолжила.

— Я не глупая. Я понимаю, что это причинит тебе боль, но ты должен знать, как сильно я тебя люблю. Я знаю, что мы сможем справиться с этим вместе.

Она сделала паузу, ожидая, что он прервет ее, но он опять не прервал.

Беверли слегка смутилась, но в то же время почувствовала себя увереннее. Это должен быть двусторонний разговор.

— Томми, любимый, скажи мне, что ты думаешь? Я обещаю, что не буду делать этого без твоего согласия. На данный момент, мы просто разговариваем.

Однако Томми не собирался поддаваться на уговоры. Он все равно не мог придумать, что сказать, чтобы не показаться жертвой или, еще хуже, капризным ребенком. Не раньше, чем она полностью объяснится.

— Честно говоря, Бев, пока что твои рассуждения выглядят довольно поверхностными, пожалуйста, продолжай, — отрывисто сказал он.

— Уверяю тебя, милый, дело не в тебе и даже не в физической потребности. Это чисто эгоистическое и эмоциональное потворство своим желаниям с моей стороны. — Она снова выдержала паузу, а он продолжал молчать. — Думаю, это сводится к тому, что я не хочу ничего оставлять на столе... О, дерьмо, я неправильно объясняюсь.

Она вздохнула и крепче прижалась к нему. Она даже начала проливать настоящие слезы. В ее понимании это было нечто такое, в чем она остро нуждалась, чтобы подтвердить свою самооценку как женщины. В то же время она понимала, что это причинит Томми огромную боль, а она его очень любила. Может быть, ей стоит просто забыть обо всем этом? Даже для нее самой, это звучало как-то по-детски.

— Я знаю, что причиняю тебе огромную боль, Томми, и я действительно не хотела этого.

Ее слезы свободно падали ему на грудь.

— Знаешь, мне кажется, что я действительно понимаю твою позицию, Беверли. Мне бы хотелось, чтобы ты дала мне больше, но, полагаю, что сейчас в этом нет необходимости. Может быть, когда-нибудь в будущем, после того как ты хорошенько все обдумаешь, мы сможем поговорить об этом подробнее. Ты слишком вдумчивый человек, чтобы не подумать о последствиях...

Бев услышала в его голосе что-то другое. Она не была уверена, что именно. Может быть, отставка?

— Клянусь, Томми, меня убивает, что я причиняю тебе такую боль, но я надеюсь, ты понимаешь, что я не хотела этого. И знай, что я заглажу свою вину перед тобой.

— Ты дала мне ужасно много поводов для размышлений, Бев. Я собираюсь спать, я вдруг почувствовал себя очень усталым...

— Но, Томми, я подумала, может быть, мы могли бы...

— Не сегодня, Бев.

Это были слова, которые никто из них никогда не произносил раньше. Он отстранился от нее.

— Мне жаль, Томми, — прошептала она.

Ее слезы становились все сильнее. Она действительно любила его, и она знала, что причинила ему боль. Бев была немного удивлена, что он не стал сопротивляться или, по крайней мере, не проявил больше эмоций. Она нежно поцеловала его в щеку и со вздохом улеглась.

Беверли была очень счастлива, что их разговор прошел так хорошо, но может быть, она что-то упустила? Она любила Томми всем сердцем. Она уже думала о том, как будет постоянно демонстрировать ему свою любовь по мере того, как будет развиваться ее путешествие. Его понимание, имело для нее огромное значение. Минуточку, что он там говорил о последствиях? Реальность медленно возвращалась в ее сознание.

— Томми, что ты имел в виду, когда говорил о последствиях? Я сказала, что осознаю, что причиняю боль...

— Мы поговорим об этом утром, Беверли, спокойной ночи.

Беверли беспрестанно ворочалась. Она почти совсем не спала. За одну ночь, ее мировоззрение кардинально изменилось. Еще недавно она была так ясна и уверена в себе, а теперь ее терзали сомнения. Что-то здесь было не так. Она отчетливо слышала медленное ритмичное дыхание Томми. Похоже, он быстро погрузился в глубокий и спокойный сон. Если ему было так больно, как он мог так поступить? Мужчины - такие странные существа.

В конце концов, и она погрузилась в тревожный сон. Она резко проснулась и быстро села, обнаружив, что Томми рядом с ней нет. Она посмотрела на часы на тумбочке. Они показывали шесть тридцать. Томми должен быть внизу и готовить кофе. Когда паутина рассеялась в голове, она услышала, как он шумно передвигается по кухне. С облегчением вздохнув, она опустилась на подушку и на несколько минут погрузилась в раздумья.

Бев знала, что ей нужно делать. Она вскочила, накинула халат и помчалась на кухню. Она начала завязывать халат, потому что под ним все еще была обнажена, но решила не делать этого. Ей нужно было здесь серьезно поцеловать задницу. То, что она обнажена, никак не могло помешать ее усилиям.

— Томми, милый, доброе утро! — радостно воскликнула она. — Пожалуйста, прости меня за мое вчерашнее безумие. Можем ли мы просто списать это на бессвязные бредни домохозяйки средних лет, которая в ужасе от наступающей старости?

Она продолжала идти к нему. Она неуверенно потянулась к нему. Он позволил обнять себя. Халат Бев распахнулся, как она и предполагала. Она подумала, что для старой девы она все еще неплохо выглядит. Томас обнял ее в ответ и позволил своим глазам осмотреть ее полногрудую и роскошную фигуру. Она понимающе улыбнулась.

Однако Бев заметила, что чего-то не хватает. Его объятия казались какими-то не такими. Может быть, даже отстраненными? Ей предстояла большая работа, но она не собиралась останавливаться. Она должна была исправить ситуацию с мужчиной, которого любила больше жизни. Томми быстро и молча вернулся к выполнению своей ежедневной обязанности - обслуживать их двоих.

Бев некоторое время недоуменно смотрела на мужа. Она напомнила ему.

— Я серьезно, Томми. Забудь все, что я сказала вчера вечером. Правда, милый, это была просто глупость с моей стороны.

Томас молчал, стоя спиной к сидящей Беверли. Усевшись в кресло, Бев убедилась, что ее халат широко распахнут. Томми по-прежнему был необщителен. Когда кофемашина, наконец, закончила свой цикл варки, он осторожно налил две кружки. Ему - черный, а ей - с одной чайной ложкой сахара. Как всегда. Он осторожно повернулся. При виде обнаженной Бев он ненадолго остановился, но его лицо оставалось безучастной маской. Он медленно сел и осторожно пододвинул к ней кофе.

— Это не так просто, Бев. Как я могу просто забыть то, что ты сказала? Кроме того, как я уже говорил тебе вчера вечером, ты, должно быть, думала об этом несколько месяцев, прежде чем обратилась ко мне. Зная тебя, ты даже обсудила это с несколькими своими друзьями, прежде чем рассказать мне.

Беверли покраснела и опустила голову, внезапно увлекшись содержимым своей кружки.

— Нет, Бев. Мне придется еще много думать об этом. Твоя нагота и извинения не избавят меня от боли.

Бев была потрясена. Она рефлекторно задернула халат, сжав в кулаке.

— О чем тут думать? Я же сказала, что мне жаль!

От неожиданности, ее ответ прозвучал гораздо резче, чем она хотела. Она вдруг поняла, каким подавленным выглядит Томми.

Томас встал.

— Я иду на работу, Бев.

— Томми, сегодня воскресенье. Т-т-ты же не серьезно? — Ее пронзил холодный озноб. — Томми, пожалуйста?

Но он уже был за дверью. Бев хлопнула ладонью по столу, отчего ее кофе вылетел из перевернутой кружки, которая со звоном упала на пол и разбилась вдребезги при ударе. Ты глупая, глупая женщина. Что ты наделала? Беверли опустила голову на скрещенные руки и жалобно зарыдала.

Он вернулся домой только очень поздно. Беверли лежала в постели и притворялась спящей. Она слышала, как он двигается. Она надеялась, что он скоро заберется в постель. Но он так и не пришел в их спальню. Она слышала, как он ушел в свободную спальню их пятикомнатного дома. Она не могла перестать плакать.

Следующие несколько дней, они ходили друг за другом на цыпочках. Каждый раз, когда она пыталась вынести на обсуждение "слона" в комнате, Томми просто вставал и уходил.

— Не сейчас, Бев. — Это был его единственный ответ.

Когда в пятницу Беверли вернулась домой с работы, она увидела, что машина Томми уже стоит в гараже. Она надеялась, что это хороший знак. Это было не так.

Бев была полна надежды, когда вошла в дом. Она сразу же увидела угрюмого Томми, сидящего за кухонным столом. Он поднял на нее мертвые глаза и протянул конверт, лежавший перед ним, ей навстречу. Он даже не мог посмотреть ей в глаза. Она в недоумении посмотрела на конверт, потом на Тома, потом несколько раз туда-сюда.

Примерно за три секунды, она перешла от парализованного состояния шока к возмущению.

— Ни за что, блядь! Мы не будем разводиться. Ты с ума сошел? Ты собираешься развестись со мной? Двадцать лет коту под хвост, потому что у меня был один момент безумия. Этого никогда не случится, мистер! — Она разбросала бумаги по полу одним злобным взмахом руки и, сердито топая, ушла в спальню. —Я ни разу не изменила тебе, Томас Вентура!

Том оставался бесстрастным. Его лицо представляло собой нечитаемый чистый лист. Он слегка вздрогнул, когда Бев захлопнула дверь спальни. Он тихо поднялся со стула. Подхватив уже собранный чемодан, он бесшумно вышел из дома, как ему казалось, в последний раз.

Он успел проехать всего два квартала до снятого им номера в мотеле, когда его мобильный телефон зазвонил по Bluеtооth. Он ответил, не задумываясь.

— Ты проклятый Богом трус! Ты гребаный кусок дерьма. Послушай мои слова, Томми! — кричала истеричная Беверли. — МЫ... НЕ... разводимся. Я никогда на это не пойду. Я буду бороться с этим до последнего пенни. Мы оба окажемся без гроша в кармане и на улице, прежде чем я дам тебе развод. Ты чертов трус!

Ее визг, вперемежку с причитаниями и рыданиями, продолжался несколько минут.

Томми продолжал вести машину. Он терпеливо ждал, когда Беверли успокоится. Он понял, что она уже близка к этому, когда у нее началась икота, которая часто случалась при сильном эмоциональном напряжении. Наконец, на несколько мгновений воцарилась тишина. Она произнесла последние отчаянные слова. Ее голос был почти шепотом мольбы, наполненной печалью.

— Томми, ты любишь меня. Я знаю, что любишь.

Он знал, что в какой-то степени будет любить ее всегда, но вздохнул, прежде чем ответить.

— Бев, наш брак закончился в тот момент, когда ты сказала мне, что хочешь заниматься сексом с другими мужчинами.

Не дожидаясь ответа, он отключил звонок.

Последующая встреча, а точнее, попытка вмешательства детей, предпринятая несколько недель спустя, не убедила его остаться в браке с их матерью. Однако они, по крайней мере, заставили его согласиться на встречу с консультантом по вопросам брака. Он капитулировал, хотя бы для того, чтобы они перестали его преследовать и донимать. Он заключил с ними сделку. Он пойдет, но они больше никогда не будут пытаться вмешиваться в отношения их родителей. Если они это сделают, их связь с ним будет разрушена навсегда.

Томас и Беверли согласились встретиться с доктором Тенниль Адамс, доктором психологии и лицензированным семейным психотерапевтом, которая была включена в список одобренных судом по семейным делам. Доктор Адамс была профессионально одета, ее внешний вид и манеры были несколько формальными. На первом сеансе, она четко определила расписание и основные правила.

Доктор Адамс отметила, что во время первых нескольких совместных сессий, Беверли проявила свои эмоции и выразила искреннее сожаление по поводу нынешнего состояния их брака. Она также взяла на себя ответственность за свою роль в его разрушении. Она действительно настаивала на том, что Томми ведет себя упрямо и неразумно. Это был всего лишь один разговор. Она недвусмысленно заявила, что никогда не изменяла и даже не делала ничего такого, что не прошло бы "тест на мужа".

С другой стороны, Томаса ей было гораздо труднее понять. Он вроде бы и слушал, но выглядел вялым и отстраненным. Когда Беверли заговорила, он сосредоточился на сказанном. Создавалось впечатление, что он ищет что-то конкретное. Но Том никогда не задавал вопросов во время сеансов. Это показалось доктору Адамс странным.

В начале их четвертого сеанса, после того как Беверли в очередной раз принесла глубокие извинения и заявила о своем искреннем желании исправить то, что она сделала, чтобы они могли двигаться дальше, Томас неожиданно прервал ее.

— Ты ошибаешься, Бев, ты не можешь это исправить. Ты не можешь это исправить, потому что это не только твоя вина. — Это застало врасплох и Бев, и доктора Адамс. — Это также и моя вина... О, я признаю, что когда ты впервые заговорила об этом, я был в ярости. Злее, чем я когда-либо помнил. Наверное, я был в шоке. Мне потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя от того, что ты со мной сделала. Думаю, доктор, вы бы назвали это моим хрупким мужским эго, которое не способно к рациональному мышлению. Вот почему я был так отстранен в этот период. Когда моя первоначальная ярость улеглась, мне нужно было все обдумать.

И Бев, и доктор Адамс выглядели озадаченными.

— Не заблуждайся, меня задела твоя просьба, но не по той причине, о которой ты, вероятно, подумала. Я был возмущен тем, что у тебя хватило смелости сделать то, чего не хватило мне. Я не сердился на тебя. Я был зол на самого себя.

—Томми, что ты такое говоришь...

В этот момент, в разговор вмешалась доктор Адамс.

— Да, Томас, вы должны это прояснить. Почему вы так на себя разозлились?

У нее было тягостное чувство, что она уже знает ответ, но в любом случае его нужно было сказать. Доктор Адамс не любила называть себя консультантом по вопросам брака или семьи. Она была консультантом по отношениям. Она не могла давать советы, если не знала сути проблемы. Она была почти уверена, что скоро узнает ответ на этот вопрос.

Томми смотрел на свою будущую бывшую с чувством настоящего сострадания. Он надеялся, что, когда этот кошмар закончится, они смогут сохранить дружеские отношения. Он был в противоречии. Если он скажет правду, это может оказаться невозможным.

— Потому что, Бев, я чувствовал то же самое.

Он на мгновение закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Когда он снова открыл их, то посмотрел прямо в глаза Бев.

— У меня просто не хватило духу сказать это, как это сделала ты. Я знал, что в нашей жизни давно чего-то не хватает. Может быть, это из-за того, что дети уехали. А может быть, просто мы так много времени уделяли карьере и воспитанию семьи, что потеряли друг друга. Мне трудно это сформулировать. Думаю, что большую часть времени я просто чувствовал себя оцепеневшим. Но я не знал, почему?

У Бев перехватило дыхание от узнавания. Она непроизвольно кивнула головой в знак согласия.

— О, я не обязательно хотел заниматься сексом с другими женщинами. Но потом до меня дошло, что твое желание заниматься сексом с другими, не было эгоистичным абстрактным капризом. Ты искала той близости, которая была между нами раньше. Для меня это было откровением. Это... э-э... прояснило для меня мою собственную ситуацию. Если это имеет смысл? Скорее, ты пыталась найти то, что мы давно потеряли. Я полагаю, что ты пытаешься зажечь искру. Когда-то нам было очень хорошо вместе, до того, как мы сосредоточились на детях.

Они оба улыбнулись, с нежностью вспоминая ушедшее время.

— Я сдался, чтобы жить в тихой и скучной рутине, в которую превратился наш брак. Мне казалось, что я в долгу перед тобой. Ты была так добра ко мне, такой замечательной матерью для наших детей. Наверное, я верил, что это самое лучшее, что может быть в моей жизни. Я чувствовал, что... ну, я думал, что из верности я останусь.

— Когда ты сказала мне эти слова. Это ударило по мне, как тонна кирпичей. Поразмыслив, я понял, что ты чувствуешь то же самое, что и я. И тогда я принял решение...

— Но, Томми, ты никогда ничего не говорил...

— Это потому, что я не такой храбрый, как ты. Во всяком случае, до того момента. Ты заставила меня хорошенько, долго и пристально посмотреть на себя, а также на наш брак.

— Я не уверена, что согласна с тобой...

— Ну, Бев, если ты хочешь поспорить об этом, не хочешь ли ты раздеться догола и обнять друг друга, как мы делали раньше, когда спорили? Доктор Адамс кажется авангардным и креативным консультантом, но даже у нее могут возникнуть проблемы с этим.

У Томаса блестели глаза, когда он говорил. Доктор Адамс оставалась бесстрастной.

— Скажи мне вот что, Бев, каким словом ты могла бы описать наш брак?

— Ну, я бы... я имею в виду, мне бы пришлось подумать...

— Нет, ты бы этого не сделала. Ты уже знаешь ответ. Мы оба говорили это много раз, когда нас об этом спрашивали.

Они произнесли это вместе, с чувством осознания и грусти.

— Удобно.

Несколько минут они молчали. В этот момент Беверли поняла, что ее брак действительно закончился. И так было уже давно. Любовь больше не имела значения. Поговорка о том, что любовь побеждает все, была полной чушью. Это хорошая фраза в кино, на поздравительных открытках и в дрянных романах, но не более того. Ежедневные испытания и невзгоды реальной жизни, месяц за месяцем, год за годом, десятилетие за десятилетием, превзошли идеал любви. Но это не значит, что любви не было. Просто ежедневные трудности и невзгоды реальной жизни, делали ее неактуальной.

— Но, Томми, наш брак не был ошибкой. Секс был по-прежнему хорош. Не так, как тогда, когда мы только познакомились, но все равно хорошо. Не то чтобы мы ненавидели друг друга.

— Нет, это не было ошибкой, но это не значит, что мы должны оставаться в браке. И, да, секс был хорош. Но мы не занимались любовью уже много лет, Бев. Ты же знаешь, что это правда. — Беверли хотела возразить, но Томми поднял руку. — Я не нападаю на тебя, Бев. Я сказал тебе, что понимаю. И я это имел в виду. Давай перестанем ссориться, пока мы еще любим друг друга. Давай начнем искать что-то новое и интересное. Давно пора, Бев...

В этот момент доктор Адамс вмешалась.

— Из профессионального любопытства, Томас, если вы так считаете, почему вы просто не согласились с предложением Беверли? Может быть, вы согласились бы открыть свой брак для других? Она дала вам много возможностей внести поправки в свое предложение.

— Какой в этом смысл, доктор? Кроме того, Вы гораздо больше меня знаете об успешности, так называемых, "открытых" браков?

Доктор бросила на него взгляд, полный удовлетворения, какой учитель бросает на звездного ученика после решения сложной задачи.

— Как я понимаю, наш брак был закончен. Все было кончено. Повороты с другими людьми, свидания, вся эта чепуха только отсрочили бы неизбежное.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

— И делая что-то подобное, мы можем, в конце концов, возненавидеть друг друга, — сказал он с отвращением. — Я подумал, что лучше перерезать пуповину, покончить с этим сразу...

— Да, Томас, я знаю, — снова вмешалась Доктор. — Вы правы, это очень плохая стратегия - пытаться спасти проблемные отношения. Но я полагаю, что Беверли говорит о том, что вы никогда не обсуждали это вместе. Для нее это выглядит так, как будто вы просто отказываетесь от своего брака без всякой борьбы.

Она сделала задумчивую паузу, ожидая его ответа.

— Я думал об этом... Думаю, меня беспокоило то, что если бы я поделился своими мыслями... ну, может быть, Бев попыталась бы остаться, как и я, из чувства долга передо мной. Она уже отказывалась от своего желания перемен через несколько минут после того, как набралась смелости высказать свое мнение. Для этого нужно было иметь большое мужество. Если бы это случилось, мы бы вернулись туда, где были. Скорее всего, со временем, мы бы незаметно возненавидели друг друга. Я уверен, что у вас было много сеансов с пожилыми супружескими парами, которые без всякой реальной причины постоянно злятся друг на друга.

Доктор снова кивнула, в знак понимания.

— Подумай об этом, Бев. Последние несколько лет мы ничего не делали вместе. Только мы вдвоем, как это было до рождения детей. Мы приходим домой с работы уставшие. Мы ужинаем вдвоем, в основном, молча. Мы не говорим ни о чем серьезном. Как обычно: "Как работа?". Или о том, что происходит с детьми. Когда мы заканчиваем, то расходимся по своим комнатам, чтобы заняться своими делами. У нас разные друзья, интересы и увлечения. Нас действительно больше нет.

— С моей точки зрения, я не хотел становиться одним из тех стариков, которые целыми днями сидят в кафе, потому что им невыносимо сидеть дома с женой. Я видел и слышал их раньше. Они только и делают, что ноют о своей жизни, о своей жене и о том, что мир превратился в дерьмо. Они постоянно критикуют тех, у кого жизнь складывается иначе, потому что, по их мнению, все должны быть такими же несчастными, как они сами. А на самом деле они только и делают, что сидят и ждут смерти. — Тому стало неловко за свои слова, но доктор лишь улыбнулась ему, и он продолжил. — Мы оба заслуживали лучшего, Бев. Если уж на то пошло, то и наши дети тоже.

— Я знаю, что мог бы и должен был более адекватно отнестись к твоему крику о помощи, но в тот момент мне показалось, что нужно было просто сорвать пластырь с открытой раны.

***

Их мирный развод был оформлен через девять месяцев. Они договорились, что Беверли останется в доме с детьми до окончания ими колледжа. Затем они разделят выручку от его продажи пятьдесят на пятьдесят, как и все остальное.

Когда Томас получил по почте окончательное решение суда, он поехал из своей крошечной квартирки рядом с работой, в свой старый дом. Как и ожидалось, в гостиной он застал мрачную Беверли в окружении детей, угрюмо сидевших за столом. Она явно плакала. Когда он вошел в дом, все четыре пары глаз обратились к нему.

— Я извиняюсь. Наверное, надо было постучать? — Он показал большим пальцем в сторону двери. — К этому придется привыкать.

— Не будь смешным, Томми. Это все еще и твой дом. — Беверли махнула рукой, отгоняя его мысли.

— Значит, ты тоже получила свою копию. — Томми спокойно констатировал очевидное. Бев молча кивнула. — Я просто... э-э, я имею в виду, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, понимаешь?

Она снова кивнула и начала тихонько плакать.

— Томми, я плакала не потому, что думала, что то, что мы делаем, неправильно. Я плакала о том, что мы потеряли много лет назад. И я думала о том, что мы могли бы сделать по-другому, чтобы избежать этого.

Он тонко улыбнулся.

— Я понимаю, Бев. У меня были такие же мысли.

— Мы как раз говорили об ужине. Почему бы тебе не остаться и не разделить его с нами? — Бев фыркнула: — Мы все можем быть несчастны вместе.

Он согласился. Какого черта, ему больше нечем было заняться. В течение следующих нескольких месяцев, это стало регулярным семейным событием по средам вечером. Если кто-то из них и осознавал иронию в том, что они никогда не делали этого раньше, то никто не говорил об этом.

Со временем Том вернулся домой и стал заниматься садоводством и хозяйством несколько дней в неделю, как и всегда. Довольно скоро Бев стала стирать за него белье, как и всегда. Она даже ходила за продуктами, чтобы в его холодильнике и кладовой было хоть что-то, кроме пива и чашки лапши.

По большей части, ужины по средам проходили за легкомысленными и обычными разговорами о том, что происходит в жизни детей. Однако со временем, Том и Бев стали стараться проводить немного спокойного времени вместе после ужина, когда их дети делали домашнее задание или занимались другими проектами.

В один из таких вечеров Беверли заметила, что Том немного молчит. Да и их рутинная работа по мытью посуды в тот вечер, проходила, в основном, в молчании. Она осторожно спросила.

— У тебя все в порядке, Томми?

Он слегка вздохнул, перекрыл воду в кране и повернулся к ней лицом, вытирая руки полотенцем и прислоняясь спиной к стойке.

— Я не очень люблю оглядываться назад, Бев, но вчера я подумал, что так и не дал тебе шанса сказать мне "Почему". Даже во время наших консультаций. Может быть, это уже не имеет значения, но меня это беспокоит. — Он наморщил лоб. — Вообще-то, это не совсем верно. Дело не столько в "почему", сколько в "что". Что, как ты думала, произойдет, когда ты столкнулась со мной со своей потребностью, я думаю, так это можно назвать.

— Ого, Томми, там столько всего...

— Ты не обязана мне рассказывать, — быстро вмешался он. — Я имею в виду, что ты мне ничего не должна или что-то в этом роде.

— Нет, я хочу рассказать тебе, Томми. Полагаю, я действительно обязана тебе. — Она на мгновение задумалась, прежде чем продолжить. — Я никогда не говорила тебе, но я еще несколько раз виделась с доктором Адамсом наедине, после того как мы договорились о разводе. Мы много говорили об этом, и кое-что мне не совсем понятно даже по сей день. Но одно я могу сказать точно: я не ожидала того, что произошло, это точно.

Они оба хорошо посмеялись над этим.

— Однако со временем, и особенно во время консультаций, я постепенно пришла к пониманию того, что твое решение было действительно лучшим для всех нас. В том числе и для детей.

Бев внимательно изучала выражение лица Тома.

— Пожалуйста, не сердись. Я скажу тебе правду, но, возможно, что-то из этого будет больно.

— Я знаю, но мне действительно нужно понять, хотя бы для собственного спокойствия.

— Хорошо. Во-первых, ты был прав. Я долго думала об этом. Почти год, если ты можешь в это поверить. Кроме того, я была честна, когда сказала тебе, что это была дискуссия. Я не пыталась ничего впихнуть тебе в глотку. Я бы никогда не стала этого делать, если бы ты отказался. Сейчас это звучит банально и корыстно, я знаю, но, тем не менее, это правда.

— Я подумала, что есть три варианта развития событий, которые могли бы произойти, если бы я заговорила об этом. Но я бы солгала тебе, если бы не сказала, что какая-то часть меня думала и надеялась, что ты позволишь мне это сделать.

На лице Тома тут же появилось шокированное выражение.

— Я знаю, Томми, я знаю. — Она протянула к нему ладони, чтобы он не прерывал ее поток. — Но тогда я думала, что смогу убедить тебя, что это нам не помешает. Лишь много позже в разговоре с доктором Адамс, она убедила меня в том, что в случае твоего согласия могли бы произойти только две вещи. И в обоих случаях, нашему браку все равно пришел бы конец. В одном случае я потеряла бы уважение к тебе за то, что ты это позволил, а во втором - ты потерял бы всякое уважение ко мне за то, что я это сделала. В любом случае, мы бы развелись.

В этот момент, Беверли стала эмоциональна.

— Конечно, когда я придумывала этот план, второй вариант, на который я очень надеялась - это то, что ты будешь кричать на меня. А потом, в конце концов, мы пошли бы на консультацию, где все уладили бы и спасли наш брак. Когда ты этого не сделал, ты действительно выбил меня из колеи. Именно тогда я потеряла контроль над спором, и именно поэтому я набросилась на тебя, когда ты вручил мне бумаги.

Она надолго замолчала.

— А третий вариант? — едва слышно прошептал он ей.

Бев горько и едко рассмеялась.

— Я думала, что в худшем случае мы окажемся в некоем подобии открытого брака. Доктор Адамс приводила мне некоторые статистические данные на этот счет. Достаточно сказать, что наш брак был бы закончен, если бы сбылся любой из трех вариантов. Я считаю, браку действительно приходит конец, когда одна из сторон считает, что ее эгоистическая потребность является самой важной частью отношений, не так ли? В конце концов, ты оказался прав. Наш брак распался, как только эти слова прозвучали из моих уст.

Она начала тихонько плакать. Том обнял ее и дал ей выговориться.

— Послушай, Бев. Я не виню тебя за то, что ты разрушила наш брак. Это забрало нас обоих. Может быть, ты и зажгла фитиль, но рано или поздно, это все равно должно было случиться.

Он поблагодарил ее и тихо удалился. По дороге домой он не мог понять, чувствует ли он себя оправданным, или чувствует себя подлецом из-за того, что заставил Беверли пройти через это.

Как бы то ни было, семейные обеды по средам продолжались. Если Том и Бев и замечали это, то никогда не признавали, но Перрис, Франклин и Трейси постоянно шутили, что после развода их родители ведут себя так, словно они женаты.

С этого момента, Беверли и Том больше никогда не обсуждали прошлое. Вместо этого они сосредоточились на том, что происходило в жизни друг друга.

Неизменно разговор заходил о личном опыте. Когда Томми спрашивали, он неохотно рассказывал Бев о нескольких неудачных свиданиях. Он сказал ей, что это делает его очень пугливым.

Первой попыткой было свидание вслепую, на которое его свели друзья по работе. Это была очень приятная женщина. Однако она сразу сказала ему, что ищет мужчину, который женится на ней и будет помогать воспитывать ее троих подростков. Она говорила о браке, как о деловой сделке. Это было неудачное начало его холостой жизни.

Вторая попытка свидания была предпринята с такой же, как он, недавно разведенной женщиной, и она допрашивала его так, словно была прокурором на процессе по делу об убийстве. Томми был уверен, что эта женщина приняла его за преступника. Второго свидания тоже не последовало. После этого Томми сказал, что пока воздержится от новых знакомств.

Беверли не ходила на настоящие свидания, но она пила кофе с несколькими парнями с работы. Она несколько раз пробовала ходить на девичники, но сказала Томми, что это ее угнетает. Ее подружки - одинокие, замужние и/или разведенные - таскали ее с собой в известные места для пикапа.

Беверли казалось, что все там были слишком отчаявшимися. Они так старались хорошо провести время, что это выглядело цинично. Ее это очень беспокоило. В третий раз, когда она пошла с девушками, две замужние женщины начали целоваться с парнями в баре. Одна из них, коллега по работе, вообще ушла с одним из "ящериц". Беверли была потрясена.

Другая замужняя девушка, занимавшаяся поцелуями, Тамми, заметила неодобрительный взгляд Бев и прокомментировала.

— Расслабьтесь, мисс Гуди-Два-Башмачка (Из сказки. Эта идиома выражает неодобрительное отношение к различным паинькам, умницам-красавицам, отличникам и тихоням). То, чего не знают наши мужья, им не повредит. Кроме того, мы заслуживаем того, чтобы, время от времени, отдыхать от жизни в нашем скучном мире жены и матери.

Не задумываясь, Бев огрызнулась.

— Я бы никогда не смогла сделать что-то подобное со своим мужем...

— Да? И посмотри, до чего это тебя довело! Насколько глупой ты могла быть? Сказать мужу, что собираешься изменить. О чем, черт возьми, ты думала?

В тот момент, когда она рассказывала Томми свою историю, она сломалась. Он подошел к ней и обнял ее, пытаясь утешить.

— Бев, послушай меня, с моей точки зрения ты поступила правильно. Никому из нас не нравилось, кем мы становились. Честно говоря, я думаю, что теперь, когда мы развелись, мы лучше ладим друг с другом. Нигде не прописан закон о том, что вы должны ждать, пока возненавидите друг друга, прежде чем разойтись.

В следующую среду за ужином, когда Томми входил в дом, на него налетели трое его детей. Они прижимали его к косяку, когда проносились мимо него. Пролетая мимо, они хихикали и кричали что-то на прощание.

— Какого черта.., — только и успел вымолвить он, прежде чем услышал, как Бев зовет его из столовой.

Последнее, что он услышал от своих детей, был смех Франклина, который говорил ему, чтобы он не пострадал.

Он направился в столовую, в замешательстве покачивая головой. Дом наполнился божественным ароматом его любимого блюда - мясного рулета. Он глубоко вдохнул носом, чтобы насладиться этим запахом. Как только он это сделал, то понял, как сильно проголодался.

— Эй, Бев... что за...

Перед ним стояла его бывшая жена, голая, как в день своего рождения. Ну, если не считать трехдюймовых черных сFM (туфли "трахни меня") и подходящих к ним чулок в сеточку, облегающих ее сливочные бедра. Ее губы были накрашены рубиново-красным, как и ногти. В волосах красовалась одна красная гвоздика. Завершающим штрихом были простые жемчужные бусы на шее. Наклонившись вперед, чтобы получше рассмотреть ее, Томми сделал двойной снимок. Аккуратный трафарет, выведенный скорописью черными чернилами, гласил "Томми" на только что натертом воском гладком алебастровом лобке Бев. Это что, навсегда? - подумал ошеломленный бывший муж.

Беверли стояла в позе, положив одну руку на бедро, а другой высоко держа аппетитно пахнущий мясной рулет. Позади нее находилась праздничная сервировка для ужина при свечах. Белая скатерть, красные розы в хрустальной вазе и все остальное. Он застыл на месте, его глаза вылезли из орбит. Рот Томми двигался, но из него ничего не выходило. Он почувствовал волнение там, где его давно не было.

— Не бойся, Томми. Я не говорю про "пока смерть не разлучит нас" или что-то в этом роде. Я просто поклялась себе, что стану для тебя "чем-то новым и захватывающим" или умру, пытаясь это сделать. — Бев мурлыкала горловым, полным вожделения голосом. — Может быть, если бы я сделала что-то подобное давным-давно, мы бы не оказались там, где находимся сейчас?

— Нет смысла оглядываться назад, Бев. Мы будем есть этот мясной рулет, или ты так и будешь стоять и держать его? — Мягко, Том, очень мягко! — Знаешь, если подумать, мы всегда можем разогреть его позже.

Он практически бегом направился к ней.

Не успели трое детей Тома и Бев забраться в машину, как услышали, что их мать визжит и смеется, как подросток. Они остановились и обернулись, ошеломленные тем, что должно было произойти в единственном доме, в котором они когда-либо жили.

Стоя в шоке, Франклин подумал: Если я доживу до ста лет, я никогда не смогу забыть, как моя мать выглядит в таком виде. Наверное, я буду годами лечиться.

—Перрис, ты - мозг этой команды, — сказал он. — Как ты думаешь, сколько родительских пар на этой планете? — сделал он вопрос.

— Я не знаю, Франклин. Ну, скажем, на Земле около восьми миллиардов человек. Тааак чтооо, может быть, больше полумиллиарда?

Франклин и Трейси задумчиво кивали головами.

— Это большое число! Какова вероятность того, что наша окажется самой странной в мире? — сказала явно сбитая с толку Трейси.

— Поражает воображение, не правда ли? — рассмеялась Перрис.

В этот момент все трое услышали, как их любящая, заботливая, ангельская мама закричала изнутри дома.

— Боже мой, Томми! Даааааааааа, это так охуенно!

Да, терапия определенно в моем будущем, - Франклин покачал головой и задумался, сможет ли он когда-нибудь снова стать нормальным.

— Как ты думаешь, они снова поженятся? — спросила Трейси.

Перрис задумчиво протянула:

— Сомневаюсь. Им сейчас слишком весело, чтобы рисковать все испортить. — Она два раза громко хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание младших братьев и сестер. — Ладно, поехали есть пиццу и постараемся забыть, что мы вообще что-то видели или слышали!

КОНЕЦ