Разбуженный космос

— Как ты думаешь, я ему понравлюсь? — Леля подняла ногу параллельно полу и Ира, оторвавшись от резки огурцов, на секунду увидела ее сердцевину — алую, сочную, опушенную каштановым волосом, словно картину в авангардистском стиле.

— Ты лучше яйцами займись! — назидательно заметила Ира. — А то гости придут, а у нас ничего не готово...

Ира набросила передник и, сверкая круглыми, аппетитными ягодицами, повернулась спиной к Ире.

— Завяжи, у меня пальцы в масле...

Ира вытерла руки полотенцем, стараясь не прикасаться к бархатистой коже подруги, свернула тугой узелок. Поневоле ее взгляд то и дело останавливался на лелькиных крепких ягодицах, слегка оттопыренных, плотных, как хорошо взбитое тесто.

Не удержавшись, она шутливо хлопнула ее по заду.

— Ты бы трусики натянула... А то они придут, а ты в неглиже...

— Успею! — заверила ее Леля, умело орудуя ножом. — Ты пойдешь открывать, я платье натяну...

— А трусики?

Лелька надула губы.

— А мне хочется без трусиков... — Леля нарезала яйца кружочками, засыпала их в розовую креветочную массу, выдавила из тугого тубуса жирную колбаску майонеза. — Ой, не могу... Даже руки дрожат, — он поднесла тубус к распахнутому рту, эротично слизнула остаток языком. — У меня мужчины не было три месяца... Как представлю...

Ее голос предательски задрожал, Ира понимающе хмыкнула. Она и сама не занималась любовью более полугода, с тех пор, как ушла от мужа и переселилась к своей подруге, с которой вместе работали. А вчера Ира случайно повстречала своего знакомого Владика, с которым у нее был скоротечный роман еще в дозамужний период. Они торопливо обменялись телефонами, и Владик в тот же вечер ей позвонил. После короткого разговора стало понятно, что он не против возобновить отношения. Ира кстати вспомнила о недавно прошедшем дне рождения — как-никак повод, и пригласила Владика в гости. Он думал недолго, но выдвинул встречное предложение: он придет с другом! Ира обрадовано вспыхнула — конечно, Леле давно пора с кем-нибудь познакомиться. А то у них в офисе сидят одни женщины, ходить по клубам некогда, знакомиться на улице страшно. Предложение попало в самую точку.

И теперь обе заметно волновались, ожидая прихода прекрасных знакомцев-незнакомцев.

— А может, этот самый друг Владика — женатик? — предположила Леля, добавляя в сервировку стола последний штрих: потянувшись, поправила наклонившийся пучок салфеток.

Тяжелая, крепкая грудь Лели выскользнула из-под края передника и мягко опустилась в озерцо майонеза, плотным слоем покрывающего горку салата.

— Это тебе ничего не напоминает? — Лелька поддела грудь и попыталась дотянуться до испачканного соска раскрытым ртом.

Ира засмеялась, видя, как Леля безуспешно пытается слизнуть языком белую жидкость.

— Помочь?

Леля покачала головой.

— Нет уж, пора в ванную. А то платье испачкаю...

Как только она скрылась в ванной, в дверь позвонили. Ира пошла открывать. Высокий, крепкий Владик сунул в руку букетик лилий, чмокнул в щеку. Друга звали Игорем — симпатичный, широкоплечий брюнет радостно осматривал квартиру подружек. Ира с удовольствием пожала его крепкую, уверенную ладонь — несомненно, он понравится Лельке.

— У вас телевизор есть? — поинтересовался Владик, как только они вошли в комнату.

— Разумеется... А что?

Владик укоризненно покачал головой, перевел взгляд на Игоря.

— Святая простота! Там же такой футбол!

Они плюхнулись на диван, по экрану заметались сине-белые тени, мяч запрыгал по зеленой траве, словно вкрутую сваренное яйцо, пытающееся выпрыгнуть из булькающего кипятка.

Друзья уставились на экран. Ира несколько раз кашлянула, пытаясь прервать молчание, но мужчины сидели, словно остекленевшие.

— А вот и я! — сказала Леля, вырастая на пороге.

Ира едва не всплеснула руками — она впервые видела Лельку в таком сексуальном наряде. Красное, до колен платье выгодно подчеркивало все достоинства ее изумительной фигуры — высокую грудь, плотные, тугие бедра, идеально ровный живот. Но самое главное — на Лельке не было никакого белья: ни трусиков, ни бюстгальтера. Жар ее молодого, свежего тела воспламенял комнату, Ире казалось, что даже бутончики майонеза на шапках салата, только что вынутых из холодильника, растеклись восторженными ру

чейками, не в силах противиться этому обжигающему сиянию.

— Гол! — вместо приветствия закричал Владик, вскидывая руки вверх.

Игорь вскочил следом, они кинулись друг другу в объятия. Лелька, презрительно прищурившись, перевела взгляд на Иру.

— Ребята, а мы вам не мешаем?

Владик, на секунду оторвавшись от телевизора, предостерегающе вскинул руку.

— Нет-нет, все хорошо, присаживайтесь!

Игорь оказался более воспитанным: он привстал, слегка поклонился и даже представился. После чего тут же уткнулся в телевизор — так что Лелькин шутливый книксен фактически достался Ире.

Подружки посмеялись, Ира села на диван рядом с Владиком, закинув ногу друг на дружку. Игорь, занятый футболом, не видел, как Леля, меняя ноги, одаривает зрителем тем же, чем одаривала героиня «Основного инстинкта» туповатых полицейских.

К концу матча Ира и Леля выпили по два фужера шампанского и дважды выходили на лестницу, чтобы выкурить по сигаретке. Раскрасневшаяся, томная Лелька рассказывала Ире о том, как ее учил целоваться взрослый мужчина, знакомый ее отца. Дойдя до пикантных подробностей, Леля предложила продемонстрировать то самое, почти забытое умение. Захмелевшая Ира раскрыла губы и Лелькин горячий, влажный язык жадно заворочался у нее во рту. Ира откинула голову, Лелька пробежалась бархатистым ртом по горячей коже, оставляя за собой звездный, игольчатый след, такой же, какой оставляет лодка, плывущая в лунной воде. Голова кружилась, треугольная ложбинка внизу лелькиного живота будила фантазии, соски буравили платье и протыкали его насквозь, как два штычка.

— По-моему, мужчины заждались! — первой опомнилась Ира.

Они затушили дымящиеся сигареты и вернулись в дом. Матч уже окончился, мужчины ели салаты и обсуждали сольный проход Жиркова.

— Надо было Игнашевичу скидывать! — горячился Игорь.

— Игнашевич был в офсайде! — парировал Владик. — А Карвальо стоял на ударной позиции...

— Ты чё! — возмутился Игорь и покрутил пальцем у виска, — Карвальо с этой позиции никогда не забивал!

Лелька допила следующий фужер и, увлеченная беседой, даже не заметила, как из расстегнувшегося платья выскочила добрая половина сочной груди. Теплой лелькиной дыньке тоже захотелось поучаствовать в споре о том, почему Жирков не сумел распорядиться чудным пасом.

Ира слушала затянувшийся спор. После футбола мужчины, коротко выслушав их мнение, перешли к производственным делам. Это было еще интереснее: оказывается, кондиционеры многофункционального спектра вчерашнего поколения не учитывали интересы завтрашнего дня.

Увлекшись кондиционерами, Лелька не заметила, как бретелька платья, соскользнула с гладкого плеча, обнажая сочную, залитую внутренним солнцем полянку с россыпью родинок-звезд. Ира перегнулась через стол, поправила бретельку и встала. После шампанского хотелось похулиганить, внести в застолье свежую струю. Она решилась — пойду в душ, ополоснусь и выскочу из ванной без одежды: голая, чистая, беззащитная!

Платье опостылевшей кожей упало на пол, Ира выскользнула из него, замерла перед зеркалом — маленькие, сиротливо торчащие грудки напоминали пистолеты с засоренными дулами. Но ничего, сейчас она прочистит им стволы, только держитесь!

Она забралась в ванную, взяла рукоятку душа, включила холодную воду, через несколько секунд переключилась на горячую.

Внутри все кипело, клокотало, Ире чудились чьи-то губы, пальцы, раздвигающие покорное лоно, проворный, жаркий язык.

Не вытираясь, Ира вышла в коридор, предвкушая фурор, вплыла в комнату.

— Ирка, какая ты красивая! — прошептала Леля, ставя фужер на стол. — Можно, я тебя поцелую?

Ира покорно отступила к стене, красное платье подруги упало на пол, Леля переступила через него.

— А где... где... мужч... муж-ч... ч-ч-ины? — пробормотала Ира заплетающимся языком.

Леля на мгновение приподняла голову, облизнула влажные губы, ткнула пальцем на дверь.

— Курят...

— Закрой... дверь... — попросила Ира, опускаясь на диван.

Когда Леля вернулась, Ира уже лежала с раздвинутыми ногами в ожидании ласки — свежая, нетерпеливая, благоуханная. Их языки слились в едином поцелуе, тела прижимались друг к дружке. И даже настойчивый звонок, заливающийся в коридоре, только подстегивал чистое, едва зародившееся блаженство.