Пора платить

Пора платить.

Огромные софиты заливали огромный зал мертвенно-белым светом, делая его похожим на огромную операционную. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь дыханием нескольких людей, в оцепенении вперивших жадные взгляды в нас.

— Давай сынок... - я еле услыхал мамин тихий голос, доносившийся из под спутанных волос, темной копной спадавших с опущенной головы. Она стояла напротив меня, абсолютно голая, гладкое тело блестело от пота и яркого света, пот струился повсюду, начиная с шеи, откуда тонкие грязные струйки устремлялись на грудь, собираясь каплями на коричневых сосках, текли по округлому животу, чтобы собраться у цели, в валике мокрых слипшихся волос пизды, откуда уже свободно падали на пол, образуя маленькую лужицу возле маминых ног.

Я несмело подошел к ней, протянул руку, коснувшись руки. Мама вздрогнула всем телом, отступила на шаг и наконец взглянула на меня. Я поразился, сколько боли и отчаянной решимости было в ее глазах.

— Давай сделаем это быстрее – ее лицо некрасиво скривилось, мама судорожно сжала руки и внезапно зло и остервенело крикнула – Ты не слышишь меня, блядь? Ты все это замутил, ты это и закончи... Ты понял меня, ублюдок? Быстро, давай делай!!!

Ошарашенный и напуганный ее внезапным срывом, я промямлил:

— Эээ, ну стань на колени... - и отступил от нее на шаг, ожидая удара в морду или чего похуже.

Но мама молча опустилась на колени и опять уставилась в пол. Я подошел поближе, несмело посмотрев на нее... Внезапно я почувствовал прилив дикого нечеловеческого возбуждения, я видел уже не маму, а аппетитную женщину зрелого возраста, с большими сочными сиськами и широким задом. Грязный пот, стекающий по ее телу, еще более усилил мое возбуждение.

Я взглянул маме в лицо. Расширенными от удивления глазами она смотрела мне в пах, на вздымающийся вверх меч возмездия, готовый мстить ей за мое строгое детство, лишенное присущим детям в моем возраста вольным радостям жизни. Я вырос маменькиным сынком, ежедневно по три часа делал уроки, вместо петард и гаражей играл на пианино, а вместо беготни с девчонками ходил на гимнастику. Мама всегда держала меня в строгости, наказывая ремнем за малейшую провинность, я воспринимал ее как вы воспринимаете самого строгого учителя в школе, а я с этим учителем жил!

И вот теперь, все более распаляясь, я быстрым шагом подошел к ней и смело ткнул твердым концом ей в лицо. Я метил в губы, но мама дернулась и я попал в глаз. Мама охнула и схватилась за потревоженный глаз, а я стоял, закрыв глаза – будь что будет...

Почувствовав, что член обволакивает что-то теплое и влажное, я открыл глаза: мама остервенело насаживалась ртом на мой член, сотрясая тишину громким булькающим чмоканьем, что мне даже стало стыдно за маму перед окружающими нас людьми. Схватив меня руками за бедра, она заглотила член как удав, и внезапно остановившись, уставилась на меня выпученными глазами, с правого покрасневшего глаза непрерывно текли слезы.

— Подавилась – ошарашено подумал я и попытался отстраниться - но мама сама оттолкнула меня и обессилено опустилась на пол, уперевшись назад дрожащими руками. Я огляделся – вокруг стояли люди и сосредоточенно мастурбировали, некоторые уже кончили и расслабленно мяли головки, глядя на нас мутными глазами. А посмотреть было на что – сейчас мама представляла собой эталон шлюхи в разгар процесса – тело в потных потеках, взмыленное лицо с потекшей косметикой, красные опухшие губы, с подбородка тонкой струйкой струится слюна.

— Может хватит? – я обратился к одному из людей, стоявших вокруг нас....Он уже давно кончил, и сейчас просто стоял, наблюдая с застывшей усмешкой на тонких губах.

— Нет. Ебаться!.. –короткий взлай мужика щелкнул по залу. Я услышал, как мама всхлипнула, и начал подходить к ней, глядя не на нее, а на свой обслюнявленный красный член. Никогда еще в жизни мне так его не полировали, с таким жестким и даже жестоким старанием, и сейчас член, находясь в необычайном для него стояке, странно вибрировал, отдаваясь в паху и даже в яйцах.

Наконец я бросил взгляд на маму – она уже стояла на четвереньках задом ко мне, выполнив брошенную кем то команду. Я уставился на ее покрасневшую исполосованную задницу.

— Когда ее успели выпороть? – мельком подумал я и др

ожащими руками развел в стороны большие гладкие ягодицы, подивившись, какие они тяжелые и плотные. Уставившись на самые заветные женские отверстия, я внезапно потерял самообладание и лизнул мамину пизду, ощутив терпкий запах женского органа. Мама задрожала мелкой дрожью, а ее кожа на заднице покрылась пупырышками...Я лизнул еще раз и вдруг впился в нее всем ртом, яростно высасывая из пизды все соки. Вокруг одобрительно зашумели, а мама глухо застонала...

— Ей нравится! – я утроил усилия, пытаясь всосаться в самое женское нутро, я сосал, кусал, высовывал язык, пытаясь засунуть его как можно дальше во влагалище, . ..соки стекали у меня по подбородку, на грудь, мать вертела задницей во все стороны, так что я еле удерживался у нее в заднице. Запах, ее терпкий запах текущей суки сводил меня с ума. Я в исступлении терся о горячую влажную пизду лицом, если бы я мог, я бы засунул туда голову целиком, а вокруг шумели все громче, кто то одобрительно похлопал меня по спине.

Наконец я очнулся, выпрямился и встал на ноги. Лицо было мокрым, я плохо видел, потому что глаза заливала терпкая влага. Я попытался вытереться и огляделся: теперь мастурбировали абсолютно все, мастурбировали яростно, не сводя с нас сосредоточенных взглядов. Я поймал одобрительный взгляд главаря, перевел взгляд на маму. Сейчас она молча лежала на животе, спрятав лицо в скрещенных руках.

— Заканчивайте представление – команда главаря заставила меня действовать. Я подошел к лежащему телу и осторожно лег на маму сверху, прижавшись к ее телу. Мама всхлипнула и задрожала. – Скоро все закончится, мам, потерпи – шептал я ей на ухо, судорожно елозя членом по гладким холодным ягодицам, пытаясь найти желанную дырку. Мать двинула задницей, облегчая мне задачу, и мой член легко скользнул внутрь. Ощутив желанное тепло, я начал двигать бедрами, постепенно убыстряя движения. Наконец я приподнялся на руках и начал долбить ее, вкладывая в каждый удар паха всю свою силу. Мамино тело елозило по полу в такт ударам, большие ягодицы ходили ходуном, а с трудом сдерживаемые стоны наконец перешли в истеричные вопли.

— Сукааа – я совсем потерял голову, вытащил взмыленный член и стал пытаться перевернуть маму на спину. Однако она продолжала лежать на животе, перестав вопить и внезапно зарыдав навзрыд. Сейчас я был далек от какого либо сочувствия, потеряв терпение и решил продолжить сзади, раздвинул ягодицы и внезапно передумав, начал пихать член в сморщенное колечко ануса. Мама дернулась и начала о чем то говорить сквозь слезы, а я давил и давил, и наконец, смазанный лучше всякого вазелина, член начал с трудом погружаться в заповедную зону. Мама плакала уже от боли, а я давил всем весом, пока не уперся пахом в мамину задницу. Я замер, поразившись совершенно другим ощущениям – член сдавливало со всех сторон, особенно в районе ануса, и пережатый у основания, мой член вырос походу до невероятных размеров. Я крайне осторожно начал приподниматься, каждое движение сопровождалось маминым болезненным стоном, наконец, почти вытащив член наружу, взглянул на него: толстый ствол был в красно- коричневых потеках. Замерев на секунду, я резко вогнал член матери в задницу на всю длину, и крепко прижался к ее спине всем телом, пытаясь удержаться у нее на спине, как у взбесившейся орущей лошади. Наконец, она обессилела и я начал долбить свою мамочку в задницу, постепенно убыстряя движения. Вскоре я перестал чего-либо опасаться, с хлюпаньем всаживая член во всю силу и на всю длину. Один раз я даже нечаянно вытащил его из задницы и чуть не сломал во время обратного хода. Осмотрел его – толстый испещренный венами ствол с огромной багровой залупой, с которой стекала склизская красноватая субстанция – и всунул назад – член легко и радостно проник во вспученный анус.

Я трахал маму еще минут пятнадцать, она уже не сопротивлялась, молча двигаясь в такт моим движениям и покорно ожидая конца. Наконец я начал кончать, кончал я целую минуту, ударами вливая в маме в задницу через пульсирующий ствол все новые порции густой юной спермы. Затем я обессилено отвалился на спину и закрыл глаза – мне хотелось спать. Вокруг раздались аплодисменты. Сквозь пелену век я увидел, как мама с трудом поднялась и пошла, согнувшись и пошатываясь, к выходу, плотно прижав ладошку к своей заднице.

Я закрыл глаза. Мне было наплевать.