Пацаны не дрочат

— Сегодня твой прокачиваем зад,

По полной отработаешь, Никита! -

Сказал в качалке тренер мой Мурад,

Похожий на громилу-ваххабита.

Три месяца плачу ему баблос

За то, что лепит из меня брутала...

Он для меня в качалке - царь и босс,

С характером и телом из металла!

Мечта моя - таким же стать качком

С внушительным бугром в районе паха,

А не обычным стройным пареньком,

Чей козырь - лишь смазливая мордаха.

Я как подписчик пабликов мужских

О тёлках и о том, как нам завлечь их,

Конечно, знал - пацанский зад для них

Не меньше важен, чем грудак и плечи.

— Братэлло, проработать надо так,

Чтоб укончались, глядя, все девицы!

Вот здесь ты должен чувствовать напряг, -

Мурад мои пожамкал ягодицы.

Я, максимально выпятив попец,

Со штангой терпеливо наклонялся,

И, кажется, мурадов огурец

Сквозь шорты всё сильнее выделялся...

Так тренер не гонял меня давно -

Уприседал ленивого засранца!

Мне вспомнилось, как в штатовском кино

Комвзвода пидарасил новобранца.

И вот теперь я сам в таком кино...

— Мурад, родной, дай отдохнуть хоть малость!..

И тёмное горячее пятно

С промежности по шортам расползалось.

Но тренер мой, войдя в какой-то раж,

Сказал, что за старанья приглашает

К себе домой, где сделает массаж

И мне коктейль белковый замешает...

Ухтышка, вот так клёвый поворот!

По ходу, мы становимся как братья...

Сказать - или неправильно поймёт, -

Что постер с ним приколот над кроватью?

В прихожей тесной кроссы прислонил

Я к мокасинам кожи крокодила...

Мурад, толкнув под попу, пригласил:

— Давай уже, заваливай, братила!

Гантели отливают серебром,

Турник и штанга, постеры с качками...

В полкомнаты - нехилый сексодром

Меж красных стен, обитых зеркалами.

— Запрыгивай на середину, брат!..

Я, джинсы сняв, скользнул по шёлку прессом,

А сверху придавил меня Мурад

Стадвадцатикилограммовым весом.

Шёл от его подмышек аромат

Пьянящий, как цветущая черешня...

— Хотел бы стать, как я? - шепнул Мурад.

И я кивнул восторженно: - Конечно!

— Давай, братишка, спину разомну,

Сам вижу, ты сегодня притомился...

Меня он распластал во всю длину,

А сам чуть ниже попы угнездился.

Он нежно широчайшую размял,

Мурлыкая: - Кайфуй и расслабляйся...

Впадая в сладкий транс, я ощущал,

Как греют зад увесистые яйца.

Внезапно он с лопаток соскользнул

На труселя с рисунком камуфляжки

И, чуть полапав булочки, стянул

Трусы мои на ноющие ляжки.

— Ну как, братан, заметен результат? -

Я прошептал, спуская их пониже.

— Да, жопа хороша... - шепнул Мурад, -

Но я её ещё брутальней вижу!

— Ты думаешь, сегодня мало ей?

Дай отдыху хотя бы до субботы...

Мне булки сжал железный бармалей:

— Пожалуй, я над ней бы поработал...

Я в зеркале напротив увидал -

Он облизнул насмешливые губы...

И вдруг Мурад мне дырку засосал -

Без предисловий, по-пацански грубо.

Я простонал: - Ведь мы же братаны!

Я думал, что пришёл к тебе как к другу...

Он скинул на паркет свои штаны:

— Кайфово, бля, что у тебя там туго.

Я не люблю гламурных петушков,

Мне нравится прикид твой хулиганский...

Я сделаю всё сам. Вставай рачком.

Не бойся, бро. Всё будет по-пацански.

Такие есть пацанчики, братиш -

Хотят, но никогда не скажут сами...

Я не заметил, думаешь, малыш,

Как в душе ты мой хер сосёшь глазами?

Таких, как ты, я чую за версту...

— Каких "таких"? - Ну... перспективных мачо.

Тех, что имеют тайную мечту

На задней прокатиться передаче.

От их сердечек знаю я пароль...

Он длинный, но запомнишь непременно!

И хоть при вводе чувствуется боль,

Но боль, Никитка - спутница спортсмена!

Я, повинуясь, дырочку разжал

И дал себя пошлёпать по батонам...

И, принимая хуй - не завизжал,

Лишь застонал глубоким баритоном.

Пусть знает - я не баба, а пацан,

С которым будет классно задружиться,

Что на меня, включая мой пукан,

Он может во всех смыслах положиться...

Своей сарделей протаранив зад:

— Ну, как тебе? - он прохрипел довольно.

Я, угадав, чего желал Мурад,

Сквозь зубы процедил: - Немножко больно...

Тут в дырке так напрягся сервелат,

Что чуть не приподнял мои коленки,

И бешено задвигал таз Мурад,

Меня лицом впечатывая в стенку.

Мой стон его пьянил, как алкоголь,

Он драл меня взахлёб, без передышки:

— Запомни, сука, только через боль

Таким, как я, ты сможешь стать, братишка!

Моё лицо он комкал пятернёй,

А сзади рыл тоннель своей лопатой,

И, шлёпая тяжёлою мотнёй,

Мне в рот загнал мизинец волосатый.

Прервав на две секунды жаркий трах,

Он засмеялся: - Пёс ладошку лижет!

А я вжимался попой в колкий пах,

Чтоб стать к нему сейчас как можно ближе...

Накрыв меня, он в ухо прорычал:

— Готовься лопать спермачок на ужин!..

А я со сладкой дрожью ощущал,

Как сильно я сейчас Мураду нужен...

Седлай меня, скачи, мой смуглый князь!

И ты поймёшь, братэлло, очень скоро,

Как я умею, боли не боясь,

Быть другом, псом, конём и тренажёром...

Он был техничен, как порнозвезда,

На взмокшем крупе розовело сальце,

И слезы счастья, боли и стыда

Бежали по его мохнатым пальцам.

На "Больно же!" он отвечал шлепком,

Мгновенно ускоряясь до галопа,

И вскорости обещанным белком

Прокачанная захлебнулась попа.

Закрыв глаза, нутром я смаковал

Белковую питательную клизму

И вместе с ней, дрожа, в себя вбирал

Мурадову самцовую харизму...

— Мурад, ты всё?.. Шлепок. - Заткнись, лошок,

Сегодня буду драть тебя до ночи.

Тут брызнул я, не тронув петушок...

Ведь я пацан, а пацаны не дрочат!