Невозможный спор

На экране была небольшая квадратная комнатушка. Она была бы, возможно, самой обычной, если бы не голые стены и почти отсутствующая мебель. Единственное, что было в этой комнате - стул, стоящий в самом центре, и небольшой столик. На столе стояли три литровые бутылки с холодным зеленым чаем. Первая уже была пуста. Во второй жидкости чуть-чуть не хватало до верха. Но не это привлекало мое внимание, а девушка, сидящая на стуле.

Она сидела там уже час, читая и постоянно прикладываясь к бутылке. Шуршали страницы, голубые глаза быстро бегали по строчкам текста. Иногда розовые губки улыбались, иногда тонкие бровки хмурились, переживая за книжного героя. Она почти не меняла позы на протяжении часа, все так же сидела, как в начале, с идеальной осанкой. Она была одета лишь в короткие шорты, обтягивающие спортивную попку, да топик, подчеркивающий небольшую, но такую аппетитную грудь.

Мне всегда нравились такие девушки. Худые, гибкие, с тонкими чертами лица истинных аристократов. Но Марина затмила всех, видимых мною ранее. Она была моим идеалом, еще более привлекательным из-за маленького несовершенства - горбинки на носу - следствия детского перелома. Увидев ее на вечеринке, скромную, держащуюся в стороне, я не мог уже отвлечься от желания обладать этим прекрасным телом. И как же я был рад, когда она, выпив, сама дала мне возможность воплотить с ней мои мечты, затеяв этот невозможный спор!

Я закинул ноги на стол, делая очередной глоток горячего кофе. Интересно, на сколько ее хватит с этой невозмутимостью? Уже сейчас она, должно быть, хочет в туалет, все же чай обладает неплохими мочегонными свойствами. А она выпила уже литр. Впереди ее ждут еще два - таково было условие свободы.

Через полчаса, когда вторая по счету бутылка оказалась выпита наполовину, Марина впервые показала хоть какое-то неудобство. Она оторвалась от книги, закинув ногу на ногу, и подняла взгляд, слепо зашарив по потолку. Секунду она смотрела прямо в объектив камеры, но скоро перевела взгляд. Еще бы! Не так уж и просто заметить скрытую камеру. Поняв, что ничего не добьется, девушка вернулась к чтению. Вот только отвлечься у нее явно не получалась: она все никак не перелистывала страницу, а левая рука, соскользнув с обложки, стала рассеянно поглаживать бедро. Не закрывая книгу, бедняжка потянулась к чаю и, не глядя на бутылку, сделала глоток. На лице на мгновение появилась гримаса отвращения, но лишь на мгновение. Марина быстро взяла себя в руки и сделала еще несколько больших глотков, умудрившись за раз допить всю бутылку.

Я погладил себя по начавшему вставать члену, не отрывая взгляд от происходящего. Налил еще стакан кофе и сделал первый глоток. Шоу продолжалось.

Скоро Марина со злостью захлопнула книгу, встала, сжимая ноги, быстрым шагом прошла до одной стены, до другой, остановилась у столика, повернувшись спиной к камере. Я смотрел на ее напряженные ягодицы и все больше возбуждался. Представить не могу, что чувствовала сейчас моя девочка. В ней было уже два литра воды, и пусть не все они еще в мочевом пузыре, но он уже, должно быть, довольно полон. И с каждой минутой промедления наполняется все больше, растягиваясь и начиная болеть...

Я вдруг понял, что и мой пузырь уже побаливает, намекая о потребности сходить в туалет. Я взглянул на пустой полуторалитровый чайник, и пожалел, что не сходил туда раньше. Сейчас обязательно пропущу что-то интересное, если пойду. Я уже встал, собираясь дойти до туалета, как на камере появилось движение. Марина стояла, согнувшись, с зажатой между ног рукой. Во второй была открытая бутылка. На полу отчетливо виднелось мокрое пятно, но я был уверен, что это лишь пролитый чай. Сдержалась, малышка. Но ей, видимо, и правда тяжело.

Из динамика донеслось тихое всхлипывание. Девушка выпрямилась, но ноги не разжала. Села на стул, сильно наклонившись вперед. Теперь я мог видеть ее прекрасное лицо, искаженное отчаяньем и болью. На щеках виднелись мокрые дорожки от слез. Я сел на место, передумав идти в туалет. Член уже набух, лишая этот поход всякого смысла, и я понял, что придется и мне потерпеть.

Марина посидела неподвижно несколько минут, потом опять выпрямилась, с ненавистью посмотрев на открытую бутылку. Воды в ней было еще много. Она сделала несколько маленьких глотков, потом еще и еще. Оставшаяся вода медленно убывала, и я начал переживать, что не смогу выиграть спор. Но когда чая осталось совсем немного, Марина вдруг переменилась в лице, вскочила, опять согнулась, судорожно скрестив ноги. Слезы опять полились по красивому лицу, послышался сдавленный стон. Не разгибаясь она прошла к крепкой железной двери, застучала в нее, моля:

- Владик, открой... Ой, не могу я больше... А-а-ткро-ой пожалуйста, ой, ссс... Я не выдержу сейчас-с.

Я нажал на кнопку, включая микрофон и спокойным тоном сообщил:

- Ты помнишь, как мы договаривались. Выпьешь три литра чая и выйдешь сухой - значит, ты была права. А если нет... Последняя бутылка, я смотрю, еще не пустая.

- Я не могу-у, - опять захныкала Марина. Мне было ее почти жалко. Вот только этого "почти" не хватало, чтобы открыть дверь и пропустить все самое интересное.

- Пей, Марина, - холодно сказал я. - И тогда я пущу тебя в туалет.

- Ой, ссс... Я о... описаюсь, если еще хотя бы глоток выпью. Ну, Владик, миленький, открой, я не могу уже больше... Ты выиграл, выиграл, я тебе зря пообещала, что выпить столько смогу, ну прости меня, только... только отпусти-и, - слова сменились всхлипами, но я не отвечал.

Поняв, что уступать я не намерен, девушка, плача, вернулась к столику. Села, согнувшись и пережидая очередную вспышку боли, потом взяла бутылку и резко опрокинула ее в себя. Я видел, как исказилось в немой муке лицо девушки, когда вода упала в желудок, и услышал плачь:

- Я выпила, выпила-а-а, открывай же, Вла-а-ади-ик...

- Ты выпила не все, - холодно ответил я, чувствуя все нарастающее давление в мочевом пузыре. До ужаса хотелось облегчиться и, если бы не колом стоящий член, я давно бы сам не сдержался. А ведь мне и вполовину не так плохо, как этой железной девочке! И таких природных защит, как я, она не имеет. Я невольно проникался все большем восхищением к выдержке Марины. И тем больше мне хотелось довести ее до предела и смотреть, как она не выдержит. А предел этот был уже очень близко.

- Нет! Вот же! Бутылки! Они пустые уже, все три, до последней капли! Отпусти-и-и! - она застонала, в отчаянии схватившись за промежность двумя руками и боясь пошевелиться. Я неторопливо, чтобы еще больше раздразнить малышку, произнес:

- Ты полчаса назад пролила целый глоток чая на пол, а, значит, выпила не все.

- Да как я его тебе выпью?! - взвыла Марина, разгибаясь на мгновение. Я успел увидеть, как выпирает у нее живот и небольшое мокрое пятнышко на шортах, но девушка тут же сжалась, оглушенная очередной вспышкой боли.

- Да, и правда, - задумчиво произнес я. - Тогда давай устроим обмен. Ты просидишь сейчас еще пятнадцать минут и, если выдержишь, выиграешь спор.

- Пятнадцать? - отчаянным шепотом спросила Марина.

- Пятнадцать, - подтвердил я. И добавил теплее: - давай, малышка, ты справишься. Я в тебя верю.

- А я в себя, у-у-й, не-ет... Ты в жизни не хотел в туалет так, как хочу сейчас я! А я не могу-у уже... Не могу... Тебе

легко говорить! Ты там десять раз уже в туалет сходил, наверное, сидишь сейчас пу-устой, и на-наслаждаешься-я...

- По правде, - ответил я, - нет. Я сейчас тоже в туалет хочу. Полтора литра уже выпил, и ни разу с кресла не встал.

- Правда? - она удивленно открыла глаза и на мгновение даже забыла о собственной беде. - А почему тогда не сходишь?

- Мне кажется, это будет нечестно. И, кроме того, я не хочу пропустить ничего интересного. Ну ладно, не буду мешать терпеть. У тебя еще четырнадцать минут.

Марина еще раз всхлипнула, и замерла, согнувшись. Три минуты она провела без единого движения, только изредка всхлипывала, но потом начала раскачиваться взад-вперед, тихо причитая:

- Ой-ей-ей... Ой-ей-ей... Мой пузырь растянулся до невозможности... Он так болит... Ой-ей, поскорее бы, поскорее-е-е... Ой, с-с-с... Как же мне больно-о...

- Десять минут, - сообщил я спокойным голосом. Марина замерла на этих словах, а потом закачалась снова, бормоча что-то уже совсем неразборчивое. Я тоже уже не мог сидеть нормально, чувствуя ужасное давление в мочевом пузыре и сладкое томление в набухшем пенисе. Хотелось поскорее разрядиться, а лучше - зайти сейчас в комнату и как следует оттрахать Марину, пока она не описается, но последнее было невозможно - не дошли у нас до того отношения, а первое означало бы и необходимость пойти в туалет прямо сейчас. Оставалось только терпеть, впиваясь взглядом в происходящее на экране.

Пять минут Марина сидела, качаясь и причитая. А потом встала, не разгибаясь, и подошла к двери. Она повернулась ко мне задом, и я отчетливо увидел расплывшееся на белой натянувшейся ткани большое пятно. Не выдержала... За это можно и продлить срок... Если ей, конечно, этого не хватит.

- Долго еще? - еле расслышал я жалобный вопрос.

- Пять минут, - послушно ответил я.

Девушка застонала, согнувшись, а пятно немного увеличилось в размере. Марина была уже на пределе. Не представляю, как ей удалось сдерживаться до сих пор! Поистине железная выдержка! Спор, она, конечно, уже проиграла, но каково! Эдак она и до туалета сможет дойти почти сухой. Когда последние пять минут истекли, а на ногах Марины появились первые подтеки, я сказал:

- Поздравляю, время истекло! Правда, спор ты проиграла, не сдержав в себе всю воду. Ты, конечно, можешь попробовать реабилитироваться, подождав еще пятнадцать минут...

- Нет! - воскликнула Марина. - Открывай! Я уже не м-могу больше!

- Ты говорила так еще полчаса назад, - напомнил я, но, увидев как изменилось лицо девушки, а по ногам побежали новые струйки, поспешил добавить: - сейчас открою.

Я поспешно натянул штаны на недовольный таким обстоятельством член, и поспешил к двери. Я мог ее открыть и дистанционно, но упустить возможность полюбоваться на из последних сил терпящую Марину вблизи я не мог. Десяток ступенек вниз, в подвал, и я оказался у железной двери. Не став медлить, боясь, как бы девушка не описалась без меня, я нажал на кнопку и потянул ручку на себя. Моим глазам предстала прекрасная картина. Марина, согнувшись, изо всех сил сжимала руками промежность, стараясь остановить мелкие струйки, одна за другой вырывающиеся на свободу. Мокрые шорты облепили ее попу, топик не отставал, обтягивая грудь. Я возбудился бы еще больше, если бы и так не дошел до своего предела. Определенно, пока Марина будет споласкиваться в подвальном туалете, я пойду наверх, чтобы как следует разрядиться и наконец поссать.

Успокоив бунтующий организм, девушка только сейчас заметила меня, замершего на пороге. Ее лицо покраснело от слез, светлые пряди облепили его, но выражение муки и отчаяния не обезображивало, даже напротив. Я ласково улыбнулся Марине:

- Вот видишь, какая ты умничка. Дождалась меня, остановилась. Сейчас пойдем до туалета, и ты сможешь там сделать все свои дела, ага?

Марина слабо улыбнулась, тут же сморщившись, попыталась сделать шаг вперед, но остановилась, судорожно сжавшись. В уже образовавшуюся лужу потекли новые капли.

- Ну-ну, девочка, - нежно сказал я, подходя ближе и кладя ладонь поверх ее. Руке сразу стало горячо и мокро, но своего я добился - Марина прекратила писять.

- Н-не могу... - прошептала она, доверчиво прижимаясь ко мне.

- Не волнуйся, малышка, - ответил я. - Уже совсем немного осталось. Совсем-совсем чуть-чуть.

С этими словами я прикоснулся к ее надутому животу, каменному от переполнявшей его жидкости. И надавил. Совсем легонько, но Марина переменилась в лице, ойкнула, попыталась отступить... Движение оказалось лишним, она сжала промежность, пытаясь остановить хлынувший поток, но было поздно. С грохотом маленького водопада вода обрушилась на пол, разлетелась брызгами в сторону. Ногам стало горячо, а мой мочевой пузырь сжался, не желая мириться с таким искушением и пытаясь вытолкнуть наружу хоть каплю жидкости.

Марина писила долго, почти минуту, а когда закончила, без сил упала на колени, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Я подошел к ней, приобнял за плечи, хотя больше всего мне хотелось сейчас побежать наверх и, прокручивая в голове картинки сегодншнего дня, как следует разрядиться.

- Ну, тише, девочка. Все уже закончилось. Все хорошо. Сейчас ты пойдешь в душ, и хорошенько вымоешься, а потом мы с тобой попьем чай. Хорошо?

Марина слабо кивнула и встала. Я показал ей, где душевая, а сам мигом взлетел по ступеням, поднимаясь на первый этаж. Походя даже заглянул на кухню, поставив чайник, а потом закрылся в туалете, освобождая истомившуюся плоть. Мне хватило всего пары движений, чтобы член взорвался оргазмом. А следом за спермой потекла на стенку ванны моча, освобождая меня и от этого желания. Я несколько минут стоял, справляясь с двойным наслаждением, а потом пошел забирать Марину из душа.

Мы уселись напротив, я и все еще шмыгающая носом Марина, закутавшаяся в полотенце. Я предложил ей чай, но она помотала головой, избегая моего взгляда.

- Ты отлично держалась, - подбодрил ее я.

- Но не справилась, - еле слишком откликнулась она.

- Не переживай об этом, - ответил я. - Ты все равно показала отличный результат! А то, что проиграла - не переживай. Ничего страшного я желать не буду.

- А что пожелаешь? - спросила она.

- Сущую мелочь. У тебя отпуск до какого?

- Еще неделю. А что?

- Хм, время есть. Тогда давай так, сейчас несколько дней отдыхаешь, а в среду в шесть приходишь ко мне.

- А... что ты будешь делать? - несмело спросила она. - Ты хочешь... ну, - девушка замялась, еще больше покраснев.

- Только если ты сама попросишь, - серьезно ответил я, постаравшись, чтобы улыбка была не слишком плотоядной. - Так вот, о желании. Я попрошу тебя лишь об одном: чтобы до воскресенья ты осталась у меня дома. В той же комнате.

- Ты опять хочешь...? - Маринины глаза расширились от ужаса, и новое всхлипывание прервало фразу.

- Нет, не волнуйся, терпеть тебе больше не придется. Тебе понравится. Да и комнатку к тому моменту я обставлю получше. Ремонт не обещаю, но кровать принесу. О еде тоже не беспокойся. Условия два: до утра воскресенья ты не выйдешь из этой комнаты, а так же наденешь одну вещь, которую я тебе дам. Хорошо?

- А у меня есть выбор? - безнадежно спросила Марина. - Да, Влад, в среду в шесть я буду у тебя.