Необдуманные игры

Анна лежала, прижавшись к Сергею на его плече, обняв правой рукой и раскинув свои смоляные волосы. Принюхиваясь, как кошка, прикасалась носиком к его потному от секса телу. Она улавливала знакомые для неё и присущие только её мужчине запахи знакомого, хорошего одеколона смешанные с запахом его мокрого от пота тела. Они уже два года жили вместе и каждую ночь она испытывала с ним женское счастье в постели. Анна жмурилась котёнком и цепко удерживала его в их семейном гнёздышке своими коготками. Она была счастлива с ним, а он был счастлив с этой самкой, которая каждую ночь дарила ему свою молодость, крики в ночи, тёплые объятия и виртуозный секс.

Не так уж, чтоб ей надоело однообразие, а наоборот он каждую ночь был другой, но бабья сущность не давала покоя. Иногда ей хотелось корриды, проявления с его стороны жгучей ревности, хотелось подвигнуть его на чувства, когда мужские кулаки сжимаются, желваки начинают ходить под щетинистой кожей... Она знала, что когда они вздорят по своим семейным мелочам, он после этого с таким звериным желанием трахает её, что в её сознании начинали зажигаться новые яркие звёзды.

Женская сущность в том и состоит, что хочется не только хрена с горчицей, но и перца Чили. Анна, как-то улучив момент, подошла издалека, прильнув к нему со спины, прижавшись к нему:

— Серёж..., а почему ты так уверен во мне и совсем не сомневаешься? Ты мне изменяешь! Я уверена в этом, потому что тебе всё равно, как проводит время твоя жена... А вот если бы я на твоих глазах переспала с другим, что бы ты сделал?

Он ответил ей тогда совершенно спокойно:

— Если ты мне изменишь, то получишь его голову в коробке с пластиковым пакетом.

— Фу глупости, ты не посмеешь! Я же очень люблю тебя. А ты хотел бы, чтоб на твоих глазах меня трахал другой? Это же кратное возбуждение, это же острота чувств. Я ведь тебе не изменю. Это будет не измена... Это просто психологическая игра!? Ведь так?

На что Сергей ответил:

— Нет, моя самка принадлежит мне и только я буду трахать свою женщину!

Анна по кошачьи обвивая мужскую фигуру пушистым хвостом, обошла его с другой стороны и прильнув к его уху, прижавшись к нему грудью, запустив пальчики в его шевелюру продолжила:

— А вот тебе, помнишь, тогда звонили из Владивостока: «Здравствуй Серёжа, это я». Девка какая-то... Ты, значит можешь, для тебя это недоразумение, как ты выразился, а вот я думаю, что ты кобель! Ты представляешь, если бы это сделала я?! А я тебе, чтоб ты со мной не скучал, предлагаю, чтоб ты пофантазировал и наконец стал мной дорожить. Давай найдём третьего и попробуем. Знаешь, как это бьёт по психике, ты не представляешь! Это будут сгустки, просто брызги адреналина...

— А у тебя, Анна, был опыт?

Анна уклончиво, мягко, обходя раздражённые нотки мужа, в примирительном тоне продолжала о своём:

— У меня никогда не было такого самца, как ты, а всё остальное, это был не секс. Ну давай, милый, попробуем!?

— Я в этом не участник! Мою бабу будут трахать, а я, типа, буду смотреть!

Узнаю, тебе и ему пиздец. Хочешь попробовать, получишь его голову. Подумай над этим.

— Серёж, я хочу именно в твоём присутствии. По-другому мне не интересно!

Эта мысль для него была не нова. Действительно его сексуальные фантазии в подвальных закоулках допускали подобный сценарий. Вот только его концовка и детали не совсем укладывались в его голове. И он бросал эту мысль, считая её глупой, говоря себе: «Не буди лиха, пока оно тихо!» А мозг его действительно желал корриды, испано-латинских разборок, кровавых сцен. Всё это подпитывалось, и он хорошо это осознавал, сильнейшим сексуальным чувством к супруге.

Задумавшись над этим глубоко, ему пришла в голову больная мысль:

— Может найти ей мальчика из стрип-клуба. Но тогда для восстановления Stаtus Quо ему придется убить этого пацана, и ей принести его голову. Иначе, для него, это не игра, а фальшь полная. В ней, в этой игре, должно быть всё по серьёзному. Коррида без крови не бывает! Получается, что он по её просьбе найдёт обречённую жертву и, как животное, прикончит его. Но, это сознательное убийство человека на утеху им двоим, - размышлял Сергей, углубляясь в дебри разборов своих и её фантазий А, как она отнесётся к этому в жизни? Это же реальная кровь и человеческая жизнь отданная на утеху их чувствам и фантазийным прихотям. Это кровавое желание похоже на психическую патологию, где они пациенты у врача психотерапевта, а жертва вполне конкретная, которая расплатиться жизнью. Или Анну серьёзно интересует проблема секса и насилия, секса и смерти? Куда они придут оба, в своих сексуальных фантазиях?

Медленно подходя к этому вопросу, испытывая непреодолимый соблазн, он, как и она подсознательно, интуитивно выбирал путь руководствуясь известным принципом: «Если нельзя, но очень хочется, то значит можно».

Всё это смахивало на болезнь или помешательство обоих. Сергей, отложив это в «долгий ящик», продолжал, насвистывая идти по жизни, не особо обращая внимания на поведение Анны, считая, что заведомо скатиться к криминальному финалу, не решение вопроса их сексуальных отношений. Так бы оно всё и продолжалось, ограничиваясь их сексуальными фантазиями, но как-то с Анной они приехали в один из московских стрип-клубов. Место было заказано заранее, так как собирались с друзьями, но встреча была отменена. Не все благоверные готовы были созерцать мужской стриптиз в присутствии вторых половин, ибо народ не до конца преодолел комплексы и буржуазные выдумки, на поверку, были готовы принять не все. Но, не пропадать же местам, да и давно они не были в оазисе похоти, где запах секса висит в воздухе, а возбуждённая толпа поклонниц мужского тела вытворяет непристойные чудеса.

Сидели они за столиком у самого подиума. Анна была одета в декольтированное, обтягивающее на бёдрах, длинное, эффектно выглядевшее, черное платье. Андрею нравилось, когда она одевала его с замшевыми, остроносыми босоножками от аrmаni, с маленькой пряжкой со стразами и на высоком каблуке. Ей шли серёжки с небольшими бриллиантами в её аккуратненьких, красивых ушках, подчёркнутые стильной стрижкой от Саши Тодчука. Когда он открывал ей дверь Jаguаr хJ и подавал вежливо руку, не хватало только Каннской красной дорожки и личного шофёра, отгоняющего машину в паркинг.

Что делать! Московская тусовка ещё не доросла до приличного уровня.

Представление началось. Как всегда, мальчики, под восторженные крики местной, преимущественно женской половины и при этом не совсем трезвой, трясли своими достойными и не очень достойными частями тела. В перерывах выступали представители московского и отдалённого от столицы бомонда. Юмор сводился к хюмору, общий шум в зале возрастал пропорционально выпитому спиртному, появились любительницы засунуть денег под скромные доспехи стриптизёров в надежде, и наивно полагая, что хоть один из самцов да снизойдёт с небес и трахнет её так, что будет девушке о чём вспомнить и подругам рассказать для повышения своего непростого бабьего рейтинга.

Анна потягивала свой «Махито», без восторга, с безразличным выражением лица взирала на этих голых комедиантов и их торсиду, эффектно забросив нога на ногу, скучающе водя носком босоножек. Ножка её оголилась в разрезе платья, обнажая татуировку на смуглой коже. На изящной щиколотке эротично болтался золотой браслет непростой восточной выделки, привезённый с туретчины, сделанный по заказу для неё, с мерцающими в свете юпитеров камнями.

Анна несомненно была заметна в этой массе вожделенных поклонниц, сидела за столиком чуть изогнувшись, облокотившись локотком на ручку кресла, с бокалом в руке, смущая мужчин красивым бедром и линией попки, обтянутыми тонкой материей платья, под которым угадывались очертания тонких итальянских трусиков. Сергей, глядя на неё знал, что может взять эту шикарную самку за руку, отвести в туалетную комнату и грязно трахнуть её там, после чего она будет облизывать стоя на коленях его член, и делать всё чтоб он кончил ей в рот, мурлыча, щурясь от удовольствия счастливыми зелёными глазами. Её вид говорил об этом, он хорошо знал её повадки, эту отстранённо-независимый взгляд, от чего член напрягался в его льняных штанах и всё, что происходило вокруг удалялось и становилось уже не интересным.

У них с Анной было принято щекотать нервы партнёру, и он не сопровождал её в бар, куда она имела обыкновение удаляться, чтоб выпить бокал виски и выкурить сигаретку. Она не курила, но вид одиноко сидящей, красивой женщины, за барной стойкой, с бокалом виски и томно пускающей кольца дыма, неизменно привлекал внимание мужской половины, сказочно будоража их воображение. Он позволял ей поиграть с мужиками в кошки-мышки, пофлиртовать, кружа голову, а потом он приходил за ней и, в разгар беседы, уводил, грубо взяв за руку. Она делала вид недовольного, виновато-испуганного создания, капризно упираясь, мелко переступая туфельками и шипя, как раздосадованная кошка, которую застукали за ловлей канарейки.

В этот раз Анна нежно потянулась к нему, трепля пальчиками его серебристый ёжик волос на затылке, нежно, касаясь ресницами щеки, с лукавой улыбкой, обхватив тёплыми губами и чуть покусывая край уха, поцеловала, проведя языком по ушной раковине, встала, захватив миниатюрную сумочку с золотой головкой со змеями, не спеша, покачивая упругими шариками ягодиц, едва умещающимися в платье, направилась в бар.

Ему не хотелось в одиночестве смотреть на всё это доморощенное шоу для похотливых накрашенных девиц, и он решил понаблюдать за женой, подивиться её мастерству изощрённо обманывать мужчин. В зале, где располагался бар, был карнизный ярус со столиками, где, расположившись в полутьме мерцающих фонарей его бы не было видно, а стойку и столики в баре, можно созерцать, как на ладони.

Она заказала виски, как ему показалось больше обычного, достала Vоguе, прикурила от услужливого бармена и покручивая тонкими пальчиками бокал, помешивала соломинкой в напитке прозрачный лёд.

К стойке подошёл сухощавый молодой человек, с аккуратным каре на голове, в льняных брюках, туфлях светлой мягкой кожи и тонкой белой рубашке. На его руке поблёскивал rоllех, а на запястье небрежно болтался изящный браслет из модных итальянских бутиков. Через рубашку, на груди проглядывали мягковатые чёрные волосы, не очень густой растительности, тонкая золотая цепочка с кулоном звезды Давида. Анна чувствовала тонкий аромат его духов.

— Красавчик, но совсем молод, -отметила она. Учить плохому мальчика рано, но вышел бы талантливый ученик. Очень даже занялась бы его воспитанием, но мой точно свернёт ему и мне шею, -рассуждала она.

Молодой человек несколько стеснительно сел с бокалом белого вина у стойки, через пару тумб от неё. Тихо потягивал вино, стесняясь смотреть в её сторону. Анну это возбуждало. Она не могла справиться с назойливым чувством любопытства к этому парнишке. Она узнала этот аромат духов. До Сергея у неё был мужчина, из семьи дипломата. Он привёз их из Швейцарии. Так получилось, что самолёт, в котором он летел во Франкфурт, разбился. Какая-то немецкая сволочь, из диспетчеров, дал посадку самолёту на полосу, которая ещё была занята. Сгорели все. Она год не могла прийти в себя, мучилась и не хотела никого видеть. Его родители ещё долго поддерживали с ней связь, но с появлением Сергея эти связи сошли на нет.

Анна быстро допила бокал, встала из-за барной тумбы и подошла к бармену, совсем рядом с молодым человеком, что он мог чувствовать тепло и запах её тела. Она заказала ещё виски со льдом, мимолётно-легко коснулась своим бедром молодого человека, улыбнувшись извинилась и взяла бокал, удалившись на своё место, где и сидела раньше.

Молодого человека звали Герман. Ему было 23, он только недавно закончил университет и работал в папиной компании по телекоммуникациям. Он почувствовал упругость её тела при этом случайном прикосновении, линию её нежных трусиков обтягивающих тонкой полоской её бедра. Фантазии позволяли даже рассмотреть суровость строчки на нежной материи этой эфемерной защиты. Он не мог не отметить весь шарм этой самки, сразу, как вошёл в бар. Молодая кровь заставляла мозги пытливо искать повод познакомиться с ней.

Анна достала сигарету, отключила газ у зажигалки, щёлкнула пару раз, растеряно вскинула глаза, оценивая расстояние до слишком учтивого бармена, всем видом давая понять: Ах какая досада!

Герман был не настолько наивен, чтоб не воспользоваться этим моментом. Он подошёл к ней и с извиняющим видом дал прикурить.

— Вам тоже надоело это зрелище?-спросила она.

— Да, я ожидал большего. Вы самая красивая женщина в этом зале. И мне доставило бы большее удовольствие пообщаться с Вами, чем наблюдать за тем, что творится на подиуме.

— Я с удовольствием пообщалась бы с Вами, но сегодня я не одна. Возьмите под пепельницей визитку, а мне надо идти. Меня ждут. Извините.

Сергей насторожился, когда Анна пошла заказывать вторую дозу виски. Это не было на неё похоже. Он видел, как молодой человек подсел к ней, но не понял о чём они говорили. Анна так безучастно разговаривала с ним и мельком поглядывала на вход в бар, будто опасалась увидеть там его. Не допила бокал и вышла.

— Это странно, -рассуждал он. Очень странно, ведь это были не наглые докучливые мужики или бритые отморозки... Странно, -подумал он.

Они ехали в машине, а она молчала и нервно крутила кончики волос, поглядывая на тёмные, пустынные улицы Москвы.

Он спросил её: Что случилось, Малыш?

Да так, прошлое вернулось на мгновенье, показалось..., ответила она. Не бери в голову Серёж, мало ли чего взбредёт в голову женщине. Я хочу тебя! И очень тебя люблю. Она придвинулась к нему, уткнулась носиком ему в плечо, обхватив правую руку.

Прошёл год.

Анна уехала к маме в Питер, а Сергей перебирал выписки телефонных компаний, которые накануне взял в агентстве..

Ему попался счёт со странной датой звонка, когда Малыш была в Питере, но начислений на роуминг не было, а значит звонила она из Москвы... Пересмотрев предвзято все выписки за год, он нашёл четыре таких случая, с трудом понимая, как это могло произойти. Ум бизнесмена подсказал, что надо позвонить знакомому в Аэрофлот, а билеты он покупал сам, и проверить списки регистраций при посадке. На следующий день от знакомого был совершенно внятный ответ, что Анна Вышимирская не вылетала в г. Санкт-Петербург более 8 месяцев.

Он сидел в баре, потягивал виски, постукивая нервно по столу и крутя пепельницу. Он не мог понять, что случилось. Анна так же виртуозно занималась с ним сексом, мурлыкала в постели и встречала его в аэропорту, когда ему приходилось улетать по делам. Вылизывала его по ночам и нежно тёрлась о плечо. Где он мог упустить её? Что заставило её пойти на измену? Он не сомневался в этом, потому что, достав через знакомых ментов выписки её звонков, он увидел один номер со странной периодичностью и временем. Узнав владельца, он отдал данные в частное детективное агентство. Через полторы недели ему принесли фотографии. Его малышка трахалась с пацаном с завидной регулярностью. Он долго рассматривал цветную татуировку на его спине, её родинки на груди, запрокинутую шею на краю кровати с приоткрытым ротиком и копной волос на полу... В глазах мутнело, сердце останавливалось и не хотело биться... Это была его любимая женщина. Он по его каре вспомнил тот вечер в стрип-баре и того молодого человека, и тот недопитый бокал виски...

Собравшись с мыслями, Сергей позвонил ей и сообщил, что срочно летит в командировку и будет через пять дней. Машину оставит на парковке в аэропорту, что любит её и просит не безобразничать. Она ответила ему смеясь, что разлучить их может только дьявол, но Бог не даст и пожелала ему счастливого полёта.

Была ночь, он стоял перед их виллой в пригороде Москвы, капал дождь, стуча по крыше чужого авто у их дома. В огромные окна было видно всё. Анна была не одна. Потом погас свет. Выждав, он осторожно открыл дверь, поджав язычок замка, чтоб не щёлкнул, снял туфли и босиком поднялся по лестнице на второй ярус откуда был виден большой холл с кроватью, на которой они обычно спали.

Она, как кошка изогнувшись вылизывала грудь мужчины, перебирая пальчиками вдоль тела, скользя всё ниже и ниже. Обхватив его член, облизала его языком, накрыв сладкими губами, то вынимая, то нализывая головку, то погружая так глубоко, что казалось, что её длинная стройная шея раздувается в гортани. Её волосы были в его пятерне, поблёскивал браслет на руке. Он натягивал её глубже и глубже, нежными движениями. Потом закинул назад руки, вытянулся, широко расставив ноги и свесив их с кровати, вцепился в простыню, как бы хотя порвать её, конвульсивно дёрнулся и затих, нежно гладя её волосы и говоря что-то тихим голосом. Она поцеловала его, встала на колени над его лицом, выгнула спину и подняла руки, щекой прислонившись к шершавой бетонной стене. Он, поцеловав её в интимное место, лёг сзади неё, стимулировал её клитор, то входя пальцами в киску, то беря одновременно за грудь и оттягивая упругие соски. Он кусал её за спину, шею, правой рукой доводя её до оргазма. Она стонала, глотала воздух, пальцами цепляясь за неровности стены. Отодвинув его, она начала вылизывать его член, мошонку, выпуская когти и защемляя соски на груди.

Он вошёл в неё сзади, беря за бёдра, как бы боясь сделать больно. Было видно, как оттягивается её упругий сфинктер на попке и обхватывает его член, не пуская его обратно.

Он брал её за грудь и в его нерешительности движений прослеживалось что-то неумело-детское, нежное. Анна усиливала движения, пытаясь руками прижать его плотней, увеличивая амплитуду, как бы натягивая себя на его член. Она начала стонать, сгребая простыню. Крик её отражался от стен, звенел в коридорах пока не затих.

Они лежали на постели обняв друг друга.

Сергей тихо спустился и подошёл к кровати, молча смотря на них.

Малыш вздрогнула и проснулась. От ужаса она съёжилась и кошкой забилась к стене.

Пацан, не понимая со сна, что происходит привстал с кровати и стал натягивать штаны.

Сильнейший удар сломал его пополам, и он летел, не касаясь земли до ближайшей стенки, грохнувшись на стоявшие вазы. Малыш прыгнула мужу на спину, пытаясь удержать его от расправы. Тот отмахнулся, попал ей в лицо, от чего у неё подкосились ноги, и она отлетела на пол. Он поднял за штаны мальчишку, посадил на стул пристегнув наручником к батарее.

Анна хотела отползти, но была брошена на кровать ударом в лицо.

Он задрал ей ноги на свои плечи и вошёл в неё так, что она закричала от боли, царапаясь и пытаясь достать его лицо. Он распял её руки и стал долбить сильными качками, пока руки женщины не ослабли и не перестали сопротивляться. Она стонала сначала слабо, потом обхватила его за бёдра и стала рвать его ягодицы, натягивая на себя всё глубже и глубже. Он перевернул её грубо набок, опять вошёл в киску мощными движениями доводя её до крика, натягивая на себя за ногу, заброшенную на его плечо. Он приподнимался в этой позе, а часть тела её оставалось на кровати. Она вытягивалась, чувствуя в себе его член, орала от сладкой боли, рвала простыни. Войдя в неё пальцем и вылизывая клитор, Андрей не оставлял шансов отползти от насильственного оргазма. Её глаза уже были красные, когда он накинул ей ремень на шею, поставил раком и стал натягивать на сухую в попку и в киску, беря за ремень, как за ошейник. Малыш уже хрипела и только слегка касалась рукой его взмыленного тела. Он лёг на неё войдя членом, грубо целуя в разбитые губы, нежные, красивые ушки. Она бессильно распахнула согнутые в коленях ноги, с совершенно мутными серо-белёсыми глазами, откинула голову на краю дивана вниз, так что её волосы бессильно рассыпались по полу.

Герман, так звали молодого человека, продолжал сидеть в их спальне, прикованный к батарее, гнущийся от боли в рёбрах и голове, увидел её запрокинутую голову на стройной выгнутой шее, мутные глаза, которые он так любил..., приоткрытый ротик с разбухшими, потрескавшимися губами. Он видел, как она облизывала их, не в силах подняться, тяжело дыша. Их глаза встретились. Но в них он не увидел ни сочувствия, ни гнева, ни тепла, ни любви. Она смотрела сквозь него, просто приходя в себя.

***************************

Приехав однажды из Таиланда, Сергей привёз какую-то картину в чехле и на раме. Бросил её в угол.

Она подошла к кровати, был уже вечер, зажгла ночник и попятилась в ужасе, спотыкаясь о банкетки. На стене, над кроватью висело панно, из странной кожи, с цветной татуировкой, такой знакомой ей. Сергей поймал её взгляд, сказав, увлекая её в свои объятия:

— твой Пикассо отдал на память...

Анна, когда Сергей уснул, накинула халат и вышла на террасу. Она ревела всю ночь. А следующим днём, позвонила старому хорошему другу отца, руководителю одной из московских охранных фирм:

— Андрей Николаевич, ты понимаешь, он садист. Он убил юношу, содрав с него кожу... Убери его. Я боюсь его и не могу жить с ним. Но ты понимаешь, что я не могу остаться в таком положении. Реши мой вопрос, я прошу тебя.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— А как ты думаешь? У меня над кроватью висит панно со снятой со спины мальчишки кожей. И он пялит меня каждую ночь в попу, испытывая от этого возбуждение...

— Хорошо, Анна. Только потом не задавай вопросы. Из уважения к твоему отцу.

Через пару дней Сергей не приехал домой. Не было его и через день, и через три дня. Анна уехала в Питер. Сходила в храм божий, поставила свечи за двоих мужчин, сходила на могилу к бабке и через пару дней вернулась в Москву.

Её встретил холодный дом. Она достала дрожащими руками панно на раме, смотрела на него, касаясь пальцами кожи со знакомой татуировкой... Подбородок её дрожал, рыдания вырывались наружу, слёзы капали на панно впитываясь в его поверхность.

Sеrgеy Frееmаn

03.08.2010