Недотрога

Я тогда учился на последнем курсе института и снимал квартиру в панельной многоэтажке. Стоило мне это двух третей всего моего дохода, но зато диплом я мог писать, не отвлекаясь на общежитские шумы и картины соответствующего быта. А она жила в соседнем подъезде.

Была она ужасная недотрога и рыжая как солнышко. Я каждый раз провожал её взглядом. Эффектная была девчушка. Школьница. Черты лица у неё не проявились ещё полностью, но уже было ясно, что годам к 23—25 это будет красотка в духе Джулии Робертс, длинноногая и фигуристая.

Больше всего меня покоряло в ней то, что она была умница. Несколько раз я оказывался случайным свидетелем её бесед с подружками. Лавочка, которую они облюбовали для своих уличных посиделок, располагалась прямо под моим балконом. Беседы у них были конечно девчачьи про школу, про тряпки, да про мальчиков. Но и в них она выглядела по высшему разряду.

Познакомиться с ней поближе нечего было и думать, потому что имелась у неё парочка старших братьев, два жутких Кинг-Конга, матёрые мужики. С такими только свяжись. Но однажды случай мне представился. Она потеряла ключи и коротала часы до возвращения членов своей семьи у подъезда. Я подошёл и спросил, что она так долго делает там одна. Она без всякой боязни и рассказала. Тогда я позвал её к себе и думал, что она откажется. А она согласилась.

Сначала мы с ней чинно-мирно пили чай и болтали про кино, музыку и даже литературу. Ей нравилось то же, что и мне. Это заводило. А потом она пожелала послушать мои записи. Ну, вот под Криса де Бурга это и случилось. Я её поцеловал, а она стала охотно отвечать и прижиматься ко мне своим рельефным телом. Мой член моментально встал. Я уже думал, что мне придётся пережить мучительную ночь. А она вдруг шёпотом спросила, смотрел ли я когда-нибудь порно. Выяснилось, что на моё счастье её просветила какая-то развратница-подружка.

Она краснела и бледнела, бедняжка, но охотно согласилась подержать мой член в своих ладошечках, потому что я рассказал, какие мучения испытываю, если не удаётся удовлетворить желание естественным путём. Она оказалась такая жалостливая, что даже согласилась взять в рот.

Губки у неё были пухленькие, в меру твёрденькие. Я чуть не кончил в ту же секунду, как она неумело, но старательно обхватила ими головку моего члена. Её тоненькие пальчики лежали в это время на стволе и нежно очень перебирали его. Это было так возбуждающе. Я сдерживался из последних сил, чтобы не кончить ей в рот и не напугать прежде времени.

Она очень расстроилась, что ничего не умеет и не может помочь мне кончить. Я изобразил из себя мученика и сказал, что ничего, потерплю. А она спросила, смогу ли я удовлетвориться, не лишая её девственности. Я сказал, что смогу, если она согласится, чтобы я вставил ей в попку. Она сильно побледнела, но оказалась смелой девочкой и поспешно стала снимать колготы и трусики. Я попросил её раздеться полностью и несколько минут глаз не мог оторвать от её полненьких грудок и тоненькой талии. Ну и само собой от рыженького треугольничка внизу, такого вожделенного в ту минуту.

Она легла ничком на диван, а я сходил за кремом для бритья. Это была единственная смазка, которая оказлась у меня дома. Я попросил её встать на коленки и немножко раздвинуть ножки.

Для начала я погладил её по треугольничку. Она так замечательно вздрогнула и... сильнее раздвинула ножки. Я чуть не плюнул на всё и не всадил ей по самый яйца. Думал, что задохнусь, так перехватило грудь. Я попробовал ввести палец между её пухленьких половых губок. И это получилось без труда. Клитор у неё был большой горячий и часто пульсировал. Внутри было мокренько. Я стал осторожно массировать её клитор. Она протяжно так жалобно застоналаи подалась попкой в мою сторону.

Я убрал пальцы от нераспечатанной ещё дырочки и долго массировал влажными пальцми вход в её попку.

 — Это больно? — вдруг спросила она.

 — Первый раз всегда больно, — сказал ей я.

И тогда она стала просить меня отпустить её, начала слезать с дивана. Я чуть не сошёл с ума. Ухватил её за

волосы и засадил палец в попку. Она вскрикнула.

 — Больно? — заботливо спросил я и попросил прощения.

Она сказала, что думала, что будет больнее. И затихла растопырившись как лягушечка. Короче, она не поняла, что в ней только палец. Я начал двигать им круговыми движениями. Она постанывла но терпела. Другой рукой я орудовал у неё между половыми губками, держа на грани оргазма. Когда я вдруг убрал обе руки, она протестующее захныкала. Я быстро и обильно смазал член кремом для бритья и попытался вонзиться в её попочку. Но это никак не получалось. Я подумал, что если ещё хоть секунду промучаюсь таким образом, то яйца у меня лопнут и всё кругом забрызгают.

И вдруг она сама помогла мне. Тоненькими пальчиками направила мой разъярённый член к себе во влагалище. Я как тупоумный сделал немедленный выпад своим мечом и нанёс ей ту саму рану, о которой мечтал. Она вскрикнула и попыталась сняться с члена. Я двинулся за ней и хоть она и слезла, но медленнее, чем ей хотелось бы. При этом мой дрын выскользнув раскачался вверх-вниз и несколько раз шпёпнул ей прямо по раскрытой раковинке. Она тоненько так заплакала и... снова схватила меня и заправила в себя. И так снова и снова, пока я не перестал позволять ей соскальзывать.

Я начал вонзаться в неё всё сильнее и сильнее, ухватив в горсть весь её пухленький передок. В башке билась только одна мысль: скорее, пока она не опомнилась. Я выплеснулся у неё внутри. И долго целовал её всю, себя не помня от благодарности и нежности. Потом мы голышом снова пили чай. А потом сделали-таки как собирались. Я вставил ей в попку. Она помогала сама, раздвигая свои половинки и подаваясь назад. Как оказалось, главное было прорваться через плотно сжатый сфинктер, а двигаться дальше было уже проще. Правда она стонала, что ей больно, но я задвинул член до самого корня. Какого х, ебаться так ебаться!

Под завязку она мне ещё и пососала, на этот раз впустив головку до самого ребристеньклго нёба. Это было так кайфово. Больше ни у кого и никогда так со мной не получалось. Я чуть сознание не потерял от наслаждения.

Вечер получился незабываемый и он длился и длился, но всё таки закончился. Я проводил её до самой двери её квартиры. И поцеловал напоследок.

Это видел её брат, открывший дверь. Он молча пустил её домой, а я пьяный без вина пошёл шляться по улицам. Мне хотелось орать песни и выкрикивать её имя. Я то ли смеялся то ли молился. Это было наваждение, великое моё торжество. А когда я вернулся домой, меня там ждали эти два здоровенных тролля — её братья. Сначала они долго били меня, перекидывая с кулака на кулак. Поначалу я дёргался, чтобы дать сдачи, но это были очень большие мастера. Когда я перестал шевелиться, они взяли у меня ключ и занесли моё тело в квартиру. А потом методично, будто выполняя работу, оттрахали меня в оба моих отверстия, несколько раз меняясь. Было даже не больно. У меня всё тело потому что было сплошной болью.

Они сказали мне, чтобы утром я уматывал из их дома куда подальше и больше никогда не попадался им на глаза, если не хочу конечно каждый день принимать их обоих как самая последняя грязная шлюха. А попытался сказать, что уеду, что напишу заяву в милицию, что друзей приведу и что убью их обоих. Вот только горло моё никак не хотело мне подчиняться. Я потом ещё несколько дней не мог говорить.

Я никода не уехал, потому что валялся поломанный без движения. А они сдержали слово и приходили каждый вечер. Правда уже не били. А потом пришла она. С ней эти два козла поступили как со мной. На неё невозможно было смотреть. Такая она была страшная от синяков. Я даже заплакал от того, какую красоту загубили. По моей просьбе она позвонила одному моему другу, который приехал и увёз нас.

Мы с ней долго жили вместе. А потом она кое-как закончила школу и уехала в Москву. И больше я про неё ничего не знаю. Меня она попросила не ехать за ней и не искать её. Но уверен, что она сумела занять в жизни достойное положение. Она умная и сильная девочка. Вот только наверное больше никого не жалеет.

Е-mаil автора: Jаspе2009@yаndеx.ru