Нагадить Пегги

Stiсking it tо реggy от Just рlаin Bоb

Я стоял у окна и смотрел, как с подъездной дорожки выезжает машина, поворачивает направо и исчезает на улице. Я удивлялся, почему не сильно расстроен. Только что уехали десять лет моей жизни. Разве я не должен что-то почувствовать? Разве не должно было быть нечто другое, кроме пожатия плечами и мысли: «Ну, что ж, думаю, мне стоит пойти и починить этот капающий кран»? Повернувшись и направляясь на кухню, я прокрутил в голове события последнего получаса.

***

Я пришел домой с работы и обнаружил, что моя жена Пегги сидит за кухонным столом с полным бокалом вина перед собой. Едва увидев ее сидящей там, я понял, что что-то случилось. Во-первых, она оказалась дома раньше меня, хотя обычно возвращается с работы лишь через полчаса-час после меня. Во-вторых, у нас было понимание, что первый, кто приходит домой, начинает готовить ужин, а на плите ничего не было. Наконец – бокал вина. Пег пила редко. Не успел я войти в комнату, как она попросила меня сесть и сказала, что хочет сказать что-то. Я достал из холодильника пиво, сел напротив нее, и она сказала:

– Роб, я знаю, что для тебя это не секрет. В последние полгода или около того между нами что-то не ладится. Понятия не имею почему, но мы, кажется, отдаляемся друг от друга. Я не знаю, связано ли это со мной или с тобой, но что-то не так. Я пыталась поговорить об этом с тобой, но все, что получила от тебя, – это что мы просто переживаем трудное время, и что все наладится. Я решила, что нам нужно расстаться. Я не говорю о разводе, просто о разлуке на некоторое время. Я думаю, мне нужно немного времени, Роб. Мне требуется уйти, чтобы посмотреть на свою жизнь со стороны и понять, смогу ли я узнать, откуда берется разрыв между нами. Ты можешь использовать время, проведенное в разлуке, чтобы посмотреть на то же самое со своей точки зрения.

– Да ладно тебе, Пег, все не так уж плохо. Конечно, у нас имеются некоторые проблемы – а в каком браке их нет? – но двое не могут решить их, только если находятся вдали друг от друга и не разговаривают.

– Разговоры не помогут, Роб. Ты видишь в нашем браке только одну проблему. Что касается тебя, единственная наша проблема заключается в том, что мы не занимаемся любовью. Твое решение проблемы состоит в том, чтобы я разделась и позволила тебе делать со мной все, что ты захочешь. Что касается меня, то здесь неправильного гораздо больше. Мы больше не занимаемся любовью, потому что я этого не хочу. Мы больше не прижимаемся и не обнимаемся, потому что я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, и не знаю, почему я этого не хочу. Я все еще тебя люблю. Я люблю тебя так же сильно, как и в тот день, когда мы поженились, но что-то не так, а я не знаю, что именно. Мне нужно немного пространства, Роб, Мне нужно побыть одной, чтобы я смогла все обдумать.

– Значит, ты хочешь выбросить в окно десять лет брака?

– Нет, Роб, я просто думаю, что нам требуется провести некоторое время врозь. Я уже упаковала свои вещи и сложила в машину. Остановлюсь у сестры, пока не найду себе жилье. Буду тебе звонить раз в неделю, чтобы поддерживать связь

Она встала и сказала:

– Мне пора. Я сказала Мэри, что буду у нее к семи.

Она повернулась и ушла, даже не попытавшись поцеловать меня на прощание, а это само по себе сказало мне, где я нахожусь.

***

Не потребовалось много времени, чтобы распространился слух о том, что мы с Пегги расстались. Большинство наших друзей мне сочувствовало и изо всех сил старалось меня подбодрить. Пегги звонила раз в неделю и спрашивала, как я, а я отвечал, что справляюсь, а потом спрашивал, как она, и она отвечала, что все в порядке. Тогда я спрашивал ее, не готова ли она уже вернуться домой, а она отвечала, что еще нет.

Пег не было уже шесть недель, когда до меня дошли слухи, тревожные. О том, что у нее есть бойфренд. Я не хотел в это верить. Мне хотелось верить, что все обстоит именно так, как сказала она, что ей просто нужно немного побыть одной, чтобы прийти в себя, а потом она вернется домой. Я продолжал слышать разное, поэтому решил проверить слухи. Я выясню, где остановилась Пег, проведу небольшое расследование и положу слухам конец. Но никто не мог сказать, где она остановилась. Либо не мог, либо не хотел, и я начал думать, что что-то в этой ситуации воняет до небес.

Я ужинал со своим другом Томом и его женой Таней, когда высказал свои опасения и проговорился, что собираюсь нанять частного детектива, дабы найти Пег, и либо подтвердить слухи, либо опровергнуть их.

Я заметил, как Том посмотрел на Таню, и увидел, что она слегка ему кивнула.

– Побереги свои деньги, Роб, – сказал Том, – Слухи правдивы. Большинство твоих знакомых знают, что происходит, но ты им слишком нравишься, чтобы рассказать.

– Рассказать что?

– Что Пегги бросила тебя, чтобы жить с Адамом Уайтом.

– Адам Уайт? Кто, черт возьми, такой Адам Уайт? Я никогда о нем не слышал.

– Он работает с Пегги.

– И она просто бросила меня, чтобы жить с ним? Это не имеет смысла. Если она собиралась это сделать, почему просто не развелась со мной? Что за чушь с разделением?

– Ты же знаешь Пег, Роб. Она строит планы, строит планы отступления, а затем строит планы на случай, если план отступления не сработает. Она встречается с Уайтом почти год, и я предполагаю, что она сделала так, чтобы имела возможность расстаться и вернуться домой, если жить с Уайтом будет не так хорошо, как иметь с ним роман.

– И все это знают, но ни один мне не сказал. Вот так-так, боже мой, какая у меня замечательная компания друзей.

Я встал, бросил салфетку на середину стола и сказал:

– Спасибо честной компании. Я сам найду дорогу, – и покинул их дом.

По дороге домой я думал о том, что только что узнал. Я больше года не занимался сексом с Пег, потому что она не хотела заниматься со мной любовью. Больше года она не прижималась ко мне, потому что не хотела, чтобы я прикасался к ней, и все это время вешала на меня рога. Как дурак, я сидел дома словно пай-мальчик, и вел себя прилично, ожидая, когда вернется домой неверная шлюха. А все мои друзья... мои замечательные друзья... знали об этом все, и просто позволили мне сидеть, смотреть на стены и ждать. Что ж, ожидание закончилось.

***

На следующее утро я договорился о встрече с Агентством расследований Корлисса и заплатил им аванс. Я рассказал, где работают Пег и этот парень Уайт, и сказал, что мне нужна вся грязь, которую они смогут достать для меня, а затем пошел домой и начал составлять список всего, что мне требуется сделать, чтобы разорвать мои отношения с Пег. Я подожду отчета из детективного агентства, но получив его, у меня уже будет свой список, и я буду готов.

Как только список был составлен, я откинулся на спинку стула и подумал кое о чем еще. Я не спал ни с кем почти шестнадцать месяцев, из-за того, что Пег отказывала мне в течение года, а затем разошлась со мной. Я был абсолютно верным мужем, но теперь, когда знал, что делает Пег, был чертовски уверен, что больше не стану хранить целибат. Я сидел за кухонным столом, потягивал пиво и строил планы, как покончить с долгой засухой, когда вспомнил, что говорил о Пег Том.

Она все спланировала!

Прожив с ней столько времени, я знал, что это – правда. Для меня это означало, что у нее были планы, что делать, если я узнаю о том, что делает она, планы, основанные на том, как, по ее мнению, я на это отреагирую, и самый большой план из всех – как послать меня в жопу, если она решит, что жить с Уайтом – это то, чего она на самом деле хочет. Я сообразил, что она за мной следит, чтобы, если я выйду и обмакну свой член, она могла воспользоваться этим при разводе против меня.

Внезапно список, который я составил, оказался бесполезным, потому что она могла спланировать мою реакцию именно таким образом. Он был возвращен обратно на стол, и стал обретать форму в виде нового списка. А по мере того, как он обретал форму, я видел, что многое из того, что я хотел сделать, должно быть сделано прямо сейчас, а не оставлено на последнюю минуту. И было кое-что, что я мог сделать, чтобы послать в жопу Пег и заставить ее истекать кровью.

Я улыбнулся этой мысли и подумал, нет ли у нее плана на случай, если с ней случится нечто подобное?

***

На следующее утро я пошел в банк, чтобы депонировать свой зарплатный чек, а пока был там, проверил сейф, что был у нас с Пег. Из регистрационного журнала я увидел, что Пег, похоже, ставила галочку по крайней мере раз в неделю, и когда я понял, что она следит за мной и что при первом же признаке того, что я за ней слежу, она начнет действовать. Я подумал об этом с минуту, а затем вынул из пластиковых конвертов пять депозитных сертификатов, поднялся наверх и воспользовался копировальным аппаратом банка, чтобы скопировать все пять, а затем пошел, положил копии обратно в конверты и сложил все обратно в бокс. Если Пег не вынет сертификаты из конвертов, чтобы проверить их, то не узнает о подмене.

Затем, поскольку знал, что Пег меня проверяет, я достал из бокса свой паспорт и небрежно упомянул женщине из банка, когда она ставила бокс обратно в ячейку, что еду в Мексику на рыбалку. Я вышел из банка с пятью депозитными сертификатами в кармане. Обычно я захожу в банк в среднем раза два в неделю, и в каждый визит смогу обналичивать один депозитный сертификат, оплачивая штраф за досрочное снятие средств, а затем прятать наличные по возвращении домой.

Я не верил в кредитные карты, так как думал, что с ними можно легко попасть в беду, поэтому единственными, которые у меня были на мое имя, были одна аmеriсаn ехрrеss, по которой можно оплачивать все расходы, получая счет, несколько кредитных карт бензиновой компании и одна карта Visа с низким лимитом, бывшая только на мое имя. С другой стороны, у Пег было добрых полдюжины кредитных карточек только на ее имя, и некоторые из них имели высокие лимиты. Я знал, каковы были лимиты, потому что каждый месяц оплачивал счета, составлял список остатков на счетах и откладывал его в сторону. Я заботился о том, чтобы вносить по этим картам минимальный платеж, чтобы они оставались на хорошем счету.

Я сел и составил список всего того, что хотел бы иметь, а затем вышел в Интернет, и в течение следующих двух недель начал тратить деньги, используя кредитные карты Пег. Когда я уйду, на ней будет висеть долг по кредитным картам, и я намеревался обеспечить, чтобы он был значительным. Я обновил свой компьютер, купив новый Dеll со всеми прибамбасами. Я купил на е-Bаy магазинную винтовку Ремингтон 700 и целую кучу других вещей, таких как цифровая камера и современный сотовый телефон, делавший все, кроме приготовления ужина.

Дом принадлежал Пег. Он был оставлен ей ее родителями, так что, я не мог на него претендовать, но мы, когда ставили бассейн и гидромассажную ванну, использовали его в качестве залога для открытой кредитной линии, и на счете были обе наши подписи. Мы выплатили все, что брали взаймы, но кредитная линия все еще была открыта. Если я правильно рассчитаю время, то смогу опустошить эту линию до того, как она поймет, что я делаю. Я удивлялся, почему, когда она решила, что нам требуется пробное расставание, то собрала вещи и оставила меня в своем доме, вместо того чтобы предложить уйти мне. Теперь же я понял. Все еще живя в доме, я, очевидно, должен был ожидать, что она вернется. Я, очевидно, должен был рассматривать эту разлуку как нечто, что долго не продлится.

Затем я закрыл на работе свой пенсионный счет 401(k), заплатил неустойку и спрятал наличку. Затем откинулся на спинку стула и стал ждать отчета частного детектива.

***

Единственное, чего я не мог понять, это как сделать так, чтобы обеспечить себя сексом. Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь, наблюдая за мной, увидел, что я выйду на поиски. Я решил, что мне придется на выходные уехать из города, чтобы отправиться «на рыбалку». Она знала, что я люблю рыбачить и что довольно часто туда езжу, а по уловам, которые я приносил домой, она знала, что я на самом деле ловлю рыбу, поэтому я сомневался, что она станет платить частному детективу, чтобы тот проследил за мной. Ей нет нужды быть слишком подозрительной, верно? В конце концов, разве я не глупец? Разве она не морочила мне голову больше года?

Была пятница, и я как раз собирался уходить с работы, когда мне позвонила Таня и попросила по дороге домой заехать к ним. Я пытался отказаться, но она сказала, что это важно, поэтому, хотя я на самом деле не хотел туда ехать, но сказал, что буду. Когда я добрался до них, она впустила меня и провела в гостиную, где я нашел Тома, сидящего в мягком кресле. Он встал и протянул мне руку, я пожал ее, а затем он велел мне сесть и устроиться поудобнее, пока он принесет мне пиво.

– Тане нужно с тобой поговорить, Роб, и ты должен знать, что я на сто процентов поддерживаю то, что она собирается сказать.

Он вышел из комнаты и направился на кухню, а я вопросительно посмотрел на Таню, и она сказала:

– Потерпи минуту, Роб, тебе понадобится пиво.

Вернулся Том, протянул мне светлый Будвайзер и сказал:

– У меня кое-какие дела, и я, вероятно, не вернусь раньше полуночи. Увидимся позже. – Он направился ко входной двери, и я услышал, как та открылась, а затем закрылась за ним. Закрывшаяся дверь стала для Тани сигналом к началу разговора.

– Роб, ты причинил нам боль, когда сбежал от нас в тот вечер, когда был здесь на ужине.

Я начал что-то говорить, но она подняла руку, сказав:

– Дай мне закончить. У тебя было оправдание, но все равно было больно. Все что я могу сказать в нашу защиту, это то, что ты нам очень нравишься, и мы не хотели быть теми, кто причинит тебе боль. Все немного усложняется тем, что мы дружим также и с Пег, и надеялись, что она одумается и вернется домой к тебе, где ей самое место. Мы знаем, что ты ее любишь, или, по крайней мере, любил, но мы не знали, хватит ли этого, чтобы ты ее простил, поэтому молчали. Если бы вы остались вместе, и ты не знал, то вы могли бы жить своей обычной жизнью, не беспокоясь о прощении и забвении. Вот и все. Таково наше извинение, но это лишь часть того, почему мы с Томом хотели, чтобы ты зашел.

– Мы знаем тебя, Роб, и знаем, что ты за парень. Ты не стал бы изменять своей жене, как не стал бы грабить банк. Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз занимался сексом?

Вопрос застал меня врасплох. Впервые я заметил, как одета Таня. В блузку с глубоким вырезом, демонстрировавшим ее обширное декольте, короткую юбку и туфли с высоким каблуком, демонстрировавшие ее чудесные ноги, и – друг я или не друг – я не мог не возбудиться. Затем я вспомнил комментарий Тома «я на сто процентов поддерживаю», и у меня появилась идея, к чему все идет. Приглушенным голосом я сказал ей, что прошло полтора года.

Она наклонилась ко мне, и я заглянул в ее блузку, когда она хрипло сказала:

– Я была бы рада это изменить, Роб.

– Том – мой друг, Таня, я не могу так с ним поступить.

Я начал подниматься, но она схватила меня за руку и потянула вниз.

– Том не против этого, Роб, именно поэтому он ушел, чтобы дать нам немного времени побыть наедине. Это – не трах из жалости или милосердия, Роб. Мы с Томом обсуждали это уже несколько месяцев. У тебя есть то, что нужно нам, так что, надеюсь, я смогу помочь тебе, а ты поможешь нам.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Если говорить прямо, Роб, Том бесплоден, а мы хотим ребенка. Мы хотим, чтобы ты подарил мне его.

Я был ошеломлен! Я сидел и молча смотрел на нее. Когда я, наконец, обрел дар речи, то сказал:

– Ты только что сказала, что знала, что я не изменю Пег.

– Да, – сказала она, положив руку на шишку у меня на брюках, – но это было до того, как ты узнал, что делает Пег. Теперь, когда знаешь, ты свободен от своих клятв, данных ей.

– Почему я?

– Мы хотим, чтобы это был кто-то, кого мы знаем, а не какой-то анонимный донор спермы. Мы также хотим, чтобы ты был частью жизни ребенка. Ты будешь его крестным отцом и всегда будешь рядом в качестве дяди, Роб.

– В этом нет никакого смысла, Таня.

– Конечно, есть. Что, если что-то случится со мной и Томом? Кто лучше позаботится о ребенке, нежели дядя Роб? С другой стороны, не дай Бог, вдруг ребенку понадобится пересадка печени или что-то в этом роде. Сможем ли мы найти анонимного донора спермы? А даже если и найдем, поможет ли он нам? Если мы попадем в список ожидания, как долго нам придется ждать, чтобы найти подходящего донора? Нет, Роб, мы все продумали. Мы хотим, чтобы ты стал частью нашей семьи. С другой стороны, ты ведь не скажешь мне, что не находишь меня сексуальной?

Она сжала твердую шишку в моих брюках и сказала:

– Это говорит о том, что не скажешь, – а затем она опустилась передо мной на колени и потянула вниз молнию. – В том, чтобы быть отцом моего ребенка, Роб, есть преимущества. Нам придется заниматься любовью много-много раз, чтобы гарантировать, что я забеременею. Я не буду ограничивать тебя лишь теми днями, когда я наиболее готова к зачатию. На самом деле, я даже не скажу тебе, когда такие дни будут. Это может занять недели, Роб, недели и недели. А как долго ты обходился без этого? Мы поможем друг другу, – сказала она, когда ее губы сомкнулись вокруг моего члена.

У меня уже давно никого не было, и я знал, что долго не протяну. Я сказал об этом Тане и попытался вырваться из ее рта, но она схватила меня за бедра, крепко удерживая, и сосала еще сильнее.

– Я сейчас кончу, – простонал я, но она крепко сжала свои губы вокруг меня, и это небольшое дополнительное давление заставило меня взорваться в ее рту, а она крепко прижалась ко мне и проглотила все, что выплеснулось из моего члена. Когда тот начал опадать, она вылизала его дочиста и сказала:

– Теперь мы можем пойти в спальню и всерьез заняться ребенком.

Все мои сомнения по поводу того, что происходит, исчезли примерно в тот момент, когда моя сперма выстрелила из конца моего члена, поэтому я встал и последовал за ней в ее спальню. Мы смотрели друг на друга, раздеваясь, а потом Таня забралась на кровать и широко раздвинула ноги.

– Из того, что я читала, чем горячее секс, тем более восприимчива матка к вторжению спермы. Никакого любящего и нежного дерьма, Роб, обращайся со мной как со шлюхой, игрушкой для траха... твоей игрушкой для траха. Используй меня, заставь мою кровь струиться быстрее, заставь меня кричать, умолять и трахай меня до выноса мозга.

Она наклонилась и раздвинула губы своей киски, посмотрела на меня и застонала:

– Вставь его в меня, Роб, воткни в меня свой член и оплодотвори меня.

Я забрался на кровать, поднял ее ноги и положил их себе на плечи, а затем засунул свой твердый член в ее горячую киску.

Второй раз длился намного дольше, чем минет, и как только я кончил, Таня схватила подушку и засунула ее себе под попу, приподняв ее, чтобы моя сперма могла стекать внутрь. Глядя на нее, лежащую с приподнятой киской, мой мягкий член начал твердеть, и я скользнул в нее во второй раз в надежде, что много времени не займет, чтобы я смог все повторить. Во второй раз она вцепилась в меня когтями, укусила за плечо и умоляла жестко трахнуть ее, и я весь вспотел, когда, наконец, кончил. Она снова засунула подушку под попу, когда я вышел из нее, а затем сказала:

– В рот, Роб, вставь мне в рот, чтобы я смогла поднять тебя снова...

***

Я еще раз поцеловал Таню, перед тем как уйти домой, и как раз перед тем, как она выпустила меня за дверь, она поцеловала меня и поблагодарила за то, что я только что сделал.

– Я бы хотела заниматься этим каждый день, пока не забеременею, но Том привык заниматься любовью три или четыре раза в неделю, и хотя он не против, я не дам ему ни секунды небрежности – полоскаться в чужой сперме. Позвони мне завтра, хорошо?

Всю дорогу домой я думал о том, что только что произошло, и когда свернул на подъездную дорожку, мне пришло в голову, что, если за мной следит Пег, она узнает о моих визитах к Тому и Тане и заметит, что Том уходит, а я после этого остаюсь на несколько часов.

На следующее утро я позвонил Тане и поделился своими мыслями, но она сказала, чтобы я не волновался, что никто не увидит, как уходит Том, потому что он этого на самом деле не делает: он спустился в свою мастерскую в подвале и оставался там до тех пор, пока я не ушел.

Эта информация заставила меня задуматься. Одно дело заниматься любовью с Таней, когда Тома нет, но смогу ли я это сделать, если буду знать, что он в доме? Таня, должно быть, поняла, о чем я думаю, потому что сказала:

– Не волнуйся, Роб, все будет хорошо. Обещаю.

В тот же день мне позвонил Том и предложил выпить с ним после работы. Разговор должен быть неловким. Попробуйте посидеть с парнем, которого знаете уже двадцать лет, и который является вашим хорошим другом, чью жену вы только что трахнули с его согласия.

Он, должно быть, понял, о чем я думаю, поэтому сразу перешел к делу.

– Я знаю, что для тебя это неловко, Роб. Черт возьми, приятель, это неловко и для меня, но я должен поговорить с тобой о ситуации, в которую мы попали. Во-первых, и я тебе это уже говорил, оставляя тебя наедине с Таней, меня это на сто процентов устраивает. И это правда, Роб, но также я должен тебе сказать, что Таня не сказала всей правды. Я знаю, что она говорила тебе о желании иметь ребенка и о том, что я бесплоден, но также я знаю, что она не рассказала тебе об остальном. Честно говоря, приятель, я не могу его поднять! Я уже больше года не могу заниматься с Таней любовью.

Боже мой! Вот почему она была такой жаркой прошлым вечером, она играла в догонялки. И то, что она сказала мне, что не хочет давать Тому небрежные секунды, было ее способом прикрыть его неспособность. Она не хотела, чтобы я знал, что он импотент, потому что не хотела, чтобы я думал о нем хуже, как о мужчине. Я бы так не сделал, но она-то этого не знала. Какая разница между ней и Пег! Таня ставит Тома на первое место, даже в трудных обстоятельствах, в то время как Пег думает только о себе.

– Не знаю, дошло ли до тебя это прошлым вечером, – продолжал Том, – но Таня – чрезвычайно сексуальна. Моя неспособность действовать заставляла ее бросаться на стену. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, Роб, но рано или поздно она бы мне изменила. Я знаю, это кажется жестоким, но именно так бы и произошло. Я знаю, что она любит меня и сделает все возможное, чтобы скрыть от меня свою измену, но я бы узнал. Как бы я мог этого не узнать? Если бы она переспала с кем-либо, то больше не бросалась бы на стены, и я бы это заметил.

– Я люблю ее, Роб, эта женщина – моя жизнь. Если бы у меня ее не было, я бы просто умер, и в этом вся проблема. Если она ускользнет и начнет изменять у меня за спиной, я не смогу с ней жить. Я бы знал, почему она это сделала, и понял бы ее, но не смог бы жить с такой нечестностью. Единственное решение, по крайней мере, насколько я мог видеть, состояло в том, чтобы сделать это открыто, но Таня не из тех женщин, что согласились бы завести любовника и идти в спальню, пока я сижу в гостиной и смотрю телевизор во время ее траха. Она, вероятно, могла бы сделать это с незнакомцем в номере мотеля, когда я бы не знал, но она не могла просто трахнуть парня, когда я знал, а затем другого парня на следующей неделе, и еще через неделю после этого. Нам нужен был кто-то надежный, кто-то, кто нравился бы нам обоим, и с кем нам было бы комфортно.

– Мы сели и составили список возможных кандидатов, но не смогли договориться ни на счет кого. Мы постоянно возвращались к тебе, но боялись, что если начнем с тебя, а потом вернемся домой Пег, это прекратится, и нам придется начинать все сначала. А Пег, в конце концов, вернется к тебе. Все, кто знает Адама Уайта, знают, что он – полный говнюк, и Пег скоро тоже узнает об этом и вернется домой к тебе, уверенная в том, что ты понятия не имеешь о том, что она делала. Я не могу понять, почему она считает тебя таким тупым. Могу лишь догадываться, что она думает, что ты любишь ее настолько сильно, что тебе и в голову не придет, что она может что-то замышлять.

Мне пришлось усмехнуться.

– Она в значительной степени правильно читает меня, потому что именно так все бы и было, и только потому, что разлука все затягивалась и затягивалась, я, наконец, понял, что что-то не кошерно.

– Ну, теперь ты знаешь, и я это знаю, даже если не знает Пег, что теперь, когда ты все знаешь, она превратилась в историю. Я знаю, что теперь ты не примешь ее обратно ни при каких условиях. Это дало свободу нам с Таней, чтобы мы смогли подойти к тебе. Мы с Таней хотим ребенка, Роб, а Таня нуждается в постоянной сексуальной жизни, и пока врачи не найдут и не решат мою проблему, кто-то другой должен обеспечить ей эту сексуальную жизнь. Я знаю, это звучит глупо, но то, что ты занимаешься любовью с моей женой, спасает мой брак. Тебе просто нужно привыкнуть к мысли, что я знаю, и что меня все устраивает.

Я не знал, что сказать. Все это было настолько необычно, что, хотя один раз это уже и произошло, мне все еще было трудно в это поверить. Том уставился в свой стакан, а затем посмотрел на меня и сказал:

– Меня убивает то, что я не могу позаботиться о своей жене, Роб, но если я потеряю ее, это убьет меня окончательно. Мне нужно, чтобы ты сделал это ради меня, приятель, правда. Могу я на тебя рассчитывать?

Я посмотрел на него несколько секунд, а затем утвердительно кивнул головой.

***

В воскресенье я пригласил Тома, Таню и еще три пары на барбекю, а когда другие пары ушли, Том пошел в кабинет поиграть на моем компьютере, а мы с Таней поднялись в мою спальню. К тому времени, как я разделся, Таня лежала на кровати, широко расставив ноги, и умоляла меня поторопиться. Я забрался на кровать и наклонил голову к ее киске, а она воскликнула:

– Нет, детка, в этом нет необходимости, в этом нет необходимости, потому что мне уже жарко, и мне это нужно.

– Здесь мой дом, Таня, а в моем доме и на моей кровати мы делаем это по-моему.

Я опустил свой рот к ее влагалищу, а затем с помощью языка атаковал ее набухший клитор. Затем я скользнул пальцем внутрь нее и начал им работать. Она застонала, и я добавил второй палец. Я начал двигать пальцами быстрее, все время оставаясь ртом на ее клиторе. Она несколько раз вскрикнула, а затем ее руки схватили меня сзади за голову и крепко прижали ее к низу ее живота, в то время как она испытывала долгий взрывной оргазм...

Я удерживал свой рот на ее киске, пока ее дрожь не утихла, а затем отстранился от нее.

– Боже мой, детка, это было потрясающе, но сейчас я хочу твой член. Поторопись, детка, поторопись.

Я придвинулся, поднял ее ноги себе на плечи и одним уверенным толчком ввел в нее свой член.

– О, Боже, – простонала она, когда мой лобок столкнулся с ее, а затем я трахнул ее! Я не занимался любовью, я трахался! Она застонала от удовольствия, когда я вонзил в нее свой твердый член, отстранился, а затем снова вошел в нее. Ее ноги поднялись и сомкнулись на мне, а руки сжали мою задницу. Ее ногти впились в меня, когда она попыталась втянуть меня в себя еще глубже. В течение нескольких минут я входил в нее так сильно и быстро, как только мог, а затем почувствовал, как ее тело задрожало, когда она испытала еще один оргазм. Ее киска сосала мой член, сжимала его, как будто внутри ее влагалища у нее была третья рука, и я взорвался... Я глубоко закачивал в нее сперму порцию за порцией, а затем держался неподвижно, пока мой член не обмяк, и только потом вышел.

Я держал ее ноги у себя на плечах, чтобы гравитация помогла моим маленьким парням в их гонке к ее средоточию в поисках яйцеклетки. Примерно через тридцать секунд я велел ей подложить под попу подушку, а затем опустил ее ноги. Таня посмотрела на меня и сказала:

– И Пег ушла от этого? Эта женщина, должно быть, сумасшедшая или глупая.

С этим ударом по моему эго мне просто нужно было оправдаться, поэтому я перемахнул через нее в позицию шестьдесят девять, а когда она сказала: «Нет, Роб, мне нужно, чтобы они делали свою работу», я рассмеялся и сказал:

– Если что-то еще и есть вокруг отверстия, оно все равно никуда не пойдет, – и я зарылся лицом в ее киску. Через несколько секунд ее рот сомкнулся вокруг моего члена, а через пять минут я во второй раз глубоко вошел в нее.

Я понял, что Том знал, о чем говорил, когда упомянул, что Таня – очень сексуальна. Она кончила у меня в третий раз, прежде чем я проводил ее и Тома до их машины. Том пожал мне руку, Таня поцеловала в щеку, и мы все согласились, что день удался, и что мы должны сделать это еще раз в ближайшее время. Любой наблюдатель предположил бы, что мы говорим о барбекю.

***

В понедельник днем я встретился с Джоном Эбботтом из агентства Корлисса, и, вручая мне отчет, он сказал:

– Мне очень жаль. Каждый раз, когда я занимаюсь чем-то таким, я надеюсь, что все это – простое недоразумение и что ничего не происходит, но здесь нет никаких сомнений. Ваш гонорар также покрывает нашу явку в суд от вашего имени, если то, что вы решите сделать, дойдет до суда.

Я пожал ему руку, вышел из его кабинета, а по дороге домой был не так взбешен, как ожидал. Вероятно, потому, что уже знал, что это правда, и что к тому времени, когда я получил отчет, я все утряс в своем уме. Что мне было делать в этой ситуации? Ничего такого, чего бы я уже не сделал. Единственное, что мне оставалось, – это засечь время по кредитной линии дома, чтобы Пег не узнала обо всем, пока не станет слишком поздно. Я повидаюсь с адвокатом и оформлю бумаги, но отложу их вручение до тех пор, пока не буду готов.

***

В течение следующих пяти недель я встречался с Томом и Таней три или четыре раза в неделю, либо у них дома, либо у меня. Они пустили слух, что я переживаю трудный период и что они проводят со мной время, пытаясь меня приободрить. Каждую неделю мне звонила Пег, но я перестал спрашивать, как она себя чувствует и когда вернется домой.

Наконец, с меня было достаточно. Я выписал чеки на кредитную линию, и как только она закончилась, я нашел квартиру, съехал из дома и подал Пег документы о разводе. Вместо прелюбодеяния в них имелась ссылка на «непримиримые разногласия». Я сделал это ради того, чтобы Пег не поняла, что я знаю об Уайте. Она увидит в этом мой способ подтолкнуть ее к решению вернуться домой. Она будет звонить мне, говоря какую-нибудь чушь о том, как я слишком бурно реагирую, а потом, вероятно, предложит мне встретиться где-нибудь, выпить и поужинать, где попытается меня успокоить и «вразумить». Я соглашусь встретиться с ней и выслушать, а затем скажу, что подумаю. Это даст мне несколько дней на то, чтобы очистить кредитную линию, а также чековые и сберегательные счета.

Все прошло именно так, как я и предполагал. Сначала был телефонный звонок, в котором мне сказали, что я веду себя неразумно, что мне не стоит привлекать адвокатов. Я же сказал ей, что устал от ситуации «ни два, ни полтора».

– Ты не хочешь быть со мной, так что, мне пора признать это и жить своей жизнью.

Я согласился встретиться с ней у Анджело. Это был первый раз, когда я увидел ее, с тех пор как она от меня ушла, и она выглядела хорошо. Я буду по ней скучать... черт возьми, я действительно скучал по ней... так как для меня было очевидно, что я все еще ее люблю, но даже если она вернется ко мне, я знал, что никогда больше не смогу жить с ней. Но ей я этого не говорил; вместо этого я сидел и слушал, как она скармливает мне очередную порцию говна. Она де ходила к психоаналитику, и та помогала Пег понять... бла-бла-бла... и Пег добилась хорошего прогресса, и все, что ей было нужно, – это еще немного больше времени.

– Я знаю, что для тебя это тяжело, детка, но это так же тяжело и для меня. Пожалуйста, детка, пожалуйста, дай мне еще немного времени.

Я сказал, что подумаю об этом и дам ей знать. Я подождал два дня, а затем позвонил своему адвокату и сказал, что пришло время перейти ко второму шагу. Он аннулировал документы о разводе и отправил Пег уведомление о том, что подача заявления была отменена. Пег позвонила мне с работы, поблагодарила и сказала, что я об этом не пожалею. Я улыбнулся, зная, что уже не жалею, но она не знает почему. Но скоро узнает.

В тот вечер я ужинал у Тома и Тани, а после ужина мы с Таней удалились в ее спальню, и расстелившись для меня, Таня сказала:

– Сегодня вечером, вместо того чтобы трахаться, можем мы заняться любовью? Я хотела бы заняться любовью с отцом моего ребенка.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Домашний тест показал это во вторник, а сегодня днем подтвердил и врач. Ты станешь папой.

В тот вечер мы сделали это только один раз, но это была долгая, медленная и очень приятная сессия. Когда все закончилось, я сказал ей, что, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я увижу ее снова.

– На этой неделе я собираюсь закончить фарс с Пег и Уайтом, и мне, возможно, придется на некоторое время уехать из города.

– Не делай ничего слишком радикального, любовник, мне понадобится, чтобы отец моего ребенка был рядом.

– Им будет Том, сладкая. Тебе пора начать думать так.

– Ты знаешь, что я имею в виду, любовник. То, что я оплодотворена, еще не значит, что ты мне больше не понадобишься.

***

Адам Уайт был членом Братского ордена Орлов, и с тех пор как его избрали сотрудником законодательного органа по поддержанию порядка, он ни разу не пропустил ни одной встречи. Собрание в среду он покинул в хорошем настроении, так как после разговора с несколькими наиболее влиятельными его членами полагал, что у него есть шанс, если он захочет баллотироваться на более высокий пост в ордене. Он был в очень хорошем настроении, выходя из машины на стоянке своего дома. Он запер дверцу машины, повернулся и почувствовал ослепительную боль, прежде чем все почернело.

Он был найден соседом, позвонившим в 911, и скорая, ответившая на вызов, доставила его в отделение неотложной помощи в больнице, где было обнаружено, что были сломаны обе его руки и обе ноги, а область гениталий повреждена настолько серьезно, что пришлось удалить оба его яичка. Ему было очень больно, когда он открыл глаза и увидел, что находится в больничной палате, и обнаружил, что не может двигаться. На руках и ногах у него были гипсовые повязки, и он был на вытяжке. Он увидел Пегги, стоящую рядом с его кроватью с выражением ужаса на лице, прежде чем снова потерял сознание.

Конечно, меня там не было, но я получил полное описание того, что произошло, когда в палату вошел мужчина, подошел к Пег, стоявшей рядом с кроватью и смотревшей на Уайта. Мужчина спросил ее, не Маргарет ли она Олсон, а когда та ответила «да», он протянул ей какие-то бумаги и сказал, что ее обслужили. Она выглядела смущенной, открыв конверт и увидев, что на нее подали в суд на развод, только на этот раз основанием была неверность. Она посмотрела на слово «неверность», а затем на обломки, лежащие на кровати перед ней, и ее лицо потеряло весь свой цвет и приняло выражение ужаса, когда она поняла, что это означает. Она простонала: «О Боже», а потом упала на стул и заплакала.

***

Я оставался здесь достаточно долго, чтобы полиция спросила меня, где я был в тот вечер. Было установлено, что я играл в покер, начиная за час до собрания Орлов и заканчивая через час после госпитализации Уайта. За мое алиби заплатила Пег, хотя и не знала об этом. Ребята были на моей стороне и сделали бы все бесплатно, но цель упражнения состояла в том, чтобы нагадить Пег, поэтому я воспользовался ее кредитом, чтобы выразить свою признательность. Сеть домашних магазинов приняла номер ее карты Visа для оплаты цифровых камер, которые я подарил Биллу и Стиву. Е-Bаy сняла деньги с ее Mаstеrсаrd за ноутбук, который я подарил Майку, и девятнадцатидюймовый монитор с плоским экраном, который подарил Филу. Она даже заплатила за алюминиевую бейсбольную биту.

У меня было шесть недель отпуска и три недели отгулов, и я взял двухмесячный отпуск на это время, и когда полиция убедилась, что не может так или иначе доказать, что я имею хоть какое-либо отношение к несчастному случаю с Уайтом, я принял меры, чтобы покинуть город и отправиться на рыбалку в Мексику.

Перед отъездом я сказал своему адвокату, чтобы он не настаивал на разводе, а просто подал его, а когда Пег начнет с ним бороться, все прекратил. Мы останемся женатыми, но я не буду иметь с ней ничего общего.

Раз в неделю я звонил Тому и Тане, чтобы узнать, как идут дела, и они сказали мне, что Пег вернулась в дом, и, насколько можно судить, «настоящая любовь» Пег и Уайта, должно быть, не состоялась, потому что она никогда не навещала его после того дня, когда ее обслужили рядом с его больничной койкой.

Должно быть, счета по кредитным картам начали попадать в ее почтовый ящик, и она, должно быть, узнала, что сберегательные и чековые счета пусты, кредитная линия разорена, а депозитные сертификаты в банковской ячейке были поддельными, потому что следующее, что я услышал, было то, что Пег отчаянно пыталась меня найти, но никто не мог ей сказать, где я. Мой босс, знавший всю историю, когда она ему позвонила, пытаясь меня найти, сказал, что меня нет. Он сказал, что я просто пришел однажды, сказал, что ухожу, и попросил свой чек. По сути, он заставил ее поверить, что я уволился без предупреждения. Он не говорил ей этого, но заставил ее в это поверить.

Звонок моему адвокату с требованием назначить встречу со мной дал ей информацию о том, что я отказался от иска о разводе, заплатил ему, и что больше он меня не представляет. У нее не было выбора. Через четыре месяца после того, как я уехал на рыбалку, она объявила себя банкротом. В итоге она потеряла дом, и ей пришлось отказаться от своего Лексуса и начать ездить на подержанном Гео. Услышав это, я вернулся из Мексики, снял квартиру на другом конце города от того места, где жила Пег, и изо всех сил старался держаться подальше от мест, где она могла меня встретить.

***

Таня была на пятом месяце беременности и выглядела сексуальнее, чем имела право выглядеть любая женщина, и мы продолжили с того места, на котором остановились. На этот раз, однако, нам не требовалось беспокоиться о том, следит ли кто-нибудь за мной, и два или три раза в неделю она ночевала у меня, или я ночевал у нее.

Я был дома уже два месяца, когда об этом узнала Пег, и однажды, выходя с работы, я обнаружил, что она ждет меня на парковке. Она вышла из машины и направилась ко мне, но я проигнорировал ее, сел в свою машину и выехал со стоянки. В зеркале заднего вида я увидел, как она спешит к своей машине, и притормозил, чтобы она смогла держать меня в поле зрения. Я готов был поговорить с ней, но не на парковке у работы. Я держал скорость так, чтобы у нее не возникало проблем с преследованием, и примерно через десять минут въехал на стоянку у Бара и гриля Бада.

К тому времени, когда она припарковалась, я был внутри и сидел в баре, заказывая светлый Будвайзер, когда она вошла, огляделась, увидела меня и направилась ко мне. Она уже что-то бормотала, приближаясь:

– Не думай, что сможешь сбежать от меня, ублюдок.

Я знал Пег, и поэтому понял, что она сделает, развернулся на табурете и поймал ее за запястье, когда она замахнулась, чтобы ударить меня в голову. Я сжал его так сильно, как только мог, и она задохнулась от боли, когда я сказал:

– У меня есть все основания желать причинить тебе боль, Пег, так что, лучше не дави на меня слишком сильно. Держи свои руки при себе, если не хочешь почувствовать настоящую боль.

Я отпустил ее запястье и сказал:

– Я от тебя не убегал. Ехал аккуратно и медленно, чтобы ты могла следовать за мной сюда. Я не собирался проветривать твое грязное белье на стоянке, где работаю. Здесь же это не имеет значения, потому что здесь все уже знают, что ты – шлюха.

– Я хочу с тобой поговорить.

– А я не хочу с тобой разговаривать. Я уже достаточно наслушался твоей лжи.

– Я хочу вернуть свои деньги.

– Какие деньги, Пег?

– Ты должен мне деньги, которые взял под залог дома, и половина всего остального, что у нас было, принадлежит мне, и я хочу это получить.

– Ну, ты это не получишь, Пег. Моя позиция по этому вопросу заключается в том, что это – компенсация за то, что ты сделала со мной. Что говорят адвокаты, когда подают в суд? Компенсация за боль, страдания и утрату супружеских прав? Я думаю, что то, что я получил, едва покрывает боль и страдания, через которые я прошел за то, что полтора года обходился без секса, в то время как ты отдавала его кому-то другому, и за унижение, которое я перенес, когда все, кого я знал, смотрели на меня как на глупого рогоносца.

– Черт бы тебя побрал, Роб, из-за тебя я потеряла родительский дом.

– Подумаешь, Пег, он не мог значить для тебя так уж много, коль скоро, насколько я помню, ты переехала жить к другому мужчине.

– Я серьезно, Роб, мне нужны эти деньги.

– Вот тебе новости вкратце, Пегги: ты никогда не получишь от меня ни цента. Ты пыталась наебать меня, но тебя поймали, и я заставил тебя заплатить. Живи с этим.

– Я думаю, нам просто нужно посмотреть, что скажет суд.

– Не имеет значения, что он скажет, Пег. Вот как это будет. Тебе придется нанять адвоката и подать на меня в суд на развод, чтобы я предстал перед судом, и чтобы суд смог издать приказ о разделе активов. Как только ты подашь в суд, я подам встречный иск. Хороший адвокат может затянуть дело на шесть-восемь месяцев, и в течение этого времени ты будешь платить своему адвокату. Можешь ли ты позволить себе платить ему, в то время как он ничего не делает? У меня есть все необходимые доказательства, чтобы сразиться с тобой в суде, и если выиграю я, ты получишь по заднице. Наихудший сценарий для меня заключается в том, что мне прикажут разделить активы. Я скажу «хорошо, судья» и покину суд.

– Ты и твой адвокат будете ждать, ждать и ждать денег, но деньги так и не придут. Ты будешь звонить мне, но я не стану отвечать на твои звонки, поэтому твой адвокат, которому ты все еще будешь платить, вернется в суд и получит постановление суда, предписывающее мне заплатить к такому-то и такому-то времени. Вы с адвокатом ждете и ждете, а когда наступит крайний срок, вы все еще не получите от меня ни цента.

– Твой адвокат, все еще выставлять тебе счет за свое время, возвращается в суд и получает решение против меня. У меня нет сберегательных или чековых счетов, на которые можно было бы обратить взыскание. Моя машина в аренде, так что, для тебя там ничего нет. Я живу в меблированной квартире, так что, и там нет ничего, что ты могла бы получить. Все, что ты можешь сделать со своим решением, – это обратить взыскание на мою зарплату, а в первый же раз, когда я получу зарплату, на которую обращено взыскание, я уволюсь с работы. Так, что же мы имеем, Пег? Долгие годы уплаты гонораров адвокатам из твоего кармана, и все это, может быть, ради двухсот долларов с одной зарплаты.

– Все, что тебе остается, – это вернуться к судье и заставить его пригрозить мне тюрьмой за неуважение к суду, если я не выполню его приказа. Все, что это тебе даст, Пег, – открытку от меня из какой-нибудь маленькой рыбацкой деревушки в Мексике, где я поселюсь и буду жить, пока не кончатся мои деньги. А благодаря тебе у меня их много. Посмотри правде в глаза, Пегги. Ты трахалась за моей спиной, попалась, и я расквитался. Считай, что тебе повезло. Подумай о том, что случилось с твоим парнем, и считай, что тебе очень повезло. Он потерял свои яйца, и теперь никогда не сможет трахаться с женой другого мужчины. Ты же, с другой стороны, все еще можешь подстилаться под кого угодно.

– Я так и знала! Я знала, что ты имеешь какое-то отношение к тому, что случилось с Адамом.

– То, что ты думаешь, будто знаешь, и то, что можешь доказать, – это две совершенно разные вещи, Пег. Кстати, как идут дела с твоим любовным романом? Из того, что я слышал, ты не видела беднягу с его первого дня в больнице.

– Какой в этом смысл? Ты забрал единственное, что у него было ценного.

– О, это жестоко, Пег, даже для тебя.

– Это правда. Он был очень хорошо одарен, и являлся чудесным любовником, но в конце концов, я устала бы от него и вернулась домой.

– О, боже, Пег, если бы я только знал! Всех неприятностей можно было бы избежать, если бы я знал, что однажды ты вернешься ко мне домой. О, черт! Наверное, своими действиями я все испортил, не так ли? Мне придется унести это сожаление с собой в могилу. О, какой радостной могла бы быть жизнь, если бы мы только лучше общались.

– Ты можешь быть таким мудаком.

– Да, Пег, а ты – никчемной, изменяющей шлюхой.

Я допил свое пиво, встал и сказал:

– Желаю тебе собачьей жизни, Пег, – и вышел из бара.

Через три дня мне вручили документы о разводе, в которых говорилось о непримиримых разногласиях. Я не стал это оспаривать, и ей была присуждена половина семейного имущества, а мне было приказано выплатить ей деньги, взятые под кредитную линию. Я пожелал ей удачи в получении хоть чего-нибудь и выбросил последний указ в мусорное ведро. Она, должно быть, поверила мне, когда я рассказал ей, как все пойдет, потому что больше я никогда о ней не слышал.

Из этой неразберихи вышла одна интересная история. Все были согласны с тем, что Уайт – говенный мудак, но даже у говенных мудаков может быть один друг или два, а один из друзей Уайта был боссом Пегги. Он был недоволен тем, как она обошлась с Уайтом после его несчастья, и уволил ее. Ну, уволили ее не за это. Спад в экономике потребовал сокращения штатов, и Пегги попала под сокращение, но все знали, что ее уволили. Она не смогла найти работу в нашем районе, поэтому переехала в Калифорнию, где у нее были родственники, и с тех пор никто – даже ее сестра – ничего о ней не слышал.

***

В этой истории есть еще одна глава. Это – печальный конец, но в то же время славное начало.

У Тани родилась красивая девочка, и Том души в ней не чаял и ужасно ее баловал. Дядя Роб был постоянным гостем и проводил много-много часов, ползая по полу с маленькой Мартой.

Том не рассказывал нам с Таней всей истории. Он знал, почему у него эректильная дисфункция, но скрывал от Тани. У него был рак, его вовремя не обнаружили, и рак распространился. После его похорон Таня вручила мне конверт, адресованный мне. Письмо было адресовано мне, и на лицевой стороне конверта были написаны слова: «Только для Роба». Я посмотрел на нее, она пожала плечами, сказав:

– Понятия не имею. Оно адресовано тебе, поэтому я не видела, что там внутри.

Я открыл его и прочел:

Эй, приятель, если ты читаешь это, я ушел. Была причина, по которой я выбрал тебя (да, это был я, а не Таня) отцом нашего ребенка. Я знал, что меня не будет рядом с ними, и мне хотелось, чтобы рядом был кто-то, кому я мог бы доверять, чтобы за ними присматривать. Я знал, что могу рассчитывать на тебя, поэтому мы избрали тебя. Не подведи меня, приятель, позаботься о наших девочках.

Том

Я протянул письмо Тане, она прочитала его и заплакала. Я обнял ее, чтобы утешить, а когда она выплакалась, то спросила меня, что я собираюсь делать.

– Я собираюсь сделать именно то, в чем он был уверен, что я сделаю: я собираюсь позаботиться о своих девочках.

Через полгода мы с Таней поженились.