Начало

Наткнулась я на фаллос в отцовских инструментах,

И стало любопытно – зачем ему прибор?

От мамы явно прячет интимные моменты,

Поскольку педик в доме – действительно позор!

Но я уже студентка, минули годы детства,

И многое доступно, включая интернет.

Меня ебли недавно ребята, без кокетства,

И мест непроходимых во мне, поверьте, нет.

Короче, я решила устроить наблюденье

И камеру на полке запрятала в шампунь.

На ноуте смотрела с немыслимым волненьем,

Как папка, моясь в ванной, в себя вставляет хуй.

Тот фаллос был с присоской, для пущего удобства,

И мой родитель к стенке орудие крепил,

Сосал его умело, признав во рту господство,

И хуй больших размеров настойчиво дрочил.

Его, конечно, раньше таким я не видала –

Красавчик и стройняшка у папы инструмент.

И эта сценка в душе серьёзно взволновала,

Что долго я ловила для действия момент.

Уехала мамаша к сестре на именины

На поезде комфортном в неблизкий Петербург,

А я весь вечер папке горячие картины

Являла то и дело без страха и купюр.

То пуговки халата расстёгнуты небрежно,

А он такой короткий и жопа без трусов.

Нагнусь до нижней полки – и вся наружу нежность,

А папка глаз не сводит и видимо готов.

Поужинал папахен и занял на диване

Привычное пространство, подушку положив

Почти что на коленки, ну, поняли мы с вами,

Что хуй его стоячий сегодня явно жив.

Легла я скромно рядом, покусывая палец...

«Нет!!! Что-то неудобно – подушечка нужна!»

А папка и не слышит – мой родненький страдалец –

И щёки покраснели... Не ждать же до темна!

«Ну, если ты сегодня заведуешь подушкой,

То я неприхотлива и лягу на неё.

А в этом сериале все деньги под избушкой

И выстрелит у брата любовницы ружьё.»

Я томно повернулась лицом своим к папаше.

«Подушка неудобна! Мешает мне она!»

И сбросила помеху, не ойкнув в общем даже,

Когда щеки коснулась стоящая струна.

«Чего ты весь напрягся? И к чёрту телевизор!»

Коснулась я губами желанного бугра

И выдохнула воздух с улыбкой Моны Лизы,

Подняв температуру до пламени костра.

Смотрю в его глазищи и треники сдвигаю –

Вот гладкая головка и весь стоячий хуй,

А папка нервно слюни со вздохами глотает

И шепчет как-то нервно: «Дочурка... не балуй...»

Но я уже нависла и трогаю губами

Упругую головку и маленький разрез,

И папка на затылок нажал тогда руками,

И хуй его горячий в мой рот проворно влез.

Какое наслажденье! Немного даже странно,

Как будто отродясь я не пробовала в рот.

И хочется до жути словечек, сука, бранных.

Такой вот нереальный случился поворот.

А папка осторожно меня куда-то тянет,

Целует жарко в губы, и кругом голова...

«Пусти, иначе это орудие завянет,

И я над ним утрачу доступные права.»

Я ловко управляла оргазмом нежеланным –

Работала активно лохматой головой,

Потом лизала яйца под действием нирваны,

И образ создавался девчонки озорной.

«Хочу тебя безбожно, но нужен всё же фаллос –

Тебе его засуну в горячий крепкий зад.»

А папке быть послушным сегодня полагалось.

Мы быстро раздевались, и фаллос был зажат.

«Залазь вальтом скорее – моя пизда готова.

Тебе я вставлю в жопу удобный силикон.»

Послушался родитель, не вымолвив ни слова,

И хуй мне в рот засунул, как страсти эталон.

Немного удивилась, когда мой нежный папка

То самое местечко приметил на пизде

И стал лизать тихонько мою нагую ранку,

Где губки начинались как венки на листе.

Тогда слюной смочила на жопе папки дырку

И стала мощный фаллос в ту дырочку вставлять –

Волшебное виденье! Глаза горели пылко.

Похоже, мой читатель, я конченная блять!

«Давай-давай поглубже и вытащи немного,

И снова вставь скорее... О как же хорошо!

Еби меня, роднулька, поскольку у порока

Волнующее тело и кожа словно шёлк.»

Я с жадностью сосала, головкой наслаждаясь,

И глаз не отводила, орудуя рукой,

А папка сунул пальцы, невольно улыбаясь,

В размокшую пиздёнку, смутив её покой.

Он гладил нежно пальцем чувствительные стенки,

Сгибал их осторожно, вытаскивал почти,

И вновь вставлял поглубже, что маялись коленки,

И сердце обрывалось, хоть яростно кричи.

Но вот прибор папашки во рту напрягся сильно

И выбросил мне в горло горячую слезу,

И я не удержалась, и кончила обильно,

Как громом пиздануло в июльскую грозу.

Со странным мятным вкусом в меня вливалась сперма,

А я её глотала и млела от души,

И это длилось вечность безмерную, наверно,

И грех наш полудикий законы сокрушил.

«Ты маленькая шлюшка и это невозможно!

Такого наслажденья я в жизни не видал...»

Шептал на ухо папка, целуя осторожно,

И каплю сладкой спермы с щеки моей слизал.

Мы долго миловались, поглаживая тело,

Смеялись и шутили, что это так легко.

И как я соблазняла его сегодня смело,

И оба возносились безумно высоко.

Теперь я знаю точно, что мне необходимо –

Такого не бывает, но папка -- мой Герой!

За хуй его упругий и жопы проходимость

Я с радостью отдамся и телом и пиздой!