Квантовая запутанность (перевод с английского). Часть 1

Я начинаю думать, что разум человека переоценен. Проведя почти всю свою жизнь в накоплении знаний, я начал замечать слабость в том, что сделал.

Прямо сейчас вы думаете, что этот парень — не ученый-ракетчик. И знаете, что? Вы правы. Я умнее других. Я — физик-теоретик. Я — парень, который пугает ученых-ракетчиков. Я экспериментирую с такими понятиями, как теория струн и, конечно же, с моей любимой квантовой запутанностью.

Один из моих старых учителей, профессор Гарри из штата Вирджиния, однажды сказал мне как-то, что физики-теоретики в целом настолько же умны, насколько и глупы. Он сказал, что наша наука настолько глубоко погребена в теории, что в большинстве случаев практическое применение того, над чем мы работаем, остается на столетия. Он также предупредил меня, что я настолько глубоко укоренился в теории, что мне не хватает некоторых атрибутов гораздо менее значительных ученых, а именно: навыков наблюдения и здравого смысла.

Должен признать, что в этом он прав. Большую часть своей карьеры я проработал в небольшом региональном, но первоклассном университете Бозен Схоластик Юниверсити в Калифорнии. Зарабатываю я очень прилично, и моя жена тоже работала там. Это было тогда, когда у меня была жена.

Примерно десять лет назад мы развелись, отчасти по двум причинам. Одна из них была моей ошибкой. Это было упомянутое выше отсутствие навыков наблюдения. У нас на заднем дворе только что поставили красивую гидромассажную ванну. Я как раз подумывал о том, чтобы сесть в горячую ванну, чтобы расслабиться после полудня работы, когда это случилось. Я отпустил свой курс после обеда, чтобы они подготовились к выпускному экзамену на следующий день, из-за чего приехал домой на несколько часов раньше.

Я вышел из машины, вошел во двор и увидел, что моя жена занимается оральным сексом с очень крупным парнем. Моя жена была и остается симпатичной женщиной. Она не красавица. Посмотрим правде в глаза, в то время я был чересчур УМНЫМ, чтобы выбирать себе пару из-за красоты. И при этом она не экстремально сексуальная. Она плотного телосложения. Она крепкая. У нее нет большой груди или круглой попы, но она умна, а это главное. По крайней мере, так я думал.

Если бы она на самом деле была такой чертовски умной, ее бы, блядь, не поймали, в данном случае, не застукали трахающейся. Когда они заметили меня, ее глаза стали большими как блюдца, но у парня просто появилось встревоженное лицо. Для умной женщины, ее как реакция, так и заявление были крайне глупыми.

— Это не то, что ты думаешь, Сэм, — сказала она.

«Видишь же», — сказал я себе, — «ее слова не были умными».

— Хорошо, Алиса, — сказал я. — Итак, если ты в моем джакузи не делаешь минет парню, то что же это?

Ей нечего было сказать.

— Мы закончили? — спросил парень. Он совершенно не выглядел обеспокоенным. Думаю, это было, вероятно, потому, что с точки зрения физических кондиций я был менее чем впечатляющим.

Едва решив, что она с ним закончила, он начал одеваться.

— Позвони мне, — сказал он Алисе.

— Убирайся из моего двора, — рявкнул я. Он просто молча посмотрел на меня.

— И звонить тебе она не будет, — сказал я, мой голос был эталоном праведного негодования.

— Нет, она мне позвонит, — ухмыльнулся он. Я очень разозлился и бросился к нему, чтобы высказать часть своего мнения. Я никак этого не ожидал. Не думаю, что он даже приложил какие-либо усилия к тому удару, что меня сразил. Я очнулся, наверное, через несколько минут. Я лежал во дворе на траве, а моя жена склонилась надо мной. По крайней мере, я думал, что это она, так как видеть не мог, потому что этот увалень разбил мне очки.

— Ты в порядке? — спросила она, передавая то, что осталось от моих очков.

Я перешел в сидячее положение и убедился, что все части моего тела работают.

— Я в порядке, — сказал я. — Кто была эта горилла?

— Он работает в техническом обслуживании, — сказала она. — В следующем семестре он будет студентом.

— А почему ты еще здесь? — спросил я ее.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Где же еще мне быть?

Я говорил вам, ребята, что для профессора колледжа Алиса иногда может быть довольно толстокожей.

— Алиса, ты должна уйти. Так что, начинай собирать вещи. Я готов дать тебе разумное количество времени, чтобы ты собрала свои вещи, но тебе действительно необходимо съехать отсюда и как можно скорее.

— Сэмюэл Стэнфорд, о чем ты говоришь? — спросила она.

— Алиса, ты же УМНАЯ женщина. Конечно, ты понимаешь, что раз изменила мне, нашему браку конец.

Ее глаза расширились. Вероятно, такую возможность она не рассматривала.

— Сэм, я совсем не этого хотела, — сказала она. — Ты делаешь это совершенно непропорционально. Мы — РАЗУМНЫЕ люди. Мы понимаем, что в браке бывают свои взлеты и падения. Также есть такой факт, что любовь и секс — совершенно разные вещи. Современный брак не обязательно предполагает, что супруги занимаются сексом исключительно друг с другом. В Европе у обоих супругов постоянно есть романы. Женщины берут любовников, мужчины — любовниц. Это считается нормальным.

— Мы — не в Европе, Алиса, — спокойно сказал я. — Когда ты решила, что хочешь иметь европейский брак?

— Что ж, Сэм, мы женаты какое-то время, и наша сексуальная жизнь никогда не была ее сильной стороной. Я думаю, что биологически я подхожу к тому возрасту, когда хочу больше секса, — сказала она. — И хочу его разные виды.

— То есть, поэтому ты пошла в зоопарк и завела себе гориллу, — отрезал я.

— Ну, он восполняет мои нужды, которые не восполняешь, или, по крайней мере, не можешь восполнить ты, — сказала она. — Я сделаю все, что ты хочешь, чтобы это исправить.

— Я уже сказал тебе, чего я хочу, Алиса, — сказал я. — Тем не менее, ты все еще здесь.

— Ну, и насколько мне требуется съехать? — спросила она.

— Навсегда, Алиса, — сказал я. — Я не знаю, как там справляются с этим в Европе, но здесь большинство разведенных супругов живут врозь.

Тут она действительно стала выглядеть шокированной.

— Я не собираюсь уезжать из дома навсегда, — сказала она. — И я тебе нужна. Ради бога, я — твоя жена. С кем еще ты пойдешь на научный факультет?

— Алиса, этот дом подарили мне мои родители. Он не будет считаться семейным достоянием. Это буквально не твой дом. Мне очень нравилось быть женатым на тебе, но ты мне не нужна. Я вполне способен жить сам по себе. Я жил так много лет, прежде чем мы встретились. И совершенно уверен, что после того как наш развод станет окончательным, я найду подходящих или, может быть, не очень подходящих женщин для свиданий. Поскольку выбор женщины исключительно из-за ее РАЗУМА для меня не сработал, может, в следующий раз я выберу кого-то, кто мне действительно понравится.

Она выглядела обиженной моим последним заявлением.

— Но, Сэмюэл, — сказала она, в то время как по ее щеке скатилась слеза, — куда я пойду?

— Возможно, переедешь к этому горилле, — сказал я. — А теперь извини меня, Алиса, но тебе необходимо собирать вещи, а мне требуется что-нибудь сделать с губой. Она начинает опухать. Если я не увижусь с тобой до отъезда, удачи в твоих будущих начинаниях. Ключ оставь на стойке.

Так закончился мой первый брак. Алиса была этим расстроена и начала постоянно звонить мне и заглядывать поговорить в течение всего процесса. Но я был непреклонен, и развод прошел со всей должной скоростью.

Судья вынес решение в мою пользу, и я получил дом. Нам было указано разделить все семейное имущество пятьдесят на пятьдесят, и мне не пришлось платить ей ни цента алиментов, поскольку мы оба работали и выполняли одну и ту же работу.

Возможно, год спустя моя жизнь вновь стала меня интересовать. Я вел вводную лекцию по курсу физики в первый день своего знакомства с новым набором, когда заметил в списке моего курса интересное имя. Грегори Хоукс был той самой гориллой в джакузи из моей сцены с Элис. Он оказался на моем курсе. Не то чтобы я хотел быть с ним жестоким или использовать свое положение, чтобы усложнить его жизнь, но это было интересно.

***

Когда студенты вошли и заняли свои места, я увидел зал, полный молодых восприимчивых лиц. Некоторые из этих студентов смогут стать важными людьми в мире науки. Остальные должны будут отсеяться до середины семестра.

Есть много разных типов частиц, из которых состоит материя Вселенной. Столько же существует разных типов людей. Едва я начал свою вводную лекцию с этого поразительного факта, когда он был подтвержден прямо на моих глазах.

На несколько мгновений позже в мой класс вошла молодая женщина. Она была немного коротковата и коренаста. У нее были гладкие короткие каштановые волосы и большие очки. На ней были свободные, но удобные синие джинсы. Выбирая место, она запнулась за отошедшую половую доску, которую я несколько раз просил починить. Ее сумка с книгами взлетела в воздух, и она упала, но, будучи молодой и жилистой, не пострадала от каких-либо ушибов, за исключением временной потери достоинства.

— Эй, смотри, куда прешь, — сказал один из парней рядом с ней. Она извинилась и начала собирать свои вещи. В среднем ряду, где она села, было много бурчания. Некоторые студенты были недовольны тем, что неуклюжие люди прервали лекцию.

Через несколько минут после того, как она устроилась, повторилась та же последовательность. Входит студентка, опоздавшая на занятия, натыкается на доску, и ее вещи разлетаются. Только на этот раз результаты были совсем другими. На этот раз студенткой была Шавонн Робинсон. Шавонн Робинсон была совершенно другим типажом.

Шавонн — высокая для девушки, ростом метр восемьдесят. К тому же, она не — крошечная миниатюрная вещица. Шавонн больше похожа на ожившую амазонскую богиню. И так же красива. Представьте себе чудо-женщину с теннессийским акцентом. У нее — длинные темные почти черные блестящие волосы. У нее — самые ясные голубые глаза, которые вы когда-либо видели. У нее — огромная грудь и пропорциональная попка. По сравнению с ними ее талия узкая, а ноги очень длинные и хорошо очерченные. Я уже упоминал ее мягкий южный акцент? Об этом стоит упомянуть еще раз, потому что он — большая часть ее сексуальности. Еще у нее на самом деле красивая улыбка.

Реакция на приближающееся падение Шавонн была заметно иной. Когда она открыла дверь, несколько парней заметили ее узкие джинсы и то, как в них выглядит ее попа. Ее сразу же предупредили об отошедшей доске.

Как будто все спланировав, по крайней мере двое из парней нырнули к ней и попытались ее поймать, когда она падала. Хотя ей и не дали упасть на пол, ее вещи, тем не менее, разлетелись. Не менее четырех парней вскочили, чтобы помочь ей поднять их, в то время как она стояла и смотрела на все это. Несколько других указали на свободные места рядом с ними и предложили дать списать все то, что она пропустила до сих пор.

Это был первый раз, когда я увидел Шавонн Робинсон, и я помню его по сей день.

Шавонн не была ученой-ракетчицей, но работала изо всех сил. Готов поспорить, вы подумали, что я скажу, что работая, она рвала задницу. Как ученый я научился назувать вещи как можно точнее, а у этой женщины было слишком много задницы, чтобы порвать ее за один семестр.

Она приходила в класс рано и оставалась допоздна. Она присоединилась ко всем возможным учебным группам. Я знаю, вы думаете, что она будет блестящей, и я стану ее наставником, и мы влюбимся друг в друга, но, это — жизнь. Шавонн в моем классе училась плохо, и была не слишком умной.

После очень плохого экзамена я предложил ей воспользоваться услугами репетитора и назвал их несколько. Она улыбнулась и спросила, не могу ли я научить ее лично? Я улыбнулся в ответ и сказал, что не занимаюсь репетиторством, и что на самом деле только провожу вводный курс один раз в сто лет, потому что это было обязательным требованием. Я дал ей список профессоров и студентов, которые, тем не менее, занимались репетиторством.

Еще раз я увидел Шавонн на общем собрании преподавателей и студентов, которое было на физическом факультете примерно неделю спустя. Я играл в скрэббл еще с тремя, включая двух студентов и еще одного профессора. Кто-то наклонился надо мной через плечо, чтобы посмотреть на мои записи.

Я помню запах ванили и лаванды, и это было очаровательно. Потом была завеса из темных волос, и самая мягкая вещь, которую я когда-либо чувствовал, прижалась к моей спине. Мой член мгновенно окреп. Мои очки начали запотевать. Я чуть не забыл про игру. Я посмотрел на других игроков, и они были в восторге.

— Могу ли я посмотреть, профессор? — спросила Шавонн. Боже, я влюбился в этот акцент.

— Пожалуйста, будьте добры, — ответили другие игроки, прежде чем я успел сообразить.

Когда я повернулся, чтобы ответить, то заметил сердитое лицо моей бывшей жены, смотрящей на меня с другого конца комнаты. Подобные оказии были ее любимым временем, чтобы поднять тему того, чтобы мы снова были вместе. Полагаю, я должен был быть выше подобного, но не мог не воспользоваться случаем слегка поиздеваться над ней, поэтому подвинулся и позволил Шавонн сесть рядом со мной.

Я ожидал, что она посидит несколько минут и перейдет к чему-нибудь более интересному, но она осталась на всю игру.

Когда я собрался уходить, она обняла меня и, намеренно или нет, снова вдавила в меня свои невероятные молочные железы. Это была первая откровенно сексуальная мысль, которая возникла у меня после развода. На самом деле она напомнила мне, что существует разница между полами. Даже моя жена никогда не получала от меня такой реакции.

Когда я направился к стоянке, ко мне подкатила Алиса.

— Сэм, это была она? Тебе нравятся такие? Это та, которую ты трахаешь, с тех пор как выгнал меня из нашего дома? — она была очень рассержена.

— Привет, Алиса, — сказал я. — Я тоже рад тебя видеть.

— Не притворяйся передо мной, Сэмюэл, — резко сказала она. — Эта девушка просто не отлипала от тебя. И то, как она смотрит на тебя. Это отвратительно! Хорошо, ты повеселился. Ты вернулся ко мне. Теперь мы можем поговорить?

— Поговорить о чем, Алиса? — спросил я.

— Насчет того, чтобы снова быть вместе, и чтобы я переехала в наш дом, — сказала она.

— Зачем нам об этом говорить? — спросил я. — Этого не будет.

— Но мы же сравняли счет, — сказала она. — У меня был роман. У тебя роман. Теперь мы можем вернуться к тому, как все должно быть.

— Алиса, у меня нет романа, — сказал я. — Я почти не знаю мисс Робинсон. Она учится в одном из моих классов. А даже если бы у меня и была интрижка, две неправильности не делают все правильным.

— Это — либо из библии, либо из анекдота, — сказала она. — Таким образом, ни то, ни другое не является действительным научным ориентиром. А как насчет того, что две неправильности не делают все правильно, а три левака — делают. Итак, ты идешь и трахаешь девушку с большими кувшинами, а затем находишь другую. Кстати, тогда у меня будет одна интрижка, а у тебя их будет две. Мы будем более чем равны.

— Это не сработает, Алиса, — сказал я.

— Почему же нет? — спросила она.

— Когда мы с тобой сошлись, это произошло по неправильным причинам, — сказал я. — Я выбрал тебя потому, что ты была умной, рациональной и из отличной семьи. Ты была, как я думал, даже сдержанной и ответственной.

— Все звучит как веские причины, — сказала она.

— Но, Алиса, в следующий раз я буду действовать по любви, — сказал я.

Она посмотрела на меня, как на недоразвитого, а потом засмеялась...

***

Я не начал сразу искать женщину. Не думаю, что если бы и попытался, то знал бы как. Я также не стал подписываться на все службы знакомств, которые мог найти.

На самом деле я не делал ничего. Может, я доверился вселенной, чтобы она что-то мне предоставила. Примерно две недели спустя я вышел из лаборатории, направляясь к парковке, споткнулся и упал. Как обычно, я шел и читал одновременно и просто не обращал внимания на то, куда иду.

Когда встал, чтобы посмотреть обо что это я споткнулся, то был удивлен, увидев сидящую там Шавонн. Хуже того, она почему-то плакала.

— Мне очень жаль, мисс Робинсон, — сказал я. — Я сильно вас ударил?

— Нет, профессор, вы меня почти не тронули, — сказала она.

— Тогда почему вы плачете? — спросил я.

— Это долгая история, — сказала она.

— У меня много времени, — сказал я. — И нет причин быть где-нибудь еще, кроме как в классе завтра.

— Профессор, я не хочу загружать вас своими проблемами, — сказала она.

— Это меньшее, что я могу сделать, — объяснил я. — Я просто упал на вас.

— Если бы только это, — сказала она.

— А что еще? — спросил я. Она только покачала головой.

— Почему бы нам не пойти и не поесть, и вы расскажете мне обо всем, — сказал я. — Обещаю, что мы поедем куда-нибудь подальше от кампуса.

— Почему вы так поступаете? — спросила она.

— Поскольку ваша репутация не будет испорчена из-за того, что вас увидят со старым придурком, — сказал я. — Я знаю, что я — не крут.

Она засмеялась.

— Профессор, вы более чем достаточно круты для меня, — сказала она.

Все же я вывез нас из кампуса. Мы поехали в город и оказались в кафе Слипи Джойс.

— Тут хорошо, — сказала она. — Вроде как по-домашнему. Тут действительно комфортно.

— Я здесь часто ем, — сказал я, — поскольку мой брак распался чуть больше года назад. Я просто не могу найти мотивацию готовить или делать много подобного.

— Мне очень жаль, профессор, — сказала она. — Я так занята, погрузившись в свои проблемы, что забыла, что проблемы есть у всех. Вот почему я вообще не хотела перекладывать на вас свои.

Она потянула руку и взяла мою.

— Все будет только лучше, — сказала она мне.

— О, со мной все в порядке, — сказал я. — Я развелся с ней. Не было никаких болезненных ощущений. Наш брак никогда не был основан на эмоциональных привязанностях. Он был основан на практичности и РАЗУМЕ.

— Неудивительно, что он распался, — засмеялась она. — На самом деле я видела вашу жену. Не думаю, что я ей понравилась. Я просто не могу представить вас двоих вместе. Я вижу вас как неограненный алмаз, профессор. Просто чуть убрать здесь и чуть там, и вы станете вершиной сексуальности, но она просто грубая.

К тому времени мне стало неудобно говорить об этом.

— Итак, мисс Робинсон, не могли бы вы рассказать мне немного о своей ситуации? — спросил я.

— В основном все дело в том, что я бездомная, — сказала она. — На прошлой неделе дом, в котором я остановилась, был закрыт отделом здравоохранения. bеstwеароn Я остановилась у друга, но обнаружила, что он хочет большего, чем я могу дать, чтобы еще оставаться у него. Так что, теперь мне некуда идти.

— У вас нет других друзей или родственников в этом районе? — спросил я.

— Нет, — сказала она. — Здесь никого нет. Я даже пыталась понять, не смогу ли найти работу и устроиться в общежитие. Я — в списке ожидания, но передо мной много людей.

— Возможно, я мог бы снять вам квартиру на месяц или около того, — сказал я, — пока не откроются общежития.

— Профессор, я не пытаюсь приставать к вам из-за благотворительности, — сказала она. — Но большое спасибо за предложение. Мне просто нравится платить за все самой.

Тут принесли нашу еду, и мы начали ужинать. Через несколько минут в кафе вошел Грег Хоукс и начал осматриваться. Когда его взгляд остановился на Шавонн, он подошел к нам.

— Привет, профессор, — сказал он, садясь. — Шавонн, ты готова идти домой?

— Я же сказала, что не вернусь в твою квартиру, Грег, — резко сказала она. — Я найду, куда пойти.

— Поступай как знаешь, — сказал он. — Сегодня будет холодно, а ты уже все равно мне должна. Лучше вернись до того, как я лягу спать. — Он ушел, а она снова начала плакать.

— Мисс Робинсон, — сказал я. — Перестаньте плакать и ешьте свой ужин.

— Я пытаюсь, профессор, — сказала она. — Но не знаю, что мне делать.

— Вы не пойдете к нему, — сказал я. Наконец, начала проявляться моя ненависть к Грегу Хоуксу. — Вы пойдете домой ко мне. И я не буду брать с вас арендную плату. Вы можете избавиться от оплаты за комнату и питание.

Она потрясенно посмотрела на меня.

— Ну, наверное, с вами мне все равно будет лучше, — сказала она.

***

Через час мы подъезжали ко мне на подъездную дорожку. Она огляделась вокруг дома и увидела бассейн и печально известное джакузи. Когда мы вошли внутрь, ей понравился дом, несмотря на захламленность и беспорядок.

Я провел для нее экскурсию по дому, показав все. Вся ее одежда и книги были в сумках, которые она забрала по дороге в кампусе. Я показал ей кухню, гостиную, офис, медиа-зал, прачечную, террасу и свою спальню. Когда она начала там складывать вещи, я с интересом посмотрел на нее.

— Что не так, профессор? — спросила она.

— Мисс Робинсон, это — моя спальня, — сказал я. — Ваша находится по коридору с другой стороны дома.

— Извините, профессор, — сказала она, улыбаясь. — Ваш дом прекрасен.

— Боюсь, здесь немного не прибрано. Но вот в том-то и дело, — сказал я, — вы можете сделать уборку, и, если не возражаете, мы сможем разделить обязанности по приготовлению пищи.

— Готовить буду я, профессор, — улыбнулась она. — Это меньшее, что я могу сделать.

Я показал ей ее комнату.

— Пожалуйста, не стесняйтесь вносить любые изменения, которые хотите, — сказал я ей. Я собирался закрыть дверь, когда она подбежала ко мне и поцеловала в щеку.

— Большое спасибо, профессор, — сказала она.

***

В течение следующих нескольких дней мы привыкли к установившемуся распорядку. Шавонн просыпалась раньше меня и готовила для нас завтрак. Мы вместе завтракали за столом. Она упаковывала нам обеды, которые, по ее словам, были более питательными и экономили мне деньги на еду в школьной столовой.

Иногда я был настолько занят работой над какой-либо проблемой или теорией, что забывал свой обед, и Шавонн приносил его мне. Она часто оставалась в моем офисе, и тогда мы тоже ели вместе.

Она ждала, пока я не закончу последний урок, а потом я вез нас домой. Мы вместе ужинали, и она занималась или плавала в бассейне, пока я делал то же самое. Большую часть вечеров мы также проводили вместе, смотря телевизор или наблюдая перед сном за звездами. В те первые несколько недель ничего страшного не происходило.

Но наши новые условия жизни не остались незамеченными. Однажды я заметил, что Грег сердито смотрит на меня в классе. В другой день на той же неделе я слышал, как он спорил с Шавонн после уроков.

— Он просто злится, что потерял свою соседку по комнате, — сказала мне Шавонн, взяв меня под руку, когда мы направлялись к машине.

— На его месте я бы тоже очень расстроился, — сказал я. Шавонн остановилась и посмотрела на меня.

— Вы серьезно, профессор? — спросила она.

— Конечно, серьезно, — сказал я. — За эти короткие недели, что вы остановились у меня, вы снова сделала мой дом домом, а не просто местом для хранения моих вещей. — Думаю, я не понимал, о чем говорю. Я так привык говорить то, что думал.

Шавонн заплакала, снова потянулась и поцеловала меня в щеку. На этот раз она держала поцелуй дольше и обняла меня за талию.

— Сэм, могу я поговорить минутку с тобой, — спросил скрипучий голос моей бывшей жены позади нас.

Я дал Шавонн ключи, чтобы она могла подождать меня в машине.

— Что тебе нужно, Алиса? — спросил я.

— Я думала, что ты не трахаешь эту шлюху, — огрызнулась она.

— Алиса, это уже раздражает, — сказал я. — Мисс Робинсон и я не занимаемся сексом.

— Тогда какого черта она делает в моем доме, Сэм? — резко сказала Алиса. — И почему ты публично целуешься с ней. Ты ни разу не целовал меня публично, а ведь мы были женаты.

— Ты разрушила наш брак, Алиса. Может, это бы и произошло, но теперь мы никогда не узнаем, не так ли?

— Сэм, ты выбросил наш брак из-за того, что я почесала после семилетнего зуда, — резко сказала она. — Ты действительно неразумен.

— Алиса, мы были женаты всего пять лет, — сказал я.

— Мы более РАЗУМНЫ, чем большинство людей, — сказала она. — Так что, нам стало скучно быстрее. Нам не потребовалось семь лет, чтобы добраться туда. И мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я совершила ошибку.

— Отнесись лучше к своему следующему мужу, Алиса, — сказал я.

— Другого мужа не будет, — сказала она. — Я хочу вернуть тебя.

— Прощай, Алиса, — сказал я.

***

После того, что я ей сказал, отношения между мной и Шавонн изменились. Она взяла на себя стирку, а также все другое, что она делала. Казалось, она считала своей задачей заботиться обо мне. Она начала отслеживать мои встречи и выступления и просто делать для меня все, что могла.

Затем она начала повышать ставки и в других областях. Она изо всех сил старалась дотронуться до меня или приблизиться ко мне. Купальники, которые она носила в бассейне, тоже стали меньше. Также она чаще стала ходить в бассейн. Готовя ужин, она отдыхала у бассейна, что давало ей возможность заходить в дом в бикини. Следующим шагом было просто сесть ужинать в купальнике.

Я никогда не был так близок к такому телу, как у нее. Я находился рядом с ней в постоянном возбуждении, и был уверен, что она это понимает.

Потом, даже когда не купалась, она начала ходить по дому в одних трусиках и футболке, большую часть времени она даже не заморачивалась с бюстгальтером, и поверьте мне, это впечатляло.

Теперь, когда мы вечером смотрели телевизор, она сидела на диване рядом со мной. Она часто наклонялась и случайно дотрагивалась до меня или касалась меня ногами или грудью. Как ученый я видел, что она собирает информацию.

Потом случилось это. Мой дом довольно изолирован, и однажды ночью у нас была сильная гроза. Я почти засыпал, потому что видел достаточно гроз, чтобы не особо ими интересоваться.

Моя дверь распахнулась с такой силой, что разбудила меня. На мою кровать нырнула Шавонн.

— Профессор, я знаю, что это глупо, — сказала она, — но я боюсь грозы. Не могу ли я остаться здесь, пока она не стихнет?

— Конечно, мисс Робинсон, — сказал я. — Спокойной ночи.

— Профессор, мне холодно, — сказала она несколько минут спустя.

— Мой халат в конце кровати, — пробормотал я.

— Я просто лягу к вам под одеяло, — сказала она. — У меня не будет проблем.

Но была проблема. Я действительно верю, что какой-нибудь физик должен выдвинуть теорию, объясняющую, почему двое взрослых в гигантской кровати всегда оказываются в физическом контакте. Когда на следующее утро я проснулся, обе мои руки обнимали ее, одна была на ее животике, а другая — на груди.

Моя утренняя эрекция была сильнее чем когда-либо, и она плотно прижималась к ее заднице. Если бы на нас не было нижнего белья, кто знает, что могло бы произойти.

Как только проснулся, я попытался отодвинуться от нее и также убрать руки. Она застонала, потеряв контакт.

— Думаю, мы проспали, — сказала она.

— Ммм, мне очень жаль, мисс Робинсон, — сказал я.

— Хм, профессор, при данных обстоятельствах, я думаю, ты можешь называть меня просто Шавонн, — сказала она. — Но тебе не за что извиняться. Я напросилась переспать с тобой, и в итоге осталась после того, как шторм закончился. Кроме того, я не думаю, что случившееся задело кого-либо из нас. На самом деле, возможно, это поможет улучшить наши рабочие отношения.

Она в рекордно короткие сроки приготовила завтрак и наши обеды. В тот день она обедала со мной, а когда мы вернулись домой, провела гораздо больше времени в бикини, наклоняясь за всякой всячиной. Я думаю, что моя эрекция тем вечером была самой длительной и самой болезненной из всех, что у меня когда-либо были. Я знал, что буду делать той ночью, когда лягу спать. То же самое, что уже делал как минимум месяц. И также буду думать об одном и том же человеке.

Выйдя из душа, я сразу же выключил свет и собирался начать, когда открылась дверь.

— Профессор, — сказал Шавонн. — В конце концов, я немного обиделась на тебя из-за прошлой ночи.

— Но я же извинился, — сказал я. — И ты сказала мне, что все в порядке.

— Не в том смысле, — сказала она.

— А в чем тогда? — спросил я.

Она села на край кровати. На этот раз на ней была более длинная футболка. Я не говорил этого, но мне не хватало вчерашней футболки, которая была достаточно короткой, чтобы я мог видеть ее трусики.

— Ты сказал мне, что мое пребывание здесь с тобой делает твой дом больше похожим на дом, — сказала она. — Ты это серьезно?

— Да, вполне, — сказал я.

— Также ты сказал мне, что хочешь, чтобы мне было комфортно, и я могу вносить изменения, — сказала она.

— Да, — согласился я.

— Прошлой ночью я заметила, что это — лучшая кровать, и мне спалось здесь лучше, — сказала она. — Я почти не могла проснуться.

— Ну, обе кровати почти идентичны, — сказал я. — На самом деле матрасы одной модели и одного возраста. Этот, вероятно, просто больше продавлен от использования.

— Ну, я хочу спать в этой постели, — сказала она, скрестив руки поверх грудей. Даже в темноте я видел, как они двигаются.

— Хорошо, мисс Робинсон, я имею в виду, Шавонн, я займу другую комнату, — сказал я ей.

— Нет, профессор, мне будет не по себе, если ты уйдешь из постели, — сказала она. — Почему бы нам просто не разделить ее?

— Ну... — начал я.

— Чшшш, — сказала она. — Мы поговорим об этом завтра.

— Но... — сказал я.

— Завтра, — ответила она.

Я лег спать и винил себя в том, как мы проснулись тем утром. Мне действительно нравилась компания Шавонн, и я не хотел ничего делать, чтобы все испортить. Я был очень рад, когда она просто проигнорировала то, что с нами произошло, и был уверен, что повторения не будет.

Я в значительной степени решил, что это произошло из-за моей привычки перекатываться с боку набок рядом со своей бывшей, когда мы поженились. Хотя должен признать, что нашел Шавонн чрезвычайно привлекательной, я не видел никакой пользы в попытках приставать к ней. Я позаботился о том, чтобы быть как можно дальше от нее, насколько позволяла кровать, возможно, мне это казалось, но я был уверен, что засыпая, услышал звук легкого смешка.

На следующее утро, когда я проснулся, все было еще хуже. Футболки на Шавонн не было. На ней не было ни лифчика, ни трусиков. На этот раз мы были в объятиях друг друга; наши лица были так близки друг к другу, что нам не потребовалось бы много усилий, чтобы поцеловаться.

Одна из ее длинных ног была над моим левым бедром. Это расположило мои боксеры, прикрывавшие эрекцию, прямо у ее щели, и она изо всех сил терлась об нее, хотя ее глаза все еще были закрыты. Если бы на мне не было этих боксеров, мы бы просто совокупились.

Моя свободная рука лежала на ее попе, и я дивился, как что-то может быть таким мягким и в то же время таким твердым. Я убрал руку, и ее глаза резко открылись. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, где мы находимся и что делаем.

— Извини, профессор, — робко сказала она.

— Ничего страшного, — ответил я. Мне нужно было сбежать от нее, прежде чем я взорвусь. С моих боксеров уже почти капала жидкость, и я был так близок к тому, чтобы кончить, что не был уверен, что удержусь. Я принял самый продолжительный из возможных холодный душ. На самом деле, когда я подошел к столу для завтрака, моя кожа все еще была на ощупь холодной.

Шавонн засмеялась, когда случайно коснулась меня. На завтрак она приготовила бекон и вафли ЕGGО. Они были вкусными. Я так старался наблюдать за ней краем глаза, что потерял из виду, что делаю, и из уголка рта скатилась капля

сиропа.

Шавонн сказала:

— Позволь мне помочь тебе. — Она взяла салфетку, и я ожидал, что она передаст ее мне, но вместо этого она вытерла мне рот. При этом совершенно не затронув сироп. Я все еще чувствовал его на лице рядом со своим ртом.

— О, я кое-что пропустила, — сказала она. Затем она наклонилась ко мне и слизнула его. Слизывая его, она коснулась меня грудями. Даже из-под блузки и бюстгальтера я почувствовал их вес, и он снова зажег мою эрекцию. Если бы я не знал, что это не так, я бы заподозрил, что Шавонн пытается меня разогреть.

— Вот дерьмо, — услышал я ее слова несколько минут спустя. — Профессор, ты не можешь мне помочь?

Она встала и повернулась ко мне спиной.

— Думаю, я на что-то села, — сказала она. — Нет ли чего-нибудь на моей заднице?

— Это просто похоже на крошки от картофельных чипсов или что-то в этом роде, — сказал я.

— Я тх не вижу, — сказала она. — Ты можешь их стряхнуть?

С одной стороны, мне очень хотелось. Я ничего так не хотел, как провести руками по ее попе, но мои запреты заставляли меня заколебаться.

— Но... ну... — начал я.

— Профессор, ты же не возражал, чтобы всю ночь держать меня за задницу. И тогда она была обнажена. Конечно же, ты можете стряхнуть с нее, когда она одета.

Я кивнул и осторожно протянул руку. Я нежно потер ее попку. Она была такой теплой и такой мягкой. Она застонала, когда я потер ее, и мне показалось, что ее колени на секунду подогнулись.

— О, профессор, — сказала она.

Я, должно быть, минут пять гладил ее попу. Я хотел убедиться, что собрал все до последней крошки. Она тоже не жаловалась.

***

В то утро по дороге в университетский городок было очень тихо. В обеденное время Шавонн сказала, что сегодня слишком хороший день для того, чтобы мы оставались в четырех стенах в моей лаборатории. Мы вышли из здания и пообедали под тенистым деревом в парке за зданием.

— Профессор, что ты думаешь обо мне? — спросила она.

— Я думаю, ты — милая юная леди, которая... — начал я.

— Нет, я не об этом спрашиваю, — прервала она. — Я не хочу знать, что ты думаешь обо мне как о студентке, которая, вероятно, не сдаст твой курс, или как о милой молодой женщине с проблемой, для которой ты открыл свой дом. Что ты думаешь обо мне?

— Я не понимаю вопроса или контекста, — сказал я.

— Профессор, ты что, тупишь со мной? — улыбнулась она. — Ты, наверное, самый умный мужчина, которого я знаю, а это очень простой вопрос.

— Шавонн, что ты в действительности хочешь знать? — спросил я.

— Тебя смущает то, что случилось с нами прошлой и позапрошлой ночью? — спросила она.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать. Я уже извинился за свою роль в случившемся. Но на самом деле я же пытался уйти в другую постель. Я готов сделать все, что ты предложишь, — сказал я ей.

— Профессор, ты находишь меня отталкивающей? — спросила она.

— Конечно нет, Шавонн, — сказал я. — Ты очень привлекательная.

— Тебе было неудобно спать в одной постели со мной? — спросила она.

— Честно говоря, да, — сказал я.

— В каком смысле? — спросила она.

— Ну, во-первых, положение, в котором мы оказались сегодня утром, — сказал я. — Я боялся, что ты подумаешь, будто я пытаюсь вторгнуться в твое личное пространство.

— Профессор, тебе нравится, когда я в твоем доме? Тебе нравится проводить со мной время? — спросила она.

— Честно? — спросил я.

— Да, профессор, будь абсолютно честен, — сказала она.

— Даже очень, — сказал я. — Я и не знал, насколько мне одиноко, пока ты не стала жить со мной. Думаю, я был на грани того, чтобы та сука, на которой я был женат, время от времени приходила ко мне. Вот почему я так беспокоюсь о том, чтобы не сделать чего-нибудь, что расстроило бы тебя.

— Ну, профессор, ты итак меня расстраиваешь, — сказала она.

— Скажи мне, как, и я постараюсь остановиться, — сказал я.

— Профессор, ты был намного лучше для меня, чем кто-либо, — сказала она. — Ты меня всегда немного привлекал даже до того, как я переехала к тебе. Но я не знала, как ты относишься ко мне. Помнишь ту общую встречу преподавателей и студентов? Я бросалась на тебя, когда терлась, пока ты играл в скрэббл. Большинство мужчин в ответ бы общупали меня всю, но даже тогда ты был джентльменом.

— Я доверяю тебе, профессор, и я должна быть с тобой такой же честной, как и ты со мной. Это я инициировала то, что произошло с нами прошлой, а также позапрошлой ночью. Я воспользовалась как твоей благотворительностью, так и твоим гостеприимством, потому что хотела, чтобы это случилось. Так что, если ты действительно пытаешься заставить меня чувствовать себя комфортно, не можем ли мы позволить всему происходящему случиться? Я — большая девочка, профессор... Сэм. Я знаю, как сказать «нет», когда не хочу. И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что если я когда-нибудь скажу «нет», ты остановишься.

Я просто сидел с открытым ртом.

— Увидимся после урока, — улыбнулась она.

***

В тот вечер все было настолько нормально, насколько только возможно при данных обстоятельствах. Шавонн была такой же как и всегда, но с большим исключением. Вместо того чтобы пробовать что-то делать, она просто делала то, что хотела. Когда мы вернулись домой, она сказала, что хочет немного поплавать перед ужином. Обычно она все равно так поступала. Разница в том, что она вынесла мои бумаги на веранду и налила мне прохладительный напиток.

Таким образом, я мог читать свои исследовательские материалы, наблюдая за ней. Я все равно часто наблюдал за ней через окно. Самое смешное во всем этом было то, что Шавонн пользовалась бассейном гораздо чаще, чем когда-либо мы с Алисой.

Между заплывами она выходила из бассейна и подходила ко мне. Больше не было дразнящих или украдкой взглядов. Она знала, что у нее есть, и знала, что я этого хочу.

— Что ты читаешь, Сэм? — спросила она. Я сказал ей, что это — статья известного ученого, который проводил исследования квантовой запутанности.

— Прочти мне, — попросила она.

Я читал ей большую часть статьи, в то время как она прижималась ко мне своим влажным телом.

— Было ли что-нибудь, чего ты не поняла? — спросил я ее. Она кивнула.

— Я не поняла с самого начала, — сказала она. — А также я и впрямь не могла вместить в свою голову конец, и еще я боролась со всем, что между ними, — улыбнулась она. — Но мне понравилось, когда ты мне это читал, в то время как мы прижимались друг к другу. Это все, чего я на самом деле хотела... — она снова улыбнулась. Потом встала, чтобы приготовить ужин.

Пока я смотрел чувственный балет, когда она шла к дому, она посмотрела на меня через плечо и добавила:

— ... пока что...

Ужин, как обычно, был отличным; мы говорили о наших днях и о том, чего Шавонн не понимала на некоторых уроках, включая мои. После ужина мы смотрели шоу Топ Гир, которое нравилось нам обоим. Автомобили были одним из тех, чем интересовались мы с Шавонн вместе.

Даже когда дело дошло до этого шоу, наши мнения были одинаковыми. Хотя мы оба предпочитали американские машины, нам больше нравилась британская версия Топ Гир. Она была смешнее, круче, и хозяева были гораздо симпатичнее.

В то время как мы смотрели шоу, Шавонн положила свои длинные ноги на мои. Она обняла меня и прижалась к одной из моих рук. Затем она наклонилась вперед и посмотрела на меня. Каким-то образом я понял, чего она хочет, и тоже обнял ее.

Примерно в середине шоу Шавонн начала зевать, что было необычно. Было всего полдевятого, а обычно мы не спали как минимум до одиннадцати или даже до полуночи.

— Мы это записываем? — спросила она. Я кивнул. Иногда нам нравилось пересматривать некоторые смешные ролики по нескольку раз.

— Хорошо, тогда пора спать, — сказала она.

— Ну, что ж, иди, — сказал я. — Я еще не устал.

— Я тоже, — сказала она, схватив меня за руку и подняв на ноги. — Я ничего не говорила о сне.

— Ты уверена? — спросил я ее.

— Я уже несколько недель как уверена, Сэм, — сказала она. — Как ты думаешь, для чего были все эти наклоны и прикосновения к тебе?