Курсовая ротовой полости

Мы стоим в университетской библиотеке, молча глядим друг на друга. Кроме нас здесь никого нет, что неудивительно, поскольку в это время дня подавляющее большинство студентов находится либо в столовой, либо на улице. Моё прибывание меж стеллажей и книжных полок объясняется довольно-таки просто: я искала кое-какие материалы для учёбы. А вот причина его визита мне не понятна до конца. Обычно его здесь не встретить.

Он продолжает смотреть на меня весь залившийся неуверенностью. Начинаю беспокоиться, думаю, что с ним явно что-то не так. Может, он болен? Но тут его губы размыкаются.

— Кристина, - говорит он, - я давно хотел сказать... Я... я люблю тебя.

Секунда, это выстрел в упор! Так неожиданно! Сердце замирает, не слышно более посторонних звуков. Они куда-то исчезают. Не по моей воле. Готова поклясться, что в это самое мгновение вижу перед глазами искры. В помещении становится так жарко, что я начинаю искать спасение, размахивая тетрадкой перед лицом. Боюсь сгореть на месте, вспыхнуть, растаять, превратиться в пепел. Что же обо мне тогда скажут люди? Умерла в библиотеке, она была такая глупышка?

Он ждёт от меня каких-то слов.

Что сказать?

Немного прихожу в себя, прижимаю руки к груди и чувствую бешеное биение в груди. Один из самых популярных парней нашего училища признался мне!

Стою и смотрю на него непонимающим взглядом, не в силах поверить в услышанное. Это точно происходит наяву?

Наконец он нарушает молчание:

— Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

Впервые в жизни кто-то признаётся мне в любви, к тому же в библиотеке, в сосредоточии мудрости и знаний. Обычно подобное развитие событий можно прочесть в каком-нибудь низкосортном фанфике. Мысли мои путаются, словно попали в ловушку из колючих ветвей. Не могу поверить, что это происходит со мной, ведь я обычная девчонка, ничем не примечательная.

— Прошу, скажи что-нибудь.

— Я... Я...

Слова предательски застревают в горле, никак не выдавить их оттуда, даже насильно. Сейчас я не в силах ничего сказать. Взбудораженные мысли улетают куда-то далеко ввысь, и мне просто хочется остановить это мгновение, чтобы оно длилось вечно. Но я не могу тут стоять вечно. Мне нужно что-то сказать Льву, хоть какое-то предложение, иначе я буду выглядеть полнейшей дурой, чем есть на самом деле.

— Спасибо, - говорю я. - Это... это неожиданно. Я польщена.

— Так ты согласна стать моей девушкой?

Каждое его предложение, как шлепки по ягодицам. Откуда он знает про мою слабость? У меня нет весомых причин отказывать ему. Какая девушка не захотела бы встречаться с симпатичным парнем? Вот и я хочу того же. Но если мы начнём встречаться, то мне придётся...

— О, Агавская, вот вы где. - Больно знакомый голос раздаётся за моей спиной. - Я вас везде ищу.

Меня передёргивает, оборачиваюсь и вижу возвышающуюся массивную мужскую фигуру в белой рубашке: пуговицы готовы вот-вот лопнуть от напряжения, пулей вылететь во все сторону и проделать отверстия в стенах. Когда его губы искривляются в подобие улыбки, очки с диоптриями поблескивают, как монета на дне колодца.

— Я не помешал вам? - осведомляется Иван Игнатиус, учитель истории, мой куратор, который всегда на всех смотрит с высока.

— Нет, что вы, - говорю я. - Мы просто...

— Вот и славно. - Улыбка, блеск в очках. - Агавская, нам нужно обсудить вашу курсовую работу.

Моя фамилия в его устах всегда звучит непривычно. Будто с издёвкой. Хоть и понимаю, что он не намерен издеваться. Просто такая манера речи, привычка ставить ударение не туда, где нужно.

— Хорошо, - говорю я.

Темой для курсовой работы я выбрала "Государство Тиуатинсуйю", иными словами - империю Инков, с их знаменитыми дорогами, складами и богами. Казалось бы, зачем выбирать столь чуждую от нашей культуры цивилизацию. Но я так отвечу: мне нравится изучать бытность первых поселенцев Америки.

— Давай встретимся позже, - предлагает мне Лев.

— Ладно, - говорю я.

Напоследок бросив улыбающийся взгляд, он уходит.

Остаюсь со своим куратором один на один. Его короткие волосы как всегда опрятно прилизаны вбок. Многое нужно успеть сделать с курсовой.

— Пойдёмте, - небрежно произносит учитель.

Следую за ним.

Минуя стеллаж за стеллажом, углубляемся в библиотеку. Хоть сейчас мне следует сфокусироваться на учёбе, никак не могу выкинуть из мыслей признание Льва. Прокручивая в голове его слова, кусаю губы от радости. У меня будет парень! От этого щёки наливаются румяной, и на душе так легко.

Внезапно мистер Игнатиус останавливается, и я врезаюсь ему в спину. Так неуклюже.

— Извините, - говорю я.

Пропустив моё извинение мимо ушей, он молча смотрит на меня снизу вверх сквозь толстые линзы. На его лице образовался звериный оскал, как у гиены. От этой улыбки становится не по себе. Затем происходит вот что: он резко хватает меня за руку и рывком разворачивает так, что я оказываюсь спиной к нему, прижатая к его животу. Действие разворачивается настолько быстро, что не успеваю никак среагировать.

— Постойте... - выдавливаю я.

Массивные руки учителя держат мёртвой хваткой, как стальными прутьями зажали.

— Надо же, посмотрите на неё, - цедит он мне в ухо, - собралась встречаться с этим слюнтяем?

— Я...

— А он в курсе о вас, Агавская? О том, какая вы на самом деле?

В этот миг его высокомерный голос как-никогда отвратителен. Брыкаюсь, пытаясь освободиться. Ничего не выходит.

— Подумать только, - продолжает он, - влюбился в такую, как вы. - А сам без всяких стеснений начинает лапать мою грудь. Левой рукой, задрав юбку, дотрагивается до трусиков и гладит промежность.

Пытаюсь сопротивляться. Но куда там.

— Он вам нравится?

Ничего не говорю в ответ.

Скользкими жирными пальцами он умудряется сквозь одежду нащупать мой сосок. Сжимает, отчего мои щёки моментально заливаются краской, а из приоткрытых губ непроизвольно вырывается стон.

Чувствую его ликование.

— Студентка, которая обожает обниматься с взрослым мужчиной, - говорит он.

Оставляет в покое мою нижнюю часть тела и одним умелым движением обнажает мою грудь. От чувства стыда хочется провалиться сквозь землю! Но учителю этого мало. Двумя руками, попеременно, он начинает дёргать отвердевшие соски.

Еле сдерживаю очередной стон.

— Отвечайте, Агавская. Он вам нравится?

Торопливо говорю:

— Д-да... Думаю... да!

— Что вы испытали, когда он вам признался?

Медлю с ответом, и это заставляет учителя вновь применить "нажим" на мои соски.

Не выдерживаю:

— Счастье, - говорю я. - Я испытала счастье.

— Думаете, что он тот самый, с кем вы бы хотели прожить до старости?

— Да, - отвечаю.

— Причины. Назовите мне причины, Агавская.

Непривычно думать, когда мои сиськи непрерывно придают терзанию.

— Он добрый, - говорю я, - хороший парень, такой, какой мне и нужен. И было бы здорово наконец начать строить серьёзные отношения для...

— Брехня!

Пальцы ещё сильнее сжимают в тиски мои покрасневшие от боли соски, и волна землетрясения, способная уничтожить посевы горной племени, проносится по всему моему телу, концентрируется в мозгу и ярким всполохом отражается в глазах.

Что со мной?

Когда он разжимает руки, мои превратившиеся в подобие удобренной почвы ноги не удерживают меня, и я, издав свой самый жалкий всхлип, падаю на пол, чтобы уже там жадно хватать ртом воздух.

— Вот видите? Всего лишь сиськи помял. Молодой Лев такого точно не сможет сделать с вами. Даже в мечтах.

Даже спустя полминуты я не в состоянии окончательно взять разум в свои руки. Сижу в w-образном положении посреди полок с набитыми изданиями советских классиков.

— Учитель...

— Повернитесь ко мне.

слушаюсь приказа, молча поворачиваюсь и всего в нескольких сантиметрах от своего лица замечаю торчащий из ширинки идеально разглаженных брюк возбуждённый член Ивана Игнатиуса.

У меня перехватывает дыхание. В ноздри моментально проникает характерный запах потной мужской промежности.

Вздыхаю этот аромат. Не по своей воле. Некуда деваться.

— Если вы начнёте встречаться с ним, - говорит учитель, - то больше не сможете пользоваться моим членом. Надеюсь вы это понимаете?

Моя голова мало что соображает в эти минуты. Перед глазами лишь настоящее орудие вождя, туго обтянутая гладкой кожей, которая чётко очерчивает линии плодородного ландшафта и извилистых, как реки на вершинах Анд, вен, тянущихся к вздувшейся головке.

Сглатываю накопившуюся во рту слюну.

Этот член не стыдно увидеть во снах.

— Надо же, Агавская, снова хотите его? Даже после того, как вам признались в любви?

Мне никогда не нравился Игнатиус, ни как человек, ни как учитель. Более скажу: такие как он не должны работать в образовательных институтах. Но, оказываясь в непосредственной близости с его членом, я забываюсь и начинаю чувствовать себя подобно прирученному альпаку, который, невзирая на всё, должен отныне пастись на территории хозяина.

Всё сложно.

— Мне нравится ваш взгляд, - издевается он. - Ну же, поцелуйте его. Должно быть, вы скучали по нему? Когда мы в последний раз занимались вашей курсовой работой, на прошлой неделе? Целая вечность прошла. Бедняжка. Не надо себя сдерживать. Я прощаю вас.

Смотрю ему в лицо. На этот холодный взгляд, который кажется находится высоко на вершине заснеженной горы.

Я действительно скучала.

Скучала, как последняя сука.

Как сука, которая скучала по хорошему члену.

И этот хороший член сейчас прямо передо мной.

Пульсирует. Взвывает к себе. Приказывает.

Покусываю губы от досады.

— Вот так, - говорит он, когда я целую член прямо в самый кончик; член моментально дёргается в ответ, признавая во мне знакомую. - Вы ведь не думаете, что у сопляка Льва будет больше моего? Вам сказочно повезёт, если он в штанах отыщет хотя бы тринадцать жалких сантиметров.

Член учителя большой. Гораздо больше, чем жалкие тринадцать сантиметров.

— Но вы должны уяснить. Мой член не какая-то там дешёвка. Вы не можете ходить на свидание с другим парнем, а потом приходить ко мне, желая поразвлечься. Мир устроен не так просто. Всё не может быть выстроено так, как хочется вам. Поняли меня?

— Да, я поняла, - говорю я. - Пожалуйста, можно мне уже взять его в рот?

Тыльной стороной пальцев он гладит меня по щеке. У меня всё чешется внутри, горит, зудит. Постепенно покрываюсь испариной.

— Раз так, помой его.

Ощущая приятное покалывание в животе, беру этот член в рот и начинаю сосать: вдыхая аромат грязной промежности, облизываю языком головку, покрываю гладкую поверхность слоем слюны, затем бережно прячу его между щёк.

На глаза наворачиваются слёзы.

С чего бы вдруг? То ли от того, что мне сейчас очень хорошо, то ли от того, что я не буду с тем, кто меня любит. Или из-за того, что я такая дрянь.

— Не жалейте слюны, - говорит массивная фигура, властно возвышающаяся надо мной.

Не вынимая член изо рта, учтиво отвечаю:

— Фофошо.

Этот член способен свести с ума любую; он - мой лист коки, и я готова жевать его на завтрак, обед и ужин.

Опьяняющий вкус.

Так легко потерять контроль. Так просто в этой жизни стать членосоской. И так естественно получать от этого всего удовольствие. Рецепторы моей ротовой полости визжат от восторга, когда ощущают плоть мужчины. В голове ничего не остаётся, только покрытый слюной член, скользящий между моих очарованных губ.

Облизываю мощный ствол голодным языком. Целую. Заглатываю, вынимаю, вновь заглатываю и замираю с членом в глотке. Наконец отстраняюсь и жадно хватаю ртом воздух. Сквозь мокрые глаза вижу, как с напряжённого пениса свисают прозрачные струйки слюны, словно это кипу инков, которые нужно в срочном порядке расшифровать.

Отдышавшись, снова заглатываю член учителя, будто стремясь разгадать тайну этих замысловатых узелков.

Счёт времени теряется в пространстве. Расплывчатое осознание естества. Бездонный космос. Существует только своеобразный дуализм, как солнце и луна, как мужчина и женщина, как член и мой рот. У меня сейчас нет ни возраста, ни имени, ни профессии. Я всего-навсего Девочка-Которая-Сосёт.

Продолжаю делать минет мужчине, учителю, моему куратору. Время от времени он постанывает. Что-то бормочет - не разобрать, в ушах стоит непрерывное хлюпанье. Мой ротик натягивают, как вагину.

— Скоро кончу, - еле произносит он.

Посторонний звук.

Шорох.

Шаги.

Кто-то идёт?

Игнатиус резко хватает руками мою голову. Процесс моментально останавливается. Замираю с членом в глотке и встревоженными глазами смотрю на учителя.

— Кристина, ты ещё здесь?

Голос Льва! Он ищет меня! Господи, что он тут забыл?! Мы ведь договорились встретиться с ним позже.

Пытаюсь вырваться, но сильные руки не выпускают меня. Член во рту пульсирует.

— Фкофее, уфифель... - выдавливаю я.

Понимаю, что долго мне не протянуть. Воздуха с каждой секундой становится мало. Шаги приближаются. Горло начинает непроизвольно делать глотательные движения, чтобы восстановить дыхание.

Непривычно.

Больно.

Сквозь слёзы смотрю на учителя, который опустил свой довольный взгляд на меня и улыбается.

Блеск линзы.

Что-то тёплое вырывается внутри.

Сперма.

Очень много спермы заполняет мою глотку.

Не выдерживаю напора и стараюсь прокашлять, отчего часть белой семени вырывается из моего носа.

— Кристина? Это ты?

Не могу дышать, не могу пошевелиться. Меня будто сковали в кандалы. Превратили в узницу. Застряла между стеллажами, а в глотке моей теснится набухшая от возбуждения головка, из которой вытекает густая смесь похоти.

Ещё чуть-чуть.

Потерпи.

Скоро это закончится.

Звуки отдаляются.

Становится темно.

Закатываются глаза.

Что происходит?

Ничего.

Абсолютно ничего.

Просто всё встаёт на свои места.

Когда прихожу в себя, первым делом осознаю: учитель Игнатиус доверху наполнил мой рот густой спермой. Он кончил так много, что я грешным делом думаю - мол, мой рот явно пустили по кругу. Но нет. Передо мной находится только полноватый мужчина в белой рубашке, где пуговицы готовы вот-вот дать слабину и улететь во все стороны. А с боку, перед началом раздела классической литературы, широко раскрыв глаза, стоит Лев. На его лице гримаса ужаса.

Что теперь он обо мне подумает?

Сидя на полу с выебанным в хлам ротиком, улыбаюсь ему, и из моего рта начинает капать белое семя. Сама я вся в слюне, с покрасневшими от слёз глазами, с погубленной любовью, с сомнительной репутацией в глазах того, кто недавно предложил мне встречаться...

...но очень довольная.