Как Лида стала моей женой

Работаем мы с Лидой в одной каморке, которую наш шеф громко обзывает рабочим кабинетом. Благо, что к нам никто не ходит, никакие посетители. Пробовали раз несколько девчата на кофе прийти, только помучавшись по углам решили, что лучше уж вы к нам. Тесно. Пара шагов от двери и уже рабочие столы. Вешалка для одежды, пара кресел ( хоть это влезло) и всё. Да, на подоконнике чайник и чашки. Летом ещё ничего, а зимой становится теснее. Одежду куда – то надо девать. Ещё зимой по утрам мне приходится выходить покурить, потому что Лида переодевается. А так мы с ней в кабинете дымим. Окно откроешь и кури. Чашка кофе, сигарета, и жизнь становится прекрасной. К нам даже шеф не заходит, к себе вызывает. Уронили пару раз совершенно "случайно" кипу бумаг со шкафа ему на голову, он и дорогу к нам забыл.

Раз уж сидим в одном кабинете, приходится общаться. Да нет, не приходится. С Лидой и так общаться приятно. Грамотная, начитанная, интересная собеседница без капли пуританства. Можно вести разговор на любую тему. Совсем не ханжа. Да, уже перестала стесняться и коли уж приходит нужда, может и колготы подтянуть, задрав подол. Правда при этом стыдливо поворачивается попой. Красивой попой. Ну да у молоденьких и так всё красиво благодаря молодости.

Лида оказалась такой же, как и я, домоседкой. Для неё лучше хорошая книга, чем ночной клуб. На этой почве часто ссорилась со своим бой френдом. Проживали они по раздельности, встречались не часто, тем не менее она считала себя вроде как при мужском плече. Хотя, судя по её же рассказам, плечо это было не совсем надёжным. Да это их проблемы. Как – то Лида рассказала, что, согласно традициям их семьи, женщина беспрекословно подчиняется мужчине. Нет, прыгать с крыши высотки ни один мужчина её не заставит, есть ещё и чувство самосохранения. Заметив мой радостный оскал остудила

– Вова, подчиняется своему мужчине. Своему, которого выбрала сама. Или Богиня Любви ( верит же в сказки!) предназначила тебе в суженные. Так что не лыбься, ничего тебе не обломится.

О моём страстном желании хотя бы когда – нибудь, в перспективе затащить Лидку в постель догадаться было не трудно. Потому и всякие мелочи женские вроде поправить лифчик, подтянуть колготы и прочее, делала в моём присутствии, дразня и веселясь от души. Она по жизни была жизнерадостной. Всегда с улыбкой, всегда с хорошим настроением. Лишь изредка, задумываясь над какой – то проблемой, прикусывала нижнюю губку и слегка морщила лобик. Тут уж я не упускал случая позубоскалить

– Лид, морщишь лоб, складки получатся и станешь раньше времени морщинистой старухой. Я на тебя такую смотреть не смогу и попрошу шефа пересадить тебя к кому – нибудь.

– А почему меня?

– А потому, что мне этот кабинет нравится. Никто лишний не тревожит, курить опять же можно. Попрошу в соседку какую – нибудь из куколок. Они пустышки, но лобики не морщат. Не помогает. В головке – то пустота.

– Тогда я попрошу шефа, чтобы он пересадил к тебе Зинаиду Захаровну.

– Нет! Нет! Только не это! Богиня, прими мои извинения и прости грешника! Исправлюсь! В обед за пирожными слетаю, клянусь!

Заржали. Зинаида Захаровна, главный специалист ( хотя мы все здесь главные ) отличалась величественным телом, заплывшим жиром и высоким, визгливым голосом. А так же несносным характером. Её способность прикопаться хоть к кому по малейшему поводу вошла в местный фольклор.

Обычно всегда жизнерадостная Лида чего – то загрустила. Смурная, не улыбается, о чём – то постоянно думает, постоянно делает ошибки и мне, жалеючи её, приходится исправлять их. Вытянул на разговор. Оказалась банальщина: с другом разругались в хлам до битья горшков. Лида, всхлипывая от подступающих слёз, рассказывала

– Представляешь, он всяко обозвал меня и назвал холодной куклой, не интересующейся ничем, кроме своих книг. И за что? Не захотела идти с ним в ночной клуб на концерт какой – то современной артисточки из поющих трусов. Да я даже по телевизору на этих пустышек смотреть не могу. А уж слушать тем более. Ни голоса, ни слуха. А песни? Ни текста, ни музыки. Во скажи, ты бы пел в застолье что – то из их репертуара.

– Нет, Лида, не пел бы. Просто потому, что не знаю этого самого репертуара. Да успокойся ты. Значит это был не твой мужчина. Ты же сама рассказывала. Было у тебя стремление к подчинению? Видимо не было, иначе бы ты попёрлась на этот концерт.

Лида подумала. Обида куда – то уходила, меняясь на всегдашнюю улыбку. Ну вот, наконец – то проглянуло солнышко.

– А ведь и верно! Я ещё всегда чувствовала, что что – то не то в наших отношениях. Чего – то не хватает. Ну не тянуло меня к нему. Меня вот к тебе и то больше тянет.

– Ладно, Варвара – мученица, чайник ставь. Перекурим эту проблему.

Лида встала, включила чайник. Не поворачиваясь ко мне, приподняла юбку и начала подтягивать колготки. У меня в голове что – то щёлкнуло.

– Лида, – она повернула ко мне лицо, – трусики до колен спусти.

И Лида, преодолевая какое – то внутреннее сопротивление, вначале медленно, через силу, а затем быстрее, стянула трусик и колготки до колен. Повернулась ко мне. На лице растерянность, в глазах мечется что – то непонятное, на губах вопрос

– Ну как? Как ты... Не может быть... Я бы раньше почувствовала.

Бинго! Джек пот! Вот он, момент истины. Это моя женщина и я её мужчина. Точно, есть та Богиня, есть. Поставлю свечку или что там ещё ей ставят. Чувствовал, что что – то не то творится последнее время. Все подруги стали неинтересны. Трахаешь такую, а перед глазами Лидкино лицо. Пока ликовал, аплодируя самому себе и гладя по такой умной голове, мысленно, конечно, Лида, не опуская задранной юбочки, подошла и встала напротив. Небольшой бугорок гладко выбритого по моде лобка, мягкий на взгляд животик, плотно, без просвета, сомкнутые бёдра.

– Ну как же? Нет, не может быть! Почему сейчас? О, Любава!

– Иди ко мне, иди, суженная. Не догадалась? С тем была просто проверка. Иди, помогу тебе снять трусики и колготки.

– Здесь? Ты хочешь? Правда?

– Я давно хочу. Только ты не понимала. И я не понимал. Ну, иди же. Приподними ножку. Вот так. Теперь вторую. Нет, юбочку снимать не надо. Так значительно пикантнее. Подожди, брюки сниму. Ага, вот так и садись. Села? Попал?

– Засмеялась, удобнее устраиваясь на моих ногах, прижалась ко мне спиной.

– Попал, ещё как попал. А ты что, не чувствуешь? У меня что, такая большая?

– Это для порядка спросил. Молчи. Нет, можешь делиться своими ощущениями.

Прикусил Лиду за ушко, поцеловал шейку. Хорошо, что ростом ниже. Руки уже давно под кофточкой сдёрнули лифчик вверх и ласкают груди. Сколько же времени мечтал о том дне, когда эти спелые яблочки окажутся в моих руках. Лида, получив ясный приказ ( в будущем надо думать, что говоришь, раз она так дословно воспринимает всё сказанное ) комментировала происходящее.

– Он во мне. Скользит. Вов, он просто идеально подходит для меня. Не обижайся, ладно, я про бывшего. Когда мы с ним этим занимались, я просто терпела. Было неприятно, а иногда и больно. А сейчас мне сладостно и такое, такое что – то там. Будто что – то вкусное. И ожидание чего – то прекрасного, вроде подарков на праздник. Ой, Вов, у меня там жар появился. Ой, быстрее, быстрее! Гаси, га

си его! Ма – ммааа!

Лида прижалась, закинув руки назад обхватила меня за голову, притянула к себе. Мычит. Тело сжато, будто в спазме, и лишь влагалище живёт своей жизнью, сокращаясь и расслабляясь. Наконец расслабилась. Тихонечко засмеялась.

– Я кончила, да?

– А ты как думаешь?

– Знаешь, а с ним, – она выделила это " с ним", – я никогда не кончала. Не смейся, я мастурбировала и лишь тогда получала разрядку, но с ним ни разу. А ты? Я чувствую, что он твёрдый. Ты не кончил?

– Нет.

– Так чего ждёшь?

– Лид, встань, пожалуйста, и наклонись к столу.

Лида легла грудью на стол, сдвинув в сторону бумаги, выставила попку.

– Вов, а почему мне ни капли не стыдно? Я перед тобой с голой попой, и мне не стыдно.

– Разве принято стыдиться своего мужчины?

– Вов, я так ждала этих слов. Ой, зачем ты мне попу целуешь? И... Ой!... Там! Мамаааа!

Присев, целую Лидкину писечку. Мечтал об этом. Нет, я не фанат куни. Но вот просто представлял всегда, как я прикоснусь к её писе губами, вдохну её аромат, лизну, почувствовав вкус, а потом доведу Лиду до оргазма. А уж после буду иметь полубессознательное тело. Так и получилось. Залив писечку спермой, стоял и смотрел, как медленно закрывается вход, выдавливая из себя мутную сосульку спермы. Как сжимается и разжимается колечко ануса. Как малые губки возвращаются на место, раздвинутые таким нахальным вторжением довольно толстого чужака. Да какого чужака? Теперь это свой. Можно сказать желанный гость. Пока Лида отходила от транса, лёжа на столе, достал салфетки и принялся вытирать свои следы.

– Вов, Вов, я сама, не надо. Мне стыдно. Я сейчас.

– Лежи, суженная.

– Подожди.

Дотянувшись рукой, собрала сколько – то спермы на пальчики. Понюхала, лизнула. Затем облизала пальцы.

– Лид, ты что?

– Мама говорила, что семя твоего мужчины, – выделила голосом "твоего", – приятно пахнет и приятное на вкус. Она была права. Ты не подумай, я у бывшего ни разу не пробовала.

Фыркнул, тщательно вытирая Лидыну писечку. Вытер, поцеловал розовую попку.

– Всё, можешь вставать.

Начал вытирать себя.

– Стой, Вов!

– Что?

– Дай я вытру своего мужчину.

Вытерла. Стоит передо мной с задранной до пояса юбочкой, смотрит в глаза. Притянул ближе, обнял. Тёплый и мягкий животик трётся об мой. Постояли. Лида отстранилась слегка, подняла голову.

– Пойдём сегодня ко мне.

– Нет. – В глазах непонимание, обида, что – то ещё. Сегодня идём ко мне.

– Ну у меня даже ничего с собой нет. Даже трусиков чистых.

– Трусики по дороге купим. А остальное... Да и остальное купим. Всё, решено. Сколько там до конца рабочего дня? Может сбежим?

Сбежали. Мама была дома. Лида оторопела. Она ожидала, что мы будем вдвоём, а тут мать суженного. От смущения залилась краской. Мама умница, сгладила неловкость встречи.

– Сын, познакомь меня с твоей девушкой.

– С удовольствием, мам. Только ты ошиблась. Мам, позволь тебе представить мою жену с сегодняшнего дня и на веки веков. Это Лида. Лида, позволь тебе представить твою свекровь, вторую мать. Это моя мама. Самая лучшая мама на свете. Такая же лучшая, как ты. Ну вот и познакомились. А теперь, дамы, прикройте ротики, а то вороны залетят. Мам, мы спонтанно, даже не собирались. Мы купили Лиде кое – что по мелочи, а вот про халат даже и не вспомнили. Свой не дашь?

Мама засмеялась.

– Узнаю своего сына. Огонь, ветер, динамит! Всё бегом и сразу. Что же ты, сын, девушку в смущение вводишь? Пошли, Лидочка, провожу тебя. А ты, оболдуй, можешь пока на стол накрыть. Руки помыть не забудь. – Вздохнула. – Всёприходится напоминать. Такой росомаха.

– Что вы, он не такой.

– Ну вот, сын, и у тебя появилась заступница.

За столом сидели по – семейному. Лида помылась, в мамином халате, несколько великоватом. Поели. Мама решилась на расспросы.

– Лида, извини, спрошу. Ладно мой сын – спонтанное решение в его стиле. А ты?

– А что я? Вы же сами сказали: ураган, ветер и прочее. А что может противостоять урагану? – Улыбнулась, прижалась ко мне. – К тому же это воля Любавы.

– Кого? – Мама рот раскрыла от удивления. – Какой ещё Любавы?

– Вов, скажи. У тебя лучше получится.

– Мам, знаешь есть Амур. Ну тот, розовенький, с луком и крылышками. Так вот он – пацан просто по сравнению с Любавой, Богиней любви. Так что не нам, смертным, противиться воле Богини.

– Ну ладно, это я поняла. А свадьба когда? Или вы решили в гражданском браке жить?

– Мам, свадьбе быть. Нам же ещё внуков тебе дарить надо. А как им без законных родителей? Нет, быть свадьбе. А пока Лида будет жить у нас. Вещи мы в выходной перевезём. Тем более квартира у неё съёмная, не своя. И, мам, не думай ничего такого. Просто благослови нас.

Встал перед мамой на колени, потянув за собой Лиду. Мать положила руку мне на голову, вторую на Лиду. С глаз выкатились слезинки.

– Благословляю.

Лида встала, обняла мать, прижалась к ней.

– Ну что вы плачете, мама? Всё будет хорошо. Я Вову люблю. И вас уважать буду.

Мама всхлипнула, в ответ обнимая теперь уже сноху

– Доченька, Лидочка, не надо на вы. Мы же теперь свои.

И обе разревелись.

– Мам, Лид, ну вы что? Ну, прямо рёвы – коровы.

– Уйди, сын. Иди покури. Мы от счастья.

Лежу рядом с Лидой, почти женой. Обнимаемся. Слегка устали. Всё же правду говорят, что занятие сексом – тяжкий труд. Хоть и приятный. Разговариваем. Лида делится впечатлениями от мамы. Они весь вечер проговорили, выгнав меня прочь. Вначале на кухне, затем в зале. А потом мама принесла чистую постель, вручила Лиде со словами

– Жена сама стелит мужу постель. Пусть у вас всё будет хорошо. Сын, не обижай девочку. Смотри мне!

– Мам, он меня не обижает.

– Ну ладно. Лида, доченька, ты не стесняйся. Будет хорошо, так ты не сдерживайся, кричи. – Хихикнула. – Авось и я молодость вспомню

Поцеловала в лоб Лиду, меня.

Лида поначалу сдерживалась. Ну да, как же. Да я вывернусь, но заставлю тебя кричать от счастья. И она, извиваясь на кровати, собирая в комок постель, орала, выгибалась, становясь на мостик и вновь опускаясь, успокаивалась и вновь начинала кричать. А теперь мы лежим и просто разговариваем, обнявшись. Лида делится впечатлениями от общения с матерью. Строит планы на будущее. У женщин это быстро происходит. Не успела снять трусики, как в ушах уже звучит торжественный марш товарища Мендельсона. Еврей, видеть по всему. А дала второй раз, уже планирует, где поставить детскую кроватку. Да так оно и получилось. Была свадьба, был и марш. Вот никаких непоняток, никаких ссор не было и нет. Сноха со свекровью стали подругами – не разлей вода. По ночам Лида кричит, а утром делится со свекровью соей радостью. Мы всё так же сидим в одном кабинете. Когда возникает желание, а оно возникает часто, закрываем двери и Лида задирает юбочку и снимает трусики. Повторяем из раза в раз всё точно так же, как было впервые. Бебик пока не получается, но мы стараемся. Получится. Значит просто ещё не время.