И смех, и грех… (Из цикла «Байки бывалого электрика»).

Есть у меня знакомый. Человек набожный – спасу нет. Мало того, что он на каждую церковь крестится, мимо которой проезжаем. Так он еще крестится после каждого перекрестка, который мы минуем. И что примечательно, за рулем при этом он сам. Вот этот знакомый и пригласил меня помочь кое-что сделать по работе в женском монастыре. Работы не так много, но была проблема в нехватке времени. Из-за этого и получалось, что будто не доставало рабочих рук. А после оказалось, что мы вообще безвозмездно выполнили всю работу. В смысле, за просто так. Но я тогда не особо расстроился, узнав об этом.

Так вот… Нет еще и десяти утра, а мы уже на объекте. Сразу оговорюсь, возможно, я что-то не так буду называть – не силен в терминологии подобной области. На время выполнения нами работ настоятельница строго-настрого наказала послушницам не ходить в кельи. Я так понял, дабы не было соблазна. Только не знаю, кого от кого оберегала…

В очередной келье не работала лампа верхнего освещения. Я разобрался, что в обрыве оказался участок алюминиевой проводки в полости перекрытия. Кто в свое время предполагал, что из-за такого свойства алюминиевых проводов будет возникать столько проблем? Казалось бы, надо просто заменить этот кусочек проводки и проблема будет решена. Но настоятельница нам поставила жесткое условие – работы выполнять при минимальных повреждениях отделки стен и потолков. Дескать, историческая ценность. Очень интересуюсь, как долго существуют железобетонные плиты перекрытия с полостями?

Время близится к обеду, и вдруг дверь тихо открывается и входит женщина лет тридцати пяти-сорока. На ней было обычное неброское долгополое платье, голова обвязана платком. Зашла вроде как на минуту, чтобы что-то забрать, но почему-то задержалась. Ей сначала было очень интересно, что же такое необычное я проделываю, стоя на стремянке под самым потолком. Уже не такая молодая, и должна была бы быть не склонной к опрометчивым поступкам. Она проявила такое любопытство к тому, что и как я делаю, что мне пришлось спуститься со стремянки и присесть на кровать рядом с ней, чтобы рассказать все в подробностях.

Итак, я присел рядом с ней… Она была само обаяние… Такая милашка… Ее не надо было уговаривать, соблазнять. Уловив мой порыв в самом его зародыше, она сама буквально набросилась на меня, спеша расстегнуть мою ширинку. Все произошло так быстро, что я даже не понял, как очутился между ее обнаженных полусогнутых ног… Она не издала ни звука, зайдясь в немом крике. Ее лицо стало пунцовым. Я грешным делом даже подумал: «А не разорвет ли ее от страсти?». Как баба хотела секса! Как страстно она отдавалась!

Почувствовав, что я кончаю, она хотела вскочить, но я не выпускал ее из-под себя, пока сладко подергивается мой член и из меня не вышла последняя капля. Ей пришлось смириться. Кстати, смирение, вообще, их удел… Но какая же она была сладенькая!

Я предпринял попытку задержать ее еще на некоторое время, рассчитывая повторить, чуть позже, то же самое, что мы проделали с ней только что недавно, но услышал сказанное ею тихо, но твердо:

— Пусти.

Она ушла. Я так и не узнал, ни кто она такая, ни ее имени. А потом, с улыбкой прокручивая в своей памяти случившееся, я живо представил себе, как та, крадучись, не смотря на запрет настоятельницы, пробирается в келью, чтобы, предавшись радости греха, совершить со мной любовный акт. Забавно, но мне почему-то в голову влезла мысль о том, что после того, как я вкачал в нее приличную порцию спермы, она, перед тем как выбежать, лишь наспех чем-то подтерлась. С нее же все потечет!

Потом был еще случай. Я уж не знаю, каким образом тот мой знакомый находит такие заказы, но он подрядился на выполнение работ в психушке. Мужики опять меня с собой взяли. Правда, зная мою особую слабость к женскому полу, они сразу предупредили: «Ты только там аккуратнее. Контролируй себя».

А я честно скажу, как только бабу голую вижу – у меня сразу стояк. Если же она еще и в непосредственной доступности, и мы с ней тет-а-тет, то, вообще, конкретно башню сносит. Ничего с собой поделать не могу. Женщина!!! Все! У меня сразу торчок. Рефлекс! Все мысли с этого момента об одном.

Мне для начала поручили везде заменить перегоревшие лампочки. Работая так, я дошел до какого-то помещения – у них там, помимо разных коробок, разные тряпки тюками на стеллажах и прямо на полу лежат в огромном количестве. Как раз там я и менял лампочки – те самые, длинные, которые дневного света. Неожиданно заходит какая-то девица. На лицо смазливая. Одета, в принципе, как и все, обыденно. Простенькое платьице чуть выше колен. Слово за слово – разговорились. Вдруг снимает с себя трусики, с задранным подолом располагается, полулежа, на тюках, раздвинув согнутые ноги, открыв моему взору свою прелесть, и говорит:

— Ты ведь хочешь этого? Я же вижу, что очень хочешь.

Тоже мне вещая Кассандра! Откуда мне было знать, что это - пациентка этого благочестивого заведения, а не его работница или сотрудница. Она так страстно отдавалась! Я, забыв обо всем, целых полчаса ее жучил. Неожиданно она вырывается из-под меня и, показав мне язык, распахнув дверь, выскакивает в коридор. Однако… Ее трусики так и остались лежать на полу.

Только успел привести себя более-менее в порядок, вышел в коридор, а мне навстречу наши мужики.

— А мы тебя потеряли! Надеюсь, ты не трахнул эту чокнутую?

— За кого вы меня принимаете? – делано возмутился я.

— Просто она такая подозрительно счастливая вылетела из этой комнаты – чуть нас не сшибла.

Эх! Хорошо мы тогда с той девкой развлеклись. Душевно я ее отжучил!

Закончив работу, мы уже собирались уходить, как к нам подошла одна из работниц и, немного смущаясь, предложила нам задержаться:

— Оставайтесь, мальчики.

Самым молодым из «мальчиков» тогда был я – тридцати лет от роду. Оказывается, у одной из ее коллег был день рождения, и по этому поводу они накрыли скромный стол. Присутствовала на столе и выпивка.

Я подсел к молоденькой медсестре. Между делом, незаметно для остальных, под столом я тихонько положил свою ладонь ей на колено. Очень скоро медичка решила мне показать свое рабочее место. Договорились тихонько улизнуть, но порознь. Сначала, стараясь не привлекать к себе внимания, вышла она, а чуть позже следом и я за ней.

В процедурной, аккуратно закрыв дверь на замок, мы разместились с ней на кушетке. Там я и воздал ей должн

ое. Но на кушетке заниматься сексом мне показалось несколько жестковато. Да и помешать нам мог запросто кто-нибудь.

— Знаешь, а я тоже знаю здесь одно хорошее место, где нам вряд ли кто помешает.

— Здесь!? Ты? Знаешь? – удивилась моя новая подружка.

Я коротко пояснил, что к чему. Она поняла, о какой такой комнате я говорю, и мы, стараясь оставаться никем не замеченными, перебрались в ту комнату, благо дверь, к ее и моему удивлению, оказалась не запертой.

Мужики, как потом выяснилось, меня опять потеряли. На этот раз ни ждать, ни искать меня не стали. Справедливо рассудили: «Не маленький – сам выберется».

А вот что касается той медсестрички, то у меня сложилось такое впечатление, что коллеги моей новоявленной подруги прекрасно знали, где и как мы скрашивали досуг. Просто они деликатно не хотели нам мешать. За что им большое человеческое спасибо!

Главврач застукала нас как раз в тот момент, когда мы уже выходили из склада:

— А вы что тут делаете!?

Объяснение, типа, мы трамвай ждали, явно бы не прокатило. Все было и так понятно.

— Молодой человек, зайдите в мой кабинет, - строгим голосом потребовала она.

— Мне тоже зайти? – спросила моя недавняя партнерша.

— А с тобой я позже поговорю! – сказала, как отрезала, ее начальница. После чего проконвоировала меня до своего кабинета.

Помещение кабинета было просторным. У одной стены рядом с кожаным диваном на тумбочке стоял аквариум с рыбками. Мерное урчание компрессора, качающего воздух для рыб, действовало усыпляюще. Еще раз оценивающе окинув меня взором с ног до головы, она начала:

— Я в курсе ваших художеств…

Сначала она просто ругала за содеянное, потом принялась стыдить меня. Видя, что меня ни то, ни это не пробирает, она произнесла:

— Предлагаю компромисс.

Я вопросительно посмотрел на нее. Закрыв дверь кабинета на ключ, расстегивая халат на ходу, она двигалась в мою сторону:

— Ты сейчас хорошенько постараешься и сделаешь все, чтобы я забыла обо всем случившемся здесь сегодня до этого…

Главврач – довольно-таки крупная женщина. Крепкое, ладно сбитое тело. Фигуристая, все на месте, все при ней. Утолив губы наслаждением поцелуев, запечатленных на двойне аппетитных сфер, я принялся отыскивать объекты страстных услад все ниже и ниже. И вот я уже добрался до того заветного места. Я очень старался. Пришлось здорово постараться. Я не стал скромничать. Раз баба хочет – она получит это. С лихвой. Но какая женщина! Честно говоря, я думал, что там в психушке и сгину. Вот это темперамент! Они там все что ли такие на этом деле помешанные?

В тот раз прецедент замяли. Ну… Как замяли? Скажем так, я честно «отработал», заслужив прощение для себя и той молоденькой медсестрички, с которой мы, уединившись, так мило провели время. Признаюсь, «отрабатывать» было одно удовольствие. Поскольку рабочий день уже близился к концу, женщина перед уходом пошла отдавать распоряжения остающемуся на дежурство персоналу. Я за это время даже успел вздремнуть на диванчике у нее в кабинете. Потом мы поехали к ней домой закреплять, так сказать, достигнутые договоренности.

Все было традиционно: сначала чай, потом хозяйка достала из шкафчика бутылочку коньяка. Она несколько обеспокоенно посмотрела на меня, когда я начал произносить очередной тост:

— А ты сможешь потом?

Ого! Вопрос, что называется, со знанием дела.

— Тогда не будем зря терять время? – замахнув рюмочку, начал вставать я со стула.

— Пошли!

И то, правда! Чего зря рассиживать и чаи гонять, когда то же самое время можно провести более продуктивно? Это хорошо можно сделать и в перерывах между делом, чтобы потом с новой силой окунуться в пучину страсти.

Наверно, длительное общение с душевнобольными заразно. Или, по крайней мере, накладывает свой отпечаток на психику лечащего персонала. Мы с этой женщиной такое вытворяли! О том, что активно были задействованы обе ее дырочки, я вообще молчу. Минет она делала как бы между прочим. Я тогда впервые понял на себе, что такое вылизывать женские соки. Я языком проник в ее влагалище и она, страстно прижав мою голову к себе, кричала в экстазе. Честно признаюсь, притомила она меня здорово. Наступил такой момент, когда фонтан любви попросту иссяк. Организму был крайне необходим перерыв, чтобы восстановиться.

— Поняла, - коротко бросила немолодая подруга и, накинув халат на голое тело, метнулась на кухню. Я, в буквальном смысле слова, поплелся за ней.

— Скажи что-нибудь приятное, - неожиданно попросила она, наблюдая, как я поглощаю очередной бутерброд с сыром и ветчиной. Жуя, я что-то промычал очень банальное и до невозможности затертое.

— М-да-а…Трахаешь ты все-таки лучше. Пошли дальше давить диван.

Делая так небольшие перерывы, чтобы я мог восстановить силы, мы снова и снова кидались в объятия друг друга. Но человеческие силы не бесконечны, и вот он - конфуз!

— Висит?

— Висит, - обреченно подтвердил я. А что мне еще оставалось делать?

Она своими шаловливыми ручками, помогая себе ртом, проделала с моим писюном приятные манипуляции, от чего тот быстро окреп и принял положение на двенадцать. Женщина тут же довольная взгромоздилась на меня…

Я даже не помню, как я окончательно вырубился.

Мы сидели утром за чашкой кофе у нее на кухне. У меня было такое ощущение, будто я накануне в одиночку целый вагон арбузов разгрузил. Ночь не принесла ощущения отдыха. Вдруг женщина спросила:

— Как будем дальше выстраивать наши отношения?

Подумав, выдержав положенную паузу, я предложил вполне предсказуемый вариант:

— Можем, к примеру, дружить и радовать иногда друг друга интимом.

— Короче, дружить письками? – спросила она, как-то подозрительно хихикнув при этом.

— Что-то типа этого, - рассеянно ответил я. Меня почему-то сильно смутило это ее хихиканье.

— Только сразу имей в виду – я тебе ничего не обещаю. Тут либо ревнуешь, либо сразу же бейся головой об стенку! Об остальном – как договорились. Лады?

От сердца отлегло… А мне много и не надо! Я же тоже не ангел. Лишь бы пускала изредка к себе в постель и позволяла слегка попереть устои морали. И пусть в этот момент она считает себя единственной и неотразимой. Зачем ее разубеждать в этом? Все равно, завтра и послезавтра такой же особенной в постели будет считать себя другая. Главное, скандала избежали!