Гордость, предубеждение и футанари. 12

Пройдя по узкому коридору, с нехитрой отделкой в виде сплошных перил во всю длину стен и гуттаперчевыми плитами на полу, женщины добрались до лазарета.

И соображений экономии грузоподъёмности отдельных палат в большом медицинском отсеке не было, ведь лишние переборки – это лишний балласт для дирижабля. Поэтому койки в случае необходимости отгораживались от посторонних взглядов белыми плотными занавесками. Ткань крепилась к кольцам, свободно скользившим по П-образной тонкой трубе над кроватью больного, и могла быть легко убрана в любой момент.

У дальней стены, склонившись над листами бумаги, усыпавшими письменный стол, мужчина и женщина в одеждах светлых тонов – не иначе, как доктора - о чём-то жарко спорили, отстаивая свои точки зрения. Женщина лишь бросила мимолётный взгляд на Мари, но, заметив, что девушка в сопровождении капитана воздушного судна, утратила к посетителям всякий интерес, вернувшись к диалогу.

Сейчас в отсеке было занята только одна койка, из-за кипельно-белого полога которой мгновение назад вышла медицинская сестра. В руках девушки был небольшой, на вид довольно лёгкий, металлический лоток, заполненный грязными бинтами.

Окинув вором пустующие и аккуратно заправленные кровати, Марибелл не составило труда понять, кто именно находился за белоснежными полотнищами, поэтому она поспешила к постели больного. Торопливо подойдя, девушка отдёрнула в сторону ткань, и в тот же миг ощутила, что ей стало трудно дышать, как будто на грудь опустился огромный камень, не давая вздохнуть.

На кровати, в чистых бинтах, полулежала Эмили, сиявшая беззаботной улыбкой, словно знала заранее, что к ней придут гости.

Слезы сами собой навернулись на глазах, застилая взгляд, а в следующий миг Мари зарыдала, нисколько не стесняясь собственной слабости. Заплакала искренне и от души, даже не пытаясь сдержать свои всхлипы или следовать опостылевшему образу чопорной леди, невозмутимой в любой ситуации. Любимая девушка, едва не лишившаяся жизни, сейчас была рядом с ней, в безопасности. И один лишь её вид вздымал в душе Марибелл бурные чувства. Облик этой хрупкой, перебинтованной глупышки, так необдуманно бросившейся на стального монстра, захлёстывал разум мерзким ощущением собственной беспомощности. А следом, приводя в смятение, наваливалась даже не жалость, а невероятная, всепоглощающая материнская нежность!

В последний раз Мари так плакала лишь на погребении её любимой матушки, графини Уортон. И вот теперь Эмили смогла, коснуться чего-то невидимого в душе Марибелл, смогла добиться от неё того же, но не горестных стенаний, а слёз радости.

Лишь только увидев раненую Эмми, Марибелл наконец осознала, как же сильно она влюблена в эту тощую девушку, в её похотливые, но такие искренние глаза, в её радостный и непринуждённый смех. Если бы с Эмили что-то случилось, если бы она её потеряла...

«Даже думать о таком не смей!» - одернув сама себя и замотав головой, Мари просто рухнула на колени перед койкой, обхватывая пальцами здоровою руку Эмми. - «Даже не смей!.. Она жива... Ей ничего не грозит...»

Бурные эмоции Марибелл, слёзы и непрестанные поцелуи, которыми девушка осыпала тонкие пальцы Эмили, сильно смутили горничную. Она всю свою жизнь, с ранней юности работала прислугой в богатой семье, члены которой были добры к ней. О доброте и ласке она знала не понаслышке. Но подобной искренней, надрывной печали, вдохновенной любви она не видела даже в глазах собственной матери.

Эмили где-то в глубине души уже давно согласилась с тем, что она для Мари, как любимый щенок, о котором заботишься, как новая книга, которую никогда не выпускаешь из рук, чтобы перевернуть ещё хотя бы пару страниц. Марибелл всегда была с ней добра и мила, говорила откровенные речи о любви, но Эмми всё же не могла всем сердцем поверить в то, что такая как она, достойна чувств Мари. Дочь графини Уортон подарила неприметной мисс Айвори целый мир чувственных удовольствий, и уже за одно это подобную цену, невозможность быть любимой, нельзя было считать чрезмерной.

Но, увидев, как Марибелл роняет слёзы на накрахмаленные простыни и благодарит само Небо за то, что может просто быть рядом со своей милой, вынудили Эмили устыдиться. Ей всё время открывали душу и сердце, а она, слепая дура, принимала это за мимолётную влюбчивость.

— Всё хорошо, я в порядке, - надтреснутым голосом, сглатывая слёзы, прошептала Эмми.

Перебинтованные пальцы её левой руки опустились на голову Марибелл, в нежном касании проводя по пепельным волосам девушки.

. . .

Рядом раздалось извиняющееся покашливание, а затем послышался мужской голос.

— Не сочтите меня кощунственным лицемером, но прекраснее зрелища едва ли можно сыскать... Искренность юной души – как же порой этого нам не хватает...

Мари, встрепенувшись, повернулась на звук и увидела рядом мужчину – того самого доктора, ведшего неподалёку спор со своей коллегой. Высокий, средних лет человек, гадко выбритый и с зачёсанными назад волосами, опирался на тонкую чёрную трость, отполированную и блестевшую так, словно её окунули в масло. Лицо его было несколько грубоватым, лишённым изящных, как говорила графиня Уортон, «породистых» черт. Однако холёные руки говорили о том, что этот человек с рождения не приучен к тяжёлому физическому труду.

— Позвольте представить, - торжественно указав на незнакомца, произнесла Жоселин. – Главный врач нашего госпиталя, эскулап и кудесник, врачеватель наших душ и сердец мистер Вильям Холидей.

Вслед за её движениями, качнулись и кисточки на стройных бёдрах женщины. Увидев эту картину, мужчина невольно засмеялся.

— Вы слишком добры и почтительны с простым фельдшером корабельного лазарета. Мои умения и на четверть не настолько хорош, каким вы меня представляете...

— Не скромничайте, мистер Холидей, - улыбнулась Жоселин. – Репутация и вес в коллективе сами собой не появляются...

Женщина протянула ладонь в сторону Мари.

— А эта юная особа – Марибелл Уортон...

Повинуясь реплике Жоселин, девушка поднялась на ноги и едва заметно поклонилась человеку в светлых одеждах. Мужчина подал ей руку, а через миг Мари вложила в неё свои пальцы. Холидей коснулся губами нежной кожи девушки, отдавая дань этикету.

Сделала это Марибелл скрепя сердце, чувствуя, как по её спине пробежала волна отвращения. Хотя мужчина, судя по первому впечатлению, был приятной в общении личностью, человеком вполне привлекательной внешности, но Мари ничего не могла с собой поделать. Былых негативных эмоций она давно уже не испытывала, но ощущать омерзение от подобных знаков внимания стало для неё банальной привычкой. Тело реагировало быстрее, чем разум.

— Мистер Холидей, не опишете нам случай Эмили? – поинтересовалась Жоселин.

— Не беспокойтесь об этом, - мужчина кивнул в ответ. – Её лечащий врач, миссис Стоун, отлучилась в кабинет, за историей болезни. Прошу проявите терпение, и вам воздастся...

Вильям искренне улыбнулся белозубой улыбкой, казавшейся несколько неуместной среди строгости лазарета. Хотя, с другой стороны, если улыбается врач – это значит, что у пациента всё хорошо.

В отдалении между рядов коек показалась женщина с несколькими листками бумаги, шедшая к людям у постели Эмми.

— А вот и наша дражайшая миссис Стоун. А пока она ещё далеко, у меня есть два замечания, миссис Тейт, - заметив приближающуюся коллегу, произнёс Вильям, став серьёзней.

— Да? – Жоселин удивлённо захлопала ресницами.

Если она и раньше не походила на командира, способного вести людей за собой, то теперь и вовсе обернулась юной девушкой, милой и непредвзятой. Глядя на эту женщину, Марибелл никак не могла понять, чем же та заслужила авторитет среди экипажа.

— Во-первых, хочу отметить, что вы сегодня просто обворожительны, - улыбнулся Вильям. – Впрочем, как и всегда.

— Благода... - начала было миссис Тейт, но мужчина её перебил, в мгновение ока из добряка, став сердитым дяденькой.

— А во-вторых, сколько раз вам можно повторять прописные истины?.. Вильям вскинул брови, а затем вопросительно указал глазами на двух девушек.

Жоселин замялась на мгновение, но потом кивнула, говоря:

— Можете говорить открыто, от них у меня секретов нету.

Мужчина нахмурил тонкие брови, бросив хмурый взгляд на Мари.

— А ведь я выскажусь! – пристукнув тростью для убедительности, произнёс он. – Первый месяц беременности – это не повод сохранять прежние привычки, миссис Тейт! На корабле сплошные сквозняки, а вы по-прежнему носите эти... эти тряпки!

На мгновение смутившись, мужчина кашлянул в кулак, а затем продолжил.

— Не отрицаю – вам очень идёт этот наряд, но!.. – указующий перст доктора устремился в потолок лазарета. – Но вы теперь не только за себя отвечаете!

— Вильям, вы сгущаете краски, - беззаботно отмахнулась Жоселин. – Женщины ведь не из сахара - в руках не крошатся и под дождём не тают... Спросим у миссис Стоун – она вам подтвердит, что я...

— Если вы напомните об этом Одри, - словно испугавшись, мужчина снизил тон. - То она вас вообще под домашний арест посадит, за вопиюще-халатное отношение к своему здоровью! И я её всецело поддержу... А Колайн? Что скажет Колайн, когда узнает, что вы носите её ребёнка, но по-прежнему разгуливаете нагишом по стылым коридорам?!

Мари и Эмили, округлив глаза, незаметно молча переглянулись, но это не ускользнуло от взгляда Жоселин. В этот момент к кровати подошла Одри Стоун, державшая в руке несколько плотных листов бумаги.

— Доброй ночи, или, скорее, утра всем собравшимся, - просто кивнула она головой. – Полагаю, меня уже представили?

Мужчина также коротко кивнул в ответ. указав на Мари:

— А это мисс Марибелл Уортон... А теперь, коллега, просветите её о состоянии здоровья мисс Айвори...

Женщина поднесла листки к глазам, пробежалась по ним взглядом и неопределённо пожала плечами.

— По сути – сказать нечего...

— Т-то есть как? – Марибелл нахмурилась. Не такого ответа она ждала от профессионала своего дела.

— Думаю, я не так выразилась, - женщина с улыбкой окинула всех взглядом. – Говорить не о чем, с точки зрения пациента – выздоровление идёт стремительно и без осложнений. Идеальный вариант...

— Но... - протянул Вильям, помогая коллеге и подводя её к основ ной теме разговора.

— Всегда есть эти «но», - вдохнула женщина. – С медицинской точки зрения случай Эмили – настоящая «terra incognita» для врачебной практики! Мы никогда такого раньше не видели: её ожоги исцеляются просто стремительно, даже намёки на заражение тоже отсутствуют. Я не проверяла, но визуально она даже увеличивает массу тела. И это за несколько часов! А единственно, что её беспокоит, так это...

В тот же момент женщина слегка наклонила голову и протянула в сторону Эмили ладонь, словно передавая эстафету.

— Кушать хочется... - пробормотала смущённая девушка.

— Ну, и как прикажете с этим поступать? – нахмурила брови Одри, гневно зыркнув почему-то на Вильяма.

— Это значит, что Эмили абсолютно здорова? – Марибелл сделала пару торопливых шагов к докторам.

Девушка просто светилась от счастья, сияя глазами и явно намереваясь заключить их обоих объятия.

— Душенька, по сравнению с вашей подругой это мы смертельно больны, - уже куда благодушней ответила женщина, а затем обратилась к Жоселин.

— Миссис Тейт, вы же понимаете, как это важно? – она указала на Эмми, словно на драгоценную реликвию. – Вот он, прогресс! Сложно представить, что за открытия ждут нас на полях медицины. Кому нужны будут ваши Карапаксы, когда любой нищий будет здоров и крепок, словно Атлант!

— Именно тогда эти машины и понадобятся больше всего, - с грустной улыбкой ответила, Жоселин.

— Миссис Тейт, я понимаю, что вы имеете ввиду, - подал голос мужчина. – Но в этом вопросе я полностью поддерживаю коллегу. Мы должны начать исследования. Ваш супруг должен, нет, простите, просто обязан, добыть нам несколько кристаллов. У него ведь есть связи в правительстве!.. Уже на начальном этапе наши эксперименты дадут Короне куда больше, чем эти пыхтящие паром железяки в трюме.

Мужчина клацнул, тростью об пол, намекая на Пластронов в мастерских. Жоселин задумчиво посмотрела на парочку девушек, целомудренно державшихся за руки, складывалось впечатление, что она солидарна со своими подчинёнными, но по долгу службы должна вставать им в оппозицию, подстёгивая и мотивируя находить новые решения.

— Как только прибудем на место, я тотчас поговорю с Генри. Кристаллы – стратегический ресурс, поэтому многого обещать не могу, но постараюсь что-нибудь сделать...

Обойдя койку, Жоселин подошла к Мари, опустив той ладонь на плечо.

— А пока я попрошу посодействовать вам эту юную особу, - она заглянула в глаза Марибелл. – Могу я рассчитывать на вашу помощь, мисс Тейт?

За то, что её люди помогли Эмили, Мари готова была носить Жоселин на руках, поэтому без раздумий кивнула.

— Я согласна. Но... но что я могу?

— В самом деле, - хмыкнула Одри. – Кажется она здорова, так зачем...

— Она – футанари, как и моя дочь, - с загадочной улыбкой произнесла миссис Тейт, опустив ладонь на вал упругой плоти, проходивший между грудей Марибелл.

. . .

От просто обезумевших врачей едва удалось отбиться. Узнав, что Мари своим телом подобна Колайн, учёная парочка была готова распять её на лабораторном столе сию же секунду, чтобы измерять, взвешивать, описывать...

Возбуждённые люди просто сгорали от нетерпения приступить к экспериментам, и лишь веское слово Жоселин, как старшей на воздушном судне, спасло Марибелл от незавидной доли лабораторной мыши. Миссис Тейт настрого запретила какие–либо действия до тех пор, пока Тобимару не прибудет в порт приписки.

Не смотря на то, что замаячившие на горизонте великие открытия, были отсрочены властной рукой Жоселин, Вильям и Одри не впали в уныние. Получив официальный запрет, они тотчас же занялись излюбленным дело – ударились в научный спор, обсуждая такой феномен, как «футанари».

Мари расцеловалась с Эмили, просто млея от вкуса её нежных губ, и поспешила за Жоселин. Хотя субординация на судне и не была возведена в абсолют, но рамок члены экипажа не переходили. Однако по алчным взглядам двух врачей Мари поняла, что «бунт» уже назревает. Самым же пугающим в этой ситуации было то, что в их взглядах не было ни капли похоти – подобное Мари научилась замечать давно и не оскорблялась естественной реакции на свою красоту.

В глазах Одри и Вильяма сияли искорки безумной жажды узнать, что «внутри» у Мари...

. . .

Пока две женщины рука об руку – а иначе не уместиться – шагали по узкому коридору, Марибелл то и дело бросала на свою спутницу любопытные взгляды. Жоселин, конечно же, это заметила. Хотя она, по большей части, и производила впечатление провинциальной дурочки, но глаза её всегда были внимательны, а на лице блуждала лёгкая снисходительная усмешка.

Мари показалось, что менять образы – от дуры к воительнице и обратно – это лишь хобби необычной женщины.

— Ну же, дитя, говори, - улыбнулась миссис Тейт. – Я ведь вижу, что у тебя просто на языке вертится вопрос...

Марибелл слегка смутилась. Не от того, что именно «этот» вопрос она собиралась задать, по сути, постороннему человеку. Больше смущало то, как непринуждённо говорила о таком сама Жоселин.

Вздохнув, девушка едва слышно произнесла:

— Вы действительно беременны от Колайн?

— Да, - без раздумий и стеснения тотчас ответила женщина.

Её пальцы с нежностью погладили низ живота, а на лице Жоселин засияла улыбка.

— Срок чуть больше месяца и пока рано что-либо говорить, но я бы хотела мальчика. Девочки такие капризные в наше время...

— И Колайн об этом не знает? – нахмурилась Марибелл.

Женщина печально вздохнула и убрала руки от своего животика, обтянутого переливчатым шёлком.

— Я не хочу её ни о чем говорить...

— Но... Но почему? – вздрогнула Марибелл. – ведь это и её ребёнок...

Жоселин взяла Мари под руку, прижавшись своим мягким телом плотнее, и прошептала едва слышно.

— Вы обе молоды и красивы, вы любите друг друга, - она задорно улыбнулась. – Зачем вам эти заботы? Я и мой супруг воспитаем ребёнка Колайн. Генри ведь был просто в восторге, когда узнал, что я в положении...

— Он не возмутился тем, что вы?...

— Что я возлегла с собственной дочерью? – опередила Жоселин вопрос девушки. – Нисколько. Более того: он сам настоял на подобном. Наша дочь выросла и расцвела, но необычное естество изводит её всё сильнее. Я нередко замечала, как она ублажала сама себя, я видела, как ей было тяжело. И Генри, конечно же, тоже об этом знал.

Жоселин немного отстранилась, отпустив локоть Мари.

— Какая бы мать не захотела помочь своему ребёнку в трудную минуту?.. – неопределённо улыбнулась она, а затем добавила, с интересом глянув на собеседницу. – Однако, ты весьма спокойно реагируешь на эту новость. Или... Постой, а не ревнуешь ли ты?!

Мари покрылась пунцовым румянцем, просто засветилась, как раскалённый уголёк.

— Нет, что вы!.. Я имела в виду... Мы с моей покойной матушкой тоже были

очень близки... - запинаясь пролепетала Марибелл, выделив интонацией слово «очень». – Я думаю, что она сделала бы для меня тоже самое. Просто... просто я была слишком для неё велика...

Девушка опустила ладони между своих грудей, коснувшись гигантского члена под одеждой.

— И именно по той же причине Колайн не сможет родить от меня. Поэтому в нашей семье я возьму на себя роль роженицы. Я тоже хочу подарить ей ребёнка! Я сильная – я выношу и рожу столько, сколько она захочет! – Мари возбуждённо взглянула на Жоселин. – И вы для неё сделаете тоже самое. Вы ведь любите её? Я ведь права?!

Жоселин молча кивнула, не имея сил и желания отрицать очевидное. Мари тотчас поймала её за ладони, остановив на месте, а затем властно прижала к холодной стене коридора всем своим телом. Обхватив одной рукой за талию, а второй, кончиками пальцев прихватив подбородок опешившей женщины, Марибелл прошептала:

— Я не ревную. Как я могу поступать так мелочно? – упругая плоть груди Марибелл, увенчанная набухшими сосками размером с крупную вишню, вжалась в сиськи Жоселин. – Мы обе любим Колайн, так почему мы должны делить её?

— А как же Эмили? – пробормотала миссис Тейт, не сводя глаз с влажного пятнышка на груди девушки.

Там, под одеждой, в нескольких дюймах от её лица, оттягивая ткань, багровая головка детородного «монстра» Мари сочилась капельками смазки.

— Я готова держать пари, что как только она выйдет из лазарета, то предложит вам тоже самое! – шепотом воскликнула девушка. – Миссис Тейт, Жоселин. прошу вас, скажите мне «Да»...

Женщина отвела взгляд в сторону, наконец почувствовав себя неловко в объятиях футанари.

— И ты... ты готова принять в свою семью такую старуху, как я?..

Следующие несколько секунд коридор полнился тихими, влажными звуками страстных поцелуев. Марибелл просто набросилась на возмущённо ойкнувшую Жоселин, ворвалась своим горячим язычком в её рот, игриво покусывала, и просто сгорала от наслаждения, смакуя на вкус что-то такое вульгарное, как слюна возбуждённой женщины. Мгновение или два она упиралась, но вскоре уже всем телом вжималась в пышные формы Мари.

Жоселин была обворожительна и просто прекрасна, подобна выдержанному вину. Если Колайн или Эмили просто дурманили голову, искристыми брызгами счастья унося к удовольствию, то миссис Тейт пьянила, как благородный напиток – однажды попробовав, уже не откажешься.

Отстранившись, Мари с удовольствием заметила, как едва заметная, серебристая ниточка слюны, протянулась между их ртами – язык Жоселин тоже побывал у неё во рту. И судя по сияющим глазам, женщине это понравилось.

— У старух не бывает такого прекрасного тела, - прошептала какую-то глупость Марибелл, пытаясь в простые слова облечь душевные переживания. – Если вам нужно время – подумайте, но заклинаю...

— Я согласна, - улыбнулась женщина. – Мне меньше всего хочется расставаться с моей милой Колайн, поэтому я не могу не сказать «да».

Обе женщины улыбнулись, глядя руг другу в глаза.

— А теперь отпусти меня, негодница, - со смущённой улыбкой пробормотала Жоселин, однако, не торопясь высвобождаться из объятий Мари. – Может мы теперь и сёстры, но я всё ещё капитан Тобимару. Будет неловко, если нас здесь кто-нибудь заметит. И вообще, тебе пора отдыхать – уже ведь глухая ночь!.. Иди к Колайн, она, должно быть, давно ждёт тебя.

— Да, конечно, - кивнула Мари. – Но сперва могу я просить об одном одолжении?

— Чем же я могу тебе помочь?.. – уперев руки в бока с горделивым видом произнесла Жоселин, а затем со смущением добавила. – Сестричка...

— Паровой рыцарь. Могу я увидеть его вблизи? – глаза Мари блеснули возбуждением.

. . .

На мгновение задумавшись, Жоселин согласилась. Она ожидала чего-то подобного, поэтому была готова. За те короткие мгновения общения со своей дочерью, что выпали на этот вечер, женщина хорошо изучила избранницу Колайн. «Марибелл, Марибелл, Марибелл...» - только и слышно от неё было. Юная мисс Тейт словно была в нескончаемой любовной лихорадке, а потому попросту не могла говорить о чем-то, кроме объекта своего обожания. Вернее, именно о Мари она говорила охотно и с воодушевлением. Поэтому узнать интересы мисс Уортон было несложно.

В мастерских, не смотря на позднюю ночь, было полно народу: механики, осматривавшие боевые машины; техники, чинившие какие-то узлы на верстаках неподалёку; было даже несколько пилотов, обсуждавших, судя по схемам на доске, вопросы тактики.

Жоселин пошла вглубь этой деловой суеты, сдержанно отвечая на приветствия. Сразу бросилось в глаза - она в своём ципао выглядела посреди серых рабочих комбинезонов, как белая ворона. Хотя, как ни странно, никто не придавал этому большого значения - подумаешь, полуголая женщина гуляет рядом, эка невидаль. И подобное наплевательское отношение к положенному в таких случаях немому осуждению, девушку немало удивило.

К вражескому рыцарю женщины не пошли – смотреть там было не на что. Лишь груда бесформенного металла, залитого кровью. И к Карапаксу Жоселин Марибелл тоже не допустили, но девушку это не опечалило. «Тип №2» был новейшей технической разработкой, опорой Короны в её внешней политике. Поэтому показывать его всем подряд не следовало, даже если у интересующегося шикарные сиськи, упругая задница и член длиною фута четыре.

А вот к «Типу №1», Пластрону, Мари провели без каких либо задержек. Все паровые рыцари были настроены под их пилотов, но на Тобимару оказался – какая расточительность! – одна резервная машина. Марибелл Сперва не поняла, при чём тут настройки и тонкая доводка – ей бы просто руками потрогать, ощупать листы брони и шарниры – но Жоселин сказала, что знакомство с техникой без пробного «заезда» будет неполным.

Понимая, что ей предстояло, Мари глупо таращилась, взирая на стальной силуэт, вокруг которого суетилась пара механиков, проводивших предпусковую проверку.

. . .

«Входить» в парового рыцаря – а именно так это называлось – следовало спиной вперёд, по сути, садясь в узкое анатомическое кресло без подлокотников. Бронепластины на корпусе машины и её конечностях были разведены в стороны, превращая единый ударный «кулак» в подобие распустившегося диковинного цветка. Или в жуткую статую человека, развороченную изнутри неведомой силой.

Пилотам полагалась особая одежда, но Мари позволили войти в доспех в юбке. Девушке приходилось постепенно подтягивать ткань повыше, следуя за листами брони, запечатывавшими её внутри машины поэтапно: сперва голени, потом бёдра, затем пах.

Когда фигурная часть прикрыла промежность девушки, обнаружилась неожиданная и, даже, комичная проблема – Марибелл просто мешали её огромные яйца! Обычно спрятанные под пологом юбки, они не привлекали внимания, но в замкнутом пространстве кресла пилота для управления машиной требовалось удобно и статично сидеть. И как раз снизу места было не слишком-то много.

В верхней части доспехов конструкторы и инженеры предусмотрели возможность управления людьми разной комплекции, но кто же мог предположить, что в это кресло однажды усядется девушка с мошонкой объемом едва ли меньше галлона! Неутомимые фабрики спермы между ног у Мари уже в её ранней юности никто бы не посмел ласково называть «яичками», а теперь же громадные размеры и вовсе ставили под угрозу такую возможность прокатиться на могучей машине.

— Что случилось, Мари? – Жоселин, стоявшая неподалёку, заметила заминку девушки и то, как она ёрзала бёдрами под бронёй.

— Миссис Тейт, я... я не помещаюсь, - смущённо пробормотала Марибелл, соблюдавшая нормы вежливости при посторонних.

— Слишком тесно? Или юбка застряла? – удивилась Жоселин. – Всё же следовало тебе я переодеть. Ведь никогда с подобным не возникало проблем...

— Нет, тут другое, - девушка стыдливо окинула глазами присутствующих. – Миссис Тейт, вы не поможете? Я буду очень признательна...

Женщина согласно кивнула.

— Раз я тебя сюда пригласила, то мне тебе и помогать, - произнесла она, в то время как один из техников приставил короткую лесенку к металлическому бедру парового рыцаря.

Жоселин легко взошла по трём ступенькам, замерев на четвёртой, и с улыбкой заглянула в глаза девушке.

— Итак, «кадет», давайте-ка выясним, что у вас за проблема, - произнесла она шутливым тоном и запустила обе руки под броню, укрывавшую живот Марибелл.

Пару секунд ничего не происходило: женщина с сосредоточенным лицом, уперевшись щекой в сиськи Марибелл, поводила ладонями вслепую, пытаясь разобраться, что к чему. Через миг она вздрогнула, и вскинула испуганный взгляд на Мари, безмолвно открывая и закрывая рот.

— Боже Милосердный, это то, о чём я думаю? – наконец едва слышно прошептала она.

Марибелл молча закивала, не зная куда деть глаза. Это деловитое прикосновение, вмиг ставшее робким и нежным, пугало и будоражило одновременно, вынуждая невольно краснеть. В паре ярдов от неё стояло несколько человек технического персонала, в то время как Жоселин тискала её переполненные спермой яйца! И не важно, что никто этого не видел – об этом знали Мари и миссис Тейт. Кто угодно залился бы краской и от куда меньшей неловкости.

— И... и что мне с «ними» делать? – пробормотала растерянная Жоселин.

В замкнутом пространстве кокпита пилота, было совсем немного места, поэтому любое движение рук женщины отдавалась сладостной дрожью в теле Мари.

— Что угодно, Жоселин, - глубоко и размеренно дыша, пробормотала девушка. – Что, угодно, но не давите на них так сильно!.. Иначе... иначе «она» из меня просто брызнет!..

Платье на груди Марибелл стремительно начало промокать, а в нос Жоселин ударил аромат свежей смазки, обильно сочившейся из разбухшей головки. Лишь ощутив этот запах, женщина наконец осознала, что же сейчас происходило: её руки лежат на парочке гигантских яиц, а перед лицом – член футанари, готовый вот-вот взорваться гейзером семени! Если хоть что-то не сделать, то последующее непременно ударит по самолюбию девушки...

— Живее, расстегни пуговицу, прямо там, где ткань намокла, - сглотнув и не сводя с мокрого пятна, пробормотала женщина.

— Что? Но зачем?

— Живее, не спорь - я знаю, что делаю!..

Мари согласно кивнула и дрожащими от удовольствия пальцами расстегнула требуемую пуговку. В ту же секунду Жоселин склонила голову и просто зарылась лицом в пышные сиськи Мари, её пухлые губы крепко сомкнулись вокруг головки гигантского члена.

Марибелл едва не задохнулась от внезапности и экстаза. У миссис Тейт явно был к подобному талант – член вошёл в её рот легко и свободно, ткнувшись устьем уретры в заднее нёбо и обволакивая бархатистой плотью пульсирующий от возбуждения ствол.

Мари хотела уже отчитать женщину за импульсивные действия, как в следующий миг, не удержавшись, запрокинула голову, едва успев задавить в себе сладостный стон. Жоселин завела обе ладони под пару увесистых шаров и бесцеремонно потянула их вверх, приподнимая над сидением кресла. Тугая струя спермы, взрывая мозг Марибелл удушающим экстазом, ударила в горло женщины, в мгновение ока, заполняя свободную полость и мощной волной устремляясь по пищеводу...

. . .

— Миссис Тейт, всё в порядке? – поинтересовалась одна из женщин из команды техников. – В чем была заминка?

Двум развратницам, устроившим непотребство у всех на виду, повезло. Люди смотрели на них снизу вверх, и всё действо было прикрыто спиной Жоселин, поэтому напрямую никто ничего не увидел. Всё прошло максимально тихо и незаметно, но ни довольное лицо Мари и её оргазмические конвульсии, ни сладко облизывавшаяся Жоселин, ни аромат свежей спермы не остались тайной для всех присутствующих.

— Всё в порядке, - сглотнув остатки, мило улыбнулась Жоселин и поправила выбившийся локон волос. – Юбка замялась...

Женщина с самым безразличным видом кивнула и продолжила облачение Марибелл в доспехи. Блеск в её глазах говорил, что ей тоже нравиться взявшийся непонятно откуда густой аромат семени...

. . .

Управление хотя и казалось довольно сложным, но по сути своей было интуитивным. Какие-либо рычажки или переключатели отсутствовали – паровой рыцарь был снабжён множеством датчиков, просто повторявших и усиливавших действия пилота. Из контрольных приборов было лишь манометр для контроля над давлением пара, электрический термометр для контроля нагрева смазки в узлах, приведший Мари в не меньший восторг, чем сам рыцарь, да шкала уровня топлива.

Топку рыцаря по понятным причинам не запускали, поэтому двигался он по мастерской на сжатом воздухе, запасённом в резервуарах на доспехах.

Через четверть часа весь персонал мастерской удивлённо таращился на то, как по металлическим ребристым полам уверенно вышагивает новичок, едва севший в кресло пилота. В итоге, наплевав на работу, несколько человек, руководивших бригадами техников, похватали свои блокноты и принялись ходить по пятам за Мари, засыпая её всевозможными вопросами.

Завязывая в узлы толстенные металлические прутья, девушка с удивлением и непониманием отвечала, выражая свои ощущения и предложения по управлению.

Глаза старших техников блестели не меньше, чем взор Жоселин, устроившей оральное непотребство два десятка минут назад.

. . .

Мари едва успела отвести парового рыцаря к монтажной нише в стене до того, как закончился запас сжатого воздуха. Старшие техники, лишь только она откинула бронированный щиток забрала, предложили пересесть на другую машину – похоже, некоторые предложения девушки, бывшей полным профаном в подобной технике, оказались для этих людей сущим откровением.

Жоселин, властью командира, запретила подобное, велев Марибелл отправиться-таки отдыхать. Хотя скоро уже должен был случиться рассвет, но путь займёт ещё несколько часов. Это хорошая возможность отдохнуть.

Покинув мастерские и притворив за собой дверь, миссис Тейт без разговоров схватила Мари за запястье и отвела в небольшой закуток неподалёку. Навалившись всем телом и прижав девушку к переборке, она бесцеремонно вздёрнула её юбку, обхватив пальцами горячие яйца Мари. Лицом она подалась навстречу губам девушки.

Марибелл оказала взаимность.

— Милая, - шептала женщина. – Вы с Колайн часто таким занимаетесь?

— Да, - просто кивнула головой Марибелл. – Мы ведь футанари... Раньше я не знала, но теперь понимаю, отчего так тяжело было сдерживать это в себе... С вашей дочерью мы занимаемся подобным в каждую свободную минуту... То есть, если предвидятся, например, свободные полчаса – мы делаем это...

Слушая откровение девушки, глаза женщины становились всё больше, то ли от зависти, то ли от восторга, а губы расплывались в довольной улыбке.

— Колайн, негодница, и за какие только заслуги перед Всевышним он подарил ей тебя? – шептала женщина. – Я даже немножко начинаю ревновать...

Она улыбнулась, а затем легонько шлёпнула Мари по упругой попе.

— Ступай, Колайн заждалась...

. . .

В совместной каюте Мари и Колайн царил лёгкий полумрак. Свеча в защитном плафоне давала едва ли достаточно света, чтобы рассмотреть строгую обстановку помещения.

Впрочем, внимание Марибелл сразу же привлекло иное – довольные хлюпающие и чавкающие звуки, перемежавшиеся сладкими вздохами. Доносились они из угла каюты, и появление Марибелл никак на них не повлияло.

Пытаясь проморгаться и свыкнуться с полумраком, девушка силилась рассмотреть, что же происходит в том углу. Как внезапно раздался слегка обиженный голос Колайн.

— Милая, тебя так долго не было. Я не удержалась и начала без тебя, - перемежая слова довольными хлюпаньями, говорила мисс Тейт.

Марибелл взяла со стола свечу и подошла ближе. Через миг хрупкий огонёк едва не выпал из её рук от восторга – на кресле, закинув стройные ноги за голову и свернувшись калачиком, Колайн с довольным видом отсасывала собственный член, заглатывая его до самого основания. Двигая бёдрами, ещё и поглубже заталкивала его в меру сил.

Наконец слегка разогнувшись и вытащив своего крепыша изо рта – Мари с благоговейным содроганием смотрела, как кожа на горле девушки вздувалась от движения сочного куска «мяса» - Колайн застенчиво улыбнулась.

— Ну, ты присоединишься или так и будешь стоять? – хотя это и был вопрос, но тон её не допускал возможности отказаться.

Глядя на это прекрасное зрелище – попа любимой девушки, её сочный член и влажная щёлочка, милое личико – Марибелл поняла, что стремительно теряет самообладание. Всё, что ей нравилось в этом мире, было собрано словно с одну точку. Вылизать член своей девушки вместе с ней самой – Мари даже представить не могла, что могло быть прекрасней!

Многострадальная пуговка на промокшем платье девушки, была в ту же секунду оторвана вздувшимся от вожделения монстром у неё между грудей. Брызнули капельки смазки и кусочек резной слоновой кости, как пуля улетел в стену, срикошетив куда-то в темноту.

Мари опустилась на колени перед своей возлюбленной, потянувшись кончиком языка к перевитому венами стволу члена Колайн. Судя по озорным искоркам в глазах мисс Тейт, Мари предстояло побороться за эту упругую, сочную плоть...