Фрик

Thе Frеаk от imhарlеss

****************************

Как только перейдете к описанию того, почему я фрик, чтобы вы не осудили меня слишком быстро и слишком злобно, я хочу представить в перспективе мой талант фрика и то, как я его использовал.

Если баскетболист необычайно высок и при этом координирован, или исключительно координирован и может выпрыгивать из обуви, общество не осуждает его за то, что он использует свой природный талант для зарабатывания денег и развлечения населения.

Точно так же, если кто-то обладает пространственной ориентацией, способностью сохранять спокойствие и уверенностью в себе, чтобы стать коммерческим пилотом, мы не осуждаем его или ее за использование своих природных способностей для зарабатывания денег и обеспечения безопасных путешествий для населения.

На этом фоне я расскажу свою историю и надеюсь, что вы отнесетесь ко мне столь же милосердно, как к баскетболисту или пилоту авиакомпании.

***

Я ни в чем не был звездой, хотя большинство женщин оценили бы мою внешность на 8 баллов по шкале от 1 до 10, у меня средний IQ для выпускника колледжа, и я никогда ни с кем не был груб, поэтому редко отталкивал или раздражал людей. В остальном я считал себя скучным и ничем не примечательным... до тех пор, пока не узнал, что я – фрик.

С 18 до 22 лет у меня было нормальное социальное взаимодействие с женщинами и нормальная сексуальная жизнь. Я почти всегда доводил сексуальную партнершу до оргазма, и сам обычно мог получить его дважды за сеанс. Я редко подбирал женщин в барах или подобных заведениях, предпочитая знакомиться с ними другими способами и хотя бы пытаться завязать отношения.

Однако примерно через шесть месяцев после моего двадцать второго дня рождения я только что вернулся из двухнедельного похода по дикой местности с очень горячим гидом по имени Шерил, которая в сексуальном плане была отстраненной и неприступной, но обладала практически идеальным женским телом и действительно заставила течь мои соки; я был более возбужден, чем козел с двумя членами!

Учитывая мое состояние возбужденности, и поскольку я только что вышел из четырехмесячных отношений и не имел других хороших перспектив, я пошел на местный «мясной рынок» (место, где можно кого-нибудь подцепить) с одним из моих приятелей. Там проходил девичник, и присутствующие женщины были в исключительно хорошем (и пьяном) настроении. Это – все равно что ловить рыбу в бочке, подобрать потенциальную подружку невесты по имени Сьюзан, у которой лицо – на 7 баллов и тело – на 8, и которая со спины могла сойти за горячего гида Шерил.

Привезя Сьюзан в свою квартиру, я немного волновался, что она была настолько пьяна, что уже не могла дать согласие, но она меня заверила – довольно невнятно – что это не так. Для надежности я даже записал на iрhоnе ее мольбы о том, что она в порядке и хочет трахаться. Она выглядела более возбужденной чем монахиня на шоу «Mаgiс Mikе».

В итоге я дважды трахнул ее в позе по-собачьи. По-собачьи потому, что сзади я мог фантазировать, будто она – Шерил, и оба раза я кончал как товарный поезд. Сьюзан тоже каждый раз испытывала бурный оргазм, настолько сильный, что не могла бы его подделать. Я заметил, что она не была такой гибкой и энергичной, как большинство моих предыдущих сексуальных партнерш, но мои фантазии о трахе гида Шерил с лихвой компенсировали это.

Когда вскоре после второго траха Сьюзан практически отключилась, я немного забеспокоился, насколько она пьяна в плане согласия, но быстро заснул сам. Мне не стоило беспокоиться.

На следующее утро Сьюзан проснулась такой же веселой, как и все женщины, с которыми я когда-либо спал по ночам. Основной темой ее разговора был вопрос о том, что я сделал с ней такого, что заставило ее чувствовать себя лучше, чем за последние месяцы. Я признаю, что ее комментарии были настоящим трамплином для эго, потому что я никогда не считал себя супержеребцом, но, по ее словам, был им.

Сьюзан жила достаточно близко ко мне, а я был настолько лишен каких-либо других выдающихся возможностей, что был счастлив, что мы стали приятелями по траху. Хотя и такая бойкая как другие женщины, с которыми у меня были отношения, она была более чем приличной партнершей по траху. У нее также было одно преимущество перед большинством женщин – каждый раз, когда мы трахаемся, она говорит, что чувствует себя лучше и поэтому готова сделать почти все, чтобы доставить мне удовольствие.

***

Следующие несколько месяцев у меня были приятные сексуальные отношения без каких-либо обязательств (я ясно дал это понять, и она была не против). Сьюзан казалась все более энергичной, и хотя ее личность была недостаточно совместима с моей для настоящих романтических отношений, мне на самом деле нравилось ее трахать.

Потом наступил момент, когда она спросила меня:

– Брайан, я знаю, что это странный вопрос, совершенно неожиданный, но... но... я хотела бы узнать, не мог бы ты сходить со мной к моему врачу?

– Ты ведь не беременна? – спросил я, более раздраженно, чем хотел. Перед вторым сеансом траха я поинтересовалась насчет контроля рождаемости, и Сьюзан заверила, что проблем нет.

– Нет... даже и не близко... э... с тобой хотела бы... э... поговорить мой невролог, – заикаясь, ответила она.

– Ты ходишь к неврологу? – пораженно спросил я. Из того немногого, что я знал о неврологах, следовало, что они воздействуют на мозг людей.

– Да, у меня РС, – ответила она.

– Что такое РС? – поинтересовался я.

Словно цитируя Википедию, она затараторила что-то вроде:

– Рассеянный склероз, обычно называемый «РС», – это инвалидизирующее заболевание головного и спинного мозга. Иммунная система атакует защитную оболочку, покрывающую нервные волокна, и вызывает проблемы с коммуникацией между моим мозгом и остальным телом. В моем случае это может вызывать мышечные спазмы, усталость, отсутствие равновесия и координации, боль и другие проблемы, в которые я не хотела бы вдаваться.

– Насколько плох твой случай? – продолжил я.

– Мой врач говорит, что «средний», что бы это ни значило. Иногда у меня нет проблем, а иногда они значительные. Однако... – начала она, затем остановилась и посмотрела на землю.

Я осторожно приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

– Однако, что...? – спросил я.

– Однако, после секса с тобой я чувствую себя все лучше и лучше, и у меня не было типичного плохого дня с РС с той первой ночи, когда мы переспали.

Думаю, что я почти потерял сознание, и уверен, что мои глаза закатились. Сьюзан посмотрела на меня с беспокойством, взяла за руку и спросила:

– С тобой все хорошо?

После небольшой паузы я смог собраться с мыслями и ответил:

– Да... э-э... думаю, да.

– Ну... – продолжила она, – когда невролог увидела мой прогресс за последние несколько месяцев и спросила, что я делаю иначе, я рассказала ей о наших сексуальных отношениях. Она сказала, что ответственен за мой прогресс может быть только секс ч тобой – вот почему она хочет тебя увидеть.

Это напугало меня до смерти. Я начал думать, что стану лабораторной крысой. Я не знал, каковы законы относительно прав врачей заставлять меня делать то, чего я не хочу, если у меня есть какие-то странные способности, поэтому ответил:

– Прости... я не могу этого сделать, – и ушел.

Сьюзан за спиной позвала меня, и я повернулся посмотреть и увидел, что по ее лицу текут слезы, но продолжил идти.

Я надеялся, что на этом все закончится, но было не так.

***

Следующие две недели я не отвечал на звонки и СМС Сьюзан, избегал ее, когда она дважды заходила ко мне в квартиру. Мне было трудно справиться с ситуацией, я думал о том, что, возможно, мог бы помочь, но не был ближе к тому, чтобы согласиться стать лабораторной крысой.

Затем около девяти часов вечера в пятницу в мою дверь раздался стук.

Я посмотрел в глазок, чтобы убедиться, что это не Сьюзан. Но это была не она. Это была женщина, которая на первый взгляд выглядела зрелой – но БОЖЕ МОЙ, как классно она созрела. Любопытствуя, я открыл дверь.

– Привет, – с широкой улыбкой сказала она. При виде ее без искажения глазка и в полный рост у меня чуть не перехватило дыхание. Ей было, наверное, около тридцати, но единственное число, которое мне пришло в голову, было «10», единственная десятка, которую я видел вживую, не считая того проводника по дикой местности – Шерил, вдохновившую меня взять Сьюзан.

Она сказала что-то еще после «Привет», но поскольку я был заворожен, то не расслышал. Наконец, я очнулся и сказал:

– Простите, я немного ошеломлен тем, что кто-то пришел к моей двери, и плохо вас расслышал. Не могли бы вы повторить то, что только что сказали?

Она усмехнулась – возможно, привыкла к тому, что парни временно теряют мозговую деятельность, впервые взглянув на нее, поэтому терпеливо повторила то, что, очевидно, сказала ранее.

– Я – доктор Вивиан Хэмптон, невролог Сьюзан Бернардо. Мистер Стивенс, я знаю, что у вас была негативная реакция на просьбу Сьюзан прийти ко мне, но причина, по которой я хочу вас видеть, достаточно важна, чтобы я вас разыскала. Могу ли я войти?

Вивиан Хэмптон – не та женщина, которой легко сказать «нет», по крайней мере, для меня было невозможно сказать ей «нет», поэтому я отошел в сторону и пригласил ее войти.

– Пожалуйста, зовите меня Вивиан, и не могу ли я называть вас Брайан? – спросила она.

– Э... конечно... Вивиан, – пробормотал я, все еще заплетающимся языком. Не помогло и то, что она села напротив меня и скрестила свои длинные, тренированные загорелые ноги, отчего ее юбка до колен слегка приподнялась, обнажив более рельефные бедра.

– Есть две вещи, которые я хотела бы с вами обсудить. Надеюсь, что вы согласитесь хотя бы на одну, Брайан.

– Э... ладно... что это за вещи, Вивиан? – смог я выдавить из себя, но только переведя взгляд с ее изящных ног на столь же изящное лицо.

– Я хотела бы получить реальное представление о том, действительно ли то, что Сьюзан говорит о прогрессе, которого она достигла с РС. Это потребует реальных экспериментов, как объективных, так и субъективных, но надеюсь, эксперименты, которые я задумала, будут для вас приятными, – заявила она с улыбкой, которую я охарактеризовал бы как дьявольскую.

– А... каков второй вопрос?

– Я бы хотела провести интенсивные химические анализы выделений и жидкостей вашего тела, что потребует привлечения услуг фармацевтической компании, – продолжила она с еще большей улыбкой.

– Ну... насчет второго не знаю, – ответил я, начиная потеть.

– Вам интересно хотя бы услышать о первом – который не потребует никаких уколов или неприятных ощущений? – спросила она, скрещивая ноги в противоположную сторону с достаточной паузой между очередными скрещиваниями, чтобы промелькнул намек на бобрик.

– Ну... конечно, – пробурчал я.

– Во-первых, боюсь, что мне придется попросить вас подписать соглашение о конфиденциальности. Это необходимо для защиты меня... и вас... чтобы никто из нас не разглашал информацию, которую мы не должны разглашать, – улыбнулась она, доставая пару копий двухстраничного документа из саквояжа, который я даже не заметил, настолько был поглощен ее красотой.

Она вручила мне один экземпляр соглашения о конфиденциальности, а затем прошла его пункт за пунктом. Он был написан простым языком, не юридическим, поэтому был вполне понятен. В основном в нем говорилось, что никто из нас не будет раскрывать другим сторонам объективные и субъективные эксперименты, которые она планировала. Я не обязан проводить эксперименты, если решу не делать этого после того, как узнаю о них, но не мог раскрывать эти детали никому в любое время. Был пункт о штрафах, предусматривающий значительный денежный штраф в случае нарушения соглашения одной из сторон, что должно было быть доказано только перевесом доказательств – что, как она объяснила мне, было вероятностью 50, 1%.

Я спросил, не могу ли позвонить своей матери – она юрист – и спросить ее об этом.

– Конечно, – ответила Вивиан. – Вы можете сделать это прямо сейчас, или я могу вернуться.

– Она находится на два часовых пояса раньше, так что, сейчас там только 19:20, поэтому давайте я попробую, – ответил я, доставая свой iрhоnе.

Мама была рада моему звонку, даже когда я сказал ей, какова его основная цель.

Я прочитал маме соглашение, ответил на несколько вопросов и даже подключил Вивиан, чтобы та ответила на два других. В конце разговора мама сказала, что нет ничего плохого в том, чтобы хотя бы узнать подробности, если только я смогу сохранить тайну. Я заверил, что смогу.

Завершив разговор, я попросил у Вивиан ручку, подписал и поставил дату на обеих копиях, и она сделала то же самое. Одну копию она отдала мне, а вторую положила в саквояж. Затем спросила:

– Могу ли я раскрыть детали сегодня вечером?

– Нет времени лучше настоящего, – ответил я, поскольку был вечер пятницы, и у меня не было никаких планов, как и субботнего утра, так что, даже если это займет некоторое время, это не имело большого значения. Вивиан начала излагать свой план:

– Прежде чем начну, я хочу подтвердить, что вы не женаты и не имеете на данный момент романтических интересов, и что нет ничего, что мешает вам иметь сексуальные отношения с другими, включая отсутствие венерических заболеваний.

– Я могу это подтвердить, – нерешительно ответил я.

– Вы не возражаете, если завтра я возьму у вас анализ на венерические заболевания, просто для протокола... за мой счет, – заметила она.

– Без проблем, – ответил я.

– Хорошо. У меня довольно много пациентов с РС, больше, чем у любого другого врача, которого я знаю, и большинство моих пациентов – женщины. Я бы хотела, чтобы вы провели полное обследование каждого пациента, о котором мы договоримся, затем совершили с ним половой акт в нескольких промежуточных случаях, и после каждого раза повторно провели обследование. Это – объективная часть теста, которую я буду тщательно записывать.

– Что?! – воскликнула я. – Как они могут на это согласиться?

– Любой человек, страдающий РС, ищет решение, и я легко смогу убедить согласиться половину моих подходящих пациентов, – усмехнулась она.

– А если они замужем? – спросил я, по моему лбу уже фактически скатывался пот и скапливался под мышками.

– Мы получим разрешение от мужа, иначе не станем этого делать.

– А что, если пациент не будет мне физически симпатичен?

– От вас не потребуется экспериментировать с кем-то, с кем вы не хотите; однако думаю, что вы обнаружите, что большинство женщин, которых я рекомендую, в некотором роде желанны.

– Ну, может быть... – заколебался я.

– Это подводит меня к субъективной части эксперимента, – усмехнулась она, хотя то, что она сказала дальше, было далеко от юмора. – По иронии судьбы, всего два месяца назад я поставила себе самодиагноз – ранняя стадия рассеянного склероза, всего месяц назад подтвержденный коллегой. Я бы хотела субъективно оценить себя в течение нескольких месяцев сексуальных отношений с вами. Конечно, я проведу объективное тестирование себя в дополнение к субъективной оценке.

Я думаю, что у британцев есть слово для моей реакции на это – «ошарашивание» – или, возможно, даже это слово недостаточно сильное. Мои потовые железы мгновенно излились рекой, дыхание стало затрудненным, а ноги ослабли – слава богу, я сидел. Мой член также раздулся, образовав в штанах палатку.

Вивиан рассмеялась над моей реакцией.

– Полагаю, что вам нужно время, чтобы все переварить, – усмехнулась она. – Позвольте мне дать вам еще немного информации, которую вы сможете использовать в своей оценке.

С этими словами она стащила с себя блузку – без лифчика – подошла ко мне, встала на колени, достала мой твердый член и сделала мне минет мирового класса, в то время как я массировал ее великолепные голые молочные железы. После того как я выпустил огромный заряд спермы, который она сглотнула, она вытерла рукой губы, встала, натянула на место топ, и пока мой член был все еще обнажен и на три четверти тверд, на ее лице появилась зловещая улыбка и она сказала:

– Заеду за тобой завтра в 9:30 утра, чтобы сдать анализы на венерические заболевания, дабы мы смогли начать настоящие эксперименты до конца следующей недели.

Все что я мог делать, это кивать словно автомат.

Мне пришлось бороться с собой, думая о впечатляющем теле и совершенной сексуальности Вивиан, прежде чем я смог заснуть. Не было ни единого шанса, что я не стану «выполнять программу».

***

Вивиан прибыла в мою квартиру точно в срок. И всего через четыре минуты в ее «Феррари» мы прибыли в испытательную лабораторию. Она заплатила за ускоренное обслуживание и за то, чтобы оба наших результата были отправлены на оба наших телефона. Нам сказали, что результаты будут готовы во вторник во второй половине дня.

Я подумал, что тот факт, что я пошел сдавать анализы на ЗППП вместе с ней, будет ответом Вивиан на ее вопрос о том, согласен ли я с первым пунктом ее программы. Однако после того как заглушила двигатель перед моим домом, она спросила:

– Итак, Брайан, ты согласен с моей программой?

– Первая часть – да, черт возьми, – улыбнулся я. – Вот только я все еще сомневаюсь, реально ли это. Веришь или нет, но ни одна женщина, отвечавшая на все «10», которые я только мог придумать, не захотела иметь со мной ничего общего.

– Спасибо за подразумеваемый комментарий, – усмехнулась она. – Ты себя преуменьшаешь – но ведь это только для науки, не так ли? – риторически спросила она, прежде чем рассмеяться.

Затем она поцеловала меня в губы – не чмокнула, но так горячо, как ни один короткий поцелуй в моей жизни.

– Если все будет хорошо, не могу ли я принести свою зубную щетку в твою квартиру во вторник вечером – скажем, около девяти часов?

Черт, эта женщина не тратить время попусту, – сказал я себе. Вслух же сказал:

– Конечно, во вторник в девять вечера.

Это принесло мне еще один горячий поцелуй, а затем она рванула, сжигая резину, а я помахал ей на прощание.

***

В те выходные и в понедельник мне было трудно сосредоточиться на чем-либо. Однако на работе у меня был важный проект, так что, мне пришлось вытащить голову из задницы и сосредоточиться.

Все шло хорошо, пока во вторник около четырех часов дня я не получил электронное письмо с результатами анализов: «все чисто» для нас обоих.

Я побаловал себя отличным ужином, хотя съел примерно половину от того объема, что съедаю обычно, чтобы гарантировать, что к девяти часам вечера пища переварится, и вся моя кровь прильет к пенису.

Вивиан приехала в девять, как и обещала, с зубной щеткой и чемоданом на ночь. Посадив на мои губы один из своих фирменных горячих поцелуев, она положила руки мне на плечи.

– Брайан, сегодня у меня был плохой день. Впервые, с тех пор как мне поставили диагноз РС, у меня были мышечные спазмы и необычная усталость. Необходимо, чтобы ты изгнал эти симптомы.

Я едва выдавил из себя: «Постараюсь», прежде чем она насадила на мои губы еще один огненный поцелуй и начала расстегивать молнию.

Это стало самой большой сдержанностью, которую я когда-либо проявлял в своей жизни, – не трахнуть Вивиан немедленно, тем более что она, казалось, жаждала этого. Но я должен был попробовать ее сладкую киску и обработать великолепные сиськи, прежде чем «приступить к работе».

У нее и впрямь была сладкая киска и большой чувствительный клитор без капюшона. Мне не потребовалось много лизать, сосать и крутить соски, чтобы довести ее до оргазма. Она испытала настолько сильный оргазм, что едва не слетела с кровати.

Придя в себя, она стала умолять, чтобы я ее трахнул. У меня никогда раньше не было даже свидания с десяткой, не говоря уже о том, чтобы ее трахнуть. Мой член был готов.

Ее киска была не просто сладкой – она была уютной, очень уютной. А также она отлично управляла своими мышцами, и ее сильные мускулистые бедра без труда обхватывали мой торс. Ее киска доила мой член, соски вдавились в мою грудь, а вид ее небесного тела и лица заставил меня кончить быстрее чем когда-либо с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет. Я боялся, что кончил преждевременно, но в момент эякуляции ее киска сжалась на моем члене, бедра сдавили мой торс, и она закричала и задрожала...

Это был лучший трах в моей жизни – на целый световой год!

До этого вечера я никогда не кончал больше двух раз за ночь. В ту ночь – и до следующего утра – она заставила меня кончить четыре раза. Она была богиней траха, и богиней в трахе.

К тому времени, когда она ушла на работу в 8:30 утра, я был настолько выжат, что не был уверен, что у меня все еще есть позвоночник.

***

Весь день я был на седьмом небе, но прекрасное настроение не отвлекало меня от работы. Оно даже меня вдохновляло. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо прежде. И что с того, что зрелая богиня трахалась со мной, потому что думала, что это поможет ей справиться с ее рассеянным склерозом, она ведь на самом деле со мной трахалась, так что, какая мне разница, по какой причине?

Мой день стал еще ярче, когда незадолго до окончания работы мне на мобильник позвонила Богиня.

– Привет, Брайан, – промурлыкала она с достаточной сексуальностью, чтобы почти довести меня до оргазма. – Я подумала, что ты захочешь узнать, что я чувствовала сегодня.

– Ты права, Богиня, – усмехнулся я.

– Я чувствовала себя лучше всего за последние месяцы. Сегодня у меня вообще не было симптомов РС. Основываясь на своей субъективной оценке, я считаю, что в твоей семенной жидкости или в том, как ты ее вводишь, есть нечто такое, что, по крайней мере временно, отменяет симптомы РС.

– Правда? – заинтересовался я.

– Правда, – засмеялась она. – Это наводит меня на вопрос. Не можем ли мы повторить вечер вторника в эту пятницу?

– Ничто не сделает меня счастливее, – серьезно ответил я.

Хотя в пятницу вечером мы занимались этим всего два раза, все было даже лучше и интенсивнее, чем в вечер вторника. К тому времени, когда закончил впрыскивать свою вторую порцию в ее пышущую жаром пизду, я практически потерял сознание, в то время как она выкрикивала мое имя...

План Вивиан состоял в том, чтобы «экспериментировать», как она выразилась, два или три раза в неделю, в зависимости от ее расписания, в течение следующих двух месяцев, и, если все будет развиваться так, как она субъективно считала до сих пор, она начнет свои эксперименты.

***

К концу второго месяца Вивиан поклялась, что у нее нет никаких симптомов РС, хотя в крови все еще оставались маркеры, так что, она не «вылечилась», и любой объективный тест, который она проводила на себе, показывал все то же самое. Как профессионал она была в восторге. Я тоже был в восторге, поскольку это означало, что я смогу продолжать ее трахать.

Однако была одна проблема: я влюбился в Вивиан. Когда у кого-то лицо и тело богини, она трахается как норка, имеет гениальный IQ, веселый и позитивный характер, и богата как Крез, как может какой-либо нормальный парень вроде меня не влюбиться в нее с головой.

Несмотря на то, что поначалу меня возбуждал сам факт, что я буду регулярно получать приличную незнакомую киску, сейчас я желал только Вивиан, пусть даже она старше меня на семнадцать лет. Любой двадцати двухлетний парень убил бы за то, чтобы обладать ее телом. Я чувствовал себя обязанным сказать ей об этом.

В тот день, когда она должна была объяснить мне подробности своих экспериментов, я робко сказал:

– Вивиан, не хочу омрачать твои планы, но я влюбился в тебя, и у меня нет никакого желания заниматься сексом с кем-либо еще. Я... я... просто не думаю, что смогу это сделать.

Вивиан криво улыбнулась и взяла мои руки в свои.

– Я не могу сказать, что на самом деле люблю тебя, Брайан – по крайней мере, пока – но ты мне очень нравишься. Однако мне необходимо, чтобы ты довел дело до конца. Это – самое важное дело, которое я сделала в профессиональном плане, и оно может привести к облегчению страданий сотен тысяч, а для меня – к эгоистичному удовлетворению некоторых моих жизненных амбиций.

Следующие полчаса мы спокойно говорили. Наконец дело дошло до простой взятки.

– Если согласен в течение следующих двух лет помогать мне с экспериментами, то завтра сможешь переехать в квартиру ко мне.

Я был ошеломлен.

– Конечно, вечером, перед тем, как ты будешь экспериментировать с другой женщиной, мы не сможем заниматься сексом – по крайней мере, ты не сможешь эякулировать, хотя запрета на оральный секс не будет, – хихикнула она. Я впервые услышал, как она хихикает.

– Может ли это привести к длительным отношениям, даже когда эксперименты закончатся? – нервно спросил я.

– Да, – засияла она, и мое сердце растаяло. В тот момент я сделал бы все, что она попросит, кроме как засунуть свой член в мясорубку.

***

Детали «экспериментов» были относительно просты. Она – после получения подписей под соглашением о неразглашении – подготавливала женщин к эксперименту, и, если они были замужем, получала видео– и письменное согласие их мужей. Я приглашал каждую «испытуемую» на ужин в один из вечеров, на какое-нибудь мероприятие в дневное время, а затем мы договаривались о половом акте. В любой момент до фактического события как я, так и объект могли отказаться. Объект также должна была сдать анализы на ЗППП.

Во время «эксперимента» я довожу испытуемую до оргазма, а затем дважды делаю ей «инъекцию». До и после эксперимента у нее проверяются все жизненно важные показатели (МРТ, анализы крови и т.д.). Эксперимент повторяется столько раз, сколько требуется Вивиан для получения достойных результатов.

Ни испытуемой, ни мне за проведение экспериментов платить было нельзя, поскольку это могло нарушить законы о проституции. Вивиан предполагала, что мне придется «проводить эксперименты» пять или шесть раз в месяц.

Я согласился, подписал еще один документ о конфиденциальности насчет этого и в те же выходные переехал в роскошную квартиру Вивиан.

В те выходные мы опробовали половину комнат, но мне в понедельник и вторник пришлось воздерживаться, так как первый половой акт – при условии, что все будет хорошо с моим общением с объектом в понедельник и вторник – был в среду вечером.

Думаю, что первый объект Вивиан выбирала с особой тщательностью.

Джун была очень симпатичной двадцатиоднолетней незамужней женщиной с длинными светлыми волосами, лазурно-голубыми глазами и довольно внушительной грудью. Джун также была одной из самых нуждающихся пациенток Вивиан: рассеянный склероз у нее был почти с рождения. Когда мы шли на ужин, мне приходилось идти очень медленно, чтобы она поспевала за мной, и, к ее смущению, во время дневной экскурсии нам приходилось регулярно останавливаться, а два раза мне даже пришлось массировать ее икры, когда у Джун были мышечные спазмы.

Несмотря на то, что я был влюблен в Вивиан, поскольку Вивиан вбила мне в голову, что это лучшее, что я могу сделать, чтобы помочь ей, и поскольку Джун была пассивной неопытной красивой молодой женщиной, я без проблем «излился» в нее.

Перед тем как мы начали, она выпила сто двадцать миллилитров виски крепостью 57 градусов, чтобы уменьшить волнение.

Джун так понравилась моя оральная стимуляция, что прежде чем трахнуть ее в первый раз, я доставил ей два оральных оргазма. Хотя, как я уже говорил, она была пассивна, это было настолько значительное изменение по сравнению с теперь уже дикой Вивиан, что стало приятным изменением темпа. После первой инъекции она устала и заснула, но примерно через час я ее разбудил и сделал инъекцию в позе по-собачьи, одновременно лаская ее сиськи, что, похоже, очень ее порадовало.

Когда я опять экспериментировал с Джун две недели спустя, а затем еще два раза с разницей в две недели, она становилась все более и более активной и много раз говорила, насколько она рада, что ее симптомы уменьшились по крайней мере на 90%. Знаю, что она была разочарована, когда нам пришлось прерваться на год, чтобы Вивиан смогла оценить долгосрочный эффект от моего «лечения», и признаю, что тоже был слегка разочарован, поскольку все испытуемые не были так хороши собой и не были так же восторженно благодарны как Джун.

***

В течение первого года у меня было несколько не очень блестящих опытов и один неудачный, но в целом, должен сказать, что мне это нравилось, поскольку большинство испытуемых были очень восприимчивы и благодарны, но я бы никогда этого не сделал, если бы не имел возможности по крайней мере три раза в неделю общаться с Вивиан.

Мои чувства к Вивиан углубились, но возникла другая проблема. Я подозревал, что об экспериментах знает один из других неврологов в ее практике из пяти человек и тоже был неравнодушен к Вивиан. Его зовут Эштон Куинси, ему сорок один год, и он надменный. Вивиан заверила, что он ничего не знает об экспериментах – как и три других невролога в ее практике, которые все мне нравились – и что у него нет к ней романтического интереса, а у нее к нему. Однако я использовал ситуацию с Эштоном в своих интересах.

После жалоб на вещи в течение месяца, однажды ночью после исключительно энергичного траха, когда я лежал рядом с ней с пустым взглядом, Вивиан спросила

– Что случилось, Брайан?

– Вивиан, я хочу немного безопасности. Ты ведь знаешь, насколько сильно я тебя люблю, я хочу жениться.

– Но, милый, я на семнадцать лет старше тебя, – сказала она, успокаивающе поглаживая мое лицо.

– Возраст – это лишь цифра. Ты выглядишь лучше и ведешь себя моложе – за исключением твоего докторского лица, – усмехнулся я, – чем 99% двадцати пятилетних.

– Ты знаешь, что я к тому же трижды неудачница: я трижды разводилась, – продолжила она, опять поглаживая мое лицо.

О двух случаях я знал, третий раз меня удивил, но не испугал.

– Для меня это не имеет никакого значения, – ответил я, целуя ее в губы.

Шокированная, она согласилась выйти за меня замуж. Возможно, это было сделано для того, чтобы я продолжал эксперименты, но мне было плевать. У нас была небольшая церемония перед мировым судьей, на которой присутствовали только мои родители и брат, а также ее сестра и свояк. Мы отложили наш медовый месяц до окончания экспериментов, хотя на неделю приостановили их и трахались по два раза каждую ночь.

Брачный контракт, который мы подписали, рассмотренный моей матерью, был стандартным, учитывая, что Вивиан была богата, а я нет. И я, и моя мать считали его справедливым. Я согласился, чтобы эксперименты продолжались по крайней мере еще один год, и у нас был пункт о взаимной супружеской измене со значительным штрафом.

***

К тому времени, когда мы с Вивиан были женаты уже около десяти месяцев, а эксперименты продолжались около двадцати двух месяцев, она пришла к решению, и начали происходить странные вещи. Поскольку она получила много многообещающих данных, ее решением стало прекратить эксперименты еще через восемь месяцев, а мое участие в них – еще через шесть. Я устно согласился на это при условии, что она даст мне возможность взглянуть на то, что она обнаружила на данный момент.

Хотя все данные она не показала, но узнала, что из двадцати одной испытуемой, по которым у нее были хорошие данные (испытуемая с плохой динамикой, на которую я намекал ранее, не предоставила никаких стоящих данных), у 100% наблюдалось явное облегчение симптомов. Облегчение варьировалось от пятнадцатипроцентного ослабления симптомов после одного эксперимента до более чем девяностопроцентного ослабления после как минимум трех экспериментов, проведенных с интервалом от двух недель до двух месяцев. Только у одной испытуемой (которую мы назвали «Испытуемая К») облегчение симптомов не превысило 15%. Неудивительно, что одной из испытуемых была Сьюзан – она не испытывала никакой обиды – и у нее был один из лучших показателей смягчения симптомов.

У трех испытуемых, включая Джун (которую мы назвали «Испытуемая А») и Сьюзан, которые имели 90%+ смягчения и были ранними участниками, даже спустя более года после последней «инъекции» смягчение составило более 80%. В случае Вивиан – поскольку мы занимались сексом по крайней мере два раза в неделю, а обычно – четыре раза, ее симптомы полностью исчезли, хотя в ее крови все еще оставались маркеры, указывающие на то, что она не совсем «вылечилась».

Вивиан даже показала мне первый черновик статьи, которую собиралась в конечном итоге отправить в медицинский журнал, где изначально я был указан как «Инъектор», и многие из ее данных были обобщены.

Она обнаружила одну странную вещь: если испытуемая употребляла около шестидесяти миллилитров этанола (не две унции вина, крепкого ликера или пива, а две унции этанола, содержащегося в вине, пиве или крепком ликере), смягчение воздействия усиливалось примерно на 20%.

Вивиан была очень довольна результатами. Я был горд собой, ведь я действительно помог двадцать одной женщине и получил от этого удовольствие. И было только одно осложнение (одна замужняя испытуемая эмоционально привязалась ко мне, что привело к разрыву с ее мужем, и они развелись), что совсем неплохо для эксперимента, длившегося два с лишним года. Несмотря на то, что секс был веселым, я, честно говоря, с нетерпением ждал только – и больше всего – секса с Вивиан, поскольку она была моим лучшим сексуальным партнером с большим отрывом.

Вот тут-то и начались странности.

Во-первых, доктор-мудак Куинси рядом со мной становился еще большим мудаком и делал Вивиан в моем присутствии наводящие комментарии, над которыми она, похоже, смеялась и умоляла меня не вступать с Куинси в конфронтацию.

Во-вторых, три раза за шесть недель, когда мы с Вивиан выпивали по бутылке вина в пятницу или субботу вечером, я начинал дремать, пока мы смотрели фильм. Ложился спать рано, так как не мог держать глаза открытыми, а когда просыпался на следующее утро, одна из моих рук странно болела. Все три утра Вивиан сосала мой член, а потом скакала на мне, как ковбойша-чемпионка, в то время как я ласкал ее роскошные молочные железы, и вскоре я забывал о дискомфорте в руке.

В-третьих, Вивиан была очень скрытной в отношении некоторых вещей, которые делала, и закрывала свой ноутбук или ящик стола, или прекращала разговор по мобильному телефону, когда бы я ни появился.

Не знаю, что побудило меня сделать это – возможно, я становился более искушенным, находясь рядом с Вивиан и ее друзьями – но я решил провести расследование.

Я установил в нашей спальне две видеокамеры, активируемые голосом и движением, обыскал квартиру на предмет необычных лекарств и установил приложение-локатор на телефон Вивиан и телефон доктора Засранца (которые они небрежно оставляли на своих столах, принимая пациентов в смотровых кабинетах или делая операции).

После завершения подготовки – я очень надеялся, что ошибся – в следующую пятницу вечером я сделал вид, что пью вино, которое дала мне Вивиан, но ловко вылил его и заменил виноградным соком того же цвета. Я пожаловался на усталость и головокружение и рано лег спать. Примерно через девяносто минут в комнату вошли Вивиан и доктор Козел. Я притворился впавшим в глубокий сон.

Пока доктор Козел держал мою руку, Вивиан изъяла из нее большую пробирку крови. При этом они болтали о том, что, вероятно, теперь они смогут воспроизвести в моей семенной жидкости материалы, которые вызывают желаемое ослабление симптомов РС, и что после завершения экспериментов Вивиан меня бросит, чтобы я никогда не узнал о химическом лечении, которое они рассчитывают разработать.

После того, как они убрали пробирку, Козел начал целовать Вивиан.

– Давай опять трахнемся в твоей постели, а рядом с нами будет коматозник Фрик, – гоготнул Засранец.

– Почему тебя это так возбуждает? – хихикнула Вивиан.

– Потому что показывает, насколько я превосхожу Фрика, вот почему, – хихикнул он. Затем я услышал хихиканье и стоны, а матрас начал подпрыгивать.

Я знал, что лучшим вариантом действий было бы продолжать притворяться, что я в коме, но я просто не смог этого вынести. Я думал о том, что могу сделать такого, что не приведет меня в тюрьму, но будет очень неприятно для моих соседей по кровати, когда меня осенило.

Эти ублюдки были чересчур заняты, чтобы заметить, как я тихонько встал с кровати, пошел в ванную и взял находящийся там углекислотный огнетушитель. Любой, кто знаком с этими огнетушителями, знает, что они не просто тушат огонь, но и охлаждают. Если на вас попадет струя из такого огнетушителя, это почти то же самое, что приложить к коже сухой лед.

Как раз в тот момент, когда Засранец, казалось, был готов взорваться, я поразил их первым, затем вторым, затем третьим выбросом из огнетушителя. Я был осторожен, чтобы не поразить их таким количеством со2, чтобы навсегда повредить кожу, но, судя по тому как громко они кричали, и как быстро Мудак выдернул свой член из киски моей жены, ему было больно как сукиному сыну.

Пока они метались вокруг, продолжая кричать и стонать, я достал пузырек с моей кровью, не оставив на нем отпечатков своих пальцев. О камерах беспокоиться не требовалось, так как запись с них велась на компьютерный DVD в моем кабинете.

– Об условиях развода поговорим завтра, сучка-изменщица, – прорычал я, выходя из комнаты.

– У тебя был секс с более чем дюжиной женщин, с тех пор как мы поженились, придурок, как ты смеешь называть меня изменщицей, – кричала Вивиан, окончательно оправившись от воздействия углекислого газа.

– Есть большая разница, дорогая жена, – хмыкнул я. – Трахать их просила меня ты, а последнее, с чем я готов мириться, это с тем, что ты трахаешь эту напыщенную задницу.

С этими словами я бросился на доктора Засранца с поднятым кулаком, а он забился в угол, как трус, которым и был. Я просто посмеялся над ним и вышел.

***

На следующий день у нас с Вивиан был непродуктивный разговор. С ее стороны не было никаких извинений, лишь чувство собственного превосходства. Она еще не знала о DVD с предыдущей ночи.

Мама связала меня с самым крутым адвокатом в нашем городе, и я нанял его и его партнершу после пятнадцатиминутного разговора с ними. Они были похожи на хищных акул.

Я подал на Вивиан в суд за нарушение нашего соглашения о конфиденциальности (очевидно, она рассказала об этом доктору Засранцу), за нападение с забором крови у меня без моего разрешения, мошенничество за попытку разработать лечение с использованием моей крови и семенной жидкости без моего участия, и развод за супружескую измену с применением пункта об измене в нашем брачном контракте. В бумагах, врученных ей всего через два дня после моей встречи с адвокатами, были «проекты жалоб в совет по медицинской этике», то есть, петиции, в которых ответчиками были названы она и доктор Засранец (жалоб мы еще не подавали, они были просто для того, чтобы дать им понять, что случится, если они не будут сотрудничать). Чтобы ускорить процесс, мы даже приложили копию DVD.

Через два дня после подачи жалобы Вивиан пришла ко мне в гостевую комнату кондоминиума: мы по-прежнему жили в одном кондоминиуме, но спали не вместе и не общались. Она была не похожа на свою обычную самоуверенную, наглую личность.

– Брайан, могу я поговорить с тобой о судебных процессах? Только между нами, без адвокатов? – вежливо спросила она.

– Конечно, – ответил я, – если ответишь на один вопрос.

– Хорошо, – нерешительно ответила она.

– Ты когда-нибудь меня любила?

Она сделала паузу. Она не знала того, что знал я: если она лжет или нервничает – у нее случается быстрое дрожание левого глаза, чего она не осознает. Отвечая мне, она не показала этого «признака».

– Нет, я никогда тебя не любила, но, опять же, я не любила и двух из троих своих мужей. Однако ты мне нравишься больше чем три других моих мужа, чем даже тот, которого я любила. Я... я... э... знаю, что это не имеет особого смысла, особенно учитывая то, что записано на DVD. Хотя это ужасное клише, это – моя проблема, а не твоя. Я знаю, что ты на самом деле любил меня, и чувствую сожаление... возможно, даже вину.

Я был удивлен ее откровенностью.

– Спасибо за честный ответ, – ответил я, – а теперь, о чем ты хочешь поговорить?

– Мы можем пройти на кухню? – спросила она. – У меня там на столе разложены несколько бумаг.

Я был удивлен тем, как быстро мы пришли к соглашению: менее чем за два часа. Она выплатила мне штраф, предусмотренный соглашением о конфиденциальности, выплатила штраф за супружескую измену, предусмотренный брачным договором, выплатила 100 000 долларов за нападение, согласилась, что если она разработает эффективное лечение, то отдаст мне 20% прибыли, и разделила все, насколько увеличилось общее состояние после нашего брака (что было связано в большей степени с ее заработком, чем с моим) 50 на 50. Также она письменно согласилась, что я не нарушу соглашение о конфиденциальности, если расскажу об этом кому-нибудь, с кем у меня будут романтические отношения. Наконец, она согласилась убедить доктора Козла выплатить мне 100 000 долларов за иск о нападении на него.

Ни один из нас не будет оспаривать развод, и она оплатит мои адвокатские услуги.

Я согласился никогда не сообщать ни о какой ее или Засранца деятельности кому-либо еще, включая совет по медицинской этике и правоохранительные органы, и передать ей все имеющиеся у меня права (кроме компенсации) на любое лечение РС, если оно когда-либо будет разработано.

Когда мы закончили – даже написав и подписав все, на что мы согласились, – она демонически сказала:

– Я бы хотела получить от тебя последнюю «инъекцию».

– С удовольствием, – усмехнулся я, – но не раньше, чем развод станет окончательным. Хотя я, вроде как тебе доверяю, мой адвокат говорит, что секс может быть расценен как примирение, и я не знаю, как это повлияет на наше соглашение.

– Понимаю, – улыбнулась она. – Однако это не мешает тебе меня целовать или щупать, не так ли?

Я на самом деле страстно поцеловал ее, но не трогал руками чудеса на ее грудной клетке, потому что это бы вывело меня за грань, и я бы трахнул ее прямо на кухонном столе.

К тому времени, когда развод стал окончательным (у нас с Вивиан была последняя ночь вместе – это было эмоционально горько-сладко, но, как всегда, чрезвычайно физически приятно), у меня было больше денег, чем я когда-либо ожидал иметь в своей жизни.

***

Я ушел с работы с намерением начать собственный бизнес после шестимесячного отпуска или около того. Одно, что, как я знал, заставит меня снова двигаться, – это еще один поход в дикую природу. Я даже мечтал о том, чтобы Шерил все еще работала гидом и изменила свое ко мне отношение.

Шерил все еще работала в той же компании, и, по счастливой случайности, она и мужчина-проводник собирали еще одну – последнюю перед ее уходом из компании группу. Я записался, едва узнав об этом, и через неделю уже был в штаб-квартире компании со всем своим снаряжением.

Мое самолюбие сильно поднялось, когда меня представили, и она, глядя мне в глаза, сказала:

– Ты – Брайан, не так ли? Разве я не брала тебя с собой в приключение около трех лет назад?

– Вообще-то да, Шерил, – усмехнулся я. – Неужели я был таким неуклюжим, что ты меня запомнила?

– Возможно, – засмеялась она.

Шерил была настолько дружелюбнее и доступнее, чем в первый раз, что мне пришлось спросить об этом у мужчины-гида.

– Два-три года назад она состояла в отношениях и терпеть не могла парней, которые к ней приставали. Теперь же у нее больше нет отношений, и она не возражает против вежливого заигрывания, – усмехается он.

С новым отношением Шерил и с моей возросшей уверенностью в себе, учитывая все что произошло со мной за последние три года, мы вроде как поладили.

Однако возникла проблема. После трех дней нашего путешествия Шерил несколько раз спотыкалась – к счастью, я или мужчина-проводник успевали поймать ее до того, как она падала на землю. Кроме того, ночью она жаловалась на усталость. Это было не похоже на ту Шерил, что вела мою первую экскурсию по дикой природе.

На третью ночь, когда она пожаловалась на усталость, я попросил поговорить с ней один на один.

– Шерил, твоя усталость и спотыкание меня очень беспокоят, – начал я.

– Уверена, что это – просто вирус или что-то в этом роде, – отмахнулась она от моего комментария.

– С тех пор как я видел тебя в последний раз, я почти все время работал с неврологами и узнал много нового о заболеваниях, симптомами которых являются усталость и спотыкание. На самом деле я думаю, что мы должны вызвать вертолет, и я пойду с тобой к неврологу, – серьезно сказал я.

Она опять попыталась отшутиться, но после еще пятнадцати минут разговора согласилась, что если к полудню следующего дня ей не станет лучше, она сделает то, что я ей посоветовал.

Когда в десять часов следующего утра Шерил чуть не сорвалась с обрыва, если бы я ее не поймал, мы с гидом-мужчиной настояли на ее эвакуации. Он вызвал вертолет, и когда тот прилетел, я потребовал, чтобы я сопровождал ее.

***

Вернувшись в штаб-квартиру, я попросил Шерил взять несколько смен одежды, а затем отвез ее в ближайший большой город. Работая с Вивиан и рядом с ней, я узнал, кто является ведущим неврологом на Восточном побережье, и, называя имена и умоляя, смог через два дня попасть на прием к одному из лучших. Тем временем я снял для нас два номера в отеле, настояв на оплате, несмотря на ее протесты, и мы ходили на осмотры, когда она не была уставшей.

Я сидел в комнате ожидания, пока Шерил была на приеме у невролога. К сожалению, я оказался прав насчет ее состояния. Врач сказал, что у нее рассеянный склероз.

Когда мы выходили из кабинета врача, Шерил плакала. Между слезами она спросила:

– Это то, чего ты ожидал?

– К сожалению, да. Не хотел тебе говорить, пока не подтвердится, но я работал с пациентами с РС более двух лет, и у тебя – классические симптомы. Но есть и положительная сторона.

– Какая? – вскинулась она.

– Давай вернемся в твой номер, и я расскажу, – сказал я.

Пока добирались до отеля, Шерил молчала. Затем я отправил ее в номер и сказал, что приду через пять минут с информацией, которая сможет ее взбодрить.

– Может быть... а может, и нет, – так я выразился.

Когда я вернулся в номер Шерил, у меня с собой была копия первого черновика статьи, которую Вивиан написала для публикации в медицинском журнале. Я показал его Шерил и попросил прочитать.

Шерил прочитала ее, но я заметил, что она – в замешательстве. Я читал вместе с ней, подробно объясняя каждую часть. Когда закончил, она осознала, что там написано, но спросила:

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Парень, которого в статье завуалированно называют «Инъектор», – это я.

После паузы она огрызнулась:

– Послушай, Брайан, у меня были практически все попытки парней залезть ко мне в штаны, но эта хрень превосходит их все.

– Чушь, да? – усмехнулся я. – А автору бы ты поверила?

Она кивнула, но ничего не ответила.

Я достал свой мобильный телефон и позвонил на номер Вивиан. Звонок был переведен на голосовую почту. Я позвонил в ее офис и сказал секретарше Ди, с которой у меня были хорошие рабочие отношения, что мне нужно «как можно скорее поговорить с доктором Вивиан Хэмптон» – я назвал ее полное имя только ради Шерил. Ди ответила, что у нее пациент, но через пять минут она, скорее всего, закончит. Ди пообещала, что сразу мне перезвонит.

Завершив разговор с Ди, я повернулся к Шерил и сказал:

– Когда перезвонит доктор Хэмптон, я хочу, чтобы сначала ты задала ей биографические вопросы, которые приведены в преамбуле к статье, чтобы убедиться, что это она. Затем хочу, чтобы ты задала ей конкретные вопросы о высказываниях в проекте статьи. Как только убедишься, что это точно она, я хочу, чтобы ты спросила ее, кто такой «Инъектор».

В течение следующих пяти-десяти минут мы с Шерил не разговаривали, и она просматривала статью, после чего перезвонила Вивиан.

– Привет, доктор Хэмптон, – ответил я на звонок. – Спасибо, что перезвонила.

Коротко описав ей ситуацию, я передал телефон Шерил. Она задала все предложенные мной вопросы и, получив на них ответы, слабо сказала:

– Спасибо, доктор Хэмптон, – и передала трубку обратно мне.

Я тоже поблагодарил Вивиан и завершил разговор.

Шерил посмотрела мне в глаза.

– Это ведь не бред, правда?

– Нет, Шерил, клянусь, это не бред, все всамделишно, – ответил я.

На ее лице появилась слабая улыбка, и она начала раздеваться...

***

Примерно через два года после моего первого впечатляющего сексуального опыта с Шерил мне позвонила Вивиан. К тому времени мы с Шерил были женаты около восемнадцати месяцев и ждали нашего первого ребенка. Я был счастлив, как свинья в дерьме: сколько парней могут жениться за свою жизнь на двух десятибалльных женщинах, а я вообще-то ожидал, что на этой десятке буду женат до конца своих дней.

Вивиан позвонила, чтобы сказать, что таблетки для лечения РС, над которыми она работала, с использованием моей крови и семенной жидкости, оказались лишь очень незначительно успешными: они снимали примерно 10-15% симптомов. Неплохо, но не панацея. Производство препарата было слишком дорогим, учитывая его незначительный успех, так что, в конце концов, мы оба не получим больших денег.

К моему удивлению – хотя, возможно, и зря – Вивиан спросила, не могли бы мы встретиться и «провести пару сеансов по старой памяти», поскольку симптомы ее РС были ослаблены лишь на 25%. Я вежливо отказался, поблагодарил за звонок и не ожидал услышать о ней что-либо еще.

Я ничуть не удивился неудаче лечения, разработанного Вивиан. Видите ли, я знал кое-что, о чем никогда не говорил Вивиан. Причина, по которой «испытуемая К» в наших экспериментах дала такие плохие результаты, заключалась в том, что когда мы трахались, она не испытывала оргазма. Я был уверен, что любые химические вещества, которые попадали в мою семенную жидкость и, вероятно, в этанол, потребляемый испытуемой, были каким-то образом изменены химическими веществами, выделяемыми или потребляемыми при оргазме испытуемой, и без соответствующего оргазма результаты были не такими хорошими.

– Что это был за звонок, – спросила меня моя красивая пышногрудая жена, едва я закончил разговор.

До того как мы с Шерил поженились, она была на 100% свободна от симптомов, и, чтобы быть полностью откровенным, я сказал ей, что мы с Вивиан когда-то были женаты, поэтому она могла понять причину ее звонка.

Я повернулся к Шерил с широкой улыбкой на лице, нежно погладил ее по животу, а затем сказал:

– Доктор Хэмптон считает, что тебе нужна еще одна «инъекция», и прямо сейчас.

– Ты – животное, – хихикнула она, в то время как я начал ласкать пальцами ее киску и обнажать ее увеличенные беременностью молочные железы.

Боже, как здорово быть фриком!