Фонтаны близнецов Эллисон. Совместно

Уважаемые любители эротики всех полов и возрастов, если эта пародия на жанр вас обидит или сильно впечатлит, значит, что вы просто девственники, или вам не повезло в личной жизни, идите в реал за опытом. Мы предупредили, так что потом не плакать и не бухтеть!

Часть первая, лёгкое знакомство.

— Ты увидишь! — выкрикнула она. — Ты уже видишь... Что ты видишь?
— Вижу песчаные наносы и мрачный закат над мескитом, — произнес я медленно, как человек, погружающийся в транс. — Вижу, как солнце садится на западном горизонте.
— Ты видишь огромные прерии до сияющих утесов! — воскликнула она. — Видишь окрашенные закатом шпили и золотой купол города?! Видишь...

Роберт Говард, «Шествующий из Валгаллы».

Глава 1. Фонтан Джеймса.

Я вспоминал все прошлые жизни часто с тех пор, как начал рассказывать о них. Снова и снова переживал я битвы и смерть, радости и горе, видел роскошные поля и страшные пустоши, глухие леса. Все места, где первый раз в каждой жизни женщина даровала мне жар слияния в одно целое. Каждый раз она из разных кланов и родов приходила ко мне, иногда состояла со мной в дальнем родстве. И я был каждый раз разного рода, наречия, статей и сил, но нередко погибал, не изведав битвы, немощным калекою. И вот, когда я умер, одноногий инвалид, о котором писали будущие мистики, я воплотился снова в приёмной семье оккультистов, чьи ритуалы снова дали мне шанс видеть прошлые жизни и все просторы по ту сторону света. Моя сестра-близнец, крепкая черноволосая и сильная стерва с раннего детства, во всем была рядом, живая и бодрая. Вскоре я стал таким же, и меж нами с коляски велись постоянные соревнования во всем и за все. В одном она опережала меня, она получала все желаемое своим нравом всегда, подтрунивая надо мной за «мягкость». Потому, когда наш буйный нрав сделал нас одинокими в обществе, она переживала больше и замкнулась даже.

Вскоре мне стало ясно, в чем дело. Она жаждала страсти, как и я, но все нас боялись и уважали, никто не рискнул подойти к ней. До сего дня. Когда я успокаивался, глядя на фото вертихвостки Алексис или Тухлая Рыба, как ее любовно звала моя сестра-близняшка, сама сестра нагло вошла ко мне и бесцеремонно прыгнула на постель, на ходу сбросив сарафан без малейшего стыда и наличия под ним одежды. Какая она была красивая, полные бедра и полосочка черных волос выше влажных лепесточков, светлая кожа и небольшие чаши груди с торчащими каменными ягодками. Ее губы нагло впились в мои, я прижался к ней с не меньшим желанием. Она перекинула левую ножку через меня, встав ей на постели и без стеснения направив пальчиками мою девственную плоть в самое лоно. Постанывая и триумфально крича, глядя на меня глазами оседлавшего дикого мустанга ковбоя, она истекала жаркой влагой, от которой я просто улетал и неловко двигался ей навстречу. Мечта сбылась, я познал женщину, но ей оказалась моя сестричка. Протеста не было, ибо я догадывался о причинах этого и был тому рад, Когда мы насытились часа два спустя и попробовали все варианты, виденные на сайтах и в родительских журналах, она повела меня в душ, где мы искупались и пошли спать в одну постель. Потом она призналась мне, что меня хотела больше прочих, ибо тоже прошла тот ритуал и видела прошлые жизни, и знала, кто она.

Это и была моя вечная спутница, что первой сделала меня мужчиной во всех жизнях. И она сказала, сыто потянувшись и томно облизываясь, когда я напоил ее утром семенем: Мы вместе навсегда, как я и загадала на тебя, будучи жрицей в Стигии при падении Ахерона до рождения царств Хайбории, а ты тогда был сметающим стигийское воинство Сильным Кочевником Тарконом, ты — весь мой, а я — твоя. Никакими делами и событиями этого не изменить, а еще нам не надо бояться рождения детей, мы не можем иметь их друг от друга по условиям заклятья, зато страстью мы неутомимы. Потом она легла косичками на живот и головой на грудь, опять закинув ножку на меня, как делала во все времена всегда в чащах и прериях, постелях и пляжах.

Глава 2. Фонтан Нереи.

Мне надо было облить эту суку кипятком прямо при всех, за то, что увела моего парня и показала всем видео, как он в сговоре с ней меня драл. Какая же я была злая, какая до зарезу возбужденная. А потом все и произошло. Как все случилось? Да, очень просто. Злая и очень возбужденная я проходила мимо спальни брата, а дверь была приоткрыта. Джеймс сидел ко мне спиной и лицом к зеркалу и был полностью обнажен. В зеркале отражался его огромный член. Наливая на ладонь косметическое масло, брат втирал его в область паха, проводя рукой по фаллосу. Его красивый толстый член напрягся и стал еще больше, от удовольствия Джеймс прикрыл глаза.
Я бы, возможно, и прошла мимо, но тут заметила на туалетном столике фото Алекс. Черт подери меня, это взбесило. Брат ласкал себя на эту сучку. Этого я уже вытерпеть не могла. Алекс я возненавидела на квантовом и молекулярном уровне, и для этого были свои причины, о которых расскажу немного позже.

Так вот, наблюдая, как Джеймс ласкает себя, я возбудилась до одури и вошла в его комнату. Брат вопросительно посмотрел на меня, но мой приход его не особо смутил. Сколько раз мы видели друг друга обнаженными, что он не придал этому значения, мало ли по какому вопросу я могла забежать. Но не в этот раз. Я подошла к нему и вдруг поцеловала его в губы. Но не как сестра, ибо давно после ритуала Змей знала, кто я такая. Он удивленно вздрогнул. Я, не останавливаясь, провела рукой по его телу, и моя ладонь коснулась его пульсирующего члена. Брат вздохнул. Его руки уже начали ласкать мои груди, ласково играя с сосками, а потом переместились и к киске. Оторвавшись губ Джеймса, я улыбнулась ему и, наклонившись, подарила поцелуй его фаллосу. Дальше нас уже было не остановить. Сдирая с меня сарафан, Джеймс начал целовать мои груди живот и киску, раздвинув лепестки губ, он впился в мой клитор жадным поцелуем и нежно покусывал его.

Потом положил меня на себя, так что моя киска оказалась у его рта, а его великолепный огромный член возле моего лица. Я ласкала его до одури, получая в ответ не меньшие ласки. Я улетала от его ласк, так как не улетала от ласк других парней. Потом брат просто посадил меня сверху на себя. Его фаллос с трудом вошел в мою дырочку, и я стонала от страсти и наслаждения. Словно огромный поршень он входил и выходил из меня. Казалось, что мои внутренности сейчас разорвутся от такого размера и такого темпа. Сминая простыни, мы ласкали друг друга без остановки. Я оказывалась то сверху, то под братом. Сколько раз я кончила не знаю. киска горела огнем от его темперамента. Наконец, Джеймс вытащил член и направив залил мою киску сверху. Удовлетворенные и счастливые, не испытывая при этом ни капли стыда, мы лежали рядом на кровати и отдыхали. С этого дня мы решили, как в детстве, спать вместе. Правда спали мы лишь после бурной ночи, а иногда и дня. Всё-таки моё заклятье, когда я была скромной жрицей Сета, работает всегда, и после смерти наших с ним прежних тел!

Глава 3. Фонтаны смешного чернокнижия.

Она была сверху, властное и нежное лоно поглощало плоть всецело и с жаром. Как же жаркий пульс обоих и влага раззадоривали и провоцировали на игры, она гладила себя и своего парня, водя по его губам пальчиком и балдея от того, что эти самые губы с ним вытворяли. Сама она легко сжимала плоть лепесточками и тоннелем лона, поднимаясь и опускаясь на неё очень медленно, не давая подойти к черте слишком рано им обоим. Как же хорошо было при этой скачке в замедленной версии, они не торопились прийти к черте быстро, каждое касание навершия плоти к воротам маточки было сильным и не грубым, никаких резких движений, лишь массаж её грудей ладонями с дразнящим массажем ягодок и намеренными изменениями темпа в ней самой.

Когда она ощутила, как подходит к пику, она встала ступнями на постель и тут же раскрыла ноги почти идеальным шпагатом, встав в свою почти любимую позу эльфийки, давая полюбоваться лепестками и тем, как они обхватывают плоть, всасывают в себя. Но её партнёр не стал долго играться, он ускорился в своей наезднице и сам вскоре оказался на грани и одновременно с ней пришёл к излиянию соков: она с криком обливала его плоть своими, а он всё поил её нутро своим семенем. Когда оба успокоились, она легла всем телом на него, не давая плоти ни на сантиметр выскочить наружу, и стала гладить, целовать покрасневшие от желания губы и носик. Обнимаясь и не разъединяясь, она перевернулась на спину, он взял в руки обе её ступни и поднял ножки на уровень груди, медленно начиная двигаться снова.

Повторив «на бис» ещё трижды, они спокойно искупались, приоделись во всё приличное и пошли невинно встречать своих родителей, заготовив по традиции одну шутку. Да, этими маньяками были мы, Джеймс и Нерея Ирвин Эллисон, скромного по меркам нашей любимой доадамовой поры воплощения юной жрицы Сета, влюбившейся в свирепого вождя разграбивших её родную Стигию кочевников, потомков одичавших жителей Ахерона, воплощением которого был к моему смеху я сам. Мы встретились тогда, и жрица прокляла нас обоих тем, что мы во всех воплощениях будем встречаться вновь и вновь, и что первой и последней любовью друг для друга в любом мире и времени будем мы же! Ревнивы мы были чрезвычайно, и за взгляды на других представителей противоположного пола частенько давали друг другу по ушам, если, конечно, за этим бывали застуканы.

Проклятье не давало нам построить крепкие отношения с кем-то ещё, но между нами они в полной мере вспыхивали всегда с новой силой каждый раз, мы рождались под разными именами, нациями, местами рождения. Мы нередко рождались, как брат и сестра, вот как в этой жизни произошло, иногда — как вообще жители разных краёв, иногда — как друзья и просто знакомые, но нас это не останавливало. Итог-то всегда был одинаковым — мы встречались, лишая друг друга невинности, и по новой всю жизнь устраивали друг другу марафоны страстей. Также проклятье мешало нам иметь детей, но зачем они нам, если нам и так хорошо? Сама Нерея, она же жрица Сета с полным именем «Афталью Карстат-Ангет», часто называла меня «Таркон атдег Катом», моим первым именем кочевника ахеронского же происхождения, но это меня не смущало. Ведь теперь-то обе наши души вечны, а знание той магии и чернокнижия, которым мы постоянно баловались к сущей ярости всего не понимающего причин катастроф городка, позволяло придумывать уйму развлечений. И одно из них прямо сейчас наклёвывалось.

Мы родились непонятно где, но росли в приёмной семье чернокнижников и оккультистов верхнего уровня цинизма, с ними и прошли ритуал пробуждения памяти прошлых жизней, благодаря которому всё вспомнили, правда, ласкать друг друга и взаимно приставать при них мы всё-таки невинно смущались, мы сделали это позже, когда они уехали в отпуск. Вскоре. конечно, они застукали нас прямо за любимым нашим занятием, но поделать ничего не могли, сами залюбовались и пошли повторять увиденное. А, так как не всё мы им поведали о нас, то они часто над нами шутили, очень удивляясь, почему шутки не удаются. Вот, например, мы для вида пили противозачаточные, так после вызванного нами урагана в сторону богатых соседок-проституток родители... для пресечения нашего хулиганства спрятали от нас противозачаточные средства, думая, что поставят нас в неловкое положение. Как будто не знают, что у нас заначка на такой случай есть, а реально мы не нуждаемся в нём вообще!

Мы им не сказали, а на нарастающее беспокойство мамы вежливо не обращали внимания и советовали пить меньше рома с кофе на ночь. Когда она принесла тест на беременность, он показал две полоски у неё самой, ибо мы колдовством сделали их контрацептивы нерабочими, вот мы смеялись потом! написано для You-Stories.com Проблему решили, конечно, но шутить родители так больше не хотели. Как и поставленные в нашу спальню камеры с показом видео на тему «чем занимается юность в нашем лице вместо учёбы» и обещанием выложить на сайты, если мы не уймёмся. Ну, мы с милой улыбкой показали почти выложенный на сайт ролик с ними самими и аналогичным обещанием. Ну, и три копии того видео мы припасли на случай тщательных поисков и случайного выведения из строя тех камер древним искусством чародейства. Сочетайте магию и технику, ну будьте же современными, люди добрые!

В общем, поживали мы как идеальная община, сестричка дарила наслаждение мне, а я — ей. Родители завидовали нашим рекордам, ворча на тему «не сотритесь там, не перетрудитесь, деточки», но сами под наш смех отчаянно пытались превзойти, то-то потом мама часто жаловалась, что сидеть не может, а отец не сильно часто тёрся об неё грудью. Мы тактично молчали, невинно играя в шахматы, победитель, правда, получал право выбирать шалость. И на этот раз мы подмешали любовного зелья родителям, в итоге все вчетвером начали любиться прямо в гостиной, ничего не стыдясь, дамы седлали мужчин и требовали добавки. Отдохнув, румяный отец как бы невзначай говорит жене, что дочка в любви не хуже неё самой. Ссора на тему «а ты-то откуда знаешь?» с тасканием друг друга за уши нас развеселила, а сестричку за такое «взятие уроков» я сам оттаскал за косы отдельно. Сам я невинно улыбался, не говорить же сестричке, кто меня из зависти научил таранить маточку в полной мере!

Часть вторая, простое утро.

Тела меняются, а души остаются прежними, — загадочно ответила она. — Даже мир во власти перемен. Ты прав, эта земля выглядит безотрадно, однако ее прошлое древнее и чудесней, чем у Египта.
Роберт Говард, «Шествующий из Вальгаллы».

Глава 1. Плен прошлых чар.

Снова наполовину просыпаюсь в туманном рассвете в спальне, буквально дышащей страстью и дымком от масляных ламп после вечерних радостей, и тут... Нет, не вижу, чувствую такую пленительную, её, водящую жаром гладенького лона и полными чашечками смазанной кремом груди по пульсирующей от ночных желаний плоти. Она не стала ждать полного моего пробуждения, а нагло и нежно взяла и направила в себя тонкими пальчиками, которые я бы никогда не спутал ни с чьими другими, откинула с плеч распущенные волосы и с небрежно приглушённым стоном погрузила меня всего прямо в неё.

Как же это с ней прекрасно, я начал, тут же привычно взяв её за сильные и плотные бёдра, тихо двигаться в ней, дразня и не давая скакать быстро. Пускай её лепесточки подрожат в ожидании и от влажного желания, как трепетал я перед её губами, когда она решила взять меня полными лепестками горячих губ, не дотерпев до рассвета. Двигаясь в лоне наездницы медленно и гладя полные чаши груди, я ласкал пальчиками твёрдые ягодки сосочков и делал вид, что вот-вот начну вколачивать себя прямо в её естество со всей силы.
Мы оба выдержали это состязание не очень долго, она со стоном прижалась всем своим влажным и спелым телом ко мне и начала двигаться вперёд-назад, принимая меня всей длиной в себя, истекая соком и целуя совершенно неистово прямо в ротик и шею с засосами, прижимая свои бёдра к моим. Я отвечал ей тем же, не сдерживая стон и глядя ей в бездонные от мутного желания глаза, массируя её попку прямо рядом с набухшими и одуряюще пахнущими женщиной складками лона, которые широко раскрылись для слияния нас в одно целое.

Наша бешеная скачка длилась словно многие часы, волны наслаждения радовали нас, венками на плоти я раскрывал лоно моей радости, и лишь от её сока мы ещё не задымились, темп был просто автомобильный, мы не щадили друг друга и целовались до следов на теле. моя наездница двигалась то быстро и мощно, забыв обо всём, то дразняще и нарочито медленно насаживалась на меня и сжима

ла естество на самых чувствительных частях моей плоти, заставляя семя подходить к стартовой позиции для неё одной. Я же заставлял её течь соком любви и не жалеть его для нас обоих.
Пиковый момент подошёл так же, как мы оба любили, я с полётом отправлял себя в неё, со всей силы двигаясь в ней и ощущая её аромат экстаза, полёта вровень и слияния в одно целое. Мы не волновались и не боялись ничего, для нас тогда были лишь мы! Мы пришли в себя лишь через некоторое время, она ласково, источая аромат желания, поцеловала снова в губы и ласково прошептала: «Доброе утро, мой ласковый и самый хороший! Спи спокойно, люби меня всегда, ведь я так люблю тебя и теперь буду с частицей своего мальчика, тебя!». Встав, она погладила мои губы своими грудями, которые я с удовольствием начал ласкать язычком, она потянулась всем роскошным обнажённым телом, провела по плоти язычком, слизнув семя и свой сок, и упорхнула в ванную. Я слышал, как она купалась и напевала песенки. Я был возбуждён, плоть немного снова была каменной, но после этих прекрасных истязаний от неё мирно и быстро уснул.

* * *

Утром, когда я проснулся окончательно и был готов к подвигам, моя ненаглядная Найра, вся сочная и резвая, водила язычком по мне неповторимым темпом и, без любого стеснения озорно смотрела в глаза при каждом трепещущем касании малиновой розы ротика к плоти. Красиво заплетённые в невинные косы чёрные и пленительные кудри, с которыми не могли сравниться ничьи другие, сводили с ума не меньше её красоты. Ощущая наслаждение от её ласки и вида полного желания тела, я не мог ей мешать, остановить её сладчайшую пытку, парализованный её шалостью, с которой не смогла сравниться даже ночная гостья в рассветной мгле с её волнующим ароматом тела и жаркой силой тугого цветка любви. Пленник полумесяца всегда улыбающегося рта и бешено-радостных глаз, источника моей радости, я стонал и гладил косы, лицо и всё тело моей пленительной, ощущая пульс и второе за это утро наполнение плоти жаром и давящим изнутри семенем.

Она не отпускала меня, всасывая плоть глубоко и водя основанием язычка по туго натянутой уздечке, массируя плоть парой сомкнутых в колечко пальчиков, а второй ручкой покрытую пушистой полосочкой розочку, пытая и пытая меня в своей манере и не давая отстраниться на на сантиметр назад. Постанывая, я начал мять и невинно ласкать её полные груди и, дразня их ягодки, ощутил навершием приглушённые и чувственные стоны, но она не прекратила пытку губами, но начала лишь нежнее дразнить напухшую манжетку и водить по стволу и яичкам опытными от многих лет страсти пальчиками. Также она мяла ими яички, не давая застаиваться её награде.
Не в силах выносить её ласки, я исторг в колечко её губ и на лепесток язычка все силы и семя, которое она сумела вызывать. С криком я напоил её, а она с невинно-игривым закатыванием глазок медленно выпила всё до капли.

Улыбнувшись и выпив яблочного сока, она медленно облизала губы и глотнула ещё сока так, что плоть снова начала медленно пульсировать и нагреваться. Она тут же успокоила меня полным касанием своего лона, встав пантерой и раскрыв себя для проникновения. Босиком, с вороными косами и маленьким садом кудрей промеж бёдер, она звала меня, ну, как ей можно было отказать? Искры вновь слили нас в одно. «Доброе утро, мой и не только мой любимый братик!» — голосом невинной послушницы сказала она с глазками кота в сапогах и взяла за чистенькую её стараниями плоть, поведя завтракать. Интересно, кто это испёк бисквит, сестричка говорила, что не она, но кто же? подумав, мы уплели за обе щеки и замурлыкали друг другу.

Поцелуи её просто лишали чувств, но мы вскоре поднялись и пошли в душ, потом начали готовить чай и простой завтрак друг другу, бисквитом после такого никак не наешься, правда? Ну, серьёзно! Насладившись друг другом прямо на столе и кухне, до и после завтрака, мы пошли готовить каверзы и прочее в нашем духе. порно рассказы О, да, мы всегда устраивали каверзы, Нерея вот по-сестрински творила такое, что лишь я мог её удивить, в частности, пума, добытая нами на охоте, была поставлена в виде головы и шкуры на пороге около калитки пьяного соседа, мешавшего поспать всей округе. Вставленные вместо глаз диодные лампочки привели к тому, что пить он перестал. как и орать по ночам, а пошёл лечиться от «белочки».

Но, вовремя очередного чаепития без не очень нужной по причине «очень частого снятия при её надевании» одежды тут позвонила наша мама и поздравила нас с ещё одним прекрасным днём. Зная, что это означает каверзу с её стороны, она томно и с облизыванием губок улыбнулась и сказала, что она — беременная, и в семье будет пополнение. И, вот удивление, это тоже была двойня, как мы сами, ахеронская жрица и кочевник-захватчик по прошлой жизни, всегда жившие благодаря заклятью вместе, и нередко как близнецы, вот как сейчас.

«Мы сблизимся с ними, будем чаще видеться и любить друг друга лишь нежнее. мои малыши, как и вы, чародеи!» — медово и так с хитрецой сказала мама, послав мне по скайпу воздушный поцелуй, чего ранее не делала до последнего приезда к нам в гости никогда. Сестра сплетничала, говоря, что отец и мать никогда не утихомирятся, а я догадывался, в чём дело. Папа-то бесплоден давно стал, а мой ночной сон с неведомой красавицей, приснившийся после приезда мамы к нам, не был сном. Я стал отцом, понял я, отчего на минутку побелел, но сестричка всё поняла и стала вредничать.
Успокоившись и сказав, что нам их не спихнут, мы сами пошли спать. По поводу «не спихнут я был, как всегда, прав, но мама стала приезжать после рождения деток в гости почаще, говоря, что деткам надо быть рядом с родителями подольше. Отец ржал, говоря, что мама «стареет» и ударилась в сантименты, на что она делала лицо пай-девочки и к нам заглядывала и ночью. Впрочем, отец не отставал, и сестричка его опустошала, доводя до обморока, а мама за это делала глаза ангела и опустошала меня, они потом долго вредничали в адрес друг друга, а мы с отцом смеялись, делясь впечатлениями. Впрочем, дамы в сплетнях тоже не отставали от нас, отчего мы краснели, а им хоть бы что!

Кстати, детки мамины тоже оказались магами, на этот раз это был Катулос-атлант, владевший силами повелевать массами, и Кайрат — жрица бога-Змея, некромант высшего уровня. Они тоже, как и мы, были под заклятьем «всегда жить вместе». Мы, как только это тут же выяснили с помощью ритуала, оба с криками упавшего метеорита сели в шоке на заготовленный на такой случай диван. Ой-ой-ой, думаем мы до сих пор хором с сестричкой с нарочито невинными личиками, они что, тоже будут поднимать в страсти всё вверх ногами, когда подрастут, или просто будут в прах всё обращать, как мы тогда на лужайке, не дотерпев до дома одним пасмурным летним вечером?

Глава 2. Луговые прелести.

Мы медленно брели по лугу, находящемуся недалеко от нашего дома, изучая местную фауну. чтоб знать, на кого и где опять охотиться. Сестра неустанно зудела, что надо развивать меткость и стрелять по птицам, я же, что охота должна быть опасной, и что надо охотиться на опасных зверей типа бизонов и пум, а уж медведей...
— Да у тебя деньги на медведя есть, транжира ты мой? — смеялась на манер ржущего табуна сестрица, зачем-то расстёгивая ворот скромного походного платья, — Мы мамку спровадили только, пускай растит атлантов-некромантов сама с папашей, хотела родить, вот и родила!
— Опять началось нудение, бу-бу-бу-бу-бу-бу! — притворно вздыхаю я, сестричка была злопамятна не меньше меня самого, за что часто была оттаскана за косы, — Ты что, опять начинаешь, бухтелка?

— Это ещё даже не разминочка, дорогой ты мой — говорит сестра и тут же как бы случайно проводит мне по губам пальчиками, подходя ближе. Хорошо, что я во всех походах был при туристической сумке-ранце, как и сестрица. Целуясь и лихорадочно разоблачаясь, массируя друг друга, мы как-то умудрились постелить на сочную травку приготовленное на такие случаи покрывало. Дальше мы просто любили друг друга нежно и сильно, она седлала меня с триумфальными криками и махала шляпой в позе ковбоя на диком мустанге, двигаясь и принимая меня в самое нутро. Я двигался ей в такт, гладя изумительные бёдра и попку, животик и чаши грудей, в горячке страсти мы не видели никого и ничего. Кроме пиротехники от соседей, нам были видны лишь ветер и солнце, скрытое тучей свинцового с серебром оттенка.

Сестрица,

будучи очень наглой, просто взяла желаемое, но после её третьего пика я повернул её в позу львицы и вошёл в жаждущий массажа цветок лона сзади, уже готовый обильно проливаться в ненаглядную и горячо любимую прелесть. Стоны и чувственные ласки собственного тела Найры привели к тому, что к пику от этого зрелища и взаимного проникновения пришли мы оба, я поил её ненасытное чрево и не переставал двигаться в ней, что давало двойной эффект.
Отдохнув немного от изнуряющего наслаждения, мы начали целоваться, оставляя друг другу засосы и гладя всё тело, я ненавязчиво дразнил её роскошные сосочки и всасывал их, отчего Найра выгибалась и готовила свои лепесточки выпивать меня снова. Лёжа на спинке и с улыбкой закинув роскошные голенькие ножки прямо мне на плечи, она притянула нас друг к другу снова.
Испытав третий взаимный оргазм, мы ласково поцеловались и начали мирно втирать друг другу в тело крем для кожи и болтать, при этом не расцепляя объятия лона и плоти. Одевшись и небрежно поправив сестрице косы, мы пошли домой. Люди, ну, правда, зачем же терпеть, если страсть заложена в природе? Особенно, страсть из нашей, неистовой природы перерождённых магов, выросших в приёмной семье двоих чернокнижников?

Часть третья. Сюрпризы от моего братца.

Наши чувства не были нежны, наши страсти были то бурей, то волнами, то вспышками битв, то вызовом льва. Наша любовь была так же неистова, как наша ненависть.
Роберт Говард, цикл «Джеймс Эллисон», «Сад ужаса».

Глава 1. Ресторан честных свадеб.

Когда Джеймс в своей манере пошутил про сюрприз на день Рождения, я не особо удивилась, ведь такими сюрпризам братец был напичкан, что подушка перьями. Но что-то все равно очень тревожило, хоть он и с деланным спокойствием, продолжил, что сюрприз из ряда самых что ни на есть обычных шалостей.
Знала я его обычные сюрпризы, голые вечеринки и магическую охоту, от которых все приглашенные были в шоке, и в городе шептались, загадочно улыбаясь и томно закатывая глаза. На вопрос о форме одежды братец посоветовал надеть что-то такое, вечернее. Ну, всё с ним понятно, значит, опять нудный выход в свет — подумалось мне.
Я надела длинное платье с глубоким декольте, слегка открытой спиной и разрезами по бокам пурпурного цвета из приятной на ощупь ткани и обула удобные сандалии. В выборе обуви я всегда была щепетильна, потому что, когда твоим ногам комфортно, то комфортно всему организму, да и в случае чего, хоть и голой, но сбежать можно.

Джеймс привез меня в центр города и остановился возле одного дома с не приметным на вид и, по ходу, не пользующимся спросом кафе, находящимся на первом этаже. Как его не закрыли ещё, интересно, да и налоговая тут явно спит!
— Да уж, — сказала я с раздражением, лапая брата с целью разговорить его в постели, как я каждое утро делаю, — стоило ли так одеваться, для лазанья по всяким курятникам и подвалам, я-то хоть в тёмном, а ты?
На Джеймсе был дорогой и очень редко надеваемый светлый костюм. Опять химчистка, блин, ну что ты будешь!
— Не бухти же, бухтелка-нуделка, — сказал он и, взяв меня за руку, помог мне спуститься по ступенькам. Позвонив в похожий на монетку гинею звоночек, братец показал открывшему двери мужчине какую-то карточку, и нас впустили, приветливо улыбаясь.

Внешне неприметное кафе при внимательном рассмотрении было, на удивление, хорошо построено и охраняемо. Изнутри оно поражало не меньше, чем снаружи. И богатством, и роскошью оно было не хуже нашего особняка. Свечи и масляные лампы с огнивами были повсюду на столиках. Все полы были покрыты коврами темно-алых тонов. Потолок янтарный и в узорах со светящимися точками. Картины с нормальными диодными светильниками прямо в рамах и чучела разнообразных опасных созданий между ними так дополняли общий вид, что профессионализм обустраивающего это кафе было очевидным. Один из арочных проёмов в украшенной коврами главной стене общего зала дополнялся не только свечами, но и большой стойкой с сидящим за ней солидным бородачом. Справа от стойки был невинно прикрытый драпировкой арочный проём. Он вёл в тихий коридор, по обеим сторонам которого я заметила многочисленные ниши с освещёнными диодным янтарным светом алыми диванами и столами, в которых располагались дубовые тяжёлые столики. Одни ниши неплохо просматривались, другие были отгорожены от общего зала двумя рядами бурых в золотистую вышивку занавесей. При желании можно было опустить занавеску, чтобы уединиться, на что я брату и стала скромно намекать.

— Что это за место, дорогой? — спросила я у братца невинным тоном. — Ты не говорил мне, а я никогда здесь не была, да и отдохнуть тут негде, эх!
— Это кафе и есть часть моего дохода, кроме нелегальной продажи охотничьего оборудования и практики чёрной магии, сто раз говорил — ответил хитро Джеймс, лапая самым однозначным образом, — сейчас вернусь, детка!
Осмотревшись, я сделала замечание, что обстановочка-то немного интимно-возбуждающая. Джеймс пошел договариваться с бородачом и вскоре подозвал меня, и нас попросили расписаться на пергаменте с позолочёнными краями и углами. Написано там было на старом ахеронском диалекте «Свадьба навеки души и тела. Связаны навеки и полностью». Такой сюрприз мне не делали давно, я расписалась золотой ручкой типа «Паркера». Бородач высокопарно, но не противно, как многие грешат при таком тоне, сказал следующее: «Вы теперь — муж и жена на все жизни и во всех документах. Любви и мира вам всегда и везде! Ваша брачная ночь ждёт вас!».
Нет, явно Джеймс сегодня выглядел загадочнее обычного. Подвинувшись к нему, я шепнула ему свои вопросы. На мои вопросы братец ответил, что это кафе лично им заколдованное, это — его опыт по общению с народом. Оно, как я поняла, появляется лишь там, где ему безопасно появиться, и что всякая пара истинно влюблённых, мужчины и женщины, которая хочет жениться, независимо от происхождения, степени родства и прочих мелочей может жениться навсегда, и во всех документах со свидетелями и в памяти окружающих будут появляться соответствующие записи.

Такой подарочек должен быть очень нежно вознаграждаем, хоть моё заклятье со времён Ахерона держит нас вместе вечно, но только теперь наши родители не смогут нас разлучить и сильно использовать как тренажёры для разнообразия в сексуальной жизни. Я даже видела, как у той же стойки стояли по общим чертам явно мама и сын в опрятных вечерних нарядах, еле не начавшие любиться прямо в зале, но с трудом дотерпевшие до росписи, и мама тихо шепчет с откровенными блужданиями ручками по телу сына: «С тобой будет лучше, чем с твоим горе-отцом, но мы не расстанемся, всегда вместе будем!».
Мы устроились в одной из кабинок, кивнув бородачу, нам вскоре принесли фрукты, там напитки разные в лице сухого вина и рома с пряным кофе. Оказалось, за еще одной драпировкой в самой нише был маленький душ с удобствами, чем мы и воспользовались, там же и словив пять искр. Брат начал обнимать меня и в самой нише, и далее мы целую ночь, обнажённые и горячие, не переставали наслаждаться друг другом. Утром, одевшись, мы пошли домой, родители в таком шоке будут, правда! А поделом им!