Финт

Даниил, 25 лет отроду, по всем признакам был папенькиным сынком: Мерседес S-класса, личный водитель, фешенебельный особняк... Своя фирма, пусть и входящая в концерн отца... Однако необходимо признать и очевидное: уже на последних курсах Универа (учиться за границей отказался категорически) он доказал отцу, что обладает мощным аналитическим умом и, что немаловажно, потрясающей интуицией, поэтому все материальные блага были заслуженными, пусть и с изрядным стартовым бонусом. И фирма была скорее баловством – почти все время он обретался в центральном офисе.

Пятничный вечер был самым любимым временем. После ужина в ресторане, он забегал в расположенный рядом ТЦ, брал большой капучино в пролетарском бумажном стакане, а потом устраивался на заднем сиденье, отключив телефон и наслаждаясь коротким покоем – наверняка, с вероятностью 90%, дома не избежать еще пары-тройки звонков. Весь путь от ресторана до дома машина проделывала неспешно – на скорости 20-30 км/ч, выбешивая остальных автомобилистов. Даниил не обращал внимания на звучащие иногда сигналы, неторопливо потягивал кофе и задумчиво разглядывал прохожих в окно, пытаясь придумать историю для каждого. Да-да, бешенный ритм ему нравился, но иногда хотелось и чего-то этакого, кардинально отличающегося от всего модного и принятого в его кругах, и написанные в уме истории были как раз этим «этаким».

В этот дождливый сентябрьский вечер прохожих было мало, и его мысли потекли немного в другом направлении: было бы неплохо сегодня вызвонить какую-нибудь телку – неделю не было секса, и сперма уже изрядно давила на мозг. Была в его короткой истории и жена, но занятия в Универе, вечера в офисе у отца, возня с устройством собственной фирмы быстро привели к тому, что, однажды вернувшись в неурочный час, он застал благоверную сразу с двумя фитнесс-тренерами из ближайшей тренажерки. Хорошо, что отец настоял на заключении брачного контракта... Похотливая (и глупая) супруга вылетела из дома через час. С тех пор он шарахался от моделек, певичек и прочих инстадив, так похожих стилем и поведением на бывшую. Нет, не так: не пускал их в свою жизнь дальше и дольше постели.

Занятый перебором кандидаток на свой конец, он вдруг понял, что пропустил что-то интересное за окном – дальний уголок мозга сигнализировал об этом, но сознание зацепиться не успело.

— Сергей, сдай назад, - тут же отреагировал Даниил, заинтригованный игрой собственного ума.

Через несколько секунд он увидел то, что его заинтересовало... И понял – пропал! На остановке сидела девушка. Совершенно несчастного вида – немного ссутулившаяся от холода, мокрая несмотря на крышу и на зонтик, прислоненный к скамье. Но все остальное! Девчонка словно сошла со страниц комиксов аниме – расклешенная клетчатая юбка, голые коленки, белые гольфы. Блузки, для полного впечатления, не было видно под курткой (кстати более чем уверенно натянутой на груди), но мордашка! Лицо сердечком – острый подбородок, пухлые щечки, маленький ротик с нежными губками, огромные глазищи под росчерком черных бровей, темные волосы, несколько растрепано облекающие все это бесподобие...

Девчонка затравленно посмотрела ему в глаза, когда он вышел, поморщившись от сыпанувших в лицо мелких капель.

— Девушка, давайте я вас подвезу. Куда Вам?

— Нет-нет, - испуганно распахнула глазищи та, а потом печально вздохнула: - Да и некуда...

— В каком смысле?

— Вас это не касается...

Он потратил еще какое-то время на уговоры упорно отказывающейся девушки, чувствуя себя ужасно глупо под струями мелкого дождя, задуваемого под крышу. И в конце концов понял – все бесполезно. Ничего не оставалось, как медленно побрести к машине – идти быстрее заставить себя было невозможно, даже чувствуя, как влага струится за воротник – казалось, мимо проходит что-то важное...

И вдруг за спиной:

— Ладно, а то еще околею здесь.

Он услужливо распахнул дверцу, но девчонка, тиская в руках зонтик и объемный рюкзак, вдруг застыла и тоскливо пролепетала:

— Я все мокрая и перепачкаю вам сиденья...

Было видно, как манит ее сухое теплое нутро автомобиля, но она отшатнулась, немного виновато взглянув на Даниила из-под длиннющих густых ресниц. Пришлось мягко, но с убедительной настойчивостью усадить ее в машину, отгоняя извращенные мысли про то, что констатация «Я все мокрая» может являться не только следствием погоды, но и состоянием у нее между бедер («Бля-а-а, что на меня нашло???»):

— Не переживай, разве не видишь – сиденья кожаные, пройтись тряпочкой – и всё.

Уловив напоследок, как девушка вежливо здоровается с Сергеем, он бросился к противоположной дверце, боясь, что та передумает и выскочит.

Регулируя температуру дующего на девушку потока, он пожирал взглядом ее коленки – узкие, переходящие в изящные голени, почти скрытые белыми гольфами, и вполне женственные бедра – с утра было больше 20 градусов, поэтому легкой одежде удивляться не приходилось.

— Так куда тебя отвезти? – спросил он, а чуть позже стянул пиджак – видимо, стало жарко после стылой улицы. А может после того, как девчонка закусила нижнюю пухлую губку и печально вздохнула? Этот вздох так натянул курточку на груди, что захотелось немедленно увидеть ее бюст без курточки. И без блузки. И без лифчика. Поймав опасливый взгляд огромных глаз, словно она уловила его настроение, он попытался отодвинуть видение того, как прямо тут раскладывает это хрупкое, но такое женственное тело:

— Ну что – куда?

— Ну-у-у... – протянула она, но он перебил, поняв, что в вечернее время они долетят в любой конец города за 15 минут (чего ему было явно мало для общения с этой, натурально, куколкой):

— Слушай, а может, ты голодна?

«Куколка» подозрительно прищурила глаза и, поманив пальчиком, прошептала на ухо:

— А расплачиваться определенным образом мне не придется – за ужин и поездку?

— Ай-яй-яй, как ты могла подумать?! Я же от всего сердца – увидел холодную, мокрую... гм-м..., голодную девушку... - прошептал в ответ Даниил, отчаянно фальшивя – во-первых, потому что сначала только и мог думать, увидев приблизившуюся ткань курточки, распираемую упругим бюстом: «Не меньше третьего размера! Нет, совершенно точно – третий!». А во-вторых, поняв, что был бы не против такой оплаты своей доброты.

Зеленые глаза лукаво блеснули:

— И подобрал, как заблудившегося щенка, мокнущего под дождем?

Даниил широко улыбнулся, покачав головой...

Ресторан «Интим» интима не предлагал. Но зато там можно было устроиться в отдельном купе, пройдя в него по отдельному коридору. Здесь часто встречались пары, не желающие, чтобы их видели вместе – от популярных и властных лиц до обычных неверных жен и мужей. Ну как обычных – богатых, ресторан был, мягко говоря, не из дешевых. Зато здесь находились столики или купе даже в вечер пятницы.

Настя – так, оказалось, зовут девушку, - наотрез отказалась есть в одиночку. Пришлось взять салат и лениво в нем ковыряться, тогда как она действительно была голодна и уплетала еду за обе щеки. Но изящно и аккуратно, без этих дурацких американских тенденций – когда нож и вилку кладут на кисть между большим и указательным пальцем. От вина не отказалась, но, похоже, за все время не выпила больше полноценного глотка, только смачивая губы... Такие притягательные нежнейшие губки... И вообще была потрясающей – чуточку смущалась, чуточку язвила, смеялась от души, без капли фальши. После того, как он предложил перейти на «ты», еще долго путалась, обращаясь то «Ты», то «Вы». При этом Даниил чувствовал себя с ней совершенно свободно, в их, пусть недолгих, отношениях не было ни одного подводного камня! А иногда он перехватывал заинтересованный взгляд, она тут же опускала ресницы, очаровательно краснея, но в голове стучало: «Я ей нравлюсь! Нравлюсь!». Никогда ему нельзя было отказать в природном магнетизме, который он источал неосознанно, не стремясь подтолкнуть события. Вот только не сегодня! Сегодня хотелось отдать дом, машину и фирму в придачу, лишь бы Настя поддалась его чарам. А потом наброситься, разорвать эту дурацкую блузку и тонкий лифчик (очевидно ведь тонкий - ткань блузки была плотной, но при каждом движении так натягивалась, что внимательный взгляд мог заметить небольшие бугорки) и таранить ее беззащитное, доступное, покорное тело... И при этом до поджимания пальцев на ногах ругал себя, сравнивая с ее отчимом: выяснилось, что тот уже давно терроризирует Настю – то зайдет в комнату, когда она одевается в школу, то якобы случайно прижмется в коридоре, а недавно и вовсе запустил руку за пазуху – когда она сидела за компьютером в гостиной. Мать ничего не хотела слушать, считая все жалобы вымышленными... А еще она продолжала ездить на дачу, и отчим после завтрака окинул Настю откровенным и особенно многозначительным взглядом, словно говоря: «Ну вот, мы проведем все выходные наедине».

От натравливания на отчима ребятишек из СБ концерна категорически отказалась – типа, ну, что он ей может сделать? Она же не сдастся добровольно. И что? Свяжет? Изобьет? Ведь должен понимать, чем это грозит! Благоразумный же мужик... А она вернется – быстро закроется в спальне на задвижку, самолично установленную... И вообще, скорее всего, всё обойдется... Даниил, отчетливо понимая, как эта девчонка может воздействовать на либидо, совсем не исключал самого худшего сценария, да и задвижка (особенно установленная этими нежными пальчиками) нверняка выбивается на раз. Поэтому, когда Настя резко поскучнела, доедая десерт, он предложил:

— Переночуй у меня, да и до вечера воскресения можешь остаться...

В зеленых глазах сверкнули смешинки:

— О-о-о! У тебя сегодня все-таки будет секс?

И Даниил совершенно смешался – так прозвучало это «У тебя!», словно только он будет заниматься сексом, а она будет лишь участвовать... не участвуя... И самое отвратительное, что он действительно уже изнемогал от желания сжать девчонку в объятиях, сорвать одежду и бросить на постель - трепещущую в ожидании хорошей трепки. Очнулся он от того, что на ладонь легли нежные девичьи пальчики. Настя заглянула ему в глаза:

— Ну, прости! Прости! Просто парням от меня нужно только одно («Кто бы сомневался, глядя на такую красотку, хрупкую и одновременно женственную»). Но ты ведь не такой («Если бы ты знала, какие картины разворачиваются у меня в мозгу!»), ты – хороший, добрый. Я тебе так доверяю, что даже не буду требовать обещания не приставать («Зря, девочка, зря не будешь требовать... Тьфу, бля, уже опустился до мыслей, достойных вонючего козла!»)...

Настя пришла в восторг от коллекции фигурок аниме, занимающих почти всю стену в гостиной – сверху до низу. Она восхищалась качеством, изысканностью исполнения, детализацией, то привставая на цыпочках и тянясь вверх, чтобы слегка повернуть ту или иную игрушку (юбчонка ползла вверх, высоко открывая умопомрачительные бедра), то нагибаясь (юбчонка вытворяла вовсе неприличные фокусы), пока не воскликнула:

— А эта так похожа на меня!

Даниил вскочил с дивана, не в силах выносить открывающихся видов, и подошел. На его взгляд почти все фигурки были похожи на Настю, но эта и правда обладала особенно тонкой талией с женственными бедрами, каплеобразными грудями... стояла на коленях, причудливо изогнувшись. И – да, лицо сердечком, зеленые глазищи, художественный беспорядок волос, правда немного другого колера... И в одних крохотных трусиках, сверкая нежно-розовыми сосочками...

И мозг куда-то унесло, едва он представил в таком виде Настю. Он обхватил девичью талию и стиснул грудь, уже не отдавая отчета в своих действиях. Девушка вздрогнула всем телом, но не стала сопротивляться. Она лишь повернула голову, обреченно подставляя полураскрытые губы для поцелуя. И столько было страха, но и покорности в этих зажмуренных глазах, в этих безвольных губах, что мужчине стало отчаянно стыдно за свой безнравственный порыв. Он опустил руки...

— Нет-нет, - пролепетала Настя, - ты правда такой добрый и хороший, что я хоть как-то должна отблагодарить. Я же вижу, как ты мучаешься, глядя на меня, и так ценю твое отношение, что просто обязана сделать что-то и для тебя.

И она, расстегнув пуговки на блузке, взяла его руку, и сама устроила под лифчик. Он едва не застонал, почувствовав такую нежную и (весьма объемную!) девичью грудь. «А сосками она не похожа на коллекционную фигурку. Они у нее крупные и твердые в отличие от...», - мелькнула мысль. Мелькнула и пропала – девушка доверчиво прижалась, подставляя губы трубочкой. Это было мило и потешно... Если бы не выглядело так сексуально. И мужчина, больше не раздумывая, впился в эти податливые губы, покорно пропустившие его язык внутрь.

Какое-то время он словно впитывал ощущения. От стройного и в то же время вполне женственного тела, которое прижимал к себе, обняв за тонкую талию. От пухлых губ, послушно отвечающих на его горячий поцелуй, и от языка, несмело сопротивляющегося властному вторжению. И от упругой девичьей плоти, такой бархатистой, такой нежной... И безропотно предоставленной под его жадные пальцы. И они в полной мере воспользовались полученным карт-бланшем - мяли и тискали тугую полную грудь, защемляли сосок – так, что девчонка иногда вздрагивала и, похоже, морщилась, но при этом не только не возмущалась, но даже не прерывала поцелуя, наоборот самоотверженно вжимаясь пухлыми губами в его рот... Даниилу каждый раз становилось стыдно – девчонка ведь, а такие ласки подходят больше для чувственной, опытной и зрелой женщины, но ничего поделать с собой не мог, ощущая, как это стройное тело с охрененными округлостями там, где надо, воздействует на него - так, что он становится зверем... И между пальцами опять вспухала нежная кожа груди, или сплющивался бархатистый столбик соска...

Он уже был готов грубо срывать с нее одежду, когда она очень вовремя (избежав разорванной одежды и немедленного изнасилования) отстранилась, немного задыхаясь, опустила роскошные ресницы и, очаровательно покраснев, прошептала припухшими губами:

— Отнеси меня в постель и делай со мной все, что захочешь...

Даниил немного отрезвел от похотливого тумана, при этом, как это не парадоксально, заведясь еще больше после ее слов, отдававших это фантастическое тело под полную и безраздельную власть.

Он подхватил девушку и буквально взлетел с ней на руках по лестнице - в спальню. Включив мягкую интимную подсветку, он, продолжая удерживать Настю на весу (она доверчиво охватила его шею), одной рукой откинул покрывало и опустил чуть дрожащее тело на шелковые простыни. Потом он торопливо скинул одежду, стараясь не обращать внимания на то, что она стыдливо отводит глаза. И, умеривая, насколько можно, пыл и торопливость, принялся раздевать девчонку, покорно и безвольно поворачивающуюся или приподнимающую попку - когда с нее стаскивали блузку и юбку. Наконец, Настя, закусившая губку и снова покрасневшая, лишилась бюстгальтера и трусиков. И замерла, глядя в сторону и старательно прикрывая ладошками лобок и соски (всю объемную грудь было сложно заслонить тонкими девичьими локтями и ладонями).

Даниил мягко (хотя хотелось уже наброситься и разорвать это распростертое перед ним неимоверно сексуальное тело) отвел ее руки и жадно пробежался глазами по представившемуся ошеломительному зрелищу – обнаженной девчонки, одновременно такой невинной и такой провокационно женственной. Он заставил ее раздвинуть ножки, и она крепко зажмурилась, но не сделала и попытки воспротивиться, покорно позволив мужскому взгляду впиться в завораживающе нежные, очень аккуратные розовые складки под голеньким лобком...

Даниил зарычал и застыл на несколько секунд, борясь с желанием немедленно грубо и жестко пронзить это тело членом, приобретшим стальную твердость. Заминка заставила Настю открыть глаза, которые тут же широко распахнулись, когда она увидела между своих разведенных бедер крупный член, восставший во всей своей мощи.

— Ох! Какой же он огромный!

Это немного охладило мужчину, понявшего, что неопытной девушке может быть некомфортно и больно от всего того, что ему хотелось с ней проделать. Но долго нависать над распростертым желанным телом ему не пришлось – Настя положила пальчики на запястья упертых в постель рук и обозначила движение на себя:

— Иди ко мне... – и отчаянно покраснела.

Даниил больше не рассуждал, мужское тело накрыло Настю, а член ткнулся в нежные, беззащитные перед его мощью, половые губки. К его удивлению и восторгу головка сама нашла дырочку. С ним такого еще не бывало, но новые эмоции захлестнули мозг, и он, умерив пыл, начал вдавливать член в тугую дырочку, отчаянно сопротивляющуюся проникновению, но одновременно покорно растягивающуюся под его напором. Где-то на задворках сознания промелькнуло новые удивление и восторг – девчонка была очень влажная... Но затем член все же скользнул в податливую глубину, и Настя выгнулась на простынях, уперевшись затылком в подушку.

— И толстый!.. – захрипела она и закусила губку.

Даниил замер, давая девчонке немного освоиться со своим членом внутри и ощущая всю узость дырочки, сдавливающей ствол. Затем начал потихоньку двигаться, восторженно наблюдая за Настей, трепещущей под ним. Нет, хотелось рвать это тело, вбивая кол с размаху, с оттягом, хотелось отодрать покорное своей воле тело жестко и грубо, но это тоже было прекрасно – просто видеть, как приоткрылся ротик, обнажая белые ровные зубки, как вздрагивают длинные ресницы, просто слышать глубокие вздохи каждый раз, когда он неспешно двигался в ней.

Впрочем, через какое-то время Настя, начала потихоньку подталкивать его в бедра маленькими розовыми ступнями. Он увеличил темп, порыкивая от ощущений, даримых тесной и узкой дырочкой... Она снова слегка пришпорила его пятками - когда из ее горла стали раздаваться тихие нежные полустоны на выдохе... И уже скоро мужчина, приподнявшись на руках и жадно рассматривающий взлетающие к подбородку груди, резкими ударами засаживал член в предоставленное к его услугам влагалище. Он брал ее так почти так же, как всех этих телок, прыгающих по очереди в его постель. Нет, не так... Таким же был только механический процесс, но получаемое, как физиологическое, так и психологическое наслаждение было на порядок выше – то ли от неразработанности девичьего влагалища, то ли от того, с какой трепетной чувственностью, с какой доверчивой покорностью Настя отдавалась ему на растерзание...

Оргазм был уже совсем рядом, но Даниилу еще хотелось продолжать и продолжать обладание этим великолепным телом. И он вышел и припал к промежности ртом, вмиг истерзав нежные увлаженные складки губами, проник языком в дырочку, с удовольствием вслушиваясь в страстные вздохи вперемешку с тихими возгласами. Затем снова если не дикие, то весьма страстные удары членом – туда, в глубину, до упора.

Несколько раз повторив такой трюк, Даниил мог самодовольно констатировать, что Настя уже сладострастно вскрикивает при особенно резком или глубоком проникновении... или при жестком посасывании половых губок... Вдобавок, она стала, уперевшись маленькими ступнями ему в бедра, двигаться навстречу, предельно самозабвенно раскрываясь перед ним... И у нее получалось делать все в такт, на что не всегда или не сразу сподабливаются самые опытные женщины...

И Даниил вскоре не выдержал. Он зарычал, как дикий зверь, и выбросил горячий поток в услужливо предоставленное для этого влагалище. Нет, каким-то участком мозга он понимал, что этого делать нельзя – вряд ли девчонка предохраняется, но сейчас он был зверем, покрывающим свою самку. Поэтому он, порыкивая и вздрагивая всем телом, наслаждался сокращениями своего члена, сдавленного узким влагалищем, наслаждался толчками спермы, выбрасываемой головкой... А потом тяжело дышащая Настя, тоненько вскрикнула и забилась под ним, выгибаясь на постели и вжимаясь в него грудями так, что он почувствовал кожей твердые бугорки сосков... Девчонка кончала умопомрачительно долго – стоило ей чуть-чуть поумерить сладость своих негромких стонов, как Даниил, довольный словно мартовский кот, покрывший всех кисок дачного поселка, а потом обожравшийся сметаны, слегка напрягал или двигал не потерявший жесткости член, и Настя снова срывалась в штопор, шепча между стонами:

— Что ты делаешь?.. Что ты со мной делаешь?..

Даниил стоял под горячими струями душа, с удовольствием вспоминая все перипетии свой жизни в последние часы – от голых коленок в полумраке салона, до сладких судорог стройного (и грудастого) тела под ним... И опомнился только тогда, когда у него образовалась устойчивая эрекция. Может быть не такая жесткая, как полчаса назад, но вполне уверенная и не собирающаяся опадать.

Он обернул полотенцем бедра и прошел в спальню, раздумывая с серьезным беспокойством и беспричинным (а может и наоборот) самодовольством, как объявить Насте, что для нее еще ничего не кончилось. Девушка лежала по диагонали на животе, целомудренно прикрыв попку краем простыни. Впрочем, нежное девичье тело даже в таком виде было во сто крат сексуальнее самых разнузданных видов остальных женщин вместе взятых. Снова захотелось его терзать, рвать так, чтобы оно могло только молить о пощаде, кончая раз за разом, и член мгновенно приобрел совершенно каменную твердость, словно и не было разрядки 10 минут назад.

Он встал напротив приподнявшейся на локти Насти, при этом его пах за счет высокой кровати оказался почти напротив ее лица, и в мозгу тут же забилось виденье того, как вот эти пухлые, такие нежные, такие мягкие, губки смыкаются на головке. Как мог, он гнал безумно привлекательные картинки, понимая, что не стоит требовать подобного от молоденькой девушки...

— Ой, у тебя что-то полотенце в комок сбилось здесь, - насмешливо улыбнулась девушка... и вдруг засунула руку под полотенце... и охватила пальчиками ствол!

Даниил застонал, почувствовав, как его неимоверно напряженное естество подверглось случайной и мимолетной, но от этого не менее приятной, ласке, а Настя, распахнув глаза, отдернула руку и слегка покраснела. Он ничего не успел сказать, как девушка, покраснев еще отчаянней, пробормотала:

— Я думала у тебя... А у тебя... это... Я... - она вдруг подняла расширившиеся до невозможности глаза, пролепетав: - Я хочу его поцеловать. Можно мне... – в конце нежный голосок упал до трагического, едва слышного шепота.

Даниил подавил рвущийся из груди рык, как и желание немедленно заправить в этот маленький ротик, кажущийся таким желанным из-за своей невинности. Он стянул полотенце, медленно и осторожно, боясь спугнуть удачу, и охрипшим голосом сказал:

— Ты не поверишь, я только что мечтал об этом, не веря, что мечта может осуществиться...

Впрочем, девушка его уже не слушала. Сначала она застыла, как завороженная, когда обнаружила перед носиком восставший, чуть подрагивающий от нетерпения мужской половой орган, а потом нежно и мечтательно провела по стволу губами. Даниил завибрировал от такой, казалось бы, легкой, ласки, а мягкие девичьи губы уже целовали головку, едва уловимо прикасаясь. Это было жутко приятно, хотя, конечно, и хотелось чего-то большего, попросить о чем он боялся, чтобы не спугнуть девушку... А та вдруг, чуть приподнявшись, накрыла головку ртом и с грудным стоном насадилась на ствол колечком губ!

— Ох, какой же он нежный... И в то же время словно из стали... И какой же здоровенный!.. – иногда она освобождала половой орган из плена губ и мечтательно мурлыкала.

И с каждым словом, произнесенным хрустальным девичьим голоском, жесткость эрекции все увеличивалась. Хоть это и казалось невозможным. И пусть головка не проскальзывала в горло, пусть пальцы не участвовали в процессе, а колечко губ было нежным и мягким, но таким возбуждающим и сексуальным ласкам он еще не подвергался ни разу в жизни.

Наконец, он уже не мог сдерживать себя, но успел отринуть мысль забить член в глотку этой нежной, пылкой, чувственной и невинной девчонке. Но есть же еще одна цель, тесная, узкая и влажная! Он, сбросив простынь с округлой попочки, порывисто примостился сверху. Настя охнула, почувствовав, как к половым губкам пристраивается пышущая жаром головка, а потом замотала головой, едва не плача:

— Нет-нет, я не была в душе. Позволь, я быстренько ополоснусь.

— Нет, я не могу терпеть, - рыкнул Даниил и осекся, пытаясь обуздать новое превращение в эгоистичного зверя, думающего только о собственном удовольствии. Наступило некоторое просветление, устыдившее его потому еще, что он кое-что упустил – дырочка Насти была же явно не разработана!

— А тебе не будет больно? – спросил он, страшась ответа и терзаясь вопросом, сможет ли остановиться, если он будет утвердительным.

— Да, все болит... Но я тоже очень хочу тебя, - Настя явно смутилась от своего признания, голос снова сел до громкости едва слышного шепота, но в то же время округлая упругая и бархатистая попка елозила по его животу.

Проклиная себя за эгоизм, но не в силах обуздать собственные желания, Даниил направил член в узкую, но очень скользкую от предыдущей эякуляции, дырочку и надавив бедрами, стал медленно входить.

Настя, пискнув, закаменела, ей явно было больно, и Даниил остановился, с восторгом (и стыдом за собственное удовольствие) ощущая, как узкое влагалище сдавливает член. Да, даже это статичное положение было восхитительней всех ощущений от скачущих верхом, азартно подмахивающих раком, вопящих шлюх, которых немало перебывало в этой постели. И вот эта куколка, не шевелившаяся, напряженная, тихая, разом, в легкую, переплюнула их всех.

Впрочем, через какое-то время Настя слегка, едва уловимо, принялась двигать попкой, да еще, согнув ножки, стала ласкать бедра Даниила маленькими нежными ступнями... Ни одна телка до такого не додумалась, а вот эта невинная девчонка – придумала, желая доставить ему максимальное удовольствие. В порыве чувств он двинул задом... и зажмурился от стыда, когда та болезненно застонала.

— Прости-прости, - прошептал он, покаянно целуя обнаженное плечико.

— Все нормально, - нежный голосок немного дрожал. – Сделай так еще!

— Не могу. Я же вижу, что тебе больно!

— Тогда я сама.

Настя изогнулась под ним, вздергивая попку (Даниил едва среагировал, приподнявшись на руках). Гибкое девичье тело проделало это совершенно непринужденно, стало даже немножко страшно, что выгнутая дугой спина переломится... Впрочем, все эти мысли смыло чувственной волной, когда девчонка принялась сама насаживаться на тведющий кол. Да, следовало остановить это, слыша тихие отрывистые стоны и улавливая иногда болезненную гримаску – сморщенный носик и закушенную губку. Но... Но разве самец может остановить самую желанную на свете самку, когда она самоотверженно доставляет ему самое большое удовольствие во вселенной? И он был вынужден под гнетом своей похоти смириться и с собственным эгоизмом, и с ее самопожертвованием. Лишь иногда он все же прижимал стройное тело к постели, идя на уступку с собственной совестью – давая Насте небольшую передышку. И они целовались в эти краткие мгновения – еще в первый раз она, словно поняв шестым чувством, что от нее требуется, повернула голову и доверчиво подставила полураскрытые губки под немедленно впившийся в них мужской рот.

К облегчению Даниила вскоре болезненные стоны затихли, чтобы через какое-то время возобновиться с отчетливо слышимым в них наслаждением. Сам он пока не рисковал двигаться, предоставив девушке решать, насколько интенсивно, под каким углом и на какую глубину принимать его член. Да, ему все так же хотелось всей массой вжать это стройное женственное тело в постель, трахать его, загоняя член до упора, засаживать резко и часто... Но даже зверь внутри соглашался – и так самочка делает всё как нужно, - зачем ее терроризировать, если она сама предоставляет зашкаливающее наслаждение?

Однако Даниилу хотелось чем-то отплатить Насте за желание услужить ему несмотря ни на что. Да, она уже однозначно получала удовольствие, хотя до первого раза было далеко – ее тело еще было всего лишь предоставлено ему для его похотливого удовольствия. И зверем была поставлена задача довести девчонку до нового оргазма. Куни был отвергнут опять же по эгоистическим причинам – а кто будет обслуживать член, желающий все так же обладать мокрой тесной дырочкой? А поза «69», велика вероятность – уже слишком для юной девушки...

И Даниил, обняв стройное девичье тело, перевернулся вместе с ним на спину. Настя, оказавшаяся спиной на нем, немного напряглась, видимо в небольшой панике – что от нее потребуется теперь? Но потом, поняв, что, собственно говоря, ничего не поменялось, уперлась в постель маленькими ступнями и снова принялась елозить на члене, раз за разом насаживаясь на него, не слишком резко и глубоко, но все чаще... Однако поменялось многое – руки Даниила теперь были свободны, и он с неимоверным наслаждением сжал упругие объемные груди в ладонях. И не смог сдержаться от избытка эмоций – перестарался, опомнившись только тогда, когда нежная бархатистая плоть вспухла между растопыренными пальцами. Впрочем, девчонка ответила только тем, что порывисто застонала и двинула бедрами так, что член вошел в нее до самой матки, восхитительно уперевшись в мягкую упругую преграду. И Даниил принялся тискать и мять податливую плоть, с восторгом ощущая, как все выше и чаще приподнимается попка, чтобы потом опуститься, раз за разом надевая мокрое узкое влагалище на жесткий, словно стальной, стержень... Под ладонями, сжимающими бархатистую плоть, чувствовались твердые бугорки сосков. Конечно, их стоило приласкать, чем и занялись мужские пальцы. Сначала играя и проходясь по бархатистым столбикам лишь подушечками пальцев. Но потом соски были безжалостно сдавлены, истерзаны, вызвав ласкающие слух захлебывающиеся стоны. Однако этого было мало несмотря на то, что девчонка была доведена до той кондиции, когда уже со всего размаху, со всей резкостью и со всей амплитудой насаживалась на член. Одна рука продолжала забавляться с соском, а вторая скользнула по плоскому нежному животу, миновала скачущий голенький лобок и легла между широко раздвинутыми бедрами. Словно змей-искуситель, Даниил не спешил. Сначала легонько приласкал влажные половые губки (Настя уже извивалась, вскрикивая), потом потеребил верхний треугольничек и, наконец, нажал кнопочку клитора, принявшись играть с ним.

Зверь наслаждался своей самкой – его пальцы играли на ее теле, словно на музыкальном инструменте – в зависимости от того, где они находились, из ее горла рвались разные по тональности и громкости стоны, но все более страстные. В ответ он получал уже вполне определяемое, как яростное, насаживание самого сладкого влагалища на свете на свой торчащий член.

А потом...

— Что... – заходясь стонами, воскликнула девчонка, – что... а-а-ах... ты опять... о-у-о-ух... со мной... о-о-о-х... сделал?

Она повернула голову, требовательно раскрыв губки, из которых продолжали вылетать стоны, и, едва Даниил накрыл их ртом, замычала, крупно вздрагивая, но не отпуская мужского языка, который, продолжая сдавленно глухо стонать, страстно сосала, словно маленький член.

Сокращения узкого влагалища, и так плотно охватывающего ствол, вызвали ответную реакцию: мужчина зарычал и, сдавив в железных пальцах груди - так, что казалось – они сейчас лопнут под безжалостным напором, выбросил сперму в тесную горячую глубину. И к собственному умопомрачительному физическому наслаждению добавилось самодовольное удовлетворение – оргазм девчонки от обжигающего удара изнутри продлился и усилился. И она уже, не стесняясь, закричала в голос...

Эпилог

Настя, завернутая в мужской халат, волочившийся по полу, вышла из душа и прислушалась. Даниил явно спал, глубоко и замедленно дыша. Тогда она, прошептав: «Сама не ожидала, что так получится», подхватила рюкзак и вышла из спальни. Кухня отыскалась на первом этаже. Заварив себе чаю и соорудив большой бутерброд (почему-то снова страшно захотелось есть), девушка достала блокнот. На первом листе аккуратным подчерком было выведен заголовок: Самые завидные женихи города (по версии портала «Секреты для невест»). Далее был список из десятка фамилий с именами, отчествами и датами рождения. Первые два пункта были вычеркнуты – напротив первого пометка: «не в разработку – страшненький», напротив второго – «не в разработку – похоже козел» а третьим значилось: «Коржанов Даниил Аркадьевич...». Настя вырвала листок и, порвав его на конфетти, смыла клочки в раковину.

Затем она села за стол, отхватила изрядный кусок от бутерброда и, прихлебывая чай, открыла браузер.

На экране под заголовком «Секреты для невест» высветились те же ФИО с фотографией. Затем шел еще один список, на этот раз электронный и, на ее вкус, несколько хаотичный.

Девушка выборочно пробежала глазами несколько первых пунктов: ...собирает фигурки аниме... не любит пьющих и курящих девушек... любимый ресторан -. .. в субботу после ужина любит медленно проехать по проспекту... вдоль Солнечного парка... ни в коем случае не навязываться... рядовой член благотворительной организации, подбирающей и пристраивающей бездомных животных...

Губы послали воздушный поцелуй экрану и прошептали: «Спасибо, девочки, за сведения», а пальчики затем удалили закладку с сайтом. Затем была удалена картинка, уже ее собственное произведение, с картой города, на которой были прорисованы красные линии, самая жирная из которых пролегала возле зеленого неправильного четырехугольника с надписью: «Солнечный парк». Настя покачала головой, вспомнив количество километров, накрученное педалями...

И только после этого Настя открыла мессенджер с несколькими циферками в красном кружке. Почти все сообщения были от матери и гласили примерно одно и то же: «Никаких ночевок у подруг, возвращайся домой». На лице появилась шкодливая улыбка, и тонкие пальчики напечатали одно слово: «Поздно».

Отложив смартфон, она вздохнула и полезла за учебниками – домашнего задания никто не отменял, а выполнять их завтра-послезавтра не входило в ее планы...

Через полчаса (ей, как круглой отличнице, уроки давались очень легко) она встала из-за стола и, аккуратно уложив учебники в рюкзак, через пару минут забиралась под одеяло рядом с Даниилом. Тот засопел во сне и попытался сбросить ее ногу, очутившуюся на животе. Она мягко отстранила мужскую руку и, забравшись подмышку, проворковала:

— Не ерепенься... И не переживай – я буду хорошей женой – доброй, верной, заботливой, покладистой. – Немного подумав, она добавила: - И очень-очень безотказной...