Этюд

Олег Петрович Сумароков, один из значимых и значительных граждан города Северный Донец, проснулся в плохом настроении. Не выспался (и не высыпался уже несколько ночей подряд до этого) , ноющая боль в боку (печень?) , прямо скажем неважные дела в семейном предприятии Сумароковых, грозившие немалыми убытками почтенному семейству.

Просунув ноги в стоптанные тапки, Олег Петрович прошёл в столовую. Там как раз молоденькая горничная подавала завтрак его супруге Елене Васильевне. Горничная немного отвлеклась, приветствуя вошедшего хозяина, и опровикинула вазочку с вареньем на скатерть. Жена позвонила в колокольчик, и через минуту на пороге выросла суровая домоправительница Сумароковых Ирина.

"Выдрать" , бросила Елена Васильевна, и Ирина повела побелевшую от страха девушку пороть.

Позавтракав, Олег Петрович сел в персональный автомобиль, и поехал в офис. В приемной его привычно встречали Ольга Михайловна, степенная сорокапятилетняя дама, исполнявшая обязанности начальника канцелярии, и молоденькая секретарша Ирочка.

Олег Петрович молча прошёл в кабинет, не ответив на приветствие подчинённых, и через минуту на столе Ольги Михайловны раздался резкий звонок. Она спокойно и неторопливо взяла папку с документами на подпись, и другу с поступившей корреспонденцией, положила их на поднос, на котором уже стоял хрустальный стакан янтарного чая в бронзовом подстаканнике и на фарфоровом блюдце лежали три печенья "Юбилейное" , которые хозяин любил есть, слегка размачивая в горячем чае, взяла поднос и прошла в кабинет.

Пройти сквозь двойную дверь казалось непростой задачей, но Ольга Михайловна справилась с ней с присущей ей грацией. Поставив поднос на массивный стол, покрытый зелёным сукном, она подала папку с документами.

Олег Петрович принялся нетерпеливо просматривать поступившую и ожидавшую его распоряжений пачку документов. Некоторые он подписывал, другие откладывал. Вдруг раздалось недовольное ворчание, и Ольга Михайловна встревоженно подалась вперёд. "А где виза Талицкой на платёжной ведомости? Вы что мне принесли!" спросил Олег Петрович раздражённо, глядя на Ольгу Михайловну. Она на секунду смутилась, потом взяла злополучный документ, и произнесла извиняющимся тоном: "Простите, Олег Петрович, не досмотрела. Отнесу сейчас Елизавете Петровне, попрошу проверить!" Но начальник уже не обращал на неё никакого внимания, погружённый в отчёт об оценке здания, которое

предприятие намеревалось продать.

Ольга Михайловна собрала подписанные документы в папку, и направилась к выходу. Уже в дверях, она услышала за спиной: "Пойдите к Смирновой, пусть она Вас выпорет! Скажите двадцать четыре тростью по голой заднице!" Обернувшись, она вежливо произнесла: "Конечно, Олег Петрович. Я зайду к Ирине Михайловне прямо сейчас." И направилась в службу кадров.

Сытно пообедав, Олег Петрович вспомнил о ещё одном важном деле - классная руководительница дочери вызвала родителей в школу, а у жены, конечно, нашлось более важное дело, и ехать пришлось ему. Двадцать лет супружеской жизни приучили его к тому, что спорить с женой значило лишь сокращать своё долголетие. Ему-то через пятнадцать минут надоест, а жене нет. И, вздохнув (куда приятнее после обеда было бы соснуть на диване в комнате отдыха) , Олег Петрович направился к выходу. Проходя через приёмную, он не заметил ни припуших глаз Ольги Михайловны, ни того, с какой осторожностью она опустилась на подложенную на кресло подушечку после того, как встала при появлении шефа. Его занимали более важные дела - дочь Людмила росла совершенно неуправляемой девицей, и что делать с ней дальше, супруги Сумароковы не знали. Не то, чтобы будущее дочери так сильно волновало Олега Петровича - но постоянные попрёки жены его отцовской несостоятельностью волновали.

Приехав в школу, Олег Петрович прошёл в кабинет классной руководительницы Людмилы. Екатерина Викторовна, строгая дама в безукоризненно накрахмаленной блузке и в очках в роговой оправе, ядовито улыбнулась ему: "Что же Вы так редко заходите, Олег Петрович? Совсем нас забыли!" Считавший себя человеком не робкого десятка, Олег Петрович смутился и не нашёлся, что ответить.

Разговор об учёбе дочери быстро перешёл на её воспитание. "Пороть её надо, драть! Вон кобылу какую вырастили, а распустили - мочи нет! Не будете пороть - не будет толку из Людмилы" , с каким-то сладострастием выговаривала Екатерина Викторовна, хищно глядя на совсем потерявшегося Сумарокова. "Да жена ж её порет, порет, а толку всё нет!" виновато лепетал он. "А Вы на жену-то не валите, берите дело в свои руки! У Людмилы такая задница, что ей Ваша жена - что слону дробина. Ей мужская рука нужна!" , произнесла Екатерина Викторовна с таким напором, что Сумаровок поёжился. "Выпорю, Екатерина Викторовна, непременно выпорю паршивку!" , пообещал Сумароков, и был, наконец, выпущен на свободу.