Era meus novi 013

Спаслось мне плохо - снились жаркие, удушающие объятия Смирновой, глупо скалящиеся мне прямо в лицо и бормочущей всякие гадости. Конечно, это далеко не кошмар - Анька даже симпатичная - но выспаться это мне помешало.

Впрочем, поутру я быстро поняла, в чем причина такой беспокойной ночи - грудь за несколько часов сна буквально «вымахала» со второго до четвёртого размера! Лёжа на спине и едва открыв глаза, я сразу же заметила свои белоснежные упругие холмы, округлыми полукружьями выглядывавшие из под краешка одеяла. Немного расходясь в стороны под собственным, теперь уже ощутимым весом, мои груди больше не были невзрачной выпуклостью и отныне словно жили собственной жизнью, томно вздрагивая от любого движения или резкого вдоха.

Я в лёгкой, радостной панике села прямо, откинув с себя одеяло. Сиськи колыхнулись, замерев, а я принялась ощупывать бедра.

— Фу-ух! - вырывается невольный вздох облегчения через пару мгновений - снизу я все ещё оставалась прежней.

Легко соскочив с постели и вновь ощутив, как парочка моих потяжелевших «девочек» колыхнулась, я принялась неторопливо одеваться.

. . .

Только сейчас, когда грудь подросла и пару сантиметров пола под ногами пропали из виду, я подумала: «А не покажется ли это окружающим странным?»

Впрочем, хотя изменения довольно стремительны, но женщины вообще довольно быстро набирают вес. Поэтому мне скорей позавидуют, чем начнут в чем-то подозревать. Вряд ли стоит по этому поводу волноваться.

«Даже Шелест не свяжет мои «новые» сиськи и изменившееся поведение подчиненных», - вспомнила я Потапенко, и тут же нахмурилась.

Да уж... И без Трансформации есть проблемы, о которых стоит подумать.

. . .

Резко возросший за ночь размер «уместить» оказалось просто некуда - старые бюстгальтеры мамы были уже мне малы, а о сестре, с её «едва-едва» вторым размером, и говорить не стоило.

Пришлось обойтись в этот раз без белья, надев сразу блузку. И лишь мимолётного взгляда в зеркало хватило, чтобы понять, что эту проблему следует решить как можно скорее. Мои крупные соски и тёмные ареолы были отлично видны даже под одеждой, а тяжелые, упругие груди тряслись и дрожали от каждого движения, елозя сосочками по грубой ткани блузки и обворожительно колыхаясь под одеждой. Со стороны - зрелище просто шикарное, но для меня это довольно неловко и банально некомфортно.

Жуя бутерброды, заботливо «нарубленные» сестрой, и запивая их кофе с молоком, я решила, что со смены в кафе отпрошусь пораньше и обязательно куплю себе подходящий бюстгальтер. Но мысль о том, что Трансформация моего тела только началась, быстро поубавила решимости идти за покупкой.

Маша изменений во мне не заметила или просто внимания не обратила, уткнувшись носом в свой телефон...

. . .

Ещё во время завтрака я отослала ментальный приказ Репликантам, так на всякий случай, запретив четверке «насильников» встречать меня у ворот школы. Прошлый раз, очевидно, был случайностью, но Шелесту хватило и её, чтобы начать смутно сомневаться. Поэтому не буду рисковать.

. . .

К моему удивлению Юля пришла сегодня в школу. С темными, от недосыпания, кругами под глазами, она сидела молчаливая и мрачная, не поднимая на меня даже единого взгляда. На переменах, беззвучно, как тень, покидала класс и так же незаметно возвращалась обратно. Одноклассники, знавшие о нашей дружбе, подобное поведение, конечно же, заметили, но что происходит – не понимали. Юля молчала, а я на все расспросы легкомысленно отшучивалась, чувствуя, как у «Женьки» сердце кровью обливается, при виде подруги.

Но «Марика» была непреклонна...

Впрочем, ближе к концу занятий я поняла, что злюсь непонятно на кого, да ещё вдобавок к тому же испуганна - Юлька за мной следила! Сонар, позволявший «видеть» на триста шестьдесят градусов вокруг, подсказал, что пока я смотрю в другую сторону, Осипова тайком за мной наблюдает.

«Да вы, блядь, издеваетесь?!» - вспыхивает паническая злоба. – «И эта недотепа меня тоже раскусила?..»

Я ещё могу понять Шелеста, прирождённого лидера, которому подобная подозрительность хотя бы банально приносит удовольствие, позволяя ощутить крохи таинственного. Но неужели мною было допущено столько ошибок, что даже не слишком смышленая девушка поймала меня с поличным?

Впрочем, как часто бывало, волнение моё продлилось недолго, быстро сменившись сосредоточенным и раздражающим спокойствием. Оказалось, что удобные в одном, мои «эмоциональные качели» крайне несподручны в другом: от просто неприятного, и не к месту бурлящего, как при месячных, настроения, до совсем уж опасных логических дыр в рассуждениях. Я с нетерпением ждала, когда же эти всплески, наконец, успокоятся, замерев на одной точке. Пускай хоть «расчётливая стерва» или «фригидная ледышка» - мне всё равно, лишь бы стабильность была.

Так, невольно слушая мерный "речитатив" преподавателя, ко мне пришло понимание, что ситуация с Юлей не так уж критична, какой кажется. Хотя тот же Шелест мне явно не верит, но при помощи Репликантов я могу за ним следить, опережая на шаг. Так что уж тогда говорить об Осиповой, которую Тихоня знала, как себя?

«Она уж точно мне не соперник», - мысленно киваю сама себе.

Тем более, что я могу в любой момент убить и Потапенко, и Осипову, банально устранив угрозу. Однако, метод этот хотя и действенный, но слишком уж прямолинейный и радикальный. Мне, как будущей владычице этого мира, начинать воздвигать свою тайную империю - для чего Эрамеус и предназначен - убивая всех неугодных, должно быть, как минимум, стыдно.

Конечно же, мне нет дела до того, станет ли, например, Шелест безвольным «скотом» или любящим свою «мать» Репликантом - оба эти варианта вполне равнозначны для меня. Но было бы куда лучше увидеть его в рядах «отпрысков» и не растрачивать попусту такой ценный ресурс.

А Юлю и вовсе было бы неплохо простить и не заражать максимально долго, удерживая подле себя. Она бы стала своеобразным индикатором того, хорошо ли я прячу свои секреты. Если удастся обмануть лучшую подругу, то остальной мир я обману наверняка...

. . .

— Жень, можно с тобой поговорить? - слышится робкий голос у меня за спиной.

Я же чувствую, как начинают дрожать губы, дрожать от обиды!

«Да как она смеет разговаривать со мной?!» - бешено колотится сердце. – «Предала меня, бросила... Я посчитала её соперником, в конце то концов! А она всего лишь...»

Мы с Юлей остались наедине в опустевшем классе. Занятия уже закончились, но я немного замешкалась, собирая учебники, и Осипова, копившая храбрость весь день, наконец-то решилась меня окликнуть.

— Чего тебе? - хмуро и не приветливо бросают через плечо, чувствуя, как замерло сердце.

Все же, «Тихоня» во мне по-прежнему дорожит Юлей. На глаза сами собой наворачиваются слёзы, а в душе возникает тягостное чувство, сплетенное из горькой обиды и искренней радости.

— Я... я хотела... - едва слышно мямлит девушка, не смея стать у меня перед лицом.

— Если сказать нечего, то мне нужно идти... - хмыкнув, вскидываю на плечо сумку, но горячая ладонь тотчас ловит меня за пальцы.

— Н-нет! Постой!.. - восклицает дрожащий голос. - Мне очень... очень...

Внезапно Юля срывается на плач, бросаясь вперёд и прижимаясь лицом к моему плечу.

— Прости меня, Женечка!.. Прости дуру подлую!.. - шмыгая носом и утопая в слезах, воет девушка. - Я не хотела!.. Я так испугалась!..

— Отпусти!.. - умерив силы, дергаю рукой в попытке вырваться, но тонкие пальцы подруги хотя и дрожать, но держат крепко.

— Умоляю, Женька, прости!.. - на одной ноте просто скулит Юля. - Я знаю, что поступила мерзко, но я больше никогда!..

— Мерзко?! - в сердце вспыхивает гадючья злоба, а я чувствую, как «качели» вновь бьют по мозгам.

Обернувшись к подруге, несильно толкаю её пальцами в грудь, легко отбрасывая девушку от себя, но ни она, ни я не обращаем на это внимания.

— Ты хоть представляешь, сука, что они меня делать заставили?! – мысли просто вскипают, обнажая доселе неиспытанный мной темперамент Тихони.

Частица меня отрешенно ужасается, осознавая, сколько же всего противоречивого понамешанно в этой неприметной девчонке, которой я стала! Например, гнев Тихони, он и мой гнев тоже, но к своему удивлению я отчётливо понимала, что «Женька» ярится не из-за того, что ей насовали полный рот «писюнов», а из-за проступка подруги...

— Женечка, пожалуйста-а-а... - зареванное лицо девушки напротив искривилось горестной миной. - Я понимаю, что я подлая дрянь, но умоляю не прогоняй меня!.. Я же тогда одна...

— А вот я без тебя вполне проживу... - ворчу я в ответ предательски дрогнувшим голосом.

— Женька-а-а... Я что угодно, только скажи-и-и... - тянет девушка ко мне руки.

— Да? Что угодно?! - похоже я на миг потеряла контроль, и взгляд вышел просто убийственный.

Юля невольно отшатнулась в испуге.

— Тогда... тогда раздевайся, дрянь!.. Ощути хотя бы немного того, что чувствовала я...

— З-здесь? - её плач на миг замирает. - Но ведь кто-то может войти...

Отмахнувшись рукой от протянутых ладоней, восклицаю в сердцах:

— Ну, конечно же, ты не можешь! Только языком болтать и способна!.. - чувствую, что не на шутку завожусь. - А вот мне совсем не сложно... Ты меня в шлюху превратила, дрянь!..

Искренние, нисколько не притворные эмоции захлёстывают через край, угрожающе близко толкая меня к истерике.

Что со мной происходит!?

— Не говори так, Женечка-а-а!.. - снова начинает рыдать Юля, шмыгая носом. - Ты же прежняя-а-а... Такая же, как и...

— Прежняя? – перебив, злобно, ухмыляюсь сквозь слёзы. - А прежняя Тихоня так бы сделала в классе?

Неожиданно даже для себя самой хватают за нижний край блузки, и резким движением вздергиваю её почти к самой шее, выпуская на волю свои трепещущие груди. Дернув всем телом, заставляют их глубоко колыхнуться.

— Твоя «Женечка» так бы сделала? А хочешь по коридору так пройду?! – горечь обиды перехватывает дыхание. – Я... я такая теперь из-за тебя!..

Юля ошарашено смотрит на то, как я торопливо привожу одежду в порядок, отвернувшись и утирая кулаком слёзы.

— Но... но я же не хотела... - пальцы девушки мелко дрожат. – Я же не думала...

— Убирайся! - теперь уже и я плачу в голос, нисколько не стесняясь своих эмоций. – Уйди уже, наконец!..

«Качели» накренились к «Женьке» глубже обычного, поэтому сейчас мне очень больно и грустно. И жить едва ли охота. Не важно, что я с удовольствием вновь обслужила бы ту «четверку» - сейчас хотелось выть и рыдать от обиды.

— Я... Я сделаю, как скажешь... - раздаётся сдавленный шепот и тихий шорох одежды.

Обернувшись, я вижу, как трясущимися руками Юля расстёгивает пуговицы, вздрагивая от собственных движений. Её щёки просто пунцовые от стыда, а из глаз ручьём катят слёзы, но перепуганного взгляда девушка с меня не сводит.

Обнажив плечи и сбросив с них бретельки бюстгальтера, девушка едва оголяет крохотную грудь. А затем, приподняв подол юбки, демонстрирует трусики.

— В-вот... Я сделала... Как ты приказала... - её губы дрожат, а голос едва не рыдает. – Умоляю, Женечка, прости меня...

Последние слова я больше угадываю, чем слышу – настолько они тихи. Но вместо умиротворения горечь накатывает с ещё большей силой при виде этого недостриптиза.

«Ей настолько на меня наплевать? Жаль даже капельки своей гордости потерять ради подруги?» - отвращение к этой предательнице передо мной, охватило сознание целиком.

Похоже, мой взгляд вновь был излишне красноречив - Юля отводит глаза, едва слышно роняя:

— П-прости...

— Да пошла ты!.. – истерично взвизгнув, срываюсь на бег и стремительно выскакиваю из класса, оставив бывшую подругу в одиночестве.

. . .

Ревела я всю дорогу, пока добиралась в кафе на работу. Прикрываясь платочком, чтоб уж совсем не веселить окружающих, плакала от обиды на Юлю, на Эрамеус, на Алого Мага. На весь белый свет. И ждала, когда же уже, наконец «качели» качнутся в обратную сторону и меня вновь окутает ледяное спокойствие. Но эмоции были так сильны, что я не успокоилась даже тогда, когда вошла в раздевалку для персонала в кафе и принялась стаскивать с себя одежду, облачаясь в униформу горничной.

Хозяйка сразу же заметила неладное, что немудрено, слыша, как я реву взахлёб, и через пару минут едва ли не все свободные девчата меня утешали, не особенно понимая, что с Тихоней случилось. Участливо гладили по голове, приговаривали добрые слова, обнимали за плечи...

В общем, наплакалась я всласть, придя в себя только минут через двадцать. Видя, что со мной, наконец-то, всё более-менее хорошо, девчата разошлись по рабочим местам, а Маргарита Васильевна, уперев толстые руки в не мене толстые бока, поинтересовалась, почему это её лучшая работница до сих пор стоит посреди раздевалки, вывалив сиськи наружу?

— П-простите. У меня лифчик порвался... - покраснев от стыда, свешиваю голову, едва не упираясь носом себе же между грудей.

— Ох, ты, горе моё луковое, - качает головой Хозяйка. – Он один у тебя, что ли был?

— Угу...

— Ну... Ничего не поделаешь – работай так... Эй, да куда рванула, дурёха! – ловит меня за руку Маргарита. – Блузку-то застегни!.. Что с тобой, Женя? Совсем ты сегодня рассеянная...

— П-простите... - снова мямлю, чувствуя, что едва не прокололась на ровном месте.

— Ладно, беги работать, - добродушно кивает женщина, показывая, что вопрос исчерпан. – Только выменем свом перед клиентами не тряси...

— Угу...

Накинув передник и подхватив блокнот для заказов, я слышу, как Маргарита бормочет вполголоса:

— И когда только отрастить успела?..

«Удар» эмоций был настолько силен, что совсем выбил меня из колеи. Этим вечером я, конечно же, ни в какой магазин белья не по

пала, позабыв обо всём на свете. И, наверное, впервые работала не за страх, а за совесть, разве что членом, как хвостиком, не виляла от усердия.

А о том, что можно было дать команду Репликантам – среди них было трое парней - «случайно» посетить наше кафе и «случайно» кончить мне в рот в уборной кафетерия, я подумала лишь тогда, когда улеглась в постель в своей квартире...

. . .

Пару дней прошло в тишине и спокойствии. «Пасти» меня не тревожили, впрочем, как и Шелест с Юлей. Выдалась небольшая передышка, заполненная праздностью безделья. Приближались выходные.

Заработать очков Рацио не получилось. Да и на «охоту» я не ходила, не решаясь сделать этот первый шаг, а работала в кафе, копя деньги. Появилась одна мысль, поэтому требовалась некоторая сумма денег, чтобы частично обновить мой гардероб. Не то, чтобы мне особенно нужны были какие-то новые вещи из одежды, но я хотела купить себе что-либо совсем уж пошлое и вызывающее.

Пока ещё на дворе аномально тёплый, практически жаркий, сентябрь, я могла бы заняться проституцией. Стало очевидно, что работа в кафе неплоха, если я хочу «заражать», но поднимать уровень Рацио есть лишь две возможности: купить табун жеребцов или отсасывать по ночам у неверных мужей. А так, как денег на лошадей у меня не было, то выбирать не приходилось. Для того и нужны были шмотки, чтобы преподать себя в выгодном свете – в школьном пиджаке и юбке ниже колена заниматься подобным ремеслом будет накладно. Может и на школьниц охотники нашлись бы, но я раньше никогда не занималась этим профессионально – наверняка какие-то секреты в подобном деле были. Развратный внешний вид – как минимум...

. . .

— Тихоня, у меня к тебе есть разговор. Найдётся пару минут? - безапелляционно заявляет хмурый юноша, подошедший к группе девчат, что меня окружили.

Пятничные занятия тянулись до ужаса медленно, поэтому большая перемена была просто благословлением небес для учащихся. Личное время, которое никто не смел отнимать. И тут такое!

Разговоры мгновенно оборвались, но по лицам девушек было заметно, как они раздражены - какой-то неотесанный мужлан посмел их перебивать, вклиниваясь в невероятно важную беседу!

У меня уже давно сложилось странное впечатление, что Инна Николаевна своей восхитительный внешностью и лесбийскими шалостями нарочно или случайно выбивает из девичьих голов прописную истину: «богоподобная» женщина нужна «мерзкому» мужчине не меньше, чем мужчина нужен женщине. Все понемногу шло к тому, что утрировано пренебрежительное и презрительное отношение к мужскому полу стало заметно даже среди преподавательниц и младшеклассниц, вовсе не понимающих, что они делают и говорят! Исподволь, незаметно пробивались первые ростки какого-то совсем уж оголтелого, махрового «феминизма». Я, в «прошлой жизни» бывшая футанари, видела это отчётливо...

Впрочем, на этот раз девушки дисциплинированно молчали, какими бы «королевами» они себе не представлялись. Заговорившим со мной был один из подчиненных Шелеста. Не из «четверки» приближенных, но так же личность известная. Такого лучше не злить.

— Да, конечно же. До звонка ещё минут пятнадцать, поэтому я свободна, - согласно киваю в ответ на слова парня.

— Жень, учительницу позвать?.. – робко спрашивает одна из девушек.

— Зачем? – с улыбкой пожимаю плечами. – Мы же просто поговорить...

Моё решение не изменилось бы в любом случае - по блеску в глазах парня, едва скрытому напускной хмуростью, я без труда поняла, что за "разговор" мне предстоит.

Задумка начала действовать и слухи обо мне пошли по школе...

. . .

Поглощено 3 мл спермы.

+45 очков опыта.

+ 0, 6 пункта Рацио.

Минет оказался каким-то невразумительным. Не успела я даже разогреться, как следует и ощутить собственную влагу в промежности, хлюпая губами и, то и дело, поправляя падающий на глаза локон, как всё кончилось - в горло брызнуло несколько горячих капель, а над головой раздалось довольное ворчание.

Вот же, скорострел попался...

Спрятав «хозяйство» и торопливо застегнув молнию на брюках, парень бросил на землю рядом со мной пару смятых купюр и, не говоря ни слова, ушёл, завернув за угол уже памятного топливного склада.

Деньги я, конечно же, забрала. Если к сплетням прибавятся слухи, что я не «выбираю», а просто продаюсь за плату, то желающих ополоснуть член у меня во рту значительно прибавится.

Возвращаясь к школе, я едва не споткнулась от неожиданности - из окна третьего этажа за мной вальяжно наблюдал Шелест! Чем я занималась, он не видел, но наверняка понял. Словно невзначай, машу ему ладонью и повинуясь правилам собственной игры, парень делает ответный жест.

«Я все сделала верно», - успокаиваю себя. – «Недавний «любовник» сам ко мне пришел, и я даже его не заразила - он останется таким, как и прежде. Шелесту не за что будет зацепиться»...

. . .

О том, что в предположения вновь закрались просчёты стало ясно к концу учебного дня - Шелест оказался более не терпеливым, чем можно было ожидать, и сделал первый шаг.

Лишь по случайности, то очень вовремя, то совершенно не к месту со мной происходившей, я заметила, как школьный «барон» не спеша идёт по школьному коридору рядом со Смирновой! В мозгу тотчас блеснуло вспышкой отчётливое понимание того, что они говорят обо мне - иных причин находится рядом у этой парочки попросту не было.

«Поделом тебе, сука тупая», - кто-то злой и ехидный проворчал в голове моим голосом. – «Отсасывай дальше у всех подряд, только не удивляйся, что тебе однажды прострелят голову, но только уже не струёй спермы...»

Ни Аня, ни Саша по отдельности большой угрозы не представляли, но великому «стратегу» в моём лице даже в голову не пришло, что объединённые усилия мозгов Шелеста и связей Смирновой могут принести уже весьма серьёзные неприятности!

Отправить за ними Репликанта из «четверки»? Но Шелест этим людям теперь не доверяет и такое их поведение лишь усилит подозрительность лидера школьных хулиганов.

Самой проследить? Вообще без вариантов - как только меня заметят, даже на миг, то Потапенко совсем перестанет сомневаться и попытается любыми способами подставить меня под удар.

Остается только преследовать их, затем неприметно убить, а после - затаиться на пару месяцев...

Уверено шагнув из класса, в дверях натыкаюсь на Юлю, что с диким топотом влетает в аудиторию, отталкиваясь меня обратно внутрь. Захлопнув за собой дверь, и полубезумным взглядом окинув пустующие ученические места, девушка одними губами шепчет:

— Женечка, умоляю - выслушай...

И принимается торопливо расстегивать блузку! Проходит каких-то тридцать секунд, а передо мной, похотливо расщеперившись на стуле, развалилась лучшая подруга Юля, полуобнажённая и сгорающая от стыда.

— Вот, я такая, как ты!.. - пылающие от смущения щеки и дрожащий голос едва ли подходят похотливому взгляду. - Если хочешь - унизь меня, только послушай... П-пожалуйста...

— Ч-чего тебе? Говори быстрей!.. - этот внезапный напор оказался для меня весьма неожиданным, и стремление поскорее её прогнать слегка угасло.

К тому же обе мои цели уходят и мне некогда разбираться в причинах такого поведения Осиповой. Следует просто поскорей выслушать девушку и покончить с этим.

— Шелест и Аня - они что-то хотят с тобой сделать!.. Я подслушала, как...

— Я уже знаю, - перебиваю отмахиваясь. - Если на этом все, то проваливай...

Проходят томительно долгие две секунды, и девушка внезапно срывается с места, бухаясь коленками в пол и обвивая руками меня за талию!

— Женечка, милая, умоляю, прости меня!.. - конвульсивные, истеричные рыдания вибрацией отдаются у меня в животе. - Я же сделала, как ты сказала!..

— Да, сделала, - согласно киваю, и в тот же миг бью «запрещённым приемом». – Сделала, когда прибежала предавать других?

— Нет, все не так!.. - вскинув взгляд, наполненный ужасом, Юля снизу вверх смотрит мне в глаза. - Я ведь ради тебя!..

Просто так, без применения силы, мне из её объятий не выпутаться, а каждая напрасная секунда промедления увеличивает расстояние между мной и парочкой заговорщиков. Следует поспешить и расставить все точки над "i" в вопросе о нашей былой дружбе.

Глубоко вздохнув в попытке присмирить «качели», пошедшие в сторону «Женьки», произношу как можно более спокойным тоном:

— Назови хотя бы одну причину, почему я должна простить тебя?

Заплаканные глаза поднимают на меня свой взгляд и я слышу дрожащий шёпот в ответ:

— Я ведь... Я люблю тебя, Женечка...

. . .

Как бы я не заставляла себя ненавидеть Юлю, но сердце Тихони дрогнуло от подобных неожиданных и искренних слов. Женька так давно их ждала, так надеялась, желая услышать, что «розовое» признание в любви из уст девушки, кажется совсем уж не существенной мелочью.

«В меня влюбились?!» - грохочет в мозгу одинокая мысль. – «Но как же? Ведь раньше никогда!..»

— Э-это правда? - мой голос дрожит, а размышления о «заговорщиках» тонут в сумбуре чувств.

— Да... - не отрывая лица от моего живота, бормочет Юля. - Я... всегда тебя ненавидела... Дружила с тобой и ненавидела... И предала намеренно... Не понимала, что делаю...

С замершим сердцем я молча слушала эту исповедь, поймав себя на том, что невольно глажу девушку по голове. А она, в одном этом рваном предложении наговорив достаточно для окончательного разрыва отношений, уже не скрываясь, изливала душу.

— Я верила, я думала, что ненавижу!.. А это оказалась банальная ревность... Я ненавидела и ревновала только за то, что ты мне никогда не достанешься!..

Смирнова и Шелест уже далеко и теперь мне их не догнать, поэтому я больше не порываюсь сбежать, вместо этого обдумывая услышанное. «Тихоня» во мне озадачена и сбита с толку, а что касается "Марики", всегда открытой для любви в любых ее проявлениях, так она просто в восторге.

— Но... Но у тебя же есть парень...

— Его я тоже очень люблю... Однажды мы с ним поженимся, - слышу приглушенное бормотание уже переставшей рыдать девушки. - Было бы просто чудесно, если бы мы жили семьёй, втроём... Рожали бы ему детей, ублажали бы по ночам, любили друг друга...

Не зная плакать мне или смеяться, я удивлённо хлопала ресницами. Оказалось в этом милом, заплаканном «омуте», не сводящем с меня прекрасных голубых глаз, водятся те ещё черенята! Эта латентная извращенка, прижимающаяся лицом мне едва не к промежности, «махнула» рукой и решила совсем не таиться, вывалив на Тихоню все свои мысли и желания, нырнув с головой в тот самый омут.

Эмоции понемногу сбавляли свой чувственный натиск, позволяя мне осознать, что лучшего момента привязать к себе эту девушку уже просто не представится. К тому же, она сейчас так искренна и уязвима – топтать её чувства хочется всё меньше и меньше.

Плавно опустившись рядом с ней на колени, взяв за плечи, заглядываю девушке в глаза.

— Дай мне время подумать...

И, коснувшись губами её нежных губ, дарю ей легкий, как дыхание ветра, сестринский поцелуй. Но в то же мгновение тонкие руки обвивают меня за шею, а в рот напористо проникает язык Юльки, смешивая наши сладкие жидкости. Она совсем потеряла голову и уже ничего не стесняется!

Но эта малышка выбрала слишком крупную добычу: из нас двоих, хищник здесь – я. Моя решимость колеблется лишь только мгновение, а в следующий миг Тихоня властно нависает над выгнувшейся от истомы девушкой, грубо запрокинув ей голову и погружая свой язычок в глубь жаркого, податливого рта подружки...

Мы провели в объятиях друг друга минут пять, бездумно отдаваясь ласкам. То, что я не таясь «сосусь» с обнаженной одноклассницей посреди аудитории, совсем вылетело из головы, разбитое на сотни осколков восхитительным вкусом на моих губах.

Вот была бы потеха, если бы нас застала Инна Николаевна. Интересно, как бы она поступила?..

. . .

Наконец отстранившись и слегка отдышавшись, мы в четыре руки быстро приводим гардероб Юли в порядок.

— Он... он у тебя такой большой... - внезапно бормочет подруга ни с того ни с сего, вынуждая меня едва не поперхнуться от неожиданности.

«Я так увлеклась, что не заметила, как обнажила член?!» - проскальзывают вспышка паники, но я тотчас успокаиваюсь, понимая, о чем разговор.

И с хитрой улыбкой, зажмурив один глаз, показываю Юле свой язык, без труда коснувшись его кончиком собственного подбородка.

— Ух ты!.. - округлив глаза и всплеснув руками, искренне таращится на меня девушка. – Длиннющий!..

Впрочем, знать то, что мой язык на самом деле вдвое длиннее, подруге совершенно не обязательно.

. . .

У двери аудитории меж моих пальцев на правой руке ложатся тонкие пальчики Юли.

— Т-то, что сейчас произошло... Это... Это значит, что твой ответ «да»? - не смело спрашивает девушка.

«Вот же глупышка» - усмехаюсь в мыслях. – «А на что это может быть ещё похоже?»

Добродушно вздохнув, отвечаю взаимностью, обвивая пальцами её ладонь.

— Да, милая, я тоже тебя люблю...

Но мне даже не позволили договорить - Юлька навалилась на моё плечо с радостным писком, плотно обхватывая руку и прижимая к своей почти плоской груди.

— Эй, не висни! - в притвором гневе ругаю подругу. - Хотя бы в школе... А то «Музычка» заметит - не отделаемся от неё...

Понятливо хихикнув, Юлька от цепляется от меня. Класс мы покидаем порознь.

. . .

Пока Юля щебетала в приподнято-радостных чувствах во время нашего пути к кафе, я подумала, что это внезапное признание пришлось очень к месту.

Во-первых, мне очень приятно: и «Марике», и «Тихоне».

А во-вторых, кроме злобы Ани и смутных подозрений Шелеста, у них нет ничего конкретного, и моя поспешность в решении их устранить, могла выйти мне боком.

Что ж, пускай удар они и не нанесли, но на шаг опередили. Значит сегодня вечером, после работы, я сделаю свой ход.