Доморощенный шпион

Антон не понимал отношение людей к вещам. Они выкидывали чуть устаревшие и покупали новые. Парень давно уяснил, что внешне красивая вещь, внутри может оказаться полным дерьмом. А баснословно дорогие гаджеты можно соорудить самому из разнообразных запчастей. Насмотревшись шпионских фильмов, он полез в интернет в поисках этих самых шпионских штучек. Их стоимость неприятно удивила его.

Их дом стоял на окраине улицы, сразу около пустыря. За пустырём — свалка или, как её называли жители, помойка. На свалку часто приходила машина и вываливала кучу неисправных планшетов. Набрав их полный рюкзак, Антон занялся оборудованием шпионской сети в своей квартире. Его комната была в центре. Справа — сестры, слева — родителей. Просверлив массу дыр, когда никого дома не было, начинающий разведчик понавтыкал глазки и микрофоны от веб-камер планшетов. Его комната всегда была похожа на разведцентр, показываемый в фильмах. Посредине окна был прикручен неисправный телевизор, каналы он не показывал, зато был прекрасным монитором для компьютера. Его размер по диагонали составлял около двух метров. Остальное пространство окна было залеплено мониторами без корпусов, но они все исправно показывали. Парень не любил яркий солнечный свет. Поэтому окно было заделано.

Для чего он это делал? Он был уверен, что люди снаружи совсем не такие, как изнутри. И ему хотелось это доказать в первую очередь самому себе. К тому же Антон был болен какой-то неизвестной болезнью. Он не знал какой. Родители тщательно скрывали это от сына. Но в армию его не взяли. Ему даже не пришлось идти в военкомат. Естественно, он не работал. А жил на свою пенсию по инвалидности. Пенсию он не видел в глаза, но изредка мама давала ему деньги на карманные расходы. Впрочем, Антона ничего не интересовало кроме своего внутреннего Мира, в котором он существовал.

Однако возраст давал себе знать. Женщин парень чурался, но его мужское начало требовало своё и интересовалось, как это происходит между мужчиной и женщиной. Только не на экране, а в жизни, на самом деле. Он не верил всему тому, чем его пичкали с экранов. Но самыми близкими женщинами в жизни были его мама и сестра. Поэтому он установил в их комнатах шпионское оборудование и часами наблюдал за родителями и сестрой. Родители почему-то не занимались сексом. Прошло уже почти четыре дня с того момента, как он наблюдал за ними. Наконец, наступила суббота. Папа сказал маме:

— Ну что, солнышко, сегодня мы, наконец, сделаем это?

— Да, милый, сделаем, — ответила мама.

Она быстро разделась, натянув ночную сорочку и юркнула под одеяло. Папа тоже разделся до трусов, погасил свет и залез под одеяло к жене. Конечно, полная темнота не наблюдалась. Антон позаботился об инфракрасных светодиодах, однако зрелище в зеленовато-красных тонах не впечатлило парня. Совсем иное он видел в порнороликах, массой выкладываемых в сеть. Одеяло, скрывающее мужчину и женщину подвигалось какое-то время, и после завершения они разлеглись по своим местам и дружно засопели и захрапели...

За сестрой наблюдать было вообще неинтересно, если не считать моментов, когда она переодевалась, приходя из института, или собираясь спать. Спала она не голой, как показывали в некоторых фильмах, а взяв пример с мамы, в длинной ночнушке. Но Антон не разочаровывался. Он был уверен, что всё это показушность. Он прекрасно разбирался в людях, как думал сам, и они совсем не такие, как на поверхности. Внутри их бушует пламя разврата и похоти. Вскоре он убедился в этом, а точнее в своей правоте.

***

Мама работала педагогом неизвестной Антону специальности, но у неё была масса свободного времени. Она занималась со своими ученицами и учениками на дому. В тот день к ней должна была прийти ученица, как выяснил Антон из маминого разговора по телефону. Он каким-то шестым чувством осознавал, что увидит незабываемое зрелище и, сварив литр кофе и вскрыв несколько упаковок с чипсами, приготовился к интересному просмотру.

Ученицей оказалась миловидная девушка, примерно его возраста. Она вошла вслед за мамой в комнату и уселась лицом к шпионскому устройству. Мама сидела напротив Кати, так она её называла.

— Надеюсь, сегодня ты всё выучила? — строгим голосом спросила учительница.

— Нет, — потупив прекрасные глазки ответила нерадивая ученица, — простите меня Тамара Васильевна, я обещаю...

Что она там собиралась обещать мы никогда не узнаем, потому что Тамара Васильевна, ни с того ни с сего звонко ударила девушку ладонью по щеке. Это не вписывалось ни в какие рамки, поведения мамы Антона. В их семье не было принято использовать телесные наказания. Наблюдатель, не ожидавший такого увидеть, умудрился пролить кофе на колени и рассыпать упаковку чипсов, при виде такого неадекватного поведения своей матери.

— Тебя нужно наказать! — строго выговаривала учительница, — непременно и прямо сейчас, надеюсь ты не забыла?

— Нет не забыла Тамара Васильевна, — испугано ответила девушка и быстро расстегнув сумочку достала оттуда...

Антон тем временем быстро допил кофе, отряхнул брюки от чипсов и, расстегнув их, извлёк свой член, который налился кровью и стоял затвердевшей пикой.

Катя достала из своей сумочки широкий ошейник, похожий на собачий, откинула волосы и застегнула его на своей шее.

— Госпожа Тамара, я готова понести любое наказание от вас, — сказала она и сложила свои руки на коленях, как примерная рабыня.

Ошейник, как догадался Антон, был символом подчинения. Стоило девушке одеть его, как учительница превращалась в госпожу, а ученица в рабыню. Рука парня самопроизвольно двигалась по члену, он наслаждался увиденным и ожидал скорейшего продолжения спектакля.

Госпожа Тамара приказала своей рабыньке раздеться и встать на колени перед ней. Затем она отстегнула юбку и отбросила её в сторону. Под юбкой не было больше ничего. Сын впервые в жизни наблюдал упругие белоснежные ягодицы своей матери. Его это сильно возбуждало. И хотя на душе скребли кошки, парень запихал мораль куда подальше, он мечтал, чтобы женщина повернулась, а он увидел её груди, которые мог наблюдать более двадцати лет назад, когда сосал из них молоко и то место, из которого появился на свет. Как бы несуразно это не выглядело, но именно то, что Антон пока ещё не видел всей картины, возбуждало его во много раз сильнее, и он дрочил, дрочил не переставая на голую жопу своей матери. Ему очень захотелось оказаться на месте девушки и уткнув своё лицо в то самое место, которое в его мечтах представлялось совершенством и с помощью языка и губ сделать то что собиралась делать сейчас Катя.

— Приступай! — грубо приказала госпожа.

— К чему? — как бы не поняла девушка.

— Ах ты мерзавка! — взбесилась домина, хочешь получить плетей? Что ж я выполню твоё невысказанное желание.

Мать Антона круто повернулась и исчезла из обзора. Она быстрыми шагами прошла к платяному шкафу.

— Чёрт, чёрт! — ругался наблюдатель. Он убрал руку от члена, — в следующий рас поставлю везде камеры и на противоположной стене обязательно. И надо протянуть провода в туалет и ванную. Он живо представил, как мама или сестра сидят на унитазе и мочатся. Видение этого сильно возбуждало неокрепший разум девственника. Но особенно ему хотелось посмотреть, как это делает его мама. Ещё ему хотелось видеть, как она намыливает груди и, наверное, мастурбирует с помощью душа. Такое он видел неоднократно в порнороликах.

С припущенными штанами парень быстро поднял пакет с пола, собрал рассыпанные чипсы и выкинул их в урну.

Он принялся с ожесточением хрустеть картофельным продуктом, продолжая наблюдение. Рабыня Катя по-прежнему стояла на коленях, вперив глаза в пол. Антону показалось, что она улыбается. Точнее, пытается спрятать улыбку.

— Ах ты, блядёшка! — возмутился он, — так ты хочешь этого? Это всё игра. Причём, наверное, вы с мамой неоднократно в неё играли!

Госпожа появилась в ракурсе камеры. Антон едва успел поймать пакет с кормом, который снова чуть не выпал из его рук. В чём она была одета?!

— Боже мой! — застонал сын, — и это моя мама?

Его член вновь воспрянул ввысь и стал необыкновенно твёрдым. Онанист отставил пакет в сторону и принялся мастурбировать с удвоенной энергией. Его мать была одета в высоченные блестящие чёрные сапоги-ботфорты. Выше их шли чулки в крупную сетку. Ещё выше одежды не наблюдалось. Красивая мамина пизда имела аккуратно подстриженные кучерявые волосики, сквозь которые проглядывались половые губы. Высокая крупная грудь зрелой женщины с огромными коричневыми сосками была полуприкрыта топиком из блестящего чёрного материала. Голову госпожи наполовину скрывало подобие маски с прорезями для глаз и ушами, как у женщины-кошки. В руке она держала хлыст, которым тут же приложилась к крупу сидевшей на коленях нижней.

— Ещё не вспомнила, сучка? — поинтересовалась она.

— Простите, госпожа Тамара, я не могу вспомнить, — пытаясь отползти в сторону, призналась Катя.

Теперь они стояли боком. Будто им захотелось, чтобы наблюдателю всё было видно.

Ударив ещё несколько раз хлыстом начавшие покрываться красными полосами ягодицам рабыни, Тамара Васильевна грубо приказала:

— Пизду целуй, тварь! Доставь мамочке удовольствие. Покажи, как ты любишь свою мамочку. Постарайся, сучка. Может, мамочка и отблагодарит тебя.

«Почему она называет себя мамочкой по отношению к ученице? — не понимал парень, — ведь это я её сын... «. Но дрочить не перестал. Ему нравилось глядеть, как Катя, стоявшая на коленях, обняла обеими руками жопу госпожи и стала покрывать поцелуями её пизду, страстно и громко чмокая при этом. Катя делала это так, будто целуется с мужчиной. Она чуть приоткрывала рот и вжималась им в половые губы госпожи, втягивая в себя порозовевшую и раскрывшуюся плоть, покрывая поцелуями всю поверхность влагалища по кругу.

— Молодец! Хорошо целуешь, — похвалила домина нижнюю и, хлестанув ту пару раз по попе для острастки, приказала лизать, — хорошо отлижешь, может, я тебя и прощу, и не буду ебать, — сказала она.

«Она же женщина, — не понял сын, — как же она собирается её ебать? Страпоном что ли? Или позовёт кого».

Катя рассказы эротические, тем временем, высунув язык на непомерную длину, с огромным удовольствием лизала пизду у госпожи. рассказы эротические Делала она это не просто, а двигая своей головой, в то время, как язык почти не шевелился. «Словно кошка молоко лакает, — подумал Антон, продолжая мастурбировать и представляя себя на месте Кати». Он даже высунул свой язык и повторил движения головой, как это делала соска. Антон закрыл глаза и представил себя на месте Кати. Двигая головой в пространстве с высунутым языком он в упоении лизал пизду своей мамы. Точнее, воображение было настолько сильным, что парень начал кончать, забрызгивая своей спермой штаны, пол и всё, что оказывалось по близости.

Антон был очень чистоплотным и его первым порывом было бежать в ванну. Но он боялся упустить самое интересное. Катя уже не двигала головой, она работала губами и языком посасывая не маленький клитор женщины, иногда как бы потрахивая языком вагину госпожи. Правую руку девушка опустила себе в промежность и ублажала себя. Из её горла извергались стоны. Чего не скажешь о госпоже. Маме, вероятно, это наскучило. Она с силой оттолкнула рабыню от себя, да так, что та повалилась на пол.

— Ты сегодня плохо сосёшь, — несильно пнув рабыню под зад, зло сказала Тамара Васильевна, — придётся всё-таки тебя выебать в задницу. Прими позу, — указывая на стол, приказала она.

— Может, не надо, Госпожа Тамара? — чуть не плача попросила нижняя.

— Надо, Катя, надо! — словами из старинного фильма сказала Госпожа и вновь скрылась из вида.

Катя встала с колен, скинула с себя остатки одежды, немного прибрала на столе и улеглась на него грудью, сильно приподняв и выпятив свою жопу. Причём, на сей раз она была повёрнута вполоборота своим задом к камере. Антон залюбовался пиздой девицы. Она, в отличие от материнской, была полностью лишена волос и поблёскивала от скопившегося там сока, который совсем недавно вытекал оттуда тоненькой струйкой. Сейчас рабыня не была так возбуждена. Скорее всего, она боялась того, что должно было произойти. Лицо было плохо видно. И хотя оно было повёрнуто в сторону Антона, ракурс был неудачным. Однако парень всё же предположил по её позе, что она, скорее, боится, нежели хочет того, что произойдёт.

Вошла мама в неизменной одежде женщины-кошки. Правда, было одно отличие. Её промежность с курчавыми светло-рыжими волосами скрывал немаленький искусственный член, удерживаемый на двух тесёмках. Антон взглянул на свой и печаль опустилась на его бедную голову. Он доподлинно знал из фильмов, книг и порнороликов, что женщины не любят небольшие члены. Это является основной причиной их измен любящим супругам.

— Ну и пусть! — зло сказал юноша, — я буду брать то, что мне полагается силой или шантажом.

Проговорив это, он нажал кнопку «запись» на видеоплейере. Почему он не сделал этого раньше, парень не знал.

Мама подошла почти вплотную к рабыне и, покачивая страпоном, хищно улыбнувшись, произнесла:

— Катя, сегодня не выучила урок и будет наказана. Рабыня-Катя хочет, чтобы госпожа наказала её?

— Да, госпожа, Тамара, — испугано пробормотала рабыня, — только не в попу. Ну, пожалуйста, пожалуйста, только не в попу. Это больно, — чуть не плача упрашивала учительницу ученица.

— Нет, Катюша! — зло сказала домина, — ты будешь наказана так, как я хочу!

Мама Антона поставила поднос с разнообразными предметами, вероятно, для экзекуции, на спину рабыни. Отчего та невольно вздрогнула. Поднос был металлическим и холодным. Затем пару раз хлестанула плетью по белым ягодицам наказуемой. Сделала она это с силой. Да так, что рабыня взвизгнула и заплакала.

«Не похоже на игру, — подумал Антон, может, это всё взаправду? Но в чём она провинилась? Не выучила урок? И за это такое наказание?». Это не возбуждало парня. Он даже пожалел несчастную девушку... И как оказалось, напрасно.

Тамара Васильевна взяла с подноса сигареты, достала одну и прикурив от зажигалки, сделала затяжку и выпустила сильную струю дыма в лицо Кати. Та сморщилась, но ничего не сказала.

— Так мама курит? — удивлённо пробормотал Антон, — вот бы никогда не подумал. Неужели она будет её пытать, прижигая сигаретой? Я этого не допущу. Всему есть границы!

Парень уже был готов оставить свой пост и ворваться в комнату родителей, но дальнейшее помешало ему это сделать.

Мама затянувшись несколько раз затушила сигарету в пепельнице стоявшей на подносе. Затем она взяла баночку с каким-то снадобьем, похожим на прозрачный крем, погрузила туда несколько пальцев и хорошенько смазала кремом страпон.

— Раздвинь булочки, мерзавка. Сейчас мамочка будет ебать Катю в жопу, — приказала она нижней.

— Пожалуйста не надо, Тамара Васильевна, — просила Катя.

— Как ты меня назвала?! — сильно разгневалась госпожа, я тебя накажу, чтобы помнила!

Она схватила плётку со стола и стала наносить ей удары по попе девушки.

— Госпожа Тамара, госпожа Тамара! — причитала та вскрикивая от боли.

— Так-то лучше, — прекратив экзекуцию, — сказала госпожа Тамара, — а теперь раздвинь булочки...

Сломленная рабыня быстро исполнила приказ. Она ухватилась обеими руками за свои булочки и раздвинула их. Теперь Антону открылся прекрасный вид на обе дырки Кати. Он не совсем разбирался в том, как должна выглядеть девственная звёздочка в попе, но уверенность в том, что делали они это не впервой опустилась на него. Дырка была уже достаточно разработана и уже подрагивала в предвкушении предстоящего. Домина осторожно подвела указательный палец к ней и попыталась ввести его туда. Вероятна, рабыня сжала анус в испуге, и у госпожи ничего не получалось.

— Расслабь попку, Катя, — ласково сказала мама Антона, — расслабь, сучка, говорю, — разозлилась госпожа.

Катя сильно вздохнула и расслабилась. Палец госпожи тут же проник туда до конца. Она им подвигала взад-вперёд и вытащив, вставила сразу два. Вскоре уже три пальца двигались в попе наказуемой. Катя томно вздыхала и даже начала двигаться навстречу им.

— Вот сучка, вот тварь, — возмущённо выговаривал Антон, не глядя ухватив жменю чипсов и запихивая их в рот с остервенением жевал их, — ей это нравится, а ещё выёбывалась!

Парень был зол на себя, что пожалел девушку. Но вскоре его мнение если не поменялось, то стало более мягким. Госпожа закончила игру с пальцами и подставила головку страпона к анусу рабыни. Та вздрогнула и задышала ещё чаще и глубже.

Госпожа медленно проникала искусственным членом в чрево нижней. Нижней было больно. Она стонала и ойкала. Кривя лицо от боли.

Но госпожа была непреклонна, ухватив за уши несчастную, она осторожно насаживала ту на страпон, приговаривая при этом:

— Расслабься, шлюшка и тужься, тужься! Почти наполовину вошёл.

Шлюшка расслабилась и тужилась, тужилась. Да так, что её лицо раскраснелось. Вероятно, домине это порядком надоело. Она ухватив девушку за бёдра просто натянула ту на искусственный член. При этом на её лице отразилось неподдельное удовольствие. Катя от страшной боли выгнулась назад приподнявшись над столом. Тамара Васильевна тут же ухватила груди девушки руками и стала их сильно мять и щипать. Притянув рабыню к себе, она укусила её в плечо. Укус был достаточно болезненным. Антон потом разглядел след от маминых зубов. Но она сделала это, вероятно, чтобы притупить одну боль другой, догадался парень. Член парня вновь затвердел от вида такой реальной порнографии. Он чуть не кричал:

— Я знал, знал, что моя мама не такая! Она не скромная учительница, а злобная фурия, которая сексуально издевается над своими ученицами. Его рука сама по себе залезла в штаны и извлекла вновь затвердевший хуй наружу. Парень с новым воодушевлением начал дрочить. Он даже привстал со своего места и вперив взгляд в экран с остервенением двигал рукой по стволу.

Обе женщины стояли не двигаясь. Домина нежно поигрывала с сосками рабыни и покусывала несильно спину и шею Кати. Катя стояла неподвижно, вероятно привыкая к инородному телу стремительно ворвавшемуся в её прямую кишку. Боль отпускала её, и девушка стала осторожно отодвигать свою жопу освобождаясь от искусственного предмета. Когда член показался почти наполовину, насильница резко задвинула его обратно. Катя вновь попыталась снизаться с силиконового хуя. Но не тут-то было. Тамара опять вогнала его по самые искусственные яйца. После третьей неудачной попытки госпожа надавила на спину нижней, заставив ту опереться локтями о стол, и стала её остервенело ебать, удерживая за уши. Она делала это очень быстро, казалось, что вскоре пойдёт дым. Антон непроизвольно двигал рукой по своему хую с такой же скоростью, но ему явно не хватало силёнок выдерживать подобный темп. Катя дёргалась в руках госпожи, как тряпичная кукла. Её лицо ничего не выражало — ни боли, ни участия. Но вскоре это прошло, она стала покусывать нижнюю губу и высовывать язычок, облизывая верхнюю. Её стало забирать. Госпожа догадалась об этом и поумерила свой пыл. Она стала приговаривать при этом:

— Нравится, тварь? Тащишься, блядь! Хочешь меня, шлюха? Ещё, да? Ещё? Глубже и сильнее? Что молчишь?

— Да, да, госпожа Тамара! Ещё! Ещё, сильнее! Накажите свою сучку. Глубже, резче. Я провинилась. Я такая тварь. Я блядь, меня надо хорошенько выебать в жопу, чтобы знала и помнила. Да, да, Ах! — выкрикивала Катя, двигаясь навстречу страпону своей белоснежной жопой.

Тела женщин лоснились от пота. Наблюдатель тоже вспотел. Он никак не мог кончить. Вновь закрыв глаза, он представил себя на месте матери, а на месте Кати свою маму. Будто бы он ебёт её в жопу. Видение тут же возымело своё действие. Ноги парня подкосились, он повалился в кресло и стал заливать своей спермой всё вокруг. Несколько капель попали на экран телевизора и клавиатуру. Но он этого не видел. Он громко стонал не открывая глаз. Ему пришлось их открыть потому что в наушниках раздались вопли оргазмирующих женщин. Младшая изогнувшись назад и закатив глаза просто вопила от наслаждения. Старшая пыталась заткнуть ей рот, но безуспешно. Волна оргазма тоже захлестнула её. Они едва стояли на ногах. Госпожа ещё подвигалась какое-то время и вытащила страпон из попы ученицы. Развернув её к себе лицом, она надавила той на плечи, заставила встать рабыню на колени и приказала облизать член. Кате, по всему было видно, не очень-то этого хотелось, но она молча выполнила приказ. Затем Тамара Васильевна отстегнула ремешки и извлекла другую часть страпона из своей пизды. Другая часть была короче, но толще и покрыта пупырышками. Она была обильно смочена соками женщины. Эту часть рабыня облизала и обсосала с видимым удовольствием.

Расцеловавшись, женщины прошли в ванную. Там камер не было, к великому сожалению доморощенного шпиона. Но он пообещал самому себе вскоре исправить это упущение. Быстро прибрав в комнате, Антон стал ожидать дальнейших событий. Женщины вернулись и переоделись. Мама в домашний халат, а Катя в свою одежду. Назначив новую встречу они вновь расцеловались, как закадычные подруги, и пошли прощаться в коридор. Антон тем временем скинул несколько видеороликов на флешку. И дождавшись, когда мама вернулась к себе, пошёл к ней в комнату. До папиного прихода было ещё масса времени часа три или больше...

Часть — 2

Антон вышел из комнаты с твёрдым намерением... Внезапно он выпал из пространства. Так бывало раньше. Точнее, давно не было. Происходило это, если он сильно понервничал. Вернувшись в реальность, парень долго не мог понять, где он и кто он. Прошло всего десять минут. На сей раз он просто простоял возле дверей своей комнаты. Собравшись с мыслями, парень вспомнил, что хотел идти в комнату к матери, но едва углядел на штанах белёсые пятна, как ему стало нехорошо. Забежав в свою комнату, Антон ухватил чистую одежду, мыло, шампунь и прочие принадлежности для умывания, пошёл в ванную, не забыв закрыть дверь своей комнаты на два оборота. Возле дверей ванной ему пришлось включить надпись, что он надолго её занял.

После умывания и переодевания, он не забыл переложить флешку в чистые шорты. Всю грязную одежду Антон забросил в стиралку, зная наперед, что через несколько дней она появится возле его комнаты на табуретке, постиранная и поглаженная. На экране телевизора была видна соблазнительная женщина, лежавшая на диване и читающая книгу. Мама приподняла одну ногу, опираясь ею о поверхность дивана, другая покоилась на прикроватном пушистом коврике. Её короткий халатик сполз с колен, и был виден краешек светлых трусиков, от вида которых наблюдатель вновь возбудился. Первым порывом у него было снова идти к маме, но так не было принято в их семье. Прежде следовало позвонить по телефону с просьбой. И хотя тот, кому предназначался звонок, проживал не на соседней улице, а в соседней комнате, никто не смел нарушать устоявшийся порядок.

Тамара Васильевна на экране, не глядя, протянула руку к телефону, взглянула на дисплей и нажала «соединить».

— Алло, сынок. Что случилось?

Сынок быстро сдёрнул наушники, отключил их и ответил в трубку:

— Случилось... Мне нужна твоя помощь, мама. Можно я к тебе приду?

— Хорошо. Приходи...

Антон выключил шпионское оборудование и пошёл к ней, не забыв закрыть дверь в свою комнату на два оборота. Флешка лежала в кармане шорт. Парню казалось, что она разогрелась и жжёт ему ногу. Мама сидела на диване, запахнув халат. Книги не наблюдалось. Сев рядом с ней Антон высказал, что его давно мучило.

— Мама, я хочу женщину. Я — девственник. Мне это обязательно надо. Это разрушает мой мозг. Я начинаю нервничать и снова выпадаю из пространства и времени. Это случилось сегодня после того, как я занимался онанизмом и пошёл в ванную помыться.

— А ты принимаешь лекарства, которые тебе прописал врач? — не обращая внимания на откровения парня, поинтересовалась Тамара Васильевна.

— Конечно, принимаю, после обеда и на ночь, — соврал Антон.

Он не принимал их уже больше недели. Ему надоело ощущать себя сонной мухой без мыслей и желаний. Чтобы выгнать из себя остатки препаратов он пил много кофе и мастурбировал.

На лице женщины мимолётно отразилось недоверие, но она взяла себя в руки и спросила, чем она сможет ему помочь.

— Купи мне проститутку, — выпалил Антон, — хочу попробовать ЭТО с ней во всяких положениях.

— Нет, сынок, категорически нет! — нахмурилась мама. — Только не это.

Рядом с ней сидел здоровенный детина выше неё, но для Тамары он по-прежнему был маленьким мальчиком. Она поняла, что занимаясь своими маленькими шалостями, опять упустила момент. Это вновь повторилось. Что-то надо делать. «Сейчас он попросит куклу», — мысленно проговорила она.

— Тогда, тогда, — наморщив лоб, придумал взрослый сынок, — купи мне секс куклу. Пусть у неё будет нежная кожа, мягкая и тёплая вагина, небольшой запас слов и чтобы она была внешне неотличима от женщины.

— Знаешь, сколько стоит такая кукла? — спросила мама.

— Нет, — покачал головой сын.

— Как автомобиль...

— И даже на день рождения не подаришь? — попросил Антон.

— Где мне взять столько денег? Господи, даже не знаю чем тебе помочь...

— Тогда подрочи мне, — сказал Антон и покраснел от своего нахальства.

Он подумал, что если мама ударила ученицу, то и ему может достаться. Он не думал, что больше и сильнее женщины. Ведь это была его мама. Он бы никогда не посмел её ударить или оказать сопротивление. Антон ожидал, что его сейчас хорошенько отругают, но вышло совсем не так.

— Хорошо, — сказала Тамара, — я сделаю это. Но только один раз и ты никому, никогда не расскажешь об этом... Поклянись!

— Клянусь! — поклялся Антон.

Его член рвался наружу, чуть не прорывая материю трусов и шортов. Он уже представлял, как мамина ласковая рука достаёт его и...

Всё так и произошло. Она расстегнула шорты, извлекла член на свободу и, ласково обняв его ладошкой, стала водить по стволу вверх-вниз. Антон чуть приподнялся и спустил одежду до колен. Теперь женщина имела полный доступ к его органу.

— Ого-го! — сказала мама.

— Что ого-го? — не понял сын. — Он же у меня маленький?..

— Мааааленький? — глаза Тамары округлились, — это у твоего папы маленький, — внезапно сказала она то, что обычно ни одна мать не скажет своему сыну.

Но ситуация была как раз весьма необычной. Мать обхватила немаленький член сына обеими руками и водила ими по стволу, иногда вместе, реже — навстречу. Антон чувствовал себя на седьмом небе. Дыхание женщины участилось. У парня тоже. Она знала, что за этим последует. «Это вновь повторилось, — с тревогой думала она, — что ему захочется на этот раз? Главное — подсыпать ему лекарство, когда он захочет попить, а он вскоре захочет. Так уже было. В прошлый раз это продолжалось целых полчаса, а в позапрошлый, кажется, ещё больше», — вспоминала Тамара.

Антон вспомнил... Как ему хотелось потрогать груди женщины! «Наверное, они такие мягкие и вместе с тем, упругие и тёплые, — думал он, — а может, прохладные. А соски?». Ему очень захотелось ощутить в своей руке то, что он никогда не трогал, не гладил. Ему захотелось сжать грудь женщины своей рукой и потеребить сосок, покрутить его пальцами. Наверное, некоторые мысли были материальны. Они независимо от желания хозяина приводили его тело в движение.

Рука парня самопроизвольно потянулась к тому месту халата, где была грудь его матери. Он не ведал, что творит. Впрочем, это было уже не так важно. Ведь она и так дрочила его член. Было очень приятно. Ощущения от движения рук женщины волнами проникали в его мозг. Он чувствовал удовольствие, которое вскоре превратится в фейерверк чувств. Но ему не хватало ощущений. Пуговицы, скрывающее то сокровенное, что женщины прячут от нескромных взглядов мужчин и показывают им только в минуты, когда всё дозволено, были расстегнуты. Рука Антона прикоснулась к груди матери. Он уже ничего не соображал. Никакие мысли не бомбардировали его мозг, что это не правильно и так не должно быть, таких отношений между родными людьми.

Его мозг наслаждался прикосновениями Кожа на груди была мягкая, гладкая и тёплая. Мама не носила лифчика дома. «Вот бы было здорово, если бы и трусиков на ней не оказалось», — подумал сын. Но он точно знал, что это не так. Теперь обе его руки гладили, мяли и ласково пощипывали грудь матери. Он поиграл с её огромными сосками, которые тут же отзываясь на ласку, затвердели и увеличились, точнее, стали упругими. Кажется, она была совсем не против того, что происходило и чуть улыбалась уголками губ. «Наверное, ей это тоже приятно и нравится? — подумал Антон, и взяв в ладони обе груди, поиграл ими, как бы взвешивая и покачивая».

Мама улыбнулась немного сильнее и облизала верхнюю губу. Она не смотрела в глаза сына, но знала, чего он хочет, и это уже не остановить. Тамара опустила руку к его мошонке и стала мять и перекатывать его яйца. Ей хотелось, чтобы он побыстрее кончил, тогда её план удастся. Руки сына расстегнули оставшиеся пуговицы на халате и осторожно поглаживали её животик. Ещё немного. Совсем чуть-чуть и они опустятся в самый низ. Залезут под ткань трусиков и начнут поглаживать её половые губы. А шаловливые пальцы сына будут проникать в её щёлочку. Так уже было, всё повторяется. Слава Богу он не помнил. Пусть это будет для него в первый раз. «В который уже первый раз? — подумала Тамара Васильевна, в двадцатый, в двадцать пятый?». Она уже давно потеряла счёт. Женщина знала главное. Что для парня это в первый. А раз в первый, значит он вскоре устанет от сильного напряжения, захочет пить, она подсыплет ему снотворное. Он уснёт и вновь всё забудет.

Однако в этот раз было совсем по-иному. Сын, внезапно прижал её руку своей и остановил движение по своему члену.

— Мама, позволь мне поцеловать у тебя ТАМ, — сказал он и показал взглядом на треугольник чуть намокших трусиков.

Конечно, женщина была не совсем безучастна ко всему происходящему. И хотя мужчина, которому она пыталась устроить разрядку руками, был её сын, однако она тоже чувствовала томление у себя ТАМ внизу.

— Тебе, правда, этого очень хочется, — взглянула она в глаза своего сына, — или просто интересно?

— Правда, очень хочется, — ответил Антон, — очень-очень. Позволь мне это сделать.

Затем, не дожидаясь разрешения, он опустился на колени перед матерью и осторожно раздвинув её ноги, припал губами к тому месту.

— Ну, хорошо, — запоздало разрешила ему Тамара, — если тебе этого хочется... Мне, наверное, тоже будет приятно, — внезапно сказала она.

«Боже! Какая я дура, — подумала мать, — что я говорю?! Я должна это делать, будто нахожусь под давлением обстоятельств, а не так. Но ведь правда хочется... «. Она приподнялась с дивана позволяя своему любовнику снять то последнее, что отдаляло её от того, чем это может закончится. Антон тут же стянул с неё трусики, положил её обе ноги к себе на плечи и припал губами к тому, о чём мечтал, мастурбируя в своей комнате перед экраном телевизора.

Парень вспомнил, как это происходило у мамы с Катей. Мама приказала своей рабыне, чтобы та поцеловала у неё пизду. И рабыня с видимым удовольствием делала это, упиваясь своей уничижительностью. С Антоном было всё не так. Он не чувствовал себя рабом и, тем более, не видел в этом унижения. Скорее, наоборот, он чувствовал себя хозяином положения. Ведь это не мама приказала ему целовать у себя пизду. А он попросил её. И оказавшись в безвыходном положении, она не посмела ему отказать. Значит, это она была рабыней его желаний. А он её господином. Антону хотелось довести свою маму до оргазма. Он забыл о себе, о своих чувствах. И в упоении целовал у мамы между ног. Её кучерявые волосики ласково щекотали его губы и щёки.

Но мама помнила. Она опустила одну ногу и стала поигрывать с его членом, пока сын познавал основы куннилингуса. Конечно, он видел, как это делала Катя, и многое запомнил. Однако одно дело видеть, а совсем другое — делать это самому. Впрочем, это было не главное. Главное, что ему это нравилось. Нравилось, он был уверен, и маме. Она томно вздыхала и постанывала, когда Антон с чувством вылизывал её киску и ласково посасывал клитор. Она просто выпадала из реальности, так определил Антон её действия. Мама переставала ласкать ногой его член. Потом возвратившись в реальность продолжала вновь. При этом ласково поглаживая шевелюру любовника, как бы извиняясь: «Прости, что отключилась, но ты так сладко лижешь, что я выпала из этой реальности от наслаждения», — так думал Антон, с удовольствием доставляя наслаждение своей женщине и наслаждаясь сам.

До этого он почему-то думал, что у женщин там солоновато. Впрочем, у него не было такой обширной практики, чтобы утверждать обратное. Однако пизда его мамы была сладкой. Ну, уж точно не солёной и не горькой. В этом он был уверен. А сок, который он пил, был если не совсем сладким, но какого-то неземного вкуса. Этот вкус был новый, неизведанный, никогда не пробованный им ранее. Вкус был возбуждающим. Он кружил голову парня. Его член подрагивал, готовый разрядиться залпом спермы. К тому же женщина помогала своей ножкой. Сама она уже была на грани. «Сейчас!», сказала она себе, а вслух:

— Антон, закрой глаза. Представь, что ты лижешь у меня пизду. Закрой сейчас же и представь... — приказала она, не заботясь о выражениях. Она знала, что только так он сможет кончить.

Антон закрыл глаза и представил. О представил то, что происходило с ним на самом деле и оргазм захлестнул его. Парень просто не мог совладать со своим телом и повалился подле ног своей матери, дёргаясь, словно от конвульсий, оргазмируя и разбрызгивая свою сперму на прикроватный коврик. Тамара Васильевна тоже получила очень яркий и насыщенный оргазм. Она едва сдерживалась, чтобы не заорать от переполнявших её чувств. Женщина тоже повалилась в изнеможении на диван. Её первой мыслью было, когда же он попросит пить. В холодильнике стоял пакет с соком с растворенным в нём снотворным ещё с прошлого раза. «Он не мог испортиться, — думала она, — там столько всяких консервантов и добавок».

— Мамочка, — слабым голосом попросил Антон, — сделай мне, пожалуйста, кофе так пить хочется.

— Сейчас, сейчас, Антон, — мама быстро накинула халат, подбежала к маленькому холодильнику, с напитками, который был обязательным атрибутом в каждой комнате, достала ТОТ сок и налив в стакан, подала его сыну, — попей пока сок, а я пойду на кухню поставлю кофе.

Когда она вернулась, Антон лежал на полу пуская пузыри. Возле него валялся пустой стакан.

— Ну, слава, Богу, — сказала Тамара, — проспится и ничего не будет помнить. А через пару недель или месяц всё повторится вновь...

Женщина просунула руки под мышки парня и потащила его в свою комнату. В кармане, кроме ключа, у Антона обнаружилась какая-то флешка. Но мама Антона не была любопытна к тому, чем занимается её сын. Положив её обратно, она затащила его в свою комнату и аккуратно уложив на пол, ушла к себе.

***

Антон проснулся глубокой ночью. Ему снился однообразный сон. Точнее, много вариантов одного и того же события. События, которое произошло днём с ним и с его мамой в её комнате. Во сне они не сильно отличались. Иногда он врывался к ней обозлённый, что она не хочет купить ему проститутку или эксклюзивную куклу Нэнси, которую он видел в интернете. Кукла, конечно, не стоила, как автомобиль, но цена $ 10 000 была баснословно дорогой и, вероятно, за столько можно было купить подержанный. Он в двадцать какой-то раз требовал: «Тогда подрочи мне!», и мать находясь под давлением сына, дрочила ему, взяв с него клятву о неразглашении. Сны немного различались. В некоторых он не врывался к ней, а звонил, как это было вчера. Но ни в одном из снов он не просил мать о том чтобы отлизать у неё пизду. Потому что впервые это увидел на своём экране. Это было новое, неизведанное им чувство. Раньше он о таком и не подозревал.

«Это не простой сон, — догадался парень, — это всё так и было. Я вспомнил все реальности, которые забыл. Останутся ли они в моём мозгу или я всё забуду? Но флешка на ней всё записано всё то, что происходило вчера у мамы с Катей. Вот я дурак, — огорчился он, — не надо было выключать шпионское оборудование. Тогда бы я всё увидел, как это происходило со мной со стороны. Кроме того, это приято просматривать». Стоило только ему представить, как бы он это просматривал, как его рука невольно полезла в трусы. Там оказалось мокро. «Это отвратительно», — вслух сказал очень чистоплотный парень.

Он соскочил с пола, включил свет, вставил флешку в компьютер, подключил микрофон и стал говорить. Он надеялся если вновь забудет всё, что происходило, то запись поможет ему вспомнить или расскажет о событиях, которые он не помнил. Ему было очень неуютно от того, что он грязный, но диктуя части истории своей жизни переселил себя и рассказывал свой сон, пытаясь не упустить ни малейшей подробности. Особенно он старался рассказать с наибольшей достоверностью о том, что произошло вчера. Ничего не приукрашивая и не привирая. Описывая свои чувства, какие он испытывал при этом. Он говорил почти час. Запустив отправку всей информации с флешки на удалённый зашифрованный сервер, парень соскочил с кресла, похватал чистые вещи и приборы для умывания, побежал в ванную.

Возвратившись в комнату и тщательно заперев дверь... Антон вновь выпал из реальности. На сей раз это продолжалось почти полчаса. Он стоял посреди комнаты, вперив взгляд в экран телевизора. Подскочив к компьютеру, он включил его. Антон чувствовал себя несчастным, ему казалось, что всё позабыто. Однако включив запись своей речи, понял, что ошибался. Он не забыл не только того, что произошло вчера, но и помнил всё что предшествовало этому. Более того, память как бы возвращалась, но уже не из сна, а из реальности. Антон вспоминал всё более подробно и чётко. Все двадцать три случая выстроились в некоторую повторявшуюся последовательность.

В одном из случаев, Антон лежал на матери и был готов к близости с ней, но что-то пошло не так. Или он выпал из реальности или она незаметно уколола его снотворным. Теперь вооружённый знаниями он вслух сказал:

— Теперь-то я тебя точно выебу, госпожа Тамара. Нет не так. Я буду твоим господином Антоном, а ты моей рабынькой Томочкой. У меня получится, — уверовал в то, что произойдёт будущий господин, — ты не сможешь отказаться. Я буду тебя шантажировать флешкой.

Наговорив ещё много того, что вспомнил на флешку, парень выключил компьютер и отправился спать, будучи уверенный, что если вновь всё позабудет, то у него есть запись его воспоминаний. И проснувшись он обязательно взглянет на файлы обнаруженные им на флешке. Почему он не делал этого раньше, он не знал. Ведь провалы в памяти были обыденным явлением и являлись следствием неизвестной ему болезни.

***

Это был выходной. В такие дни ученики и ученицы не приходили к маме. Зато с утра она ездила на свою основную работу. Антон проснулся рано. .оrg Он и так проспал почти весь день и всю ночь. Парень заливал в себя литры крепчайшего кофе, чтобы вывести из организма последствия гробящих его мозг таблеток. К тому же он заметил, что находясь под действием препаратов, его либидо сводится на нет. И порою мастурбируя часами, он не мог кончить. С другой стороны онанизм был сильнейшим противоядием от действия транквилизаторов. Поэтому он включил ролики с игрищами мамы и Кати и, просматривая их, мастурбировал со страшной силой.

Но его отвлекли от любимого занятия. Папе позвонили с работы и предложили съездить в командировку на недельку в другой город, посулив огромную сумму. Мама пыталась отговорить его, вероятно боясь остаться наедине с Антоном, предположил доморощенный шпион. Но безрезультатно.

— Почему ты противишься этому, Тома? — уговаривал её папа. — Всего на неделю. Зато денег я получу, как целую зарплату.

— Потому что здесь я буду одна, а ты будешь ебать там своих толстожопых мальчиков, — зло выговаривала, не стесняясь в выражениях, своему мужу жена.

— Я же не против твоих лесбийских игр со своими девочками, — усмехнулся отец Антона, — к тому же ты, кажется, стала разнообразить их и с мальчиками. Что скажешь? Когда я вчера пришёл с работы, запах мужской спермы стоял до потолка. Нет, я не прошу признаний. Мне насрать, чем ты тут занимаешься в моё отсутствие. Но отныне по субботам, я буду ебать тебя только в гандоне. Не хочу подхватить какую-нибудь заразу, — зло докончил он.

Во время этой обличительной тирады, мама Антона молчала, склонив голову вниз. Она осознавала, что попалась, но оправдываться не собиралась.

— Хорошо, дорогой, — улыбнулась она, — поезжай и развлекись на полную катушку. Я была неправа. Но ты обещал про каждую субботу...

Заметив, что муж скривился, она не стала более делать попыток сделать это по-быстрому, ведь ей тоже нужно было собираться на работу.

Сестры не было со вчерашнего дня. Они с одногруппниками куда-то уехали то ли по учёбе, то ли отдыхать. Всё располагало к усилению шпионской сети в квартире. Антон занялся приготовлениями, и как только мама ушла вслед за папой, начал протягивать незаметные провода в ванную и туалет, тщательно заделывая необходимые разрушения.

***

Всё было готово к маминому приходу. Камеры установлены, тонюсенькие провода протянуты в штаб наблюдателя. Антон, чистый и сытый, сидел в своей комнате, разглядывая все объекты наблюдения, кроме комнаты сестры. Открылась дверь в прихожей. Женщина, не снимая ни обувь, ни пальто, быстро прошла в свою комнату. В прихожей никто не вешал своих вещей, приходя с улицы. Однако там были стенные шкафы, в которых висели разнообразные одеяния всех жителей квартиры. Мама Антона, зайдя в комнату, сняла верхнюю одежду, обувь и стала полностью раздеваться. Вскоре бюстгальтер, колготки и трусики полетели в общую кучу для стирки.

Антон вновь возбудился при виде голой женщины. Но его руки лежали на столе. Они подёргивались от желания, но парень решил не разбазаривать наслаждение попусту. У него были далеко идущие планы в отношении своей матери. Он уже представлял себя господином Антоном, а шлюшка Томочка ползала у его ног и целовала их, моля о пощаде, но господин был непреклонен. Его плётка опускалась на белоснежную жопу тварюжки. Потом он заставил её встать и принять позу на столе, как это делала вчера Катя. Что будет потом, он ещё не додумал, потому что женщина вошла в туалет и... подняла все крышки унитаза вверх.

«Она что будет писать как мужик?», — потрясся наблюдатель. Но он ошибся. Его мама встала на унитаз ногами и вздохнув пустила струю. Как бы это не парадоксально выглядело, увиденное Антоном, тоже было возбуждающим. Ему вдруг захотелось обоссать свою будущую рабыню. «Но это потом, — вслух сказал будущий господин, — сначала я должен отодрать её вперед и взад и дать за щеку. Она, наверное, очень приятно сосёт? — впрочем, ему это не было известно, — а уже, потом, когда я округлю её, заставлю лечь в ванной и устрою ей золотой дождичек». Видения так сильно окутали его мозг, что он чуть не кончил. К счастью, на сей раз, парень обладая чрезмерной сексуальностью, надел просторные трусы и шаровары вместо почти облегающих шорт. Его сильно стоявшему члену не было тесно, и он ни во что не упирался.

Пока он вёл беседу сам с собой, Тамара закончила свои дела в туалете и прошла в ванную. Как

оказалось, женщины моются совсем не так, как мужчины. Они ласкают своё тело, многократно нанося на него мыльную пену. А потом смывают её, нежно поглаживая свою кожу. «Впрочем, не все женщины одинаковы, — думал наблюдатель, вероятно, как она моется — говорит о её чувственности и либидо». Теперь, когда камеры были установлены практически везде, ему обязательно нужно было подглядеть за сестрой. Чтобы дополнить арсенал своих знаний о женщинах. Неплохо бы было установить камеры в соседних квартирах, но Антон понимал, что если его спалят в семье, ничего страшного не произойдёт. Спишут на его болезнь. А соседи могут подать в суд. А это чревато...

Пока в его голове бушевали наполеоновские планы, мама закончила свой туалет и вернулась в свою комнату. Надев на голое тело махровый халат, она улеглась на диван в излюбленную позу с книгой. Выждав какое-то время, сын позвонил соседке по своей квартире, попросив принять его по делу, которое не терпело отлагательства. Мама разрешила...

***

Антон вбежал в комнату и, взяв за руку мать, чуть ли не силой заставил встать её с дивана.

— Что случилось? — спросила Тамара Васильевна, с тревогой разглядывая сильно возбуждённого сына.

— Мама, мамочка, хочу тебя сил нет, — страстно целуя и обнимая женщину, быстро говорил сын.

Мать оттолкнула его от себя и гневно закричала:

— Перестань сейчас же! Что на тебя нашло?

— Ну как же это? — возмутился Антон. — Вчера ты мне дрочила хуй, а я лизал тебе пизду. Нам это обоим нравилось. А сегодня ты делаешь вид, будто между нами ничего не было. Нет, я помню, что поклялся тебе, что ты мне дрочишь в первый и последний раз и сдержу свою клятву. Но про остальное-то я не клялся. Я надеялся на продолжение, а ты меня отталкиваешь. Ведь ни сестры, ни папы не будет долгое время. Нам некого боятся. Мы можем заняться чем угодно...

Вовремя этого словесного поноса, который выплеснул на неё сын, мать совершенно не представляла, что ему ответить. Она просто растерялась. Первым её порывом было приструнить наглеца, но он всё помнил, абсолютно всё! Тамара была сильно напугана и не понимала, какую линию поведения ей выбрать. Тогда Антон пошёл дальше. Он подключил флешку к ноутбуку и показал ей такое, от чего у неё просто зашевелились волосы. Она заплакала и сквозь рыдания спросила сына, неужели он с помощью шантажа потребует от неё близость.

— Не только близость, — скривив губы, ответил шантажист, — я хочу, чтобы мы сыграли в ту самую игру, в какую вы играли с Катей. Только на сей раз Господином буду я, а маленькой потаскушкой Томочкой ты. Ты согласна, мамочка? Какое стоп слово было у вас с Катей?

— «Стоп», — находясь в сомнамбулическом состоянии, ответила Томочка.

Она вдруг представила, как все эти ролики рассматривают в «Одноклассниках», «Моём мире», «В контакте», коллеги по работе, да просто знакомые. Это же вселенский позор. Она даже на улицу не сможет выйти, чтобы за её спиной не шикали: «Смотри, смотри, эта та самая. Ну та, что на ютубе, лесбиянка, которая сексуально унижала своих учениц, а что она вытворяла с учениками?! Ужас! Кошмар. Не смотрели? Обязательно посмотрите!». Видение было таким живым и ярким, что Тамара была полностью сломлена. Она решила подчиниться сыну-шантажисту. Она очень сожалела, что не взглянула на эту флешку вчера и не стёрла там всё. Но что сделано, то сделано. За свои ошибки надо платить. «Может, он проснётся завтра и всё забудет?», — в глубине души лелеяла мечту женщина.

— Хорошо, — ласково улыбнулась она родному шантажисту и насильнику, мы сыграем в твою игру, но помни, ты должен сразу же остановиться, если мне будет очень больно, и я крикну стоп слово.

— Нет проблем, — сказал сын, — я повторю ваш с Катей сценарий. Только ебать тебя буду не силиконовым хуем, а настоящим, своим. Ты же не посмеешь сказать: «Стоп!». Это ведь не больно, а приятно, — ласково улыбнулся он.

— Не скажу, не посмею — поняв, что попалась, ответила Тамара.

— Тогда тебе нужен ошейник. У тебя ведь ещё есть. Ты же не все раздала своим ученицам?

«Боже, мой! — расстроилась бывшая домина, — он и об этом знает. Как некстати на него снизошло прозрение. Остаётся только молить Бога, чтобы он вновь всё забыл». Однако она быстро подошла к платяному шкафу, открыла дверку и нагнулась, чтобы достать из тайника ошейник. Антон узрев такую сексуальную позу желаемой им женщины, что тут же подскочил к ней и прижался пахом к заднице мамы. Он с удовольствием потёрся начавшим восставать как бы ото сна своим членом об её упругие булки.

— Доставай всё, — сказал он, продолжая заниматься петтингом, — и крем и плётки.

Бывшая госпожа достала всё, кроме костюма кошки. Она попыталась выпрямиться, сын позволил сделать ей это, но прижался ещё сильнее к ней сзади, его руки ухватили груди матери и стали их грубо мять и пощипывать. Он продолжал тереться своим восставшим членом о её жопу.

«Скорее бы он кончил, подумала она, — впрочем, это её не спасёт. Он быстро восстановится и продолжит». Но сын не собирался кончать таким вот образом. Он отошёл в дальний конец комнаты к столу, вытащил флешку из ноутбука и сделал движение руками, мол надевай ошейник.

Тамара откинула волосы и надела ошейник. Он был точь-в-точь, как тот, что принесла Катя. Значит, он правильно догадался про ошейники. Их было несколько, и Катя не единственная ученица, кто играл игры в подчинение с учительницей. Но на сей раз всё будет по-другому.

— Сними халат, — приказал господин Антон, — встань на колени и ползи ко мне.

Как только ошейник окольцевал шею женщины, она покорилась. «Боже, какая разница. Раньше играла в госпожу, а теперь сыграю рабыню, — думала женщина, — конечно, инцест и кровосмешение — это нехорошо, но я уже много раз переступала эту грань. Ну что такого, что он меня выебет? Зато проебёт хоть раз по-нормальному, а не как его пидар-папаша, у которого хуй в два раза короче, и тот кролик и минутки не ебал, — так успокаивала себя новоявленная рабыня, медленно разоблачаясь»

Она разоблачалась словно стриптизёрша на подиуме. И хотя наблюдателем был всего один мужчина, к тому же её сын, Тамару это здорово заводило. Она и не подозревала у себя эксгибиционистических наклонностей. Её тело ещё было довольно красивым и ухоженным. Многие ученицы, завидев свою учительницу голой, откровенно завидовали, как удаётся женщине в два раза старше их так сохранить свою фигуру. Ей было что показать, и она показывала. У Антона при виде всего этого просто горло пересохло. Женщина, более похожа на кошку, опустилась на четвереньки, как бы встала на четыре лапы и поползла к своему господину. На её лице блуждала блядская улыбка, именно такой её определил Антон. Ошейник и то что она была совершенно голая изменил её, перевернул сознание.

— Рабынька Томочка сегодня сильно провинилась, — сказал Антон, беря в руку плеть, — она не признала своего господина. Она надеялось, что он всё позабыл. И сейчас будет наказана. А теперь проси папочку наказать свою шлюшку, — сказал сын на полном серьёзе.

Несуразность происходящего для Тамары была вовсе не в том, что её сын назвал себя папочкой, а в том, что ей вдруг захотелось быть наказанной, униженной собственным сыном и даже не так, а ещё грязнее. «Пусть отхлещет меня от всей души, а потом выебет во все дыры и потребует, чтобы я сделала ему минет», — думала рабыня, возбуждаясь от таких развратных мыслей, а вслух она сказала:

— Я провинилась, мой господин. Пожалуйста, накажите меня плёткой. Ваша рабынька Томочка заслужила этого. Накажите немедленно.

Затем женщина обняла голову обеими руками и опустила её вниз, а попу, напротив, приподняла вверх в ожидании экзекуции. Парень размахнулся и с силой приложился несколько раз плёткой по белым ягодицам рабыни. Те тут же покраснели. Томочка заойкала и застонала от боли.

— Что больно, тварюжка? — спросил наказуемую Антон, — будешь молить о пощаде?

— Нет, нет, господин Антон мне приятно, — чуть ли не с радостью в голосе сказала тварюжка, — пожалуйста, ещё и сильнее.

Она это говорила так, будто Антон не хлестал её по жопе плёткой, а засаживал в её пизду свой хуй, прося: «ещё и сильнее». Это немного развеселило парня. Но он не хотел переусердствовать и приложился не сильно ещё пару раз. Взял поднос с эротическими штучками перешёл на диван. Там он быстро разделся и приказал рабыне подползти туда и целовать ему ноги.

— Давай, шлюха, целуй, — приговаривал господин Антон, поглаживая попу рабыни плёткой, — да не лижи, а целуй, сучка.

Попа немного саднила после ударов. Но это уже не была боль, а совершенно другое чувство довлело над мозгом рабыни. Кожа немного чесалась и напоминала о былом унижении. Это было очень приятно, как оказалось, быть только что униженной. К тому немного боли совсем не помешает. Она ведь прошла. Но Тамара побаивалась продолжения.

Впрочем, он не собирался её больше бить. Но она вздрагивала от каждого прикосновения, помня о плётке, несколько минут назад доставлявшей ей боль. Почувствовав себя конченой шлюхой, Тамара целовала, целовала, поднимаясь всё выше и выше. Антон был очень чистоплотным, поэтому женщине было вовсе не неприятно целовать его ноги. Она сравнивала его со своим мужем, который посещал ванную только по субботам, чтобы отдать жене супружеский долг. Тамара ни за какие сокровища мира не стала бы целовать грязный членик своего мужа. Именно членик, потому что едва она добралась до коленей сына, пред её взором предстал огромный член. Именно член, а не членик. Почему тот считал его маленьким, женщина не знала. Огромная дубина со вздувшимися венами покачивалась перед её лицом.

— Что смотришь, блядина? — спросил Антон. — Соси.

Рабыня, ни слова не говоря, обнажила малиновую головку и стала покрывать её страстными поцелуями, поражаясь, до чего же она горячая. Исцеловав хуй господина вдоль и поперёк, не оставив без внимания яйца, она взяла его в рот и стала со всею страстью, на которую была способна, сосать, помогая себе обеими руками. Одной она надрачивала ствол, а другой мяла и перекатывала яйца. Жидкость, которая беспрестанно сочилась из недр сыновьева хуя, показалась ей немного горьковатой. «Это, наверное, оттого, что он пьёт много кофе», — предположила минетчица. Парень опёрся руками о диван и, немного откинувшись назад, закрыл глаза. Он наслаждался.

— Чтобы всё проглотила, соска, не вздумай выплёвывать, — приказал своей соске господин Антон.

Рабыня ускорила свой бег. Её язык там, внутри, быстро-быстро касался уздечки. Парень издавал звуки, похожие на мычание, его тело напряглось. «Наверное, представляет, как я ему сосу, — догадалась мать, — значит, вскоре кончит». Так и вышло. Антон вскоре громка застонал, и мощные струи спермы ударили в нёбо и гортань минетчицы. Она быстро глотала прибывающую и прибывающую чуть горько-солоноватую жидкость. Когда всё было закончено, Антон заметил, что у неё на губах осталась белёсая жидкость

— Губы оближи, хуесососка — сказал он, — и принеси тёплой воды, обмой мне член.

Когда член был приведён в первозданный вид, Антон приказал рабыне сесть рядом и стал с удовольствием мять её груди. Иногда он увлекался и довольно чувствительно их щипал. Тамара невольно вскрикивала.

— Что больно, шлюшка, или ты притворяешься?

— Притворяюсь, — призналась шлюшка, — не больно, просто неожиданно.

— Скоро папочка будет ебать мамочку в пизду, — сказал сын, играя словами, — мамочка не против этого?

— Нет не против, — ответила мамочка. И потрогала ошейник, как бы убеждаясь, на месте ли он и не потерял своей власти. Она почему-то думала, что ошейник не просто атрибут подчинения, но ещё и какой-то волшебный предмет, обладающий таинственной силой.

— Тогда ложись на спинку и раздвинь ноги.

Рабыня с готовностью выполнила приказ. Она была уже в полной власти своего сына. Ей представлялось, что после минета пасть ещё ниже было некуда. Однако сын не сразу выполнил своё желание. Он, вдруг, начал делать то, что вчера она ему разрешила. Он стал лизать её пизду. Причём делал это с огромной страстью и воодушевлением. Вылизывал и целовал её там, запуская напряжённый язык внутрь, щекоча вульву. Но это продолжалось не долго. Немного пососав её немаленький клитор, мужчина почти улёгся на свою женщину и чуть приподнявшись стал своим хуем поглаживать её половые губы, изредка чуть заныривая головкой внутрь, но тут же вытаскивая. Поиграв немного с её клитором, поглаживая его своей залупой и убедившись, что его сука течёт, как из водопада, Антон резко вошёл в неё до самого конца и стал ебать, почти вытаскивая свой хуй наружу.

У Тамары кроме её мужа было немного мужчин. Их можно было сосчитать по пальцам руки. Но такого наслаждения от ебли она не испытывала никогда. Она быстро позабыла, что мать и что сейчас её ебёт собственный сын. Она позабыла, что играет в игру с подчинением. Тамара почувствовала себя женщиной. Женщиной, которую ебут впервые в жизни, а то, что было до этого, просто духовный онанизм. Она просто отдалась на волю своих чувств. Потерялась в пространстве и времени. И когда Антон кончил прямо в неё, не заботясь о последствиях, потеряла сознание...

***

— Мама, мамочка, очнись. Очнись! — испуганно кричал голос сына где-то на задворках сознания, — я не хотел, чтобы так было, почему ты не сказала «стоп» слово?!

Тамара пришла в себя и сказала:

— Всё нормально, успокойся. Это было так божественно, что я от переполнивших меня чувств потеряла сознание.

— Ты выпала из реальности? — спросил успокаиваясь Антон.

— Да, я выпала из реальности, сынок. Может на сегодня хватит? — она потянулась к ошейнику, чтобы снять символ подчинения.

— Да, на сегодня хватит, — согласился сынок. Но завтра, пообещай мне, что ты мне дашь в попу.

— Обещаю, дам, — улыбнувшись одними уголками губ, пообещала женщина, — но ты должен отдать мне флешку.

— Нет проблем, — сказал Антон, отдавая матери флешку.

Он ушёл в свою комнату и до утра ничем не тревожил Тамару Васильевну.

А утром... Но это уже другая история.

Часть — 3

В этот раз Антон оставлял включённым шпионское оборудование. Более того — всё записывалось.

Видеоролики, полученные на выходе, оказались очень большими. Доморощенный шпион принялся редактировать видеоконтент. Он вырезал паузы, аранжировал музыкой, добавлять ахи и вздохи. Ему пришлось признать, что ракурс в большинстве случаев был неудачен. Часто не было видно, что происходит на экране, а когда рабыня ползла на четвереньках в его сторону, ниспадающие волосы полностью скрывали её лицо. Не хватало крупного плана, но главное, это паршивое качество широкоугольных камер, у некоторых не превышающее трети мегапикселя. К тому же неравномерность освещения и слабая чувствительность вебок имела большой шум и огромные артефакты на изображении. Съёмка в туалете и ванной имела более-менее чёткую картинку, но всё было в кроваво-красных тонах.

— Конечно, для качественного видео требуется качественное освещение, профессиональная камера и хотя бы один видеооператор, а лучше — два, — сказал полупрофессиональный видео монтажник, — вопрос, где их взять?

Произведя нарезку, он запустил склейку видеофильма с рабочим названием «Господин Антон принуждает рабыню Тамару». Однако, будучи непосредственным участником и главным исполнителем, он без труда мог вспоминать, как это было на самом деле, окунуться в те ощущения, представить запахи и вкус наслаждения. На сей раз чистоплотный парень надел презерватив и одной рукой — вторая нажимала кнопки на мышке и клавиатуре — беспрестанно мастурбировал на свой порнофильм. Когда процесс был запущен на автоматическое выполнение, Антон вытянул ноги под столом, закрыл глаза и окунулся в этот мир удовольствий полностью. Вскоре защитное изделие до отказа заполнилось его спермой, принося моральное удовлетворение от проделанной работы. Антон выключил все экраны, его напрягало мельтешение обрабатываемых кадров, а подглядывать за мамой ему не хотелось, почувствовал голод и прошёл на кухню.

Восполнив недостающие калории, парень вновь захотел получить удовольствие от секса. К сожалению, он пообещал своей рабыньке, что не будет беспокоить её до завтрашнего утра. Однообразность дрочки не впечатляла его. Антону хотелось новых ярких впечатлений. Разглядывая свою комнату в поисках этого чего-то, яркого и впечатляющего, онанист остановил взгляд на огромном плюшевом медведе по имени Бэмби, подаренном ему в далёком детстве. Медведь ему никогда не нравился, но подарок есть подарок, поэтому он запихнул его в угол между диваном и тумбочкой с разными запчастями для компьютеров, с глаз долой, из сердца вон.

— Что смотришь, курва? — спросил владелец медведя.

— Хозяин не любит меня, — ответила голосом Антона, плюшевая игрушка, — вот если бы я был куклой Нэнси, с тёплой вибрирующей пиздой, то господин ебал бы меня круглые сутки. Он бы меня холил и лелеял, мыл на ночь и укладывал в свою постель, чтобы проснувшись посреди ночи присунуть в мою тёплую и ласковую вагину свой член.

— А хочешь стать Нэнси? — спросил у Бэмби, хозяин. — Ты готов к смене пола, чтобы стать моей сексуальной игрушкой.

— Конечно, хочу и давно готов! — ответил плюшевый медведь. — Это мечта всей моей жизни. Я готов не только к смене пола, но и смене имени и фамилии.

Грустное выражение на лице игрушки сменилось на улыбающееся. Конечно, он был готов к любым извращениям, лишь бы добиться внимания и благосклонности своего хозяина. Антон извлёк медведя из угла, поставил раком на пол, уложив голову игрушки на диван и с помощью скальпеля, ножниц и иголки с нитками, используя дополнительные кусочки плотной материи, занялся хирургической операцией по смене пола Бэмби, превращая того в куклу Нэнси. Заполнив сексуальное отверстие завязанными презервативами с тёплой водой по кругу, закрепив их двусторонним скотчем, доморощенный гений эротических желаний с вожделением оглядел своё творчество. Тщательно смазал внутренности искусственной вагины детским кремом, не позабыв о своём приборе, приступил к лишению девственности своей новой куклы Нэнси.

Сначала ей было больно. «Но так, наверное, и должно быть, — рассуждала кукла, — больно всегда впервые, а потом станет приятно». Мысли искусственной женщины оказались пророческими. Любовники притёрлись друг к другу, и ей это понравилось. Она даже стала подмахивать. Возможно, это казалось её хозяину, и просто плюшевая игрушка выпрямлялась, принимая свою форму от сильных толчков своего ёбаря, но Антон так не думал.

Конечно, он знал, что кукла не может ожить, но его больной мозг переворачивал сознание, и он представляя это, верил в реальность происходящего. Вскоре презервативы от трения стали поскрипывать и повизгивать, издавая негромкие сексуальные звуки. Антону эти звуки сильно напоминали настоящие, будто его пенис трётся о вкусную вагину ожившей куклы.

Он закрыл глаза и представил прекрасную куклу Нэнси, виденную им на сайте эротических товаров. Его рот открылся и он стал повторять:

— Нэнси, Нэнси, Нэнси, Нэнси, как же я тебя люблю!

— Да, милый, да! — кричала в его мозгу возлюбленная кукла, — ещё, сильнее, глубже! Возьми, меня, мой господин! Трахни меня, лиши девственности!

И он взял, трахнул её, лишил девственности. Его сперма бурноводными потоками заполняла презерватив, надетый на член. Это было так прекрасно, ново, чувственно, что любовник Нэнси, страстно оргазмируя и эякулируя, повалился на бок и... выпал из этой реальности.

Выпав из своей реальности, он не потерял сознание, его мозг что-то чувствовал и воспринимал. Парень услышал какие-то звуки в другой реальности. Затем перед его закрытыми глазами забрезжил мягкий свет, он увидел иной мир в своём сознании.

Кукла Нэнси, почти неотличимая от настоящей, как в рекламном проспекте, а не переделанный медвежонок Бэмби, стояла прямо перед Антоном. Нэнси приоткрыла свой нарисованный рот, причмокнула алыми губами, которые тут же заблестели, заискрились рубиново-малиновым цветом, словно звёзды на ночном небе. Её милая головка с прядками искусственных волос, как у игрушечной куклы, наводила на мысли, что она ненастоящая и набита вместо мозгов искусственной ватой. Огромные глазищи, назвать их глазами язык не поворачивался, занимали большую часть половины лица, были снежно-голубого цвета. Обрамлённые пушистыми ресницами, они подмигивали зазывающее и помаргивали эротически-сексуально.

Верхняя часть куклы не имела одежды. Большущие груди неестественного размера, как надутые воздушные шары, колыхались в такт покачиваниям её тела. Соски, размером с китайские чашечки для саке, приятно выпучились, как бы призывая: «Потрогай нас и скорее оближи!»

На нижней части тела была надета юбочка, более похожая на китайский бумажный веер, обёрнутый вокруг очень узкой кукольной талии. Веер абсолютно не прикрывал массивную попу, а едва скрывал верх немаленьких бёдер. Далее шли несуразной величины ляжки. Между ними были два треугольника ткани, прикрывающие полости для любовных извращений и секса. На чём они держались, известно было только производителю. К низу ноги сильно сужались. На них были надеты туфельки с миниатюрными каблучками.

Но стоило только Нэнси поманить парня пальчиком к себе, как её гротескное тело стало преобразовываться в человеческое. Теперь на её милой головке были настоящие человеческие волосы, грудь уменьшилась приблизительно до четвёртого размера. Ножки вместе с попой приняли нормальный размер и на теле куклы образовалось платье, как бы из ниоткуда. Платье было распахнуто и ничего не скрывало. Оно практически доходило до пола. Антон сделал два шага по направлению к Нэнси из второго искаженного Мира, и... вернулся в свою реальность.

Он почувствовал себя несчастным. Ему снова захотелось попасть в тот мир. Мир богатый яркими красками, сочными звуками. В мир, где куклы были живыми существами и хотели его. Он был в этом уверен, что та Нэнси хотела его. Но управлять, регулировать выпадения из этой реальности он не умел, но раз это произошло однажды, значит, повторится вновь, время его пребывания там увеличится, и он успеет насладится всеми прелестями тамошней куклы. Так думал виртуальный извращенец. Даже оргазм у него наступал только тогда, когда он закрывал глаза, как бы погружаясь в иллюзорный мир, и представлял, как это происходит в реальности.

Поэтому все его волнения быстро прошли и, успокоившись, будущий путешественник по искажённым реальностям, произнёс вслух:

— Ах, моя возлюбленная Нэнси! Жди меня, и я скоро вернусь и тогда-то я тебя выебу во все твои дырки и обязательно дам за щеку.

— Да, милый, — прозвучал женский голос в его голове, — я жду тебя. Приходи скорее...

Она сказала что-то ещё, но слов было не разобрать. «Вероятно, плохая связь между Мирами, — догадался влюблённый в куклу». Он и помыслить не мог, что возможно это галлюцинация, возникшая после резкого отказа от приёма успокоительных. Выждав какое-то время, Антон решил прибрать в своей комнате.

Он вернул свою куклу Нэнси на место, но что-то в ней недоставало. «Макияжа! — догадался сексуальный маньяк». Взяв разноцветные фломастеры, он произвёл необходимые исправления. Следует отметить, что Антон был мастером практически во всём, и если брался за что-то, то делал это со всей душой и огоньком. Он мог бы работать во множестве профессий. Прекрасный компьютерщик, программист, отделочник жилых помещений; шил он тоже весьма неплохо, мог и вязать. Но, к сожалению, его неизвестная болезнь не позволяла реализовать себя молодому человеку в какой-то определённой сфере деятельности. Его выпадения из реальности могли трагически окончиться для него самого, а работай он водителем транспорта, опасны для окружающих. написано для . оrg Однако сделать свою Нэнси красавицей с длинными ресницами и красивыми губами ему удалось всего за четверть часа. Не каждой женщине хватит столь короткого времени, чтобы управится с этим, даже если она делает это всю свою жизнь. И совершенно неважно, что он раскрашивал плюшевого медведя. Доморощенный визажист знал совершенно точно, что в Бэмби жила душа той Нэнси, которую он видел в реальности искаженного Мира...

***

Тамара Васильевна, наконец, оставшись одна, решила взглянуть на то, чем её собирался шантажировать родной сын. Первым её порывом было удалить всё с флэшки начисто. Но Тамара знала, что хоть Антон идиот и олигофрен, но он далеко не дурак. И скорее всего у доморощенного шпиона есть копии. Копии расположенные на облаках, на зашифрованных серверах в интернете. Однажды Антон прочитал по этому поводу целую лекцию своей матери. Она не поняла и десятой части того, что он говорил. Зато учительница иных наук поняла главное, расставаясь с информацией без сожаления, сын просто продублировал её в разных местах. Однако женщина была уверена, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не предаст такую информацию огласке. Весь этот шантаж был блефом. Антон любил свою мать. Пусть извращённой любовью, пылкой и страстной, но любил. Он был сильно напуган, когда она потеряла сознание от избытка чувств. Профессия Тамары относилась к психологическим и психическим отклонениям в сексуальной и семейной жизни. Она была профессионалом в этой области и знала некоторые нюансы и аспекты поведения таких объектов, каким являлся её сын.

Конечно, её действия в создавшейся ситуации не подходили к правильному поведению профессора психологии. Она могла отключать некоторые центры своего сознания, выбирая для себя любой образ, чтобы раскрепостить объект для его полного раскрытия. Для неё не составляло труда нацепить на себя маску домины в играх со своими ученицами. И совсем просто было сыграть роль рабыни с мужчинами, которых женщина тщательно подбирала для своих сексуальных экспериментов. Конечно, игра с Антоном была спонтанной и непредвиденной, к тому же игра была не академической и приправлена инцестом. Но кто об этом узнает? Никто также никогда не узнает, что её сын был дитя инцеста Тамары с её родным братом. Брат двадцать лет назад погиб в автокатастрофе, но теперешний отец их дочери Наташи никогда не расспрашивал про отца Антона.

Нет, мать Антона не верила, что психические отклонения у сына произошли из-за особенности его рождения. Она знала, что это наследственность. Над их семьёй давно висело проклятие. И даже когда она выходила замуж, над ней усмехнулся фатум. Её муж оказался потомственным гомосексуалистом. Но Тамара приняла это как должное. Такова была её судьба. Правда, она всё ещё надеялась, что её дочери не коснулся злой рок, преследующий её семью. Но теперь, когда у её сына было шпионское оборудование, у матери возникла идея с его помощью подсмотреть, чем занимается её дочь, когда приводит к себе молодых людей. Правда это было редко, но последнее время участилось. Дочь взрослела, но в не частых разговорах с матерью, клялась, что ещё девственница, правда, замуж пока не собирается и она категорически не хочет иметь детей. Наташа причисляла себя к новомодному течению «Чаилд-хэйтер».

— Может, чаилд-фри? — попыталась поправить дочь Тамара Васильевна

— Нет, мама, именно чаилд-хайтер, — с твёрдым убеждением отвечала Наташа.

Конечно, это было наименьшим злом и пороком, в отличие от остальных обитателей квартиры, но кто знает, какие черти водятся в тихом омуте её дочери. Поэтому она решила с помощью Антона, обыскать комнату молодой девушки в её отсутствие, например, при посещении ванны. Наташа иногда забывала запереть дверь. Антон должен будет подать сигнал тревоги, во время такого шпионского деяния. На флешке не было видеороликов, снятых в ванной и туалете, но Тамара была уверена, что камеры и там установлены.

Конечно, ей было интересно посмотреть на себя и свою рабыню со стороны. Поэтому она со всем вниманием и удовольствием просмотрела спектакль, где она в главной роли Госпожи Тамары сексуально унижала свою рабыню Катю. Её мало трогало качество изображения и иногда плохой звук. Актриса любовалась действием, она любовалось своим роскошным телом, которое ей ранее никогда не приходилось видеть со стороны и во всех ракурсах. Ей было приятно осознавать, что она выглядит значительно моложе своих лет.

— Вон у Кати вся жопа и ляжки в целлюлите, а у меня ни граммулечки! — счастливо восклицала женщина, давно распечатавшая пятый десяток, — и сиськи у молодой девахи уже отвисли, а у меня стоят, как два наливных яблочка, и это при всём при том, что я уже дважды рожала, а она ещё нет.

Конечно, она не собиралась удалять такие замечательные кадры своего жизненного спектакля. Женщина их скопировала к себе на ноутбук в папку «работа», где хранились ещё немало фотографий, на которых было изображено, как учительница развлекалась с молодыми людьми разного пола. Муж считал Тамару лесбиянкой, но это было совсем не так. Домина причисляла себя к бисексуалам. Ей нравились как сладкие девочки, так и вкусные мальчики. Правда, с одной небольшой оговоркой — они должны быть не её возраста, а раза в два моложе.

Ещё на флешке были музыкальные файлы, но ноутбук не смог их воспроизвести, сославшись на то, что файлы зашифрованы и им нужно аппаратное декодирование. Сильно не заморачиваясь, что там, ведь самое интересное она скопировала, Тамара отформатировала флешку. Теперь флешка была чиста, как совесть мамы Антона. Переделав домашние дела, почитав книгу, женщина с чистой совестью улеглась спать. Её заводила мысль о том, что возможно, за ней наблюдают. Поэтому она прежде, чем выключить свет, разделась догола, несколько раз прошлась по комнате в разнообразных выгодных ракурсах для наблюдателя и улеглась спать голой, уверенная, что когда утром встанет, сын увидит её во всей красе.

Она ошибалась. Антон ничего этого не видел. Все камеры и экраны были отключены. Компьютер весь день и часть ночи обрабатывал видеоконтент и отправлял его на зашифрованный сервер. А утром... Но утро ещё не наступило. Антон улёгся спать примерно в тоже время...

***

Утро для Антона было весьма относительным. Парень нигде не работал. Вставал и ложился когда захочет. Он не был ни совой, ни жаворонком. Мог проснуться в шесть утра или далеко за полдень. Однако, находясь под таблетками, он проводил во сне до полусуток или более. Сейчас ему хватало высыпаться всего шесть часов. Быстро совершив утренний туалет, Антон выпил кофе и включил все экраны. Его мамы нигде не было видно, невзирая на выходной.

Не прошло и часа, как открылась дверь в прихожей, и Тамара Васильевна прошествовала в свою комнату, основательно загруженная разнообразными свёртками и пакетами. Быстро распростившись с верхней одеждой, часть свёртков она отнесла на кухню забивать холодильник. Что было в остальных, Антона несильно интересовало. Однако он ошибался.

Женщина достала оттуда клизму, разнообразные мази и кремы и, раздевшись догола прошествовала в ванную. «Она готовится к анальному проникновению!», — догадался парень, но камеры в ванной и туалете отключил. Ему не хотелось наблюдать за этим.

Через какое-то время Тамара появился в поле обозрения камер в комнате. Она была по-прежнему голой и совершенно не стеснялась этого. Более того, на ней были надеты яркие туфли на очень высоком каблуке, и она дефилировала по комнате будто на подиуме, иногда вставая в выгодные ракурсы для наблюдателя. Подглядывающий за своей матерью включил запись со всех видеокамер в комнате и, усевшись поудобнее, приступил к созерцанию интересного спектакля, демонстрируемого специально для него, как он догадывался.

— Она посмотрела флешку и знает, где расположены камеры, — вслух сказал Антон.

— Она хочет тебя! Она хочет, чтобы ты выебал её в жопу. Там на столе. Она хочет, чтобы ты ей вставил свой настоящий хуй и ебал так, как она ебала свою рабыню Катю стропном, — сказала Нэнси.

Голос Куклы прозвучал в голове Антона. Но он был произнесён чётко, будто искусственная женщина стояла позади наблюдателя. Антон едва сдержал свой порыв оглянуться назад. К счастью, он знал, что там никого нет. Зато он знал и другое: связь между реальным и зеркальным Мирами наладилась

— И ты не ревнуешь меня? — спросил парень.

— В моём мире понятие ревности не существует, — ответила Нэнси, — в моём мире присутствуют другие понятия — это восторг от созерцания, сопереживания и эмпатия.

— Что такое «эмпатия»? — услышав незнакомое слово, спросил Антон.

— Спроси у Яндекса, — донёсся как бы удаляющийся смех и хлопанье дверей. Будто посетительница покидала комнату, в которой происходил разговор.

Но доморощенному шпиону было не до узнавания новых слов. Началось интересное представление. Его мама распаковала пакеты, доставая из них разнообразные искусственные члены. Большинство из них в той части, где должны были быть расположены искусственные яйца, имели присоски. Члены были разных размеров, от совсем маленьких до огромных, разных расцветок и форм. Быстро скатав небольшой ковёр посередине комнаты, женщина установила на пол свою шкатулку с драгоценностями, а на её крышку — небольшой член на присоске. Затем она развернулась своей жопой в сторону камер, сильно прогнулась вперёд и стала наносить двумя пальцами эротический крем, поочерёдно пропихивая их себе в анус.

Вскоре там двигались оба. Сучке это явно нравилось. Она томно вздыхала и постанывала. Тщательно смазав кремом искусственный елдак, шлюшка зависла над ним на корточках и заправив его к себе в зад, стала осторожно приседать, как бы насаживаясь на любовный кол. Появившаяся при этом блядская улыбка не сходила с её лица. Ей было очень неудобно и непривычно делать это на высоких каблуках, но она была уверена, что выглядит очень эротично и возбуждающе для наблюдателя. Эксгибиционизм взял в плен мозг Тамары и пожрал её мораль и скромность.

При виде таких откровений у наблюдателя закружилась голова. Теперь он был совершенно уверен, что представление предназначалось именно для него. Его руки непроизвольно подрагивали, ему хотелось поиграть со своим членом.

— Спусти штаны и трусы, — сказала Нэнси, появляясь между мирами в голове парня.

Её образ маячил где-то позади Антона. Как он это видел, он не знал. Да это было и неважно. Важно было, что его кукла, пусть иллюзорно, но присутствовала здесь. Рука женщины из зазеркального мира появилась из-за спины полуголого наблюдателя. Рука была призрачна, полупрозрачна и не имела красок, будто рука привидения из мультфильмов. Но она прикоснулась к пенису сексуального маньяка и ласково погладила головку. Он почти явственно почувствовал это. Его член тут же напрягся и стал твердеть и подниматься во весь свой рост. «Тридцать три удовольствия, — подумал Антон, — моя возлюбленная кукла дрочит мне хуй, а мама на экране дрочит свою жопу, готовясь мне её отдать. Вскоре я приду к ней и выебу её в туза. Видно, она держит слово, раз так основательно подошла к подготовке. Даже клизму сделала, — вспомнил шизофреник, обладающий ко всему прочему ещё и манией чистоты»

— Да милый, — сказала кукла, стоявшая позади и с огромным удовольствием надрачивающая член своего любовника.

Ему захотелось обернуться, чтобы увидеть лицо Нэнси.

— Не оборачивайся! — грубо приказала кукла, — связь оборвётся. Расслабься, дыши ровно и наслаждайся зрелищем, как твоя рабынька Томочка дрочит себе жопу, а я помогу тебе кончить.

Рабынька Томочка тем временем резво скакала на силиконовом хуе, поглаживая себе пизду. Её глаза были полузакрыты. Она наслаждалась новыми, ранее неизведанными ощущениями. Однако, попривыкнув к маленькому размеру, шлюшка решила поебаться с членом большего размера, потому что осознавала, что антонов не такой маленький. Выбрав из разложенных на столе наиболее подходящий, она прикрепила силиконовое изделие на присоске к тумбочке, в горизонтальной позе, словно виртуальный ёбарь стоит перед её задом на коленях. Сняв неудобную обувь, сучка встала в позу собаки боком к наблюдателю и, ухватившись рукой за второй елдак, заправила его себе в немного разработанную дырку. Медленно пятясь назад, она нанизалась своим задом на сиреневый член. Первый был телесного цвета. Постояв неподвижно, вероятно привыкая к инородному предмету заполонившему её кишечник, она стала снизываться с него. Делала она это, покачивая своей жопой, словно танцуя эротический танец. Антон сильно возбудился. Его

тело напряглось... пальчики Нэнси растворились, а рука пропала.

— Расслабься, расслабься, расслабься, милый, — нежно целуя его в шею и покусывая уши, ласково просила кукла.

Антон понял, что нельзя напрягаться и тут же расслабился, вытянув ноги перед собой на всю длину. Рука Нэнси вновь появилась из-за спины. На сей раз она была почти материальна. Краски немного бледные, но тепло её пальцев и ладони приятно обволокло и согрело его член. Теперь он чувствовал её руку, почти как реальную. Ощущения были просто сказочными. На экране его мама еблась своей жопой с искусственным хуем, да так, что тумбочка постепенно сдвигалась со своего места. Оперявшись о стену, предмет мебели стал громко стучать от каждого резкого толчка. Шлюха покусывала свои губы, громко стонала. Её немаленькие груди покачивались в такт с каждым движением и толчком. Это выглядело очень сексуально и возбуждающе. Не могущая более терпеть, Тамара просунула руку себе между ног и пальцами довела себя до оргазма. Но Антон уже этого не видел. Он прикрыл глаза. Нэнси вышла из-за спины, но руку не отпустила, продолжая дрочить хуй любовника. Поведя плечами, она сбросила со своего прекрасного тела длинное платье и одним движением нанизалась своей вагиной на член любовника. Антон протянул руки и коснулся грудей Нэнси. Они были настоящими! Тёплыми и упругими, гладким и приятными на ощупь.

— Нэнси, Нэнси, Нэнси, Нэнси, о! Как же я тебя люблю, — вновь запричитал любовник куклы.

Нэнси приподнялась и опустилась ровно столько раз, сколько было произнесено её имя. Член Антона завибрировал и... он выпал из этой реальности.

Парень ничего не видел и не слышал, но он ощущал свой оргазм. Он чувствовал, как его сперма покидает яйца и сильными толчками, обильными струями пропадает в неизвестности. Темнота медленно отступала, краски оживали, появились звуки и запахи. Нэнси, теперь настоящая, сидела у него на члене и улыбалась. Он ощущал всё её тело. Её вагина сладко сжималась и разжималась. Тёплая, вполне человеческая, попа давила своим весом на колени парня. Любовник наклонил голову и утонул лицом в грудях куклы. Это было так приятно. Ему очень не хотелось возвращаться в реальный мир, но Нэнси погладив его волосы сказала:

— Придётся вернуться, мой милый. Ты забыл? Жопа твоей мамы ждёт и вожделеет тебя.

— Нэнси, ну, пожалуйста, хоть ещё немного...

Но кукла была непреклонна, она вытолкнула своего любовника из своего мира, вернув в реальный. Антон очнулся на полу возле опрокинутого кресла компьютера. Внимательно оглядев пол и близлежащие предметы, он нигде не обнаружил следов спермы.

— Выходит, я кончил прямо в неё? — удивился он.

— Да, любимый, — прозвучал голос в его голове, — прямо в меня...

Сколько он отсутствовал в этой реальности, Антон не знал. Но, скорее всего, не очень долго. Потому что его рабынька Томочка прикрепила самый большой член бордового цвета к стене и пыталась насадиться на него своей жопой, находясь лицом к камерам. Она хищно улыбаясь Антону, наблюдавшему за ней с экрана телевизора. Вероятно, она догадывалась, а точнее, была уверена, что он за ней наблюдает, потому что задвинув несколько раз свою жопу на силиконовый хуй, она поманила пальцем своего Господина и громко сказала при этом:

— Господин Антон, ваша рабынька Томочка готова. Пожалуйста, приходите к ней и выебите её в жопу.

Антон резво скинул всю одежду и в одних тапочках бросился бежать в комнату соседки.

Взяв свою рабыньку за руку, он помог ей освободить свою дырку от силиконового хуя. При всём при этом его родной, человеческий сильно напрягся и принял боевую стойку. Антон подвёл свою шлюху к столу, на котором не наблюдалось посторонних предметов, и легонько надавил на спину, как бы предлагая принять Катюшину позу. Ему очень хотелось повторить всё виденное на экране именно так, как это было у домины и её рабыни. Бывшая домина улеглась грудью на стол и отклячила свою жопу кверху, чуть ли не приподнимаясь на цыпочках. Она сожалела, что сбросила туфли. Высокие каблуки помогли бы ей принять именно такую позу, какую ей хотелось.

— Скажи ей, скажи ей, скажи ей... — ворвался голос Нэнси в голову парня, очумевшего от увиденного и происходящего.

Он был переполнен желанием обладания. Его член затвердел, как скала, и покачивался от сильнейшего прилива крови.

— Раздвинь булки, сучка, — сказал Антон, — папочка готов принять подарок от рабыньки Томочки. Она хорошо подготовилась, и возможно, не будет наказана.

Рабынька протянула обе руки назад и раздвинула свои белоснежные ягодицы. Её основательно разработанная дырка ещё не закрылась. Она была готова к принятию члена её господина. Господин Антон опустил вниз свой вертикально стоявший член и аккуратно задвинул его в дырку своей матери, тем самым завершив круг.

— Ты её округлил! — радостно верещала в его голове Нэнси, — давай выеби эту шлюху, чтобы визжала от удовольствия.

Члену не потребовалась смазка. Чувствуя небольшое стиснение, он с удовольствием проник в чрево сучки. Сучка чуть приподнялась на руках и стала неистово подмахивать. Она еблась в жопу с видимым удовольствием. Её предварительные занятия не прошли даром. Но разве могли сравниться безжизненные силиконовые изделия с настоящим горячим хуем?! Его вены пульсировали, естественная смазка приятно щекотала анус. К тому же одно дело самой двигать жопой, скакав на хую, а совсем другое, когда тебя им ебут. Это приятней во сто крат как для ёбаря, так и для ебомой.

Антону такая ебля тоже была по душе. Он с каждым движением получал огромное наслаждение. Его душу грело ещё и то, что он ебёт не простую рабыню, а свою мать. И она совсем не против этого, а отдаётся сыну с огромным удовольствием. Его чувства были настолько сильны, что он... выпал из этого пространства и времени. Однако, тело оставшись без души хозяина, продолжало двигаться, всовывая и высовывая свой член почти на всю длину в полость сексуальной рабыни.

Переход в ирреальный мир произошёл в этот раз намного быстрее. Нэнси стояла перед ним совершенно голая, повернувшись к нему задом и сильно наклонившись. Она руками раздвинув свои немаленькие ягодицы цвета нежного недозрелого персика. Хуй Антона уже был там, где ему хотелось, и он продолжил свой стремительный бег, но уже с другой женщиной и в другом мире.

— Ещё, ещё, сильнее, глубже, — кричали обе женщины, — выеби свою рабыньку, засади своей сучке поглубже. Бей, бей, вколачивай, — стонала кукла.

Её ягодицы колыхались от удовольствия. Иногда она двигалась навстречу долбящему её органу, иногда будто убегала. Яйца Антона завибрировали. В них бурлила любовная жидкость, готовящаяся их покинуть. Вскоре они сжались и выплеснули сперму ёбаря в оба мира в жопы обеих женщин. «Вдруг не хватит? — забеспокоился Антон, — впрочем, им-то какая разница?». Однако хватило всем. Все трое потеряли сознание от нечеловеческого оргазма, захлестнувшего их сознания.

Тамара очнулась через секунду. Взглянула на валявшегося парня с идиотской улыбкой на лице. Его член всё ещё подрагивал, выпуская капельки белёсой жидкости. Женщина почувствовала, как сперма сына медленно вытекает из её сильно раздолбленной дырки, и убежала в ванную.