Дочь моего приятеля

/Все герои совершеннолетние/

Мой приятель, заядлый рыбак и турист, предложил провести отпуск в Карелии, стране тысячи озер. Поначалу компания подбиралась большая, но чем ближе подходил срок исполнения задуманного, тем быстрее она таяла. У всех находились более важные дела, форс-мажоры, и к середине июля, перед самым отъездом, наш дружный коллектив насчитывал всего четверых участников: меня, моего приятеля, его жену и их дочь.

Мы доехали поездом до одного из Карельских озер, потом на двух байдарках спускались по протокам в другие озера. По прошествии нескольких дней мы оказались в изумительно живописном и совершенно безлюдном уголке, который настолько поразил нас, что мы решили оборудовать лагерь и постоять здесь недельку, наловить и навялить рыбы, насушить грибов и набрать ягод.

Место было чудесное, продуваемое, без комаров, с песчаным пляжиком и сосновым берегом. С утра до вечера мы с приятелем ловили, коптили и вялили рыбу, а дамы собирали ягоды и грибы.

Я еще не рассказал о себе и своих спутниках. Мне тридцать семь лет, я хорошо сложенный спортивный мужчина и все еще холостой. Мой приятель — подтянутый и крепкий сорокапятилетний мужик, его супруга — полнеющая шатенка, лет на пять-шесть моложе мужа, а их дочь, Светлана — длинноногая девица с очень милым личиком, украшенном парой выразительных серо-зеленых глаз, небольшой аккуратной грудкой, развитыми бедрами и длинными светлыми волосами, худенькая и невысокая. С первого дня она поглядывала на меня с некоторым интересом, умело скрывая этот интерес от родителей. Я тоже с любопытством наблюдал за девушкой, поскольку с детства питаю слабость к девчонкам с такой конституцией. Во время вечерних посиделок у костра Света старалась сесть поближе ко мне, порой вплотную, а если родители не видят, то склонить голову мне на плечо, прижаться, ко мне бедром, или даже обнять, просунув руку мне под ветровку. Мне нравились эти знаки внимания, правда, я не знал, как на них реагировать. Родители всё еще видели в ней ребенка, да и разница в возрасте останавливала мое желание флиртовать.

Погода все эти дни стояла жаркая, мы часто окунались в озеро. Света купалась в розовом целиковом купальничке, который был куплен, пожалуй, пару лет назад, потому что был ей слегка маловат — слишком уж все обтягивал. После купания она просто отходила на несколько шагов в сторону, поворачивалась к нам спиной, снимала и отжимала купальник, сверкая белой попкой, после чего надевала обратно. Я искоса наблюдал за этим действием, стараясь не показать своего интереса ее родителям. Впрочем, они совсем не придавали этому значения, как я уже говорил, считая свою дочку еще ребенком.

На третий день нашей стоянки внимание моего приятеля привлекла невысокая лысая сопочка на противоположном берегу озера.

— Там наверняка тьма морошки, — говорил он. — Надо совершить туда экскурсию. Завтра.

В лагере мы по очереди готовили еду, мыли посуду и наводили порядок. Завтра предстояло дежурить мне, поэтому я предложил им плыть на тот берег втроем, а сам я, дескать, останусь тут по хозяйству и сторожить лагерь. Наутро Светлане занеможелось, она даже не вышла к завтраку из палатки.

— Перегрелась на солнце девка, — вынес вердикт мой приятель. — Пусть остается, заодно присмотришь за ней.

Я кивнул и пожелал супругам счастливого пути. Они сели в байдарку и через полчаса превратились в блестящую на солнце точку на другой стороне широкого озера. Я, сидя на бревне возле костра, оттирал котелок от вчерашней пригоревшей каши. Света вылезла из палатки в одном купальнике.

— Ты зачем встала? — удивился я. — Лежи, выздоравливай.

— Мне уже лучше, — девушка присела рядом со мной на бревно. — Если честно, я вообще не больна. Просто не хотела ни на какую экскурсию. Там не только тьма морошки, но и тьма мошки. И комаров. Меня сожрут... А давайте, я котелок почищу.

Она забрала у меня котелок и стала его скрести. От энергичных движений она раскачивалась и касалась меня голой ляжкой. Я сам был в плавках, и не скрою, было приятно ощущать прикосновение юного девичьего тела. Вскоре Свете надоело заниматься котелком, она отложила его в сторону и посмотрела на испачканные сажей ладошки и коленки.

— Надо отмываться.

Девушка взяла мыло и побежала к озеру, а я дочистил котелок и принялся колоть напиленные с вечера дрова. Отмыв сажу, Света крикнула мне с берега:

— Пойдемте купаться!

— Сейчас! — ответил я, складывая дрова в поленницу. — Погоди, без меня далеко не заплывай!

Но противная девчонка поплыла на глубину. Нехорошее предчувствие охватило меня, я бросил поленья и припустил к озеру, с разбегу прыгнул в воду и поплыл за ней кролем. Догнал я ее быстро, но тут Света вскрикнула, сморщилась и ухватилась за меня.

— Ой! Кажется, судорога.

— Держись за мои плечи и не шевелись, — подставив ей спину, я поплыл с девушкой к берегу.

Достав ногами дна, я взял ее на закорки и донес до мелководья.

— Как ты?

— Кажется, отпустило.

— Идти сможешь? — я поставил девчонку на ноги.

— Ага, — Света сделала шаг. — Ой!

Падая, она ухватилась за мои плавки и стянула их с меня.

— Простите, — она подняла на меня свои невинные серо-зеленые глаза.

Я машинально сделал движение, чтобы надеть плавки обратно, но Света вцепилась в них и застыла, словно парализованная. Я разжал ее пальцы, натянул плавки, подхватил ее на руки и отнес в лагерь. Там усадил на бревно возле костра. Потом обтер ей спину полотенцем, опустился на колени, упер ее ногу стопой себе в живот и начал массировать икру.

— Как, полегчало?

— Ага.

Я поднялся и стряхнул с колен прилипшие сосновые иголки.

— Иди, оденься в сухое, а то замерзнешь, — велел ей.

Девушка ушла в палатку, а я, наконец, сложил дрова под тент. Едва я закончил работу, появилась Света. На ней была широкая отцовская ковбойка, расстегнутая и завязанная на животе узлом чуть выше пупка, а бугорки грудей были открыты почти до сосков. На ее бедрах вместо юбки покоился материн палантин, завязанный узлом на боку, эротично оголяя ногу.

Очевидно, я должен был как-то отреагировать на этот маскарад. Я прицокнул языком и сказал:

— Ваще!

— А я гимнастикой занимаюсь, — неожиданно заявила девица и подбежала к разлапистой сосне, у которой, на высоте двух с небольшим метров, рос длинный горизонтальный сук.

Девчонка ловко подпрыгнула, ухватилась за сук и повисла на нем, раскачиваясь.

— Подстрахуйте меня!

Я подошел к сосне. Она подтянулась, но палантин неожиданно развязался и покинул свое место на ее бедрах. Ни купальника, ни трусиков на ней не оказалось. От этого зрелища меня мгновенно охватило возбуждение — ведь и секса у меня давно не было, да и вид девичей наготы был очень уж соблазнительным.

— Ой! — вскрикнула Света и спрыгнула прямо в объятия ко мне.

Поймав, я на мгновение прижал ее к себе, и ее животик в этот миг, видимо, ощутил твердость одной моей части тела. Мы оба смутились. Я поставил Свету на ноги, нагнулся, чтобы поднять ее палантин, при этом не смог удержаться, чтобы почти в упор не взглянуть на ее юную красоту.

— Оденься, — я подал ей палантин, отвернулся и пошел к костру.

Но девушка не спешила прикрыть наготу, даже наоборот.

— А я красивая? — с каким-то вызовом в голосе произнесла она.

Я обернулся и посмотрел на нее. И рубаха, и палантин валялись на траве, она стояла совсем голая. Лицо, плечи, руки и ноги были уже загорелыми, она была словно в купальнике, только не в розовом, а в белом. Но о том, что это не купальник красноречиво говорили ярко-малиновые соски, обрамленные крупными ареолами и половая щелка под лобком. Света жеманно покачивала бедрами и притоптывала ножкой, отчего и ее щелочка двигалась вправо-влево. Она доиграется. Ведь я не железный, могу просто потерять самообладание. Но надо держать себя в руках, ведь она дочь моего приятеля, да и я ей гожусь в отцы.

— Красивая. Но ты еще ребенок.

— Прямо уж так и ребенок! — обиделась Света.

Господи, чего она добивается? Я сел на бревно и занялся чисткой грибов. Я был в одних плавках, и меня все еще не покидал стояк, который скрыть было довольно трудно. Я внутренне корил себя, но ничего не мог с этим поделать. Да. Света возбуждала меня. Ведь все мои интимные подруги (а у меня их в жизни было аж целых три!) были брюнетками и в возрасте за тридцать. И на тех самых местах они имели густую черную растительность, которая скрывала всё. А сегодня прямо перед глазами — нежные девичьи половые губки, едва прикрытые редкими светлыми волосами. Я в тот момент еле сдержался, чтоб не облизать это чудо. Света подсела рядом. Рубаху она накинула на плечи, оставив открытой грудь, а палантин просто держала в руке. Ножки она сдвинула, скрыв от взора красоту, был виден только лобок с редкими светлыми волосками.

— Какой я ребенок! — с обидой в голосе повторила Света. — Я уже знаю, что такое оргазм.

— Слово такое знаешь?

— Не только, — хихикнула девчонка. — Я сама.

— Да? Так ты что, уже?..

— Неее... Я прошлым летом в лагере была. Там... Короче, одна девочка... В общем, она на самом деле уже была с мужчиной. И она сказала, что для этого не обязательно... Ну, короче, что можно и самой. И она нас научила, как. И мы... нас в палате четыре девчонки были, вот мы по ночам... Короче, эта девочка нам рассказывала, как у нее было, и мы вместе... ну... шалили, короче.

Я даже не знал, как мне реагировать, продолжал чистить грибы и почему-то пробормотал:

— Молодцы...

Чего она добивается? Для чего эти откровения? Возникла пауза. Однако откровения Светы возбуждали меня. Хоть я и пытался скрыть свое возбуждение, видимо, это получалось плохо, потому что девочка дотянулась губами до моего уха и почему-то шепотом, хоть мы были одни, тихо сказала:

— А вы можете показать мне ваш член?

Вот еще новости!

— Ты его уже видела, когда плавки с меня стянула. Там, в озере.

— Ну и что? Я и у папы несколько раз видела. Но только не возбужденный. А у вас он сейчас стоит, — и капризно захныкала: — Ну, пожалуйста, покажите. Вам что, жалко, что ли?

Что ж, может, оно, конечно, и ничего страшного, если девчонка немного полюбуется на мужские гениталии. Может, и вправду ни разу не видела, как стоит у мужика. А потом пойдет в палатку мастурбировать. Ее наивная откровенность и доверчивость были настолько трогательны, что даже вызывали умиление. Но я все еще раздумывал, правильно ли это? Во мне кипело смешанное чувство. Половое возбуждение, отключало разум. Но ему противостояло достоинство взрослого человека и нежелание потакать капризам инфантильной барышни. За кого она, в конце концов, меня принимает? За сверстника? За подругу?

— Я с вами самым сокровенным поделилась, — обиделась Света. Она чуть не плакала, даже прикрыла бедра и лобок палантином. — Об этом даже мама не знает! А вы...

Я отложил чистку грибов и поднялся с бревна.

— Ну хорошо. Смотри.

Я приспустил плавки, член получил свободу и упруго закачался.

— Он у вас красивый! — Света протянула руку и потрогала пальцем.

— Ну всё? Довольна?

Я натянул плавки и снова сел на бревно. А Света наоборот, откинула палантин и зажала руку бедрами.

— А вы... меня... хотите?

— Свет! Ты девственница?

— Да.

— И зачем тебе это? Да, как любой мужчина, я хочу секс. И ты девушка соблазнительная. Но мы через неделю вернемся в город. И я уверяю, ты будешь жалеть, что потеряла невинность с едва знакомым человеком.

Девчонка, похоже, обиделась. Внутренне, она, конечно, понимала мою правоту. Но сейчас в ней бурлили гормоны, подогретые романтической обстановкой и близостью возбужденного мужчины. Она сидела насупившись, потом встала и, волоча рубаху в одной рука, а палантин в другой, направилась к палатке. И мне стало ясно, что она идет туда не мастурбировать, а реветь.

— Свет! — окликнул я ее. — Погоди!

Она обернулась.

— Подойди сюда, — я отложил нож и миску с грибами.

Девчонка вернулась, встала напротив меня. Я обнял ее за бедра и лизнул едва прикрытый волосками бутон.

— Оргазм, говоришь? Будет тебе оргазм.

Я лизал ей так, как не лизал ни одной из своих подруг, упиваясь соками, которые текли по моей бороде, по груди, по животу. Света извивалась, стонала и царапала мне голову ногтями. Наконец, она резко содрогнулась... раз... другой... третий... И опустилась на бревно рядом со мной. Света обняла меня, провела ладонью по груди и запустила руку мне в плавки, где в заточении находился мой возбужденный половой член.

— Ему тоже хочется, — она извлекла член на свободу.

Девочка провела ладошкой по своей письке и обратилась к нему:

— Тебя туда не пускают. Давай тогда тоже так.

Она обхватила член двумя руками и лизнула головку. Потом сжала головку нежными губками и лизнула под уздечкой. Возбуждение достигло предела, дальше терпеть сил уже не было. Первый толчок спермы заполнил ей рот. Девчонка выпустила член и изумленно смотрела на извержение. Вторая капля попала ей в лоб, остальные, уже менее сильные, стекали по ее пальцам, все еще сжимающим член. Сперма вытекала и изо рта по подбородку.

— Надо же как, — она удивленно посмотрела на меня.

— Иди, умойся. И одевайся, скоро родители твои вернутся.

Минут через сорок на самом деле к берегу причалила байдарка. Света, одетая в джинсы и олимпийку, сидела рядом со мной у костра. Мы чинно готовили ужин — варили кашу с тушенкой, жарили грибы. Родители Светы привезли полный котелок морошки.

— Ну как вы? — поинтересовалась жена моего приятеля. — Не скучали тут?

— Не-а! — ответила Света.