Доброе утро, Пэтти

Gооd Mоrning, раtty от jаvmоr79

**************************************

ПРИМЕЧАНИЯ ОТ АВТОРА:

Это 4-я часть моей серии «Пэтти». Благодарю всех вас за то, что читали вместе со мной.

Эти два вымышленных персонажа основаны на реальной паре. Я стараюсь, чтобы их решения соответствовали реальной паре, хотя и допускаю творческие вольности в реальной истории. Конечно, я не знаю всех их мыслей, но у меня имеется довольно хорошее представление о том, как они думают, основанное на моих отношениях с ними и времени, которое я с ними провел.

Надеюсь, всем вам понравится.

***

Патрик проснулся оттого, что солнечный свет приветствовал его сквозь открытые жалюзи. Звуки зимнего утра в полном разгаре сообщили ему о слишком позднем часе. Голоса соседей, убирающих снег. Езда машин по слякотной дороге. Даже ветер, казалось, был полон активности. С тех пор как он стал трезвенником, Патрик привык вставать раньше солнца, чтобы поприветствовать мир. Это странным образом напоминало ему дни потерянные на алкоголизм дни.

Еще одно знакомое ощущение: похмелье. Прошлым вечером он явно слишком много выпил.

Он застонал, пытаясь поднять голову с подушки, о чем тут же пожалел. Пульсация в черепе наказала его и напомнила, что мягкость подушки – его друг. Он подчинился и еще глубже погрузился в нее.

Еще пять минут, – соврал он себе, закрывая глаза.

Он уже почти погрузился в сон, когда почувствовал, что кровать рядом с ним зашевелилась. Шорох под одеялом, под которым лежал он, встревожил его. Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть стройную руку, обхватившую его туловище. Сбросив одеяла, Патрик был потрясен до глубины души.

– Доброе утро, Пэтти, – сказала Кендра, зевнув, ее глаза, дрогнув, открылись.

Вот дерьмо.

У него наконец-то хватило сил поднять голову. Быстрый осмотр комнаты показал, что он спит не в своей постели. И не в своей комнате. Если бы у него не было такого похмелья, он бы собрал все улики гораздо раньше.

Эта кровать королевских размеров слишком мягка, чтобы быть его.

Пухлая подушка, на которой он спал, казалась слишком качественной для того, что купил он. К тому же, пахла лавандой. Его, дома, пахла потом.

Голоса соседей, шаркающих лопатой? Он живет в многоквартирном доме. Соседи снег не убирают. Они жалуются на это управляющим комплекса.

И все же, в этой незнакомой спальне чувствовалась какая-то знакомость. Он провел в этой комнате годы. Помнил день, когда купил эту кровать. Эти подушки. Эти шторы. Это покрывало.

Он находился в своей старой спальне, которую делил со своей женой.

– Кендра?

– Да?

– Что, черт возьми, происходит?

Она усмехнулась на этот вопрос, нежно поглаживая рукой его грудь.

– Что значит, что, черт возьми, происходит? На что это похоже? Мы просыпаемся.

Патрик схватил ее руку и прижал к себе, чтобы она перестала его гладить. Мягкие движения заставляли реагировать его тело, хотел он того или нет.

– Почему мы просыпаемся в одной постели? – спросил он, его тон был серьезным.

– О, все просто, – сказала она с дьявольской ухмылкой. – Конечно же потому, что у нас был секс.

– Подожди... ЧТОО?!!

Она хихикнула, как будто его панический вопрос нисколько ее не беспокоил. Ее руки небрежно поднялись над головой, когда она потянулась. Ее ноги вытянулись в противоположном направлении.

Патрик не мог удержаться от того, чтобы не пробежаться взглядом по ее ногам. Ее грудь без лифчика упиралась в тонкий материал футболки, подчеркивая упругие соски, которые в этот момент были практически ластиками. Закончив потягиваться, она села на бок, подперев голову рукой, а локоть положила на матрас.

Она выглядела так, словно позировала для картины. Все еще красивая, даже после стольких лет. Даже со взъерошенными волосами и без косметики на лице, она была самой красивой женщиной, которая когда-либо позволяла ему снять с себя одежду.

В его чреслах зашевелились знакомые чувства. Он мысленно их подавил. Ему нужны были ответы, и чтобы получить их, он не должен возбуждаться.

Снова перейдя на серьезный тон, он спросил:

– Так ты говоришь, у нас был секс?

– Да.

– Я в это не верю.

– А ты верь, – сказала она, откатываясь от него. Этот перекат привел ее прямо к краю кровати, где она грациозно выскользнула из-под одеяла. Теперь Патрику открылся полный вид на его почти обнаженную жену. На ней была лишь тонкая футболка и трусики.

Что еще хуже, она ничуть этого не стыдилась. Не пыталась прикрыться. Не выглядела смущенной. На самом деле, она весело ухмылялась, как будто его замешательство было забавным.

– Я тебя предупреждала о том, что нельзя так много пить, – сказала она, положив руки на бедра, чтобы игриво укорить его. – Ты и впрямь не помнишь, чем мы занимались прошлой ночью? Все то мерзкое дерьмо, которое я позволила твоей развратной заднице сделать со мной?

– А?

Она хихикнула и покачала головой, прежде чем продолжить:

– Я не жалуюсь, но ты никогда не был таким уродом, когда мы были вместе.

О, черт! – подумал Патрик. – Она не шутит. Кажется, прошлой ночью я на самом деле трахал свою жену.

Пока Кендра смеялась над тем, как сильно Патрик паниковал, его разум мчался наперегонки со временем. Он отчаянно перематывал свою память, пытаясь найти объяснение. Образы вечеринки в канун Нового года начинались ясно и весело. Он вспомнил, как встретился с Дэйвом и Шарлоттой. Немного выпил. Увидел там свою отвергнутую жену, флиртующую с каким-то придурком. Выпил еще. Танцевал с красивой женщиной. Спорил с Кендрой. Помириться с Кендрой. Еще выпивка. Поцелуй в полночь...

С этого момента все стало слегка туманным.

***

Прошлый вечер стал для Патрика победным. В канун Нового 2020 года Патрик сидел на полу в своей гостиной, один и пьяный. Единственное, о чем он думал, это о том, как ему лучше умереть. Жить ему было не для чего. Так он думал.

2021 год он провел, выбираясь из ямы, в которой жил. Смерть брата. Смерть брака. Смерть безопасной и обеспеченной жизни среднего американца. В 2020 году ему пришлось оплакивать эти смерти. В 2021 году он должен был двигаться дальше.

Но 2022 год стал для него откровением. Он не только увидел, как много жизни в нем самом, но и увидел, сколько жизни привнес сам в окружающий мир. Из глубин своего отчаяния он выбрался из той дыры, в которой жил, и заставил себя жить. Не просто быть живым, но ЖИТЬ.

Найти хобби. Завести новых друзей. Проводить время со своей дочерью. Делать нечто большее, чем просто вкалывать на работе, которую он едва терпел.

Впервые за много лет Патрик не испытывал двойственных чувств по поводу посещения собрания, на котором будет присутствовать его отвергнутая жена. Не чувствовал узла в животе, когда думал о встрече с ней.

То есть, пока он ее не увидел.

Если бы Бог был существовал, Кендра была бы уродливой каргой, которую он мог быстро забыть. Он мог бы быть уверен, что она никогда не найдет любви с другим мужчиной, и проведет остаток своих дней в одиночестве и тоске по нему.

Почему она всегда озаряет комнату своей улыбкой? Почему ее смех заставляет вас смеяться? Почему она по-прежнему самая красивая женщиной, которую Патрик когда-либо видел?

Главный вопрос заключается в том, почему их расставание не повлияло на нее так же, как на него?

Когда он поймал ее на измене, его мир рухнул. А затем рухнул и он сам. Начал больше пить. Перестал заниматься спортом. Забаррикадировался от всего мира, выходя из своей убогой квартиры лишь на работу.

А она? Она процветала. Будучи одинокой женщиной, она расправила крылья феникса и взлетела. Ходила на свидания со своим новым кавалером в художественные музеи, уезжала в веселые маленькие отпуска, занималась умопомрачительным сексом. Больше улыбалась, меньше плакала и действительно казалась более счастливой женщиной.

И сегодняшний вечер ничем не отличался от других. Ее облегающее коктейльное платье подчеркивало изгибы. Туфли на каблуках демонстрировали стройные ноги. Они подчеркивали, насколько она прекрасно одета, и при этом не казались рекламой.

Как ей удалось сохранить такую фигуру, когда ей уже под сорок, – это чудо, на которое способны только крестные феи. Неудивительно, что она смогла заменить его мужчиной почти на десять лет моложе. Правда заключается в том, что Кендра будет одинокой лишь до тех пор, пока сама этого хочет.

Даже сейчас, когда она стояла в углу и пила шампанское, там был какой-то парень, использующий свой шанс. Патрик видел. Ему не требовалось слышать, о чем идет речь, чтобы понять, что они говорят не о погоде. Он смотрел на нее, улыбался ей, наклонялся ближе, когда говорил, чтобы инициировать контакт. Это было очевидно.

Ей даже не нужно было пытаться. Оставалось лишь стоять, улыбаться и смотреть, как все пчелы слетаются к ней в надежде опылить ее цветок.

Но знаете что? Он с этим смирился. Ему пришлось. Если бы он основывал свое счастье на том, страдает ли она от последствий того, что самым жестоким образом разбила его сердце, он остался бы навсегда к ней привязанным. Потому что, честно говоря, нет такой участи, которая могла бы сравниться с той, что пришлось пережить ему.

Голос, раздавшийся слева от него, прервал мысли Патрика.

– Святое дерьмо! Неужели мои глаза меня обманывают? – услышал он слова своего приятеля Дэйва. Дэйв и его жена Шарлотта были парой, устраивающей вечеринку. Патрик повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэйв медленно и драматично подходит к нему. Он выглядел так, словно приближался к редкому животному, которого не хотел спугнуть.

– Дэйв, – сказал Патрик, кивнув головой.

– Святой Патрик? Ты действительно здесь, на моей вечеринке, во плоти? Неужели наконец-то решил осчастливить нас, простых смертных, своим присутствием?

– Ты – придурок. Ты же видел меня только на прошлой неделе, – сказал Патрик, когда пара друзей рассмеялась. Братское рукопожатие между ними переросло в крепкие объятия.

– Да, но это было по ошибке. Я просто случайно столкнулся с тобой в спортзале. В этот же раз ты специально пришел ко мне.

– Неважно.

– Я просто тронут, – сказал Дэйв, продолжая свою веселую шутливую манеру. – Чувствую себя особенным, что вы сочли мою вечеринку достаточно достойной для присутствия вашего высочества.

Патрик легкомысленно толкнул его, прежде чем сказать:

– Заткнись и отведи меня к напиткам.

Приветствие Дэйва было больше, чем просто поприветствием Патрика на его первой вечеринке за целую вечность. Оно также объявило о его присутствии Кендре. Прямо сейчас мужчина рядом с ней работал над ней с тех пор, как она вошла почти час назад. Он был очарователен. Забавен. Красив. И Кендра была польщена его вниманием.

Но тут она услышала, как назвали имя Патрика. Сначала она подумала, что ее уши ошиблись. Быстро оглядев помещение, она обнаружила, что ее отчужденный муж смеется и шутит с Дейвом.

Весь интерес к мужчине справа от нее испарился.

Патрик выглядел настолько хорошо. В последнее время каждый раз, когда она видела его, ей казалось, ей казалось, что она видит мужчину, которого впервые встретила. Он стоял в полный рост. Был уверен в себе. Смеялся и чаще улыбался. Он больше не прятался в своей квартире, скрываясь от всего мира, ему стало удобно появляться на людях.

Этот Патрик не был тем Патриком, к которому она привыкла. Тот парень отказался от жизни. Отказался от счастья. Отказался от людей, которые его любили. Отказался от нее. Тот Патрик страдал в одиночестве в своем крошечном аду между ушами.

Но он менялся. Кендра видела это. Каждая встреча с ним показывала, как сильно он меняется. Сначала она подозревала, что эти перемены в нем временные, что это – его попытка произвести на нее впечатление. Но стало очевидно, что его перемены не имеют к ней никакого отношения.

Теперь он занимался скалолазанием. Катался на велосипеде, занимался боевыми искусствами. Ходил в спортзал. И... на свидания.

Последнее Кендре было трудно проглотить.

Сначала она не знала, что он встречается с другими женщинами. Он не рассказывал ей ничего о своей жизни. Все что она узнавала о нем, приходилось вытягивать из их дочери Джесси путем высокоуровневого допроса.

Все, что она знала, это то, что он становится все более и более недоступным. Раньше как только у нее возникали проблемы с домом, он тут же мчался их решать. Не имело значения, когда она ему звонила и насколько незначительной была проблема. И, по правде говоря, большинство «проблем» были лишь тонкой причиной, чтобы увидеть его лицо, потому что она по нему скучала.

Но в последнее время он был... занят.

Была ли ревность, которую она испытывала, зная, что он ходит на свидания, лицемерной? Имела ли она право чувствовать себя немного раздраженной тем, что он встречается с другими женщинами, в то время как она – более чем доступна?

Ее роман длился уже более полутора лет. Трудно было уволить Шона, но как только она это сделала, словно рассеялся туман. Когда-то ей казалось, что она влюблена в этого человека. Они часто говорили о том, как бы сложилась их жизнь, если бы она на самом деле ушла от Патрика, чтобы быть с ним.

Они бы вместе купили дом с большим задним двором. Ввели бы в семью сибирского хаски. Наполнили бы свой новый дом предметами искусства и современной мебелью. Отправились бы в семейный отпуск – она, Шон и Джесси. Рассказывали бы всем своим друзьям очищенную историю о том, как они познакомились. Проводили бы ночи в объятия друг друга, трахаясь до потери сознания в посткоитальном блаженстве.

Звучит словно рай. Но это был не рай. Это была фантазия, далекая от реальности.

В реальном мире Кендра замужем за мужчиной, которого все еще любила. У нее есть дочь, которая НИКОГДА не примет Шона как отца. У нее есть семья и друзья, которые были разочарованы тем выбором, что она сделала. У нее есть чувство вины за жизни, которые она изменила.

И из-за всего этого она плакала каждую ночь.

– Вы не могли бы меня извинить, Барри? – сказала Кендра, прервав мужчину, отчаянно пытавшегося ее очаровать. – Я увидела кое-кого, с кем мне нужно поздороваться.

Выглядя немного подавленным, «Барри» сказал:

– Меня зовут Брент.

– А?

– Брент, – повторил он, хотя она была явно отвлечена и едва обращала на него внимание. – Меня зовут Брент.

Сладко улыбнувшись, Кендра ответила:

– Ну конечно.

С этим она ушла, прокладывая себе путь через гостей. К этому времени Патрик и Дейв уже покинули гостиную, поэтому пришлось его немного поискать. Наконец, она нагнала его на кухне, где он брал напиток.

***

Уголком глаза Патрик заметил ее приближение. Часть его была удивлена, что она бросила своего поклонника, чтобы поговорить с ним. Другая же часть ожидала этого.

– Привет, Пэтти, – ласково сказала она.

– Привет, Кен.

Дэйв почувствовал, что было бы неплохо изящно удалиться. Ободряюще похлопав Патрика по плечу, он сказал:

– Я... э-э-э... пойду, поищу Шарлотту.

Прежде чем Патрик успел воспротивиться, Дейв уже ушел.

Какое-то время они стояли вдвоем, ничего не говоря. Наконец, Кендра нарушила их молчание:

– Не знала, что сегодня вечером ты будешь здесь. А где Джесси?

– У моих родителей. Они настояли, чтобы я высадил ее и поехал развлекаться.

Она кивнула в знак согласия с его родителями.

– Хорошо. Приятно видеть тебя в компании людей.

Она говорила серьезно, но это заявление вскоре стало кислым во рту. Когда Патрик сделал глоток пива, на лбу Кендры появились морщины беспокойства. Она мысленно представила все те случаи, когда в прошлом видела его пьяным. Как он ходит в угрюмом состоянии, злясь на весь мир. А потом она увидела, как он сидит один в своей гостиной, почти готовый покончить с жизнью.

– А... ты уверен, что тебе стоит пить? Разве ты не ходил к анонимным алкоголикам после... ну, ты знаешь?

– Имеешь в виду, после того как я пытался покончить с собой?

Бесцеремонная манера, в которой он говорил о чем-то настолько ужасном, застала ее врасплох. Он сказал это так, будто это была шутка. Как будто то, что он чуть не покончил с жизнью, не было худшим из того, что он мог сделать для нее и Джесси.

– Это не смешно, – сказала она, ее тон был смертельно серьезным.

– Я и не смеюсь.

Когда он хотел сделать глоток из своей кружки, она ухватила его за запястье.

– Серьезно. Разве ты не должен воздерживаться от выпивки?

– Кен... я в порядке, – сказал Патрик, его голос был полон раздражения. – Это вечеринка. Мне не нужно, чтобы ты нянчилась со мной.

– Да, но...

– Разве у тебя нет бойфренда, чтобы развлечься? – выплюнул он, прервав ее. – Почему ты вообще пришла сюда за мной? Мы оба знаем, что тебе нравится общество других мужчин.

Он тут же пожалел об этих словах, едва они покинули его рот. Они были намеренно обидными, и сделали свое дело.

Он ожидал, что она на него накричит и, возможно, выплеснет ему в лицо свой напиток. Назовет его засранцем. Может быть, даже даст ему пощечину.

Но она не сделала ничего из этого. Вместо этого он видел, как в ее глазах застыли обиженные слезы. Затем, не говоря ни слова, она повернулась на каблуках и быстро ушла, оставив Патрика со звуками щелкающих по кафельному полу туфель.

Черт.

Патрик сделал паузу, чтобы успокоиться, и пошел искать ее, чтобы извиниться. Но нигде ее не видел. Даже нашел парня, с которым она раньше разговаривала. К сожалению, с ним ее тоже не было. Он перешел к другой женщине, с которой у него было больше шансов. Она была немного пьянее и сексуальнее Кендры.

– Наверное, она ушла.

Вздохнув, он достал свой телефон и написал ей СМС. В ответ получил лишь молчание. Хорошо зная ее, она, вероятно, будет злиться на него всю оставшуюся ночь. Скорее всего, до завтра он не получит ответа. Он мог бы об этом забыть и сосредоточиться на том, чтобы весело провести время. В конце концов, это – первая вечеринка, на которой он был за последнее время.

Так он и поступил.

***

Он не знал, что Кендра так и не ушла. Выйдя, она просто зашла в одну из ванных комнат, чтобы поплакать. Она специально выбрала ванную в главной спальне, потому что знала, что там ее никто не потревожит.

Почему он такой осел? Почему так обращался с ней, когда она всего лишь беспокоится о его здоровье?

Казалось, там все еще был прежний Патрик. Он мог изменить свою внешность, найти новые увлечения, начать встречаться с друзьями, но, в конце концов, он оставался все тем же старым засранцем.

В ее сумочке зажужжал телефон. Взяв его, она увидела, что это сообщение от Патрика. Два слова. Больше ничего.

Прости меня.

Да пошел он! К черту его! Казалось, он намерен наказывать ее вечно. Она больше года извинялась перед ним за то что сделала. И не знала, сколько еще извинений ему нужно, прежде чем он начнет ее прощать.

Но знаете что? Он тоже должен перед ней извиниться.

Да, у нее была интрижка. Это – огромная ошибка. Худшая в ее жизни. С тех пор как она узнала о его попытке самоубийства, она столкнулась с цунами вины. Наконец-то она осознала цену своего эгоизма. Патрик думает, что ей удалось избежать наказания, но это не может быть дальше от истины.

Она видит его за каждым углом. Слышит его голос в пустых коридорах. Ей снится, что он лежит с ней в постели, но, проснувшись, она обнаруживает, что его место пусто. Ее действия не свободны. Цена ее неверности высока.

Она стоила ей семьи. Стоила мужа. Стоила уважения их дочери. Но самое главное, она почти стоила Патрику жизни.

Что бы ни случилось, как бы сильно он ни злился на нее, она не могла его отпустить. Внутри нее звучал голос, который заставлял ее держаться за него, даже если он сам хотел освободиться. Возможно, это – чувство вины. Может быть, это – любовь. Может быть, это – извращенная смесь того и другого. Она не знала. Ее психотерапевт уже несколько месяцев пытался помочь ей разобраться в этом. Все что она знала, это то, что Патрик все еще внутри нее, даже если она не внутри него.

Она должна была принять за это ответственность. И сделала это. Много раз.

Но ее терапевт прав в одном аспекте. Хотя измена очень вредна, это не единственный конец всего греха. Это не оправдывает той роли, которую он также сыграл в разрушении их брака. Он бросил ее эмоционально задолго до того, как она начала думать о другом мужчине. Перестал быть для нее партнером. Это не оправдывает того, что она сделала, но и ее действия не оправдывают его.

Они облажались оба. Но, похоже, лишь она одна признала свою вину. Патрик же практически дал себе волю, потому что именно она изменила ему.

Она вытерла слезы с лица и посмотрела в зеркало над раковиной. Боже мой, она выглядит ужасно! Макияж полностью испорчен. Красные, опухшие глаза. Испачканное слезами лицо. Она выглядит именно так, как чувствовует себя.

Порывшись в сумочке, она нашла все необходимое, чтобы привести себя в приличный вид. За каких-то десять минут стерла с лица земли ту плачущую женщину, что впервые взглянула на нее. Она снова была сногсшибательна.

Она опять присоединилась к вечеринке, но сначала зашла на кухню, чтобы взять еще один фужер шампанского. Затем направилась в гостиную, где находились все остальные.

И тут увидела это. Патрика, танцующего с другой женщиной. Более молодой, вероятно, лет двадцати пяти.

Какого черта?!

Да, она знала, что Патрик ходит на свидания. Возможно, он и перепихнулся пару раз, хотя Кендре была противна сама мысль об этом. Но то, что он прямо на ее глазах набрасывается на какую-то малолетнюю шлюшку, словно ему двадцать чертовых лет, возмутило ее до глубины души.

Кендра была стильной. Она была не из тех женщин, что дерутся из-за мужчины, особенно с ребенком. Это мужчины дрались из-за нее.

***

Патрик даже не заметил, что за ним наблюдают. Когда вернулся на вечеринку за выпивкой, с ним завязала разговор знакомая женщина. Он знал ее по своей туристической группе. Время от времени они разговаривали, но никогда долго.

Сегодня вечером все изменилось. Она всегда считала Патрика симпатичным для пожилого человека. Седина в его темных волосах делала его похожим на сексуального профессора. Это привело к тому, что они оба рассмеялись, и он пригласил ее на танец.

По правде говоря, он не вилял и крутил бедрами. Однако танцевал близко к ней. Так близко, что чувствовал запах ее волос.

Пока Кендра стояла и кипела, к ней сзади подошла Шарлотта. Она и ее муж Дейв знали Патрика и Кендру уже несколько лет. Знали их как пару и как отдельных людей. Были свидетелями психического расстройства Патрика, неверности Кендры и их неразберихи в браке.

– Привет, девочка, – сказала Шарлотта, осторожно тронув Кендру за плечо. Она не смогла удержаться от нотки сочувствия, прозвучавшего в ее голосе, поскольку видела, куда смотрит Кендра, и знала, что она чувствует.

– Привет, – ответила Кендра, не отрывая взгляда от сцены перед собой. Указывая на женщину, с которой танцевал Патрик, она спросила:

– Кто она?

– Ты ведь помнишь Патрис, не так ли? Она работает со мной. Я познакомила вас, когда однажды ты заехала за мной.

– Нет. Я ее не помню, – ледяным тоном ответила Кендра. Отпив глоток из своего бокала, она добавила. – Тебе, наверное, стоит проверить ее документы. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя арестовали за спаивание несовершеннолетней. Может, купить ей сок или что-нибудь еще.

Шарлотта не смогла удержаться от смеха.

– Не будь мелочной, – предупредила она, не в силах скрыть своего веселья.

– Я просто говорю.

Шарлотта отвела Кендру подальше от наблюдения за весельем Патрика. Не было смысла стоять там и мучиться.

В конце концов, Патрик понял, что Кендра не ушла. Увидел ее, проходя мимо французских дверей, ведущих на балкон. Она была снаружи, стояла в холодной ночи, отвернувшись от него и глядя на задний двор. Увидев свой шанс принести ей искренние извинения, он подошел к ней.

– Привет, – сказал он, его голос был глубоким, но тихим.

Она бросила на него короткий взгляд, но не ответила на приветствие.

Вздохнув, он сказал:

– Слушай, насчет того, что я сказал раньше...

– Ты отправил домой свою маленькую подружку? – перебила она.

– А?

– Твою молоденькую партнершу по танцам.

Патрик пожал плечами.

– Нет. Она просто пошла за выпивкой.

Кендра насмешливо хмыкнула.

– Думаю, у Шарлотты в холодильнике может быть немного «Капри Санс» (сокосодержащий напиток).

Это заняло у него секунду, но ему пришлось остановить себя, чтобы не разразиться смехом.

– Подожди-ка. Ты ревнуешь? – с усмешкой спросил он.

На этот раз она прямо смотрела на него, и эта самодовольная ухмылка, и этот дьявольский взгляд в его глазах...

– Неважно.

Он должен был признать, ее ревность заставляла его чувствовать себя хорошо. Он не думал, что она может испытывать такие эмоции, по крайней мере, по отношению к нему.

Он протянул руку и коснулся ее плеча, наполовину ожидая, что она отпрянет от его прикосновения, но она не отпрянула.

– Мы можем объявить перемирие? – искренне спросил он. – Я вел себя как осел и знаю это. Я не имел права набрасываться на тебя, когда ты всего лишь беспокоилась обо мне. Прости.

Кендра закатила глаза и надула губы, но через секунду кивнула. Она не хотела с ним ссориться.

Но все же, ей захотелось стукнуть его по груди. Однако сразу после этого она прильнула к нему и прижалась лбом к его плечу. Он обхватил ее руками и обнял.

Они вернулись на вечеринку, на этот раз вместе. Дальше все стало немного туманным. Был еще алкоголь. Очень много.

Были игры. Кендра и Патрик объединились, как в старые добрые времена. Был смех. Были танцы. Было много веселья.

А потом наступила полночь. Этот обратный отсчет. Они смотрели друг на друга, крича в унисон с группой:

– ДЕСЯТЬ! ДЕВЯТЬ! ВОСЕМЬ! СЕМЬ! ШЕСТЬ! ПЯТЬ! ЧЕТЫРЕ! ТРИ! ДВА! ОДИН!

С этим они поцеловались. Они целовались долго и страстно. Целовались так, словно всю жизнь отказывали друг другу. Целовались так, будто это был их последний миг на земле.

Казалось, они целовались часами.

А потом... а потом...

Он проснулся в постели со своей женой.

***

– Как я здесь оказался? Я не помню, как ушел с вечеринки, – спросил Патрик, оглядывая свою старую спальню.

– Я вызвал нам Ubеr. Мы оба были слишком пьяны, чтобы быть за рулем.

Он спросил, указывая на нее:

– Но не слишком пьяны, чтобы заниматься сексом?

Она хихикнула, затем посмотрела вниз на область его члена (он прикрывался одеялом).

– Нет. Ты был более чем готов к этому.

– Кен...

– Пэтти, расслабься, – сказала она, тон ее голоса стал менее игривым. – Я подшучиваю над тобой. Ничего не было.

– Что?

Она пожала плечами.

– У нас не было секса. Мы приехали сюда на Ubеr, потому что так было проще. Джесси осталась у твоих родителей, так что, тебе не было нужды спешить домой. По плану утром мы должны были вместе вернуться к Шарлотте и забрать наши машины.

Все еще смущенный, он спросил:

– Но почему мы почти голые? Почему спали в одной кровати.

– Потому что тебя стошнило на нас, – Она сказала, покачав головой, как будто ее забавляли его выходки. – Я тебя предупреждала, что нельзя так много пить.

Оглядываясь назад, он вспомнил об этом. Вспомнил ее пронзительный визг отвращения, когда его вырвало пивом в ее сторону.

– Итак... после этого...

Она вздохнула, а затем закончила его фразу:

–. ..После этого мы оба завалились в постель и уснули. Вот и все.

– Правда?

Она фыркнула от смеха.

– Ты и впрямь думаешь, что мне требуется прибегать к изнасилованию мужчин, чтобы получить секс?

Патрик не смог сдержать глубокого вздоха облегчения, который вырвался у него. Но, по правде говоря, какая-то часть его была... разочарована.

– Думаю, нет, – сказал он, пожав плечами.

Видя его облегчение от того, что у них не было секса, Кендра почувствовала легкую грусть. Это – свидетельство того, насколько они отдалились друг от друга.

– Давай. Вставай, – сказала она, стряхивая с себя это чувство.

Она схватила одеяла и быстро стянула их, оставив его обнаженным на кровати.

– Нам нужно принять душ, чтобы мы смогли идти.

Патрик кивнул в знак согласия, но просто сидел там. Они с тоской посмотрели друг на друга. Затем, вздохнув, Патрик встал с кровати и направился в душ.

Кендра смотрела, как он исчезает в ванной. Это выглядело настолько естественно, как будто здесь должна была произойти именно эта сцена. Она солгала, сказав, что между ними ничего не было. Нет, у них не было секса, но он обхватил ее и обнимал всю ночь. Да, это была скорее мышечная память, чем что-то еще, но они лежали вместе, их тела соприкасались. Она слушала, как он тихонько похрапывает ей в ухо, пока тоже не задремала.

Это было... правильно. Ее место было в его объятиях. Ему место в ее постели. Он был слишком глуп, чтобы понять это, как и она.

С этим она приняла решение. Схватив футболку за подол, она задрала ее и стянула через голову. А также зацепила большими пальцами пояс трусиков и стянула их с бедер на пол.

– Эй. Подвинься, – с лукавой улыбкой сказала она, появившись в ванной совершенно голой.

Шокированное выражение лица Патрика было почти комичным. Он не мог остановить себя от того, чтобы окинуть взглядом ее тело по всей длине.

Да, он много раз видел свою жену обнаженной. Но казалось, что это было целую жизнь назад. А сейчас он словно видел ее впервые.

Без одежды Кендра не была той идеальной богиней, которую представляла миру. Да, она красива, но – всего лишь человек. У нее были человеческие недостатки.

Этот целлюлит на попе. Лишнее обвисание груди. Маленький мешочек на животе. Морщинки по краям глаз.

Но именно эту часть она хотела, чтобы увидел Патрик. Хотела быть с ним уязвимой. Хотела, чтобы он увидел ее такой, какая она есть. Она не хотела быть для него какой-то недостижимой богиней. Хотела снова стать его женой, и ей надоело играть в эту игру, в которую они вдвоем играли.

Не в силах говорить, он выполнил ее желание и освободил для нее место. Она шагнула к нему, заняв место прямо под головкой душа. Так же, как она всегда делала в прошлом, когда они принимали душ вместе.

Она его не соблазняла. Не пыталась возбудить. А просто начала мыться сама, стоя к нему спиной, как делала бы, если бы его не было рядом.

Патрик открыто любовался своей женой. Он смотрел, как вода каскадом стекает по ее спине, по попе, по бедрам и попадает в слив на полу. Смотрел, как она намыливается и позволяет потокам воды все смыть.

Закончив мыться, она повернулась к нему лицом. Их глаза встретились. Наконец, она сказала:

– Когда мы, наконец, займемся сексом, тебе не придется задаваться вопросом, делал ли ты это. Ты будешь это знать. И мне не придется заманивать тебя в свою постель. Ты придешь добровольно и будешь умолять меня об этом.

На его лице появилось странное выражение. Оно не было игривым или похотливым, как должно было бы быть после такого заявления. Оно было... затравленным.

И в этом-то и была вся суть. Этот взгляд, словно он увидел призрака, был почти таким же, как если бы в душе с ними двумя был Шон. Как бы Кендра ни не желала этого, ее действия с молодым мужчиной навсегда запятнали все, что могло быть у них с Патриком.

Патрику требовалось время. Много времени. Но тот факт, что он еще не подал на развод, вселял в нее надежду.

Кендра наклонилась и поцеловала его. Ничего романтического, просто мягкий поцелуй. Грустно улыбнувшись, она сказала:

– Если когда-нибудь решишь вернуться ко мне, Пэтти, я буду тебя ждать. Просто знай, что я сожалею о том, что сделала с тобой, и что я люблю тебя.

С этими словами она вышла из душа, оставив его наедине со своими мыслями.