Чипирование

***

Придя вечером с работы, я сел на диван и включил телевизор, пока жена разогревала ужин. Показывали новости про коронавирус. Симпатичная дикторша вещала с очаровательной улыбкой, при взгляде на нее у меня невольно начиналось шевеление в штанах. Но потом я прислушался к тому, что она говорит и по спине пробежал холодок.

— Сегодня завершены испытания антиковидной вакцины совместной российско-американской разработки. Двести миллионов доз уже разосланы по регионам страны, первый этап вакцинации стартует завтра! — дикторша счастливо показывала зрителям все свои 32 зуба, а я внимательно обдумывал сказанное ею.

— Рита! — позвал я жену. — Иди сюда!

— Да я и так уже здесь, — отозвалась моя супруга.

— Слышала, что сказали?

— Да уж... Странно все это.

— Вот-вот. Какая еще совместная разработка? Мы же на ножах, санкции, то-се. А тут на тебе — совместная вакцина. Помнишь, что Михалков говорил?

Жена кивнула и прижалась ко мне.

— Не волнуйся, Сереж, мы согласие на эту прививку не дадим, пусть только посмеют. И дочери тоже объясним, она взрослая, все поймет.

Я погладил Риту по голове. Я знал, что супруга всегда меня поддержит, она была надежной опорой мне все двадцать лет брака. И наша дочь Таня была вся в нее — умница, красавица, спортсменка, более послушного и милого ребенка и представить себе нельзя было. Хоть ей и исполнилось восемнадцать, но мы с женой были уверены, что без нашего согласия на вакцинацию дочка не пойдет.

— Да, и двести миллионов доз — как-то многовато. У нас население всего сто пятьдесят, даже чуть-чуть меньше. Не такой уж он и страшный, этот коронавирус — вон, дочка уже весь октябрь в школу ходит, дистанционку отменили... Был бы он таким, как говорят, так и карантин бы продолжали, — добавил я. Рита согласилась со мной.

Тем временем дочка вернулась из школы. Как обычно, она была веселой и довольной после уроков, но на сей раз я уловил в ее глазах странный блеск. «Может, влюбилась?» — подумал я. Когда доча переоделась в домашний халатик, мы сели ужинать. Я мимоходом обратил внимание на округлые формы Тани, ее длинные ножки и милые коленки и с грустью вздохнул. Скоро все эти прелести достанутся какому-нибудь ее сверстнику.

Про себя я пожелал ему всяческих невзгод, но потом опомнился и вернулся к реальности. Отцы вынуждены отдавать своих дочерей в чужие руки, таков порядок и это совершенно необходимо. Иной вариант я даже рассматривать не хотел — малейшие фантазии об этом приводили в ужас.

Танечка щебетала про уроки, контрольные и соблюдение масочного режима. В школе маски не носил почти никто, даже медсестра, которая делала им прививки, в общественном транспорте и подавно.

Тут я поперхнулся картофелиной. Мы с Ритой переглянулись. Я взял дочку за руку и посмотрел ей в глаза. Мне показалось, или там плясали бесенята?

— Так, доча, повтори-ка.

— Я говорю, что даже водитель автобуса без маски.

— Нет, нет, до того.

— Ааа, ну, нам сделали прививки. Сегодня на первом уроке.

— От коронавируса?

— Ну да. И еще сказали, что у вакцины общеукрепляющее действие. Она вроде как стимулирует некоторые центры в мозгу... Ну, нам так объяснили. И еще...

— Что за бред?! — я был в полном шоке. — Как вакцина может что-то стимулировать, кроме иммунитета?

Танечка пожала плечами. Она хоть и была отличницей, но по биологии ей оценки если не рисовали, то уж точно немножко завышали.

— Доча, вакцина — это ослабленный вирус, который вводят в организм, чтобы он выработал механизмы защиты. Ничего другого стимулировать она не может, — тихо и спокойно сказала Рита, глядя в глаза нашей дочери. Она взяла ее за руку, словно опасалась, что Таня вырвется и убежит.

— Да нет же, мам, это особая вакцина. Нас потом на большой перемене собрали и все объяснили. У нее кроме общеукрепляющего и стимулирующего есть раскрепощающее действие. Все беды в мире, войны, конфликты — от недостатка любви. Эта вакцина поможет людям преодолеть комплексы и барьеры, формируемые обществом. Заняться любовью станет также просто, как выпить стакан воды.

— Что?! — выдохнули мы с женой.

Доча улыбнулась, глядя на нашу реакцию.

— Да вы не волнуйтесь так, лучше в окно посмотрите.

Мы с супругой встали со своих мест и выглянули во двор. Там уже стояла белая медицинская машина, а рядом с ней выстроилась очередь наших соседей — от мала до велика, но, разумеется, не младше 18 лет. У всех привитых на лицах блуждала искрящаяся улыбка, стоявшие в очереди смотрели на них с завистью. Можно было бы подумать, что устроители сего действа не предусмотрели ничего на случай, если кто-то откажется, но нет — рядом с машиной кроме докторов в белых костюмах химзащиты стояли два спецназовца в полном обмундировании и защитных шлемах. В руках у них были автоматы, но спецназовцы не наставляли их на толпу, оружие лежало свободно, так, на всякий случай.

— Сережа, да их же чипируют! — Рита в ужасе обняла меня и заплакала.

— Кроме того, теперь, если девушка не захочет, то она не сможет забеременеть. Поэтому инцест больше не под запретом! — радостный голосок дочери диссонансом сопровождал апокалиптическую картину за окном.

Я отвлекся и посмотрел на нее. Танечка выглядела просто фантастически. Она приоткрыла свой маленький ротик, облизнула губки, а потом начала расстегивать пуговки на халатике. Одну за одной, заставляя меня покрываться холодным потом.

— Таня! Немедленно прекрати! — строго сказала моя супруга, не веря своим глазам. Она уже перестала плакать и смотрела на дочь так, словно видела ее впервые.

— Простите, я не могу ждать, когда вас привьют. Очень хочу сделать первый в жизни минет, папочка, пожалуйста, разреши мне!

— Ох! Доча, ты что творишь! — хрипло зашептал я.

Рита в ужасе смотрела, как наша дочь, примерная и послушная отличница, подходит ко мне, становится на коленки и начинает гладить свои груди, пока еще скрытые полами халатика. А потом ее маленькие пальчики берутся за ремень моих джинсов, вызывая у матери возглас отчаяния и возмущения.

Я оцепенел от страха, но где-то в мозгу бурлила дьявольская мысль позволить дочери сделать то, чего она хочет. Рита никогда не баловала меня минетом, в нашей семье любые виды секса, кроме вагинального, были под запретом, я даже и не поднимал никогда эту тему. Мурашки ползли по коже, а девочка все никак не могла справиться с застежкой — я смотрел на нее, будто в тумане.

И тут вдруг остро почувствовал, что член может выдать мои настоящие мысли. Я сбросил руку дочери с ремня и рванул в свою комнату, лихорадочно набирая номер Паши, ветерана Южной войны.

— Паша, ты же видишь, что происходит! Собирай своих, вскрывай арсеналы. Эти твари уже у нас во дворе!

— Понял, едем. Как твоя Танюха, успели ее?... Ну, того!

— Успели... — срывающимся голосом произнес я.

— Не волнуйся, я говорил с людьми, это поправимо. Есть один монастырь, за городом, они уже формируют вооруженное сопротивление. Там будут собирать всех чипированных, лечить их трудом, покаянием, молитвами... Все будет нормально, наша Дианка тоже со школы пришла сегодня, на коленки стала, но вместо того, чтобы молиться, раздеваться начала. Мы ее с Люськой связали, ждем автобус с ребятами, потом поедем по паре адресов, к вам заедем и рванем в монастырь. Ты, главное, жди, не пускай этих тварей!

— Понял, Паш... Спасибо тебе. Я знал, что выручишь.

— Так я ж не один. Вся наша организация эту позицию разделяет. Кроме того, сопротивление по всей стране организуется, я уверен. Так просто им нас не взять, мразям соросовским. Держись!

— Буду. Сколько примерно времени вам потребуется?

— Часа два, не меньше.

— Хорошо, давай, Паш.

— Ага, — в телефоне раздались гудки.

Я вернулся на кухню. Таня со своей мамой стояли в разных углах.

— Ты не понимаешь! Это ради нашего же блага! Любовь и согласие в семье, разве это плохо?! — Таня продолжала нести чушь, которую ей впрыснули вместе в «вакциной».

— Но зачем, доча?! Зачем? — в отчаянии спрашивала Рита.

— Затем, что так лучше! Ты только представь, мы могли бы делать это втроем, я брать в ротик у папы, а ты садиться на его лицо и...

— Ах ты! — лицо Риты исказилось в гримасе гнева. Она бросилась к дочери, та в ужасе закрыла лицо руками.

Я успел остановить жену, схватив ее за руку.

— Стой, Рита, она не ведает, что говорит. Это наночип, он контролирует ее поведение. Не волнуйся, есть способ его вытравить, я уже поговорил с Пашей, они будут через пару часов. Нужно продержаться до их приезда, а потом мы отправимся в монастырь, там знающие люди, они помогут.

— Правда, Паш? — на милом личике Риты появилась надежда, гримаса гнева рассосалась, как будто ее и не было. Моя жена ни разу за всю жизнь не подняла руку на ребенка.

— Правда, — я обнял жену и посмотрел на Таню. Ее лицо выражало спокойную уверенность. Она оставила попытки соблазнить меня и ушла в свою комнату. Мы с Ритой пошли за ней.

— Что ты там делаешь, доча? — дрожащим голосом спросила Рита.

— Мастурбирую, мам!

Рита в ужасе дернулась было к дверной ручке, но, напуганная уже появившейся в ее воображении картиной удовлетворяющей себя дочери, остановилась в полушаге от двери. Она посмотрела на меня и снова заплакала.

— Как же так, Сереж? Как же так?! — она всхлипывала у меня на плече, а я гладил ее волосы и думал, что делать дальше. Дочка явно не захочет ехать с Пашиными ребятами, как же нам ее уговорить?

«Да никак» — промелькнула мысль. Придется связать, как Паша и его жена связали свою дочь Диану. От мысли, что мне придется связывать свою собственную дочь, я вдруг почувствовал какое-то неясное возбуждение. Старательно прогоняя эти мысли, я глубоко вздохнул. И в этот момент в квартиру постучали.

— Медицинский контроль! Откройте, у нас распоряжение Правительства!

Я понадеялся, что они постучат и уйдут, подумав, что никого нет дома. Мы с Ритой застыли, не дыша. Непрошенные гости постучали снова. «Ну же, поймите, что тут никого нет!» — подумал я. И тут вдруг услышал глухие стоны из комнаты дочери. В первый момент мне даже показалось, что девочке плохо, но потом я понял, что это вздохи наслаждения.

— Да она же выдаст нас! — прошептал я.

Танины стоны стали громче. Я был в ужасе от перспективы увидеть свое чадо в процессе мастурбации, но нужно было срочно что-то делать, иначе нас раскусят. Толкнув дверь, я ворвался в комнату дочери...