Андрей Мудак: часть 1

День начался абсолютно спонтанно, я бы даже сказал неожиданно, лёжа на своей кровати, находясь в глубине своего подсознания, я размышлял о вещах разных, весомых и не очень. Так продолжалось не долго. Не скажу, что я спал как убитый, но однако и не бодрствовал даже в пол силы, но любой звук мог вывести меня из сна, будь даже это очень глубокий или наоборот, весьма поверхностной глубины сон, это погоды не меняло.

Меня резко пробудил некий пронзающий звук, доносящийся с комнаты отца, но встал с кровати я далеко не сразу, я столь резко вышел из сна, что не мог перевести дух, и после нескольких минут успокаивающего дыхания с закрытыми глазами, самым первым делом я решил проверить время на своём телефоне, не без трудностей, я всё же дополз до гаджета стоящего какого-то чёрта не у той розетке на которой обычно он стоял, но удивило меня даже не это – на часах было уже далеко за полдень, что меня неприятно удивило, потому-что обычно так долго я не сплю, но зная вчерашнюю заварушку я понимал что поспособствовало столь долгому сну. Наконец я решился встать с кровати и тихим шагом пройтись на кухню дабы насладиться кружечкой простой воды. Не доходя кухни я уже представлял себе, как я опрокину чудесную посудину и залью себе в горло чистейшую водичку, которая вновь заставит мой организм работать на меня вспять, и я продолжу свой не особо-то и продуктивный день.

Опираясь одной рукой об столешницу, другой я попивал воду, которая в тот миг казалась мне чем-то невообразимым, не простой как прежде, у неё был явный привкус, скорее всего это было связано с дичайшей засухой во рту, но такого блаженства как в тот миг, я не испытывал давненько, и вот в ход шёл уже пятый стакан жидкости, все предыдущие я пропустил столь быстро, что и не заметил как напился вдоволь. Наконец отпустив поверхность рукою которую словно на миг взяло сильной судорогой, я стоял около минуты без единого движения осматривая свою кисть, как вдруг во мне что-то перемкнуло, и я, как ни в чём не бывало пошёл дальше, этак я вспомнил что меня пробудил тот некий звук, и я решил проследовать в комнату отца, собственно откуда пронзительный звук и доносился. Я с малой осторожностью решил немного опрокинуть голову, дабы осмотреть комнату, но когда я быстро окидывал глазами всё, что только мог разглядеть в беспросветной темноте. Меня прервало тело, которое буквально выпрыгнуло из-за двери, и тем самым напугав меня столь сильно, что я даже сам того не контролируя, рефлекторно, отпрыгнул к стене и медленно проскользнул по ней усевшись на пол. Так, в абсолютной тишине я просидел минуты две и только догадываясь, был ли это отец, или нечто иного происхождения.

И тут тишина прервалась...

– Сына! – с дрожью в речи проговорил отец. – Я аж испугался, думал воришки пробрались в квартиру, ты бы сына, звуки какие издавал что-ли, – с неким недоумением сказал отец разводя руками по сторонам, показывая тем самым напряжённость ситуации.

– Да кто бы говорил! Посмотри на него! – Прокричал Андрей с каменным лицом, смотря в самую душу, что становилось малость жутковато, – Кто же так воришек отпугивает? – Вопросил Андрей, не дожидаясь ответа, как будто зная что он не последует, Андрей продолжил...

– Ты понимаешь что я чуть кони не двинул? – Будет тебе уроком, – с невзначай натянутой ухмылкой ответил отец, – это между прочим, меня в армии так научили людей отпугивать, а то что ты сынок в штаны чуть не наложил, говорит о том, что хватки Славик отнюдь не потерял – расторопно окончив говорить, но буквально сразу взяв на несколько тонов выше, он продолжил – лучше бы уже объяснился чего меня караулишь? – С прямым вопросом обратился отец к Андрею, ожидая поскорей услышать так интересующий его ответ.

– А чего тут объясняться то – с тревогой на лице, и дрожью в теле протараторил Андрей, сжав кисти по крепче он продолжил... – Я сладко спал, и вдруг, откуда не возьмись раздался звук который собственно меня и пробудил, вот и всё, – с тяжёлой мимикой кончил Андрей.

– Да чего же поделать, если эта шайтан машина! Поделом ей! – Невнятно протараторил отец, показывая левой рукою на дверь комнаты, невзначай прямо указывая пройти в неё.

Я немного стал отходить от принуждённого пробуждения и поняв намёк, я проследовал за отцом в родительскую опочивальню. Усердно потерев глаза, которые так и норовили закрыться, Андрей оперся об арку ограждавшую родительскую комнату от коридора, устроив небольшой перерыв, и наконец плотно прижавшись пузом к арке, он пропустил отца, который медлительно и нерасторопно, будто витая во сне, на ровне с главным героем, но всё же зашедший в комнату.

Славик на вид был человеком выспавшимся вдоволь, думаю отец просто хотел позлить и так бесчувственного Андрея, который своим белым от страха, и в тоже время мёртвым выражением лица, пугал даже хлеще, чем пугало, стоявшее в огороде, гоняющее ворон, дабы те не поедали урожай. Долгое молчание наконец прервалось, напоминая всем, что разговор всё ещё состоится. Отец резким непотребным движением развернулся к герою, который и так стоял на ногах из последних сил, и сразу же начал мысль:

– Понимаешь ли, – растянул отец на кончике языка, нам нужно кое-что обговорить, и желательно без третьего лица – подмигнув правым глазом герою, отец стал ожидать вопроса на выдвинутые им слова.

Но долгожданного ответа не последовало, наш герой сладко сложившись в безжалостный комочек, а именно большой, очень большой комочек, с очевидной усладой на лице медленно засыпал, или уже спал, понять это не представлялось возможным, Андрею даже не мешал тот факт, что он заснул на холодном паркете коридора, в тот миг ему ничего не мешало.

Отец повернувшись и увидев картину, дался диву, которое немного вывело его из себя, но взяв себя в руки, и проговорив себе шёпотом нечто вроде: – «Ну и ну! Что же это получается такое? – Задался он вопросом, меня получается сын родной не уважает что-ль? Не порядок!»

Но как сказал автор строками выше, отец взял себя в руки, охладил свой пыл, и с очень высокой улыбкой подошёл к герою. Шёпотом отец проговорил:

– Сынок – подъём – и некоторое время ожидал долгожданного ответа... но с минуту не произошло не одного шевеления, и тогда Вячеслав сделал по другому, говоря себе под нос – не так... так будет этак! – Ворчливо проговорил он, усердно жестикулируя руками столь энергично, что те даже успели вдоволь устать

Отойдя на кухню, он вооружился мухобойкой, и мерным шагом направился обратно к коридору, где наш герой по прежнему спал. Подойдя поближе к сыну, Славик произнёс последние, автор даже сказал бы решающие слова:

– Эх, так получилось! Тьфу! Бог мне свидетель, я этого не хотел – возможно сам того не замечая он произнёс это раз пять, повторяя слово, за словом, находясь в состоянии глубокой паранойи. И вот было он остановился, но в ту-же секунду что есть силы, с размаху, как у нас говорится:

«хлобыстнул с дури» по нашему герою. Тот не ожидая, что есть подскочил с дуру, и побежал галопом куда ногу несут, при том без единого писка, что не свойственно нашему герою в подобных ситуациях.

Отец сам не ожидая подобной реакции – сильно испугался, что есть впал в высшей степени припадок истерии, и даже сел на пол, от напряжения исходящего по всему телу. Андрей же, абсолютно не понимая как, очутился в подъезде, как он открыл на таких скоростях перед собою дверь спросит меня читатель, а я уж отвечу что и сам не ведаю, но таков парадокс. Сердце у героя сходило в этот миг с ума, то с какой частотой оно билось было невообразимо.

С минут пять герой стоял и не мог отдышаться, но вскоре дыхание кое-как встало восвояси, и тогда наконец выскочило первое слово за долгое время.

– Мать моя! – С тревогой сказал Андрей, сложив кисти в кулак – что это было? – Вопросил герой у самого себя, не ожидая сыскать ответа, герой занялся более насущными делами, которые собственно и дали ему по мордам, и вынудили вести речи на той самой лестничной клетке – думается, если честно, как-то плоховато, особенно в трусах, и особенно на лестничной клетке – сказав это, я зашёл вновь в квартиру, и неимоверно томным шагом я двинулся вдоль коридора, пытаясь сложить пазл в картину. Несколько минут понадобилось чтобы Андрей добрался до того злосчастного места, которое почему-то запомнил он очень отчётливо, окинув коридор взглядом, герой не нашёл в ней ни отца, ни кого-бы то другого попавшегося ему на глаза. Но сделав шаг назад и развернувшись чуть левее он неожиданно для себя заметил отца, который забившись в угол сидел и трясся, будто бы только что нырнув в ледяную воду:

– Отец! – громко сказал Андрей разводя руками; – Что вообще случилось? Можешь объяснить столь странную ситуацию?

Но отец в данный момент был далеко не разговорчивый тип, молчал как рыба в воде, но довольно резко начал что-то неразборчивое тараторить себе что называется, под губу.

Спустя время, в неразборчивых предложениях уже можно было уловить некие слова, спустя ещё время, глаза у Славика разбежались по сторонам и он сказал нечто более менее разборчивое:

– Ёбушки воробушки – произнёс он – что ж это было-то такое? Толь я с ума сошёл, толь чего случилося? – Задался вопросом отец, выражая на лице лишь глубочайшую растерянность, и бессознательность от происходящего.

Через пару минут наш герой уже и не внимал истерическим крикам и стонам отца своего, потому что продолжалось это уже на протяжении полутора часов, за которые наш любезный наслушался этакого-всякого что аж уши начали опадать. Сравнимо это было с нахождением в психбольнице, признавался позже наш герой: – «В какой-то момент я просто подумал что в голове у отца извилина какая взяла, и просто треснула, затемнив его разум и потупив все ощущения, которые могли присутствовать когда-либо у него в мозгу». Но чем же всё закончилось? А закончилось всё как подобает обыкновенно, и довольно просто, спустя несколько часов, приехали люди в белых балахонах – в простонародье санитары, и погрузили Вячеслава в кутузку, думаю читателю ясно куда же повезли любезного, ну а автор всё же добавит... Увезли его в больницу, да не в простую а... чего-то я разошёлся, в психиатрическую я хотел сказать, именно туда и доставили нашего френда, так не просто доставили, а что есть, с ветерком прокатили – только пятки и сверкали.

Ладно, вернёмся к событиям в самой квартире. После того как Вячеслава упаковали, нет, лучше сказать собрали и оформили, все разошлись по своим комнатам, и каждый шёл со своим фирменным выражением лица. Вера уже представляла как сможет во всю широкую ногу отдохнуть от своего мужлана, Виктория же наоборот, всю дорогу про себя думала:

– Как же так? Папеньку – и в дурку оформили! Не порядок! Не порядок! Как же это так? – думала наша героиня про себя, в слух боясь произнести все думания которые кружились на языке и вот-вот хотевшие вылететь из глубокого горла.

А что же насчёт нашего Андрея, он не думал и вовсе о произошедшем, как только санитары вышли за порог, наш герой сию секунду уложился восвояси на кровать, с которой он расстался этим днём, матрас ему показался столь мягок и любезен, что чуть-ли не в ту-же секунду герой покинул этот мир и отправился в мир грёз, (к сожалению). К отцу вернёмся мы довольно позже, а сейчас, мы затронем тему которую автор не начинал, всё лежит на нашем герое, который вдоволь выспавшись и обменявшись с кроватью любезностями, сделал то что никогда прежде не сотворил бы, застелил её, видимо настолько он хорошо выспался, потому-что был наш любезный в самом наилучшем расположении духа, и всё же здесь сыграл больше свою роль матрас, а не события предыдущего дня, но этого Андрей нам конечно не скажет.

Даже после того как наш френд очень не дурно застелил кровать, несколько минут после он продолжал закидывать её любезностями которые так и навязывались на язык, говоря нечто вроде: – «Ты моя прелесть, ты же моё счастье, вот как в воду глядел что не зря мы тебя выбрали, это-же отец родненький об тебя споткнулся тогда в магазине и как начал он что-то кричать невнятное, так и подумала мама что точно берём». Встал Андрей по самой заре, но когда он закончил отождествлять свою постель – за окном солнце уже стояло давно в зените, хотя, если бы не сестра, которая громко начала звать своего брата на кухню, думаю, Андрей бы долго ещё беседовал со своим новоиспечённым другом, продолжая бросаться эпитетами и всевозможными приятностями в его сторону. Но после нескольких позывов сестры в свою сторону, любезный соизволил явиться на кухню, но стоило ему только выйти как вдруг резкий, но не менее приятный запах пустился в обе ноздри нашего героя, он сделал глубокий протяжный вдох, дабы подольше задержать в себе столь ароматный запах – это явно были блины, да не просто блины, блины политые сгущёнкой и всякими прочими пряностями, и зайдя на кухню догадки были развеяны как облако дыма: – «К бабки не ходи, везде узнаю блины» – поговаривал Андрей гладя себя по животу, и облизываясь сел за стол, сегодня все подобно главному герою были в самом приятном расположении духа, все улыбались, раздавали комплименты, прежде такое можно было встретить, но разве-что раз в год, не более.

Атмосфера способствовала самому приятному и тёплому разговору между братом и сестрой:

– Ну и денёк вчера был, – фыркнула Вика губами, – как блинчики? В меру пропеклись? Старалась делать каждый блин тоньше предыдущего, – ехидно сказала, и даже не то чтобы спросила, а только закрепила тем самым и так ясный ответ.

– Ты прелесть! – говорил наш паренёк, уплетая уже четвёртый блин и готовясь свернуть пятый.

– Да брось! – С восторгом вскрикнула сестра, и встала даже со стула.

– Я вкуснее не ел, честное слово – говаривал Андрей показывая всё своей мимикой.

– Я безумно рада! – Воскликнула Вика, потупив глаза и даже немного покраснев.

«Ведь подошла, поцеловала в щёчку от счастья. Эх, ну и ну – эти сёстры... – растянул у себя в голове Андрей, какие всё-таки они создания... это прекрасно!».

Опрокинув левую ногу на правую, и взяв шестой блин, Андрей ещё раз сказал но теперь вслух;

– Это прекрасно! – И засмеялся во весь свой тон.

– Ты чего дурёха смеёшься без повода – спросила Вика, при том с не менее приветливым лицом.

– Мне хорошо! Просто прекрасно! Вот и смеюсь, смех знаешь ли... – Положив в рот ещё один блин он продолжил – смех знаешь ли, жизнь продлевает. А в наше время лучше смеяться пока можем, а не чем-то закидываться.

– Да-да, те тоже улыбаются, но не по своей воле правда, но с такими лучше не водиться, хуже только будет, – серьёзно кончил мысль наш герой, но закончив мысль натянул улыбку как было прежде, и разговор ушёл в иное русло.

Диалог был долог и временами даже смешон, но утомлять читателя не стану, перейдём к его окончанию, ну или на худой конец, к самой интересной сцене.

– Ух, нельзя так смеяться, а то сейчас все твои блинчики выйдут на прогулку, и это будет не комильфо, совсем не комильфо.

– Спасибо ещё раз за столь чудесный обед, это просто великолепно! – сказал наш герой и аккуратно встал со стула, в предвкушении наконец отправиться что есть, зависать в своей комнатушке за телефоном, сегодня был дождливый воскресный денёк, и все работяги отдыхали перед новой тернистой неделей, которая бог что выдаст, проходя по гостиной Андрей решил, почему бы ему не прилечь на рядом стоящий диван, и герой так и сделал, после столь плотного завтрака это было что есть необходимо. Наш амплуа улёгся целиком на просторный диван, автор добавит что диван был зелёного цвета, так вдобавок ещё и в полоску, и так, после удачно найденной позы для отдыха наш герой взял в руку пульт и начал листать один канал за другим, но к его большому разочарованию ничего дельного он не нашёл, и это малость потупило ту улыбку и то расположения духа, какое в тот момент присутствовало у нашего протеже:

– Одна ересь! Ей богу! – Ворчливо протараторил Андрей – куда все каналы подевались? Куда? Взяли и пропали, ей богу, мистика – осуждающей речью говорил он, – ну, хоть что-нибудь? Нет?

Синий экран, на котором была написано нечто вроде, «Нет сигнала», появлялся столь часто, что герой уже будто даже не замечал его, клацая пальцем на кнопку «дальше» он пропускал каждый канал, и вот было уже он хотел швырнуть тот несчастный пульт прямиком в телевизор, как прежде появился голос, а после и картинка, на телевизоре был первый канал, только Андрей разглядел название канала как сказал:

– Курва! Куриное яйцо мне в рот! И только этот канал работает? – Вопросил герой у себя – ей богу не удивлюсь даже когда наступит апокалипсис, ей богу будет работать, зуб даю будет работать.

Собирался было наш герой вставать с дивана, как услышал о прогнозе погоды и тут его заинтересовало, а что если хоть погоду узнаю, всё ровно ничего дельного я не найду:

– Сегодня лучше не выходить лишний раз из дома – проговорила ведущая – ведь ветер может достигать от четырнадцати до семнадцати метров в секунду, а дождь только усиливается, поэтому администрация города настоятельно не рекомендует выходить гражданам на улицу и открывать окна в помещениях. Такая погода продержится по прогнозам синоптиков около недели, следите дальше за новостями – продолжала ведущая.

– Курва! Тьфу! Как так, что-же это за неделя то-такая? – Однако не приятно, совсем не приятно, ничего приятного, – угрюмо говорил наш герой, для него столь дождливые дни были особенно тягостны и непереносимы.

Улыбка спала вовсе, Андрей шёл перебрасывая ногу, то влево, то вправо, и вот герой дошёл, но куда? А дошёл он до своей комнаты, и не раздумывая плюхнулся на кровать лицом вниз, и сделавшись звездочкой, вошёл в состояние думания. Мысли его были разнообразны и изменчивы, много он думал всякого, и про отца, и про блинчики, также не забывая время от времени вспоминать о матери. Да, настигла нашего подопечного унылая тоска, как бывает всегда, когда думается о всяком непристойном, но что поделать, такова его доля. Спустя время, проведённое в полном уединении с самим собой, любезный вспомнил, что вчера отец говорил о какой-то вещичке, которую меж тем отец так не показал нашему герою, но он отчётливо помнил что вчера Вячеслав замолвил словечко о этаком непонятном предмете.

Лежал Андрей и думал дальше о чём в голову взбредёт, но так самая вещица не хотела покидать его память, и не прошло пяти минут как наш милый издал нечеловеческие вопли, какие он делает когда настало время встать с постели, и с помутнённой головой начал двигать к родительской комнате, которая вчера принесла хлопот, хоть с ног валяйся.

– Интересно... что же за сокровище там спрятано? – Задался вопросом Андрей, тем временем подходя к дверям, открывавшие родительскую опочивальню, и вот рука его прикоснулась до позолоченной дверной ручки, и провернув её, герой всё же зашёл внутрь.

Буквально тут-же начал он рыскать по всем шкафам, комодам, и всей остальной утвари, все двери которые могли открыться он открывал, а те что сами не открывались, были оставлены на потом.

– Я не мог найти того о чём говорил отец, всё что попадалось мне в руки, либо я видел прежде, либо никак не могло быть целью моего поиска, но времени оставалось курам на смех, и я ускорился, да так ускорился, что чуть не отломал все дверцы от мебели которую я обыскивал, но мне повезло, ничего не отломалось, и было на своих законных местах, кроме той вещицы, которую я искал, уже порядком долго.

Всевозможные восклицания и тому подобные выкрики разносились по всей квартире, любезный никак не мог найти ту, столь причудливую вещицу, так терзающую его ниточки любознательности. Такого нрава был наш герой в тот момент. Почему-же никто из членов семьи не отреагировал на столь активные выкрики спросите вы, а всё просто, никого не было дома, и поэтому наш любезный паренёк мог разглагольствовать хоть что угодно, зная что его никто не мог услышать:

– Нет! Ну это уже действительно наглость! – Мягким, протяжным голоском проговорил Андрей, – где же прячется эта вещичка? Где? Я всё обыскал, всё перерыл, нигде нет! – Закончил Андрей на этом свои демагогии, и упал на пол, так сказать охладить пыл свой, и может чего придумать вследствие такого вида отдыха.

Лежал наш амплуа в таком положении минут двадцать, и просто ничего не делал, закрыл себе глаза, устроился что есть удобно и принялся размышлять, о вещах разных, притом не забывая про главную свою цель – найти ту самую вещичку, что привела его в эту комнату.

Персонаж же наш хотел же было вставать, не видел в своих мыслях он ничего дельного, что могло бы помочь ему в поисках. Развернулся он на левый бок, и заострил своё внимание на одной, самой непримечательной коробчонке, которая и виду не подавала, быть хоть-сколь интересной. Через кряхтения, и разнообразные жестикулирования своими руками, герой дотянулся до коробки со словами:

– Есть контакт! – он всё же вытянул ту самую обыкновенную коробчонку, незамедлительно и не щадя, – Андрей разорвал её в клочья, дабы поскорее добраться до внутренностей, и... и к удивлению перед героем очутился воистину подозрительного рода аппарат, продолговатых форм, овальный, являясь по своей сути чем-то напоминавшем помпу – во те раз! Чего же это за хер*я то такая? Вся чудная, не понятная, –подумывал наш герой про себя, – продолжая вертеть найденную штуковину, применение которой ещё не было найдено.

– Отец, чем-ты тут занимался? Не нравится мне это дельце, ох не нравится, – зациклено тараторил себе под нос Андрей, совсем позабыв что времени у него совсем не осталось, и в впопыхах начал раскладывать всё как было, зная кукую беду наведёт, если эту картину увидит мать.

Наконец закончив заметать все следы, герой, взяв под грудь, ту самую коробчонку, вышел из комнаты и отправился бегом к себе, с довольно счастливым ликом, сдерживаясь от порывов эйфории, и думал как-бы не вдаться ему в безудержную пляску.

– Дело было сделано – проговорил про себя Андрей – я нашёл то, что искал, и пытаясь осознать найденное, но с каждой секундой я начинал всё больше и больше наслаждаться тому, что я держу в руках, и не знал – счастливиться мне, или же вдаться в истерику. Если быть точнее, то когда я повернул данное устройство передом и увидел вареник, я сразу понял что держу в руках, и с пониманием что это, мне пришло понимание как этим пользоваться.

– Не ожидал такого я честно говоря – признался совсем позже Андрей, но тогда он думал ровно также – что угодно, но не это, говорил паренёк.

Но если мы все понимаем применение данного аппарата, то почему бы им не воспользоваться, смекнул наш герой, говоря всё это с очень бесстыдным, и озабоченным нравом в лице.

Встав с постели, наш герой очень необыкновенной походкой подошёл к двери и провернул замок, после чего буквально на цыпочках прошёл к шкафу, который скрывал ух, чтоб не соврать, много, много всяких секретов.

И из этой так скажем, Нарнии, наш любезный вытянул некий тюбик, без каких либо опознавательных знаков, и лишь широкая улыбка выдавала нашего амплуа. Но в контексте выше сказанного, и так вполне ясно, что это за тюбик эдакой, без опознавательных знаков. Оглядев всё, что только можно было, Андрей принялся за бесстыдное дельце. Взяв в одну руку не понятный аппарат, хотя верно сказать очень понятный, в другой руке держав непонятный тюбик, хотя вполне и так понятно что в нём находилось, и совместив две вещи, в одно целое, он принялся ублажать себя, как только у него это получалось возможным. Как говориться делать старое доброе, всунь-высунь, и так далее.

– Это невыносимо приятно! – Завыл Андрей, показывая как ему хорошо, и что лучше быть уже не может.

Звуки стояли в комнате не иначе как квакающие, и клокающие, как подобает занятию которым наш персонаж ублажался в тот момент. Логично, что трудно было не уловить данные звуки, и возможно Андрей даже забылся, на время дал слабину, которая тут-же сказалась для него не самым подобающим образом.

Не так давно вернувшись, Вика, проходящая мимо не могла понять, либо она ослышалась, либо слух её не подводит, в любом случае нужно было перестраховаться, и нечего лучше, как зайти в комнату к брату, сестра не придумала Но дверь была закрыта на замок, как-бы ни так, мой дорогой читатель, в этот раз замок подвёл своего хозяина:

– Как бы это не то, о чём я думаю, – сказала сестра, просовывая свою голову меж маленькой дверной щелки, которую намеренно сама и сделала.

Разглядев всё отчётливо до мельчайших деталей, наша героиня не иначе как ворвалась в комнату Андрея, либо она слишком загляделась на происходящее в комнате, либо специально, героиня опёршись об дверь слишком сильно, растеряла равновесие, и упала на пол, при том брат даже сейчас не заметил её, отнюдь, он только ускорился в своих намерениях закончить непристойное дельце. Но Вика, поняв, что может сделать сюрприз своему братцу, в миг сняла вплотную надетые джинсы, и оголив своё как автор писал ранее превосходной красоты тело, с идеальной формой талии, и ягодиц, всё было на высшем уровне. Много мужланов в сладких снах вожделели только её одну, но всем им она отказала, и всё же, перейдём обратно к описанию той, приятной ситуации, в которой оказались наши герои.

Сняв джинсы, не осталось сомнений, что эта кожа была той самой приятной розоватой и нежной, как и должно было быть. Сами трусики у героини были необычайной красоты, алого оттенка стринги вызывали экстаз быстрее, чем она успела их показать Андрею. Вся она буквально текла, источая невообразимый аромат, доносившийся из её сладкой киски, которую так и хотелось облизать, как самое вкусное ванильное мороженое. Стоя одной ногой ниже, и наяривая правой рукой свои мокрые нефритовые врата, уже изнемогая, чуть-ли не падая, героиня понимает что уже пора бы подойти до нашего любезного товарища.

Быть честным, Андрей абсолютно не подозревал, что в комнате находится его сестра, и каким это для него обернулось сюрпризом...

Вика постучала ему по плечу, которое очень энергично шевелилось, реакция была моментальная, на лице его был, не то испуг, не то радость, а может и всё сразу.

Надо-же – апогей истории стало быть. Переступая эдемские врата – будто Адам с Евой хотят вкусить друг друга, как запретные плода, соблазняющие ближнего.

Быстро вынув наушники из ушных раковин Андрей начал диалог:

– Какого чёрта? Как? Ведь я же, там же, замок... – не особо внятными словечками жонглировал наш герой пытаясь связать предложение, он лежал на своей постели, абсолютно оголенный, как в прочем и его сестра была не более одета чем он сам – Ты, ты должна была постучать! – Заявил он с сатирической улыбкой, на удивление выражение лица не показывало недовольства, наоборот, пытаясь говорить, он мельком осматривал родную сестру, которая была повторюсь восхитительна во всех отношениях, роскошная деваха, ни как иначе.

– Я сейчас настолько мокрая, что не хочу слышать твоих претензий братик, обмолвилась сестра, и сняла последнюю часть одежды, оголив себя целиком. А знаешь, Андрей! – Насмешливо воскликнула сестра – ты конечно дрочишь прекрасно, даже артистично, браво! – И засмеялась, не сдержав всего смеха, который её переполнял – я похожа на сучку? А братик? – Спрашивая одно и тоже, она водила руками по губам, прикусывая их изредка.

– Безусловно! Безусловно – грязная, бессовестная, сучка! Не спросив вошла ко мне, ещё и разделась! – С ухмылкой поговаривал Андрей.

– Можно к тебе прилечь? А братик? Тут стоять холодно, прям невыносимо холодно.

– Конечно можно. Как родной, да и к тому же голенькой сестре, и не уступить место?

Андрей слегка отодвинулся, и похлопав рукой по освободившемуся месту на постели, показал сестре что уступить готов. Минуту длилась тишина, не одна из сторон не обронили не единого словечка, только лишь лежали, и бессовестно осматривали друг-друга, при том давно уже не стеснявшись присутствия друг-друга:

– Я уже не могу! Не могу играть с тобой! У тебя такой сильный стояк, боже! Давай его сюда – не услышав одобрения или отрицания, Вика стянула одеяло и взяла член что есть глубоко, по самое горло, да так, что наш герой слегка подскочил с места.

– Да ты! Да нельзя так! – С отрицанием говорил Андрей, но после стало так хорошо, и блаженно, что явное отрицание, перешло в явное одобрение.

И вся эта непристойность, которая чужда автору, спустя пятнадцать минут закончилась, но закончился горловой беспредел, и сменился он на разврат иного уровня. Хватая ртом воздух Вика закончила доставлять приятности брату, и с довольно приятным выражением лица, отодвинулась от него.

– Было не дурно, не дурно! – С сбитым дыханием пытался сказать брат, но получалось у него это, так себе.

– Было просто прекрасно! – С визгом окончила Вика – такого у меня ещё не было, так ещё и с братом!

Перевалившись через брата, сестра продолжила:

– Давай закончим то, что уже начато!

– Нет! – Растянул, с неодобрительным тоном Андрей. В тебя я в ходить не буду! Ни-ни, табу!

– Ты дурёха! – Засмеялась сестра, как будто бы я это предлагала, я имею ввиду закончим взаимным мастурбированием и разойдёмся по доброму.

– А, ну, не плохой идея, я тоже так и хотел, – с непонятным выражением лица говорил Андрей.

И вот разошлись оба плода по разным сторонам постели и начали, что есть, заканчивать дельце. Не прошло много времени как оба героя кончили, кончили то самое дело, строками выше описанное и оговоренное. Лежали наши герои уже в полном расслаблении души, и тела: «Я буквально хотел в этот миг сомкнуть глаза и просто заснуть, было столь хорошо, что не передать словами – признавался позже герой – поворачивая голову чуть левее, я видел сестру которую всё ещё не отпускал оргазм, судороги были по всему телу, а по коже шли мурашки от происходящего экстаза».

Но вот настал момент когда всему, даже столь приятному, приходит конец, Вика встала сквозь призму нехотенья, и вышла из комнаты, в по-прежнему самом приятном расположении духа, попутно отправляя воздушные поцелуи нашему амплуа. Андрей тоже не задерживался на постели долго, ведь он человек деловой, и ему нужно скажем... (куда же ему нужно, ведь на дворе уже почти десять вечера?) А собственно, нашему герою нужно было пойти на кухню, выпить чего-нибудь бодрящего, и в меру тёплого. Сразу после питья, Андрей по плану собирался идти в душ, сами понимаете после такого-то почему бы и не пойти, но данную территорию оккупировала сестра, и поэтому вариант с кухней походил на что-то более реализуемое, собственно так думал и наш герой.

Перейдя порог своей комнаты, Андрей тем самым томным шагом, побрёл на кухню, при том бормоча себе под нос: «Трым-Дрым-Трым». Достопочтенный встал за кухонную плиту, и начал варганить себе чудесный напиток, при том заранее залив кипятком ролтон, чтобы отужинать им в честь завершения столь необыкновенного дня. Амплуа, слегка отодвинув спинку стула, и поправив его под свой лад, уселся за стол, вздохнув полной грудью, он поднял кружку только-что заваренного кофена, и мало, помалу, попивая напиток, думал о содеянном и размышлял о вещах доступных, но не менее значимых. И пока наш герой пьёт напиток, при том вдоволь задумавшись, автор выделит для себя пару пустых строк; думаю читатель задумается, ладно отец находиться в больнице, а где же наша неподражаемая Вера Александровна, наша ненаглядная дорогуша, о которой не слуху, ни духу как говорится. Так как на дворе был воскресный день, который был одним не многим днём отдыха для Веры, она попусту его не тратила, всю неделю делала заметки, чего, и когда нужно поделать, а в этот день, собственно всё и выполняла. Ну а сегодня, героиня отправилась поутру к давней подруге, у которой сидит по сей час, и не известно когда вернётся. Но думаю данное стечение обстоятельств ни чуть, не огорчило обе стороны, и те провели время с пользой, каждый конечно с своей пользой, но всё-же.

Вернёмся к нашему задумчивому, пока он попивал кофен, из ванны уже успела выйти Вика, которая направилась сразу на кухню, и увидев на ней брата начала всячески хихикать, и веселиться.

Но тот в свою очередь, признаков жизни не подавал минут как пять, полностью погрузившись в своё подсознание, но стоило героине ему что-то шепнуть на ушко, как тот сразу вернулся с небес на землю обетованную:

– Я вижу братец, ты уж прикорнул здесь, не щадишь ты себя, – усмехнулась Вика, после заявила – а что это тут? – Показывая рукой она продолжила – да это же ролтон! Я как погляжу Андрей Вячеславович вы явный ценитель всякого кушанья.

– А как иначе, а как иначе – Виктория Вячеславовна; – Оперативно подхватил Андрей.

Он такой горячий, в меру терпкий, и даже пряный, и всё это я про ролтон если что.

Но времени уже оставалось с гулькин нос, и Андрей быстрым шагом пошёл в ванную, чтобы окончить этот день. Во время прибывания в ванной наш герой тщательно натёр своё либидо так, что, то не меньше чем сверкало, и даже ослепляло его самого. Время прошло незаметно, и вот наш герой после тщательного купания улёгся спать, пожелав всем спокойной ночи, даже и не думая кому именно, доброго склада человек был наш Андрей, что тут поделаешь. И вот наступила наконец та самая, желанная тишина, и больше ничего что могло бы её нарушить.

Стало быть наш герой начал уже засыпать, как вдруг раздался громкий, чёткий, хлопок входной двери, стало быть, мать наконец пришла, думал наш герой про себя: «ладно, нечего лениться, пойду проверю» – угрюмо сказал герой. И шагая буквально по потёмкам, ступая ногами куда взбредёт, Андрей кое-как дошёл до коридора, но света не было, какой обычно присутствовал каждый раз, когда Вера возвращалась домой: – «Жабу за ногу, кто-ж те на, кто пожаловал такой» – Думал про себя герой, испытывая чувство страха, но при том стоя всё на том же месте – «Была, ни была» – сказал амплуа и хлопнул по выключателю, свет в ту же секунду ослепил всех стоящих, которые находились в коридоре, но вскоре можно было понять кем являлся столь не прошенный гость. И им оказался Отец семейства, который держа в одной руке чемодан, а другой пытаясь закрыться от едкого света, стоял на пороге, и с улыбкой встречал стоящего сына, который с этого всего события, малость охуе*ал.

Даю слово моему протеже:

Как сейчас помню ту сценку, попробую её рассказать вам.

Я – сонный джентльмен, стою в этом порядком надоевшем коридоре, который навевал далеко не самые приятные воспоминания и абсолютно неожиданно для меня, в дверь входит Отец. Но ваш сонный френд-повествователь не особо то и понимал – чего собственно происходит, но когда тёмная фигура, вошедшая за порог двери, наконец была покрыта светом с ног до головы, я понял что предо мной стоит мой родненький Отец, мой любимый, мой ненаглядный и в целом моя кровиночка папан, целёхонький, не пылинки, я чуть было не пустил скупую слезинку, сцена и вправду была во всех отношениях непередаваемая, трудно нечто подобное описать пером, это нужно только почувствовать.

И вот не прошло и нескольких секунд, как Отец и его чадо, были словно приклеены друг к другу, обнимались, и дарили меж собою одни приятности и любезности. И в этой самой приятной атмосфере состоялся самый приятный разговор:

– Ох, шкет! Ох, родненький, как соскучился-то я по всем вам! – С трепетом в голосе говорил Отец при этом не чуть не ослабив хватку, которой обнимал своего сына.

– Блиин, я до сих пор не могу поверить что ты здесь – с восторгом говорил Андрей, буквально сдерживая свои приступы эйфории, которые так и норовили вырваться из него.

Все эти мужские обнимашки длились порядком долго. Я уж и не вспомню даже сколько, но точно не меньше часа, а для подобного рода занятий и подавно долго. И вот, в один прекрасный момент, я почувствовал как Отец уменьшил свою мёртвую хватку, которая меня сковывала в тот момент, она не доставляла мне особых неудобств, но и когда пошевелиться ты не можешь, это тоже не комильфо, совсем не комильфо, я бы сказал.

И вот хватка пала, а вместе с ней пали и наши обнимашки:

– Дымс, давай-ка сына, пойдём в гостиную, сядем на диван, поговорим о всяком, – с невообразимо довольным, но уже порядком уставшим выражением лица говорил Отец.

– Гады! Ей богу! – фыркнул Вячеслав, сменив улыбку, явным недовольством, но после продолжил говорить – не могли видите-ли, не могли раньше меня выписать, что за люди? – Спросил Отец, но понимая что игра не стоит свеч, резко сменил тему для разговора – а вы как тут? Не повздорили пока Отца не было дома? – Сказал Славик, и сразу же принялся получать ответ на поставленный вопрос.

– Всё чики-пуки папуль! – С торжественным выражением в лице, проговорил наш френд-повествователь.

Не прошло и нескольких секунд как счастливые голоса наших героев прекратились, не известно почему, но тем не менее, такое имело место быть, по мнению нашего протеже конечно же.

Слова перестали доноситься вовсе, уступив безмолвной тишине, которая окутала всё помещение, и лишь два силуэта изредка издавали звуки, которые хоть как-то скрашивали ту безмолвную тишь, которая образовалась в следствии прекращения разговора, но затишье длилось не особо-то и долго, когда наши любезные проследовали в гостиную, о которой речь шла ранее, и устроившись в самой удобной позе, с довольно облачными мыслями, герои продолжили разговор, который был прерван в том самом коридоре, как автор указал ранее, по не понятной причине. И вот мы сошлись с отцом в долгий, нет, непростительно долгий разговор, но при этом ни чуть не скучный, безмятежно увлекательный я бы сказал; мы говорили о всяком, о его так сказать “Отдыхе в больнице„ и по его словам, эти два дня проведённые там, он запомнит на долго, возможно что даже на всю оставшуюся жизнь, потому-что то, что он мне рассказал, мягко говоря либо бред душевнобольного, либо же, что скорее всего является истиной, вправду с ним происходило в недрах этого проклятого диспансера, ведь если быть честным с вами, от поведанных отцом рассказов меня бросило в дрожь, а мурашки, которые охватили моё тело от кончиков пальцев до ступней ног, тому свидетели.

Зевнув во весь широкий рот, отец продолжил говорить, но тема вновь сменилась на новую:

– Знаешь, а давненько мы с тобой так душевно не беседовали, – продолжал Вячеслав – но пора бы на боковую, потому-что на часах уже столько времени, что и говорить не хочется, – кончил Славик, и встав с дивана, который уже успел впечатать того кто на нём сидел, в миг расправил все очертания места ниже пояса, и два френда разошлись по своим комнатам, дабы закончить эту однако странную ночь, которая была отнюдь нестандартной, для обывателей вроде нас.

Ночь сменилась на день столь быстро что наш герой и не успел этого толком понять, ведь когда он перешагнул порог своей комнаты, он незамедлительно прыгнул в свою кровать, которую он стал ценить, чего по своей обыкновенности раньше не делал, даже одежда осталась при нашем герое, потому-что сил снять ткани которые окутывали его, у него не было, последние он потратил чтобы добрести до своего укромного уголка. И как только, его части тела коснулись столь чудесной мягкости постели, Андрей сам того не поняв, уснул сном, каким ранее не имел чести засыпать вовсе.

И наконец когда наступил день, наш герой об этом не знал, потому-что спал он уже хорошо за полдень, и вот когда он всё-таки проснулся, первым делом наш герой будто бы инстинктивно встал с кровати, даже не проведя перед этим ритуал, какой был назначен на каждый утренний, и не очень, подъём. А заключался он как подобает нашему герою, просто и со вкусом так сказать, просыпался Андрей минут за десять до будильника, который каждый раз играл с ним в гонку, так и говоря себе: «Ну кто-же разбудит нашего соню? Сам герой проснётся раньше, или же будильник всё-таки разбудит своего хозяина, который специально просыпается раньше чем он успеет прозвенеть»

И в этой гонке нашему герою не было равных, будильник так, больше для вида, и на крайний случай, который вот уже не наступает второй год, собственно со дня покупки этого самого аппарата, предназначенного для пробуждения своего верного хозяина, не способного проснуться вовремя. И когда Андрей просыпался за те, десять минут до того как прозвенит будильник, он по божески растягивался, и издавал при этом, те самые не человеческие вопли, которые по всей видимости были частью ритуала.

Закончив всё что было описано выше, наш френд наконец встал с постели, и по традиции, которую завёл совсем не давно, обменялся любезностями с кроватью, которая как верный пёс, всегда рядом, и всегда тёплая, ну и не придаст вдобавок, куда же без этого. И вот – он вышел, далось ему это не просто, но удалось, и это, как считает автор главное. Амплуа проследовал на кухню, попутно посетив место именуемое ванной, в которой герой провел утренние процедуры, какие принято делать, когда встаёшь с кровати. После чего, кухня была покорена, и заварив утренний, хотя не очень то и утренний зелёный чай, наш герой на этом не остановился, взяв два тоста из хлебницы, и поместив их в тостер, он открыл холодильник, из которого вытащил малиновое варенье и сливочное масло, когда он это сделал тосты уже выпрыгнули из тостера, и были готовы к употреблению, но ещё рано, сначала нужно было взять нож в руку, и точно вымеренным движением нанести масло и варенье, и только после этого так называемый завтрак был помещён на тарелку, и доставлен на стол, как и та чашечка зелёного чая, и вот наш любезный сидел за столом, в прекрасном настроении, с которым и принялся за так называемый завтрочный-обед.

Ломтики хлеба были просто прекрасны, доведенные до того самого идеала, прожаренные ровно на столько, на сколько бы следовало, и прямо в точку, никак иначе. Присест закончился довольно быстро, а тарелка опустела мгновенно, вот что называется аппетит, сказал бы автор, если бы у него он присутствовал. После перекуса, улыбка у нашего героя поднялась ещё выше, а значит присест удался на славу, и пора бы заняться делами насущными, задумался герой, думая уже вставать из-за стола, что собственно он и сделал, и когда вся посуда лежала в раковине, герой со спокойной душой отправился к себе, чтобы понять чем ему заняться дальше.

Мысль не заставила себя долго ждать и Андрею пришла та самая идея, которая должна прийти после столь плотного, а самое главное, сытного присеста. Заключалась она в том, чтобы пойти прогуляться, ведь свежий воздух полезен, особенно когда голова самую малость помутнена, так и случилось, наш герой оделся что есть тепло, ведь на улице шёл не слабый дождь, и ветер дул будь здоров, только и хватайся за всё, до чего руки достанут. Одев плотную водоотталкивающую куртку и обув сапоги, которые весили возможно даже больше самого героя, он открыл дверь, и вышел из квартиры, которая держала его в заточении, уже не первую неделю.

Автор воздержится от разглагольствования о том, как амплуа проводил своё время на свежем воздухе, честно говоря, говорить и не о чем, интересных ситуаций наш герой не повстречал, да и людей толком то и не было, чтобы те самые ситуации имели вес. Но время Андрей провёл на пользу, накинув капюшон и надев плотную маску, он пошёл дальше, по бесконечным брусчаткам и тропам, которые и не собирались заканчиваться, наоборот, их становилось только больше и больше. Любезный даже и не задумывался куда он бредёт, главное в этой прогулке было то, что он просто куда-то шёл, не вдаваясь в то, куда именно.

Но далеко он не ушёл. Несмотря на то, что он не смотрел куда поворачивает он всё ровно вышел на главную улицу, которая вела его к дому, куда он собственно и побрёл. И пока он шёл, он думал как подобает нашему горою, о всяком, интересном и не очень, о вещах разумных, и не особо то и нужных. И с этой тишиной которая его сопровождала всю дорогу он не расставался не меньше двух часов, которые были потрачены далеко не зря – эта прогулка дала ему пищу для размышления, какой не было уже порядком долго, и проведя больше недели в четырёх стенах, буквально истощили героя, каких либо мыслей не осталось и вовсе, даже тех, которые автор назвал ненужными и не особо-то и необходимыми.

Прогулка подходила к своему логическому завершению, и наш герой проследовал в серых тонов подъезд, который вёл к недурной красоты квартире, автор раньше не затрагивал тему интерьеров, и тому подобных красот, но пора бы исправить эту нелепую оплошность, которую он допустил во время написания.

Автор не ровно дышит к красоте помещений, как к внешнему убранству, так и к внутреннему, а ко второму особенно не ровно. Поэтому написать пару лестных строчек на тему красоты интерьера, и многообразия стилей, которые были неотъемлемой частью в квартире Мельниковых, автор не мог себе позволить.

Дом в котором жили наши герои был отделан до мельчайших деталей, которые так и бросались в глаза внимательному гостю, если ему это было интересно конечно, ведь не каждому человеку чуждо такое понятие как – внутреннее убранство, и искусство в целом. Хотя автор таких людей недолюбливает, это мягко сказано, на самом деле можно было выразиться и более ясным языком, но такого себе я не позволю, всему виною издержки писателя, которые не обошли стороной и меня, но достаточно лирики, и пустых слов, перейдём к самому объекту описания.

Квартира сочетала в себе как явные проявления барокко, так и целые фрагменты стиля лофт, которым была исполнена гостиная и отдельные её части, а именно кресла, диван, который являлся центром внимания, потому-что занимал её большую часть, тем самым концентрируя на себе больше всего внимания, также стол, выполненный в том же стиле что и всё пространство, за которым пить кофе самое то, но это так, на заметку.

Отдельные части мебели были выполнены в викторианском стиле, их было не много, но этого хватало с полна, ими являлись стулья, и кресла, которые не отпускали от себя взгляда, настолько они были красивы. В стилях модерн и прованс были исполнены спальни, как родительская так и спальни наших героев по младше, каждая имела собственный тон, и своё настроение, и это было непередаваемо, выходя из одной комнаты, и попадая в другую, каждый раз ты как будто бы переносился в иное измерение, и это чувство не чуть не потупилось, несмотря на то время, которое уже прошло со времени переезда.

Малость присутствовали и греческие мотивы, которые были выражены в коридоре, который был выполнен в белых тонах, кафельная плитка подчёркивала стиль, который был задуман изначально, по бокам стояли скамьи с изогнутыми ножками, и обильное количество полок, на которых находились как предметы быта, так и только декоративные, например статуэтки греческих богов, резные фигурки и тому подобное искусство. Как я сказал ранее, всё было в светлых тонах, что предавало чувство простора, который был просто необходим в столь малом помещении.

Переход между гостиной и коридорным пространством обрамляла арка, вырезанная из белого дерева, которая была подобрана как нельзя кстати.

Если читателю интересно откуда у автора такие познания в данной отрасли искусства, то я отвечу просто и как нельзя обыкновенно. Автор раньше много учился, и много практиковался в данном ремесле, ему было очень интересно, и увлекательно постигать все мельчайшие детали этого дела, которое давало ему тягу к жизни, и автор безумно благодарен этим урокам, которые давали мотивацию и позитив, который был так ему необходим, и вот теперь, когда он завершил его постигать, он решил упомянуть об этом в данных строках, которые он писал с необычайным удовольствием и азартом.

И вот мы закончили на данном упущении, но осталась ещё одна часть квартиры, которая осталась без лестных слов – кухня, которая является не менее значимым местом скопления всех жильцов квартиры, была она выполнена в стиле арт-деко, и не спроста – она вобрала в себя самые пёстрые и примечательные детали всех остальных стилей, которые автор уже описал ранее, и эти детали вобрали в себя то, за что эти стили так полюбились людям. И пока я всё это писал, наш френд уже открыл дверь, которая вела в квартиру, и ничего больше не мешало ему в неё проследовать, ведь отделял его лишь порог, той самой входной двери с которой доносились невероятной пряности ароматы.

«День удался на славу, я вкусно позавтракал, поспал вдоволь, после отправился на чудесную прогулку, которая принесла положительные эмоции, несмотря на столь дождливый денёк, и как можно было бы выразиться, теплота в животе что-ли ощущается какая, это наверное хорошо, плохим это быть не может, нет не может, с чего бы плохим?!» – окончил Андрей с довольным ликом.

– Те самые ароматы, что бы это могло быть? – шепнул себе под нос, утончённый вопрос, герой наш, попутно вешая вещи на своё положенное место, – но этот запах – утончённо произнёс протеже – внимая ароматы, которые потоками доносились в его сторону – я проголодался, порядком сильно проголодался, – сказал он, гладя себя по животу.

Услышав что наш герой вернулся Вера позвала его отчётливым выкриком:

– Андрей! Сынок! – Давай на кухню, я тут ужин приготовила – проговорила наша мадам, с тонким голосом, который вот-вот рухнул бы, если бы она не окончила диалог.

– Лечу на крыльях ночи мамуль! – произнёс Андрей в своей самой милейшей манере общения, попутно разводя руками, и идя на кухню.

За столом находились все члены семьи, мой любимый папуля, милейшая сестрёнка, и конечно лучшая мамуля, цены которой нет в этом мире. Я со всеми поздоровался, как подобает этикету, которого мы всей семьёй придерживались, и отодвинув стул, что уж тут говорить, хорошо уселся.

Ведя самый приятный и самый любезный разговор, в перерывах я закладывал по ломтику, жаренного, томлёного мяса, которое как только оказывалось на языке, сразу же таяло, и вот закладывая очередной, но не менее вкусный ломтик мяса, я резко обернулся в сторону коридора, но там была тишь, да гладь. Не понимаю почему я так резко среагировал в этот момент, но чутьё меня не обмануло, вскоре раздался звонок в дверь, но никто из семейства и ухом не шевельнул, как будто-бы все знали, что сейчас раздастся этот звонок, а меня забыли предупредить, и я выделялся из этой толпы, своей ошарашенной реакцией, которая была но моём лице.

Но мама сразу же дала понять что за гости пришли к нам в столь поздний час.

– Это к нам, не волнуйтесь! – сказала уверенно мама, не отводя глаз от коридора, на который пристально смотрела в этот момент.

– Вот и мне хотелось бы узнать кто к нам пожаловал, – истерично сказала Вика, с ноткой напряжения на лице.

Мама прошла в тёмный, и довольно гнусной атмосферы коридор, который я недолюбливал, это мягко сказано, но вернёмся к теме рассказа. Услышав чёткий щелчок, дверь была отперта, и с характерным скрипом открыта, буквально сразу-же донёсся пронзительный хор, который я слышал ещё за дверью, но мои опасения были к сожаления подтверждены, – это были наши родственники, почему о них читатель узнаёт только сейчас? Хм, верно, почему? Да собственно я же должен сохранять интригу, верно? Продолжим. Я не любил наших родичей, всё просто, всё по тем же причинам по которым я не люблю и остальных людей, а это ещё и родственники, вдвойне боль, поэтому моё лицо было в ужасе, держа у рта вилку, на которой был наколот тот самый лакомый кусочек вкуснейшего мяса, который уже порядком остыл, я как будто замер, время перестало идти, я замер, и затаил дыхание.

Они зашли уверенными в себе, их было четверо. Люда – сестра моей маман, Сережа – её муж, единственный кого я могу выносить в этом сброде, и двое детёнышей, личинок, не способных на тот момент ещё мыслить мозгом взрослого человека, Диана – ей было около одиннадцати, любит смотреть мультики, считает свои прямым долгом вертеть своими прелестями, которые даже по моей оценке на этот возраст были и в прям хороши, вертеть ими она любит в тик-токе, место скверное, даже говорить не стану, сразу в дрожь бросает. Даниил – мерзкое отродье, которое существует на этом свете совершенно незаконно и по ошибке. Чудовищу было около шести, но его развитие остановилось еще в первый год жизни, последним что он сделал, это утопил моего кота Сёму, прямо здесь, в этой квартире, в этой ванной, и это меньшее за что я его ненавижу, нет, ну что тебе Сёма сделал? Гадина! Простите меня, воспоминания, не могу о нём говорить без слёз.

В таких ситуациях, экстренных ситуациях, я баррикадируюсь у себя в комнате, и сижу там пока все эти, родственники, не покинут сие квартиру нах*уй в быстром темпе, чтобы только пятки и сверкали. На этот раз всё выпало на ночь, что в разы облегчало мне задачу, и встав из-за стола, я быстрым шагом подошёл к гостям, раздал им все любезности, и прочие лестности, обнял всех что есть сильно, и ушёл к себе, закрыв дверь на замок.

Я был уверен что предоставлен только себе на оставшуюся ночь, но это в корне не верное мышление други мои, всё прошло иначе, если так утончённо можно выразиться.

Сняв с себя всё лишнее, а то-есть практически всё, я улёгся на постель, которая пахла в ту ночь просто восхитительно, непередаваемо, и вот я примостился на данном клочке облака, и воткнув наушники, попутно включая музыку, отдался блаженству целиком и полностью. В наушниках играли классические мотивы, те самые, которые я слушал при каждом удобном случае, и этот, как нельзя подходит под описание выше сказанного. Я нашёл позу, ту самую которая нашлась довольно быстро, и закрыв глаза, я очутился в ином месте, в ушах играла симфония, целый оркестр играл только для меня одного, и это мне безумно доставляло.

Счастье длилось не долго, три с малым стакана воды, сказались не лучшим образом на моём организме, и уже через пол часа я был вынужден покинуть своё гнёздышко, выйти из места обетованного, которое остерегало меня от агрессивной среды, стоящей за дверью, готовой съесть меня с потрохами при самом удобном случае.

Всё шло гладко и в меру спокойно, чрезмерно спокойно, в гостиной стояла вакуумная тишина, какая не может состоять во время нахождения таких гостей, какие были на сей раз встречены. Я прошёл через коридор, и вошёл в ванную комнату, чтобы сделать свои грязные и не очень делишки, вскоре я смыл все свои скажем так излияния, и вышел закрыв перед собой дверь ручной отделки, которая обошлась нам в копеечку. И вот ничего не предвещало беды, как откуда не возьмись появился Даниил, он смотрел на меня с таким же недоумением как и я на него, мы окинулись взглядами, и я пошёл дальше, по коридору, такому же тёмному, и пустому, каким он был всегда. Попутно захватив из холодильника баночку старой доброй кока-колы я стоял в обречённом на вид, но не менее атмосферном коридорчике, который казался мне таким холодным и опустевшим, что это начинало меня пугать.

Продолжив свой томный шаг, я почувствовал легкий толчок потока воздуха, и как только он об меня ударился он стал таким тёплым, что на лице мгновенно появилась та самая улыбка, какая спала ещё за ужином, поток воздуха летел от двери, двери сестры, воздух имел аромат малины и лепестков роз, это было чудесно, и я решил подойти поближе, одному было тоскливо, быть может сестрёнка заставит меня стать более весёлым – подумал я, витая в мечтах.

Не долго думая я взялся за дверную ручку, и оттиснул дверь ещё больше, чем было прежде, после я закрыв один глаз, и хорошенько прищурившись другим, начал искать глазами свою родненькую, долго искать не пришлось, сестра лежала почти голенькая, она уже спала, бороздила сны, и мечтала о том, о сём.

Окно над её постелью было приоткрыто, и я сразу понял откуда исходили потоки воздуха, на прозрачную тюль дул лёгкий, пронзительный ветерок, в меру прохладный, но при том сохраняя нотки тепла. Та самая тюль, выдуваемая потоками воздуха из-за окна, прилегала к совершенно оголённому торсу сестрёнки, за этой картиной я наблюдал минут десять, изредка оглядывая коридор, чтобы меня не заметили. В какой-то момент я настолько засмотрелся, что выронил из руки ту самую баночку колы, которая уже перестала быть настолько прохладной какой была когда-то, она приземлилась на ковёр практически беззвучно, и покатилась вдоль всего коридора, укатываясь всё дальше, и дальше в беспросветную тьму. А я то и дело продолжал поглощать сестрёнку глазами, которые не хотели больше смотреть на что-либо, кроме той красоты тела, какое она имела.

Я понимал что нужно действовать. Нельзя вечно стоять и смотреть на это буйство красок, выбор пал на самый глупый вариант, который вертелся у меня на уме в тот момент – войти в комнату

Комната казалась мне местом божьим, не поймите меня неправильно, я говорю про ту красоту, какая была перед моими глазами, осматривая всё, что только падёт на мой взгляд, будь это постеры, статуэтки, или же полка с книгами, где лежали всеми известные творцы мировой литературы, такие как: Гоголь, Ремарк, Джордж Оруэлл, Энтони Берджесс и тому подобные авторы, которых там лежало в достатке, на полочке выше, которая была левее той о которой была уже речь, лежала манга на любой вкус и цвет, хочешь романтику? Пожалуйста, хочешь чего мистического? Пожалуйста – Тетрадь смерти, и вся полка была забита мангой под завязку, поэтому моя сестра иногда сходит с ума, если ей срочно нужно прикупить ещё один том своей так сказать литературы.

Само помещение переливалось розовой палитрой, с огромным множеством цветов, это была подсветка, которой комната была укомплектована целиком, но свет не бил в глаза сильно, его было в меру достаточно, но своей красоты от того, он не потерял и вовсе. Но я здесь стоял не затем, чтобы любоваться помещением, у меня была иная цель.

Я в тихую подкрался на цыпочках к постели, на которой лежал объект моего вожделения и когда минут двадцать назад я хотел с сестрой просто поговорить, сейчас же я хотел сделать нечто хуже, но от-того отнюдь не менее приятное, скажем так, побаловаться с родной сестрой, которая я думаю вовсе не против подобного вида развлечений.

Её кружевные, голубого оттенка трусики были божественны, они были как нельзя кстати, ведь только эта часть одежды отделяла сестру от того в чём родилась так сказать, они разделяли её попу на два, восхитительной красоты полушария, сравнимых с чем-то столь великолепным, что у меня даже встал, и до конца стоял только вверх к Луне, если вы меня понимаете. Я как грязный вор, начал гладить и массировать её ягодицы, попутно залезая руками туда, куда обычно нам холопам не дозволено, но сегодня табу пало, а вместе с ним и всякие рамки приличия, которые покинули меня как только я прикоснулся до её и впрямь большим полушариям, которые вскружили мне голову, головушку.

Всячески трогая и лапая сестру, я также другой рукой работал в поте лица, но после снизил скорость, желая растянуть столь приятные ощущения, какие охватили меня в тот миг, и не отпускали до самого конца, до которого мы с вами ещё не дошли. В порывах сделать ещё нечто более изощрённое, я решился, сам на то не рассчитывая, оформить сестрёнке старое доброе всунь-вынь, но только не в то самое место, а сделать Виктории горловой массаж так сказать.

Чтобы ей стало лучше на душе, и спалось вдвойне спокойней, я пошёл на такие жертвы, ведь я же её брат, лишь я могу ей помочь, – говорил я себе, – но уверяю вас господа, ей пойдёт это только на пользу, только на пользу. И ничего не могло мне помешать, кроме меня самого, какое-то время я стоял на том же месте, так и думая: – «Ну давайте, ну кто-нибудь, зайдите в комнату, я не должен этого делать, Вика проснись! Вмешайся!» – Но такого не произошло, во всей квартире стояла гробовая тишина, и только лишь шипение телевизора выдавало эту гробовую тишь, какая стояла порядком давно. Сердце билось сильно, дыхание сбилось напрочь, я сделал шаг, сделал два, и буквально передо мной была голова сестры, я немного опустил подушку с которой Вика лежала в обнимку, как с лучшим другом, каким подушка и являлась в тот миг, голова лежала смирно, и чётко передо мной, оставалось всего ничего, приоткрыть её чудесный ротик, раздвинув её пышные губки, но не бросающие лишнего взгляда, и не отвлекая меня, и вот я решился на это, аккуратно раздвинув её ротик, передо мной оказался влажный мир, какого я ещё не видывал, внутри было столь мокро и горячо, что слюна буквально вытекала по её губам, стекая тонкой струйкой на пол, а я видел лишь ванну для своего большого Штирлеца, который порядком разбух от всех этих волнений, которые меня настигли, и вот, я поднёс его практически впритык ко рту, не успел я ещё малость подумать как Штирлец проскользнул внутрь, я даже и не успел всё как следует обдумать, но уже был внутри, я чуть было не потерял равновесие и не упал на сестрёнку, но слава богу всё обошлось.

Как я и предполагал, очутившись буквально в ванне полной воды, чрезмерно горячей ванной хочу заметить, я лишь стоял смирно, и изредка делал движения, которые особо и не требовались, я просто наслаждался этим моментом, слюны становилось всё больше, и больше, я начал слышать как сестра пытается сглотнуть её, но у неё это не особо то и получалось, и тогда она начала потихоньку просыпаться, но я настолько перестал бояться, что был даже не против этого, и никак не собирался этому противиться.

Вика была крайне сонной, ничего не понимающей девчулей, едва она разинула веки, как поняла что с ней происходило, а происходило с ней, – старое доброе сунь-вынь и по новой, так сказать.

Она резко открыла глаза что есть сильно, удивление буквальное съедало её лицо, я стол же резко из неё вышел, то-есть из её рта, и она сразу вскрикнула.

– Ты – она уставила на меня палец – Андрей, а зачем всё это произошло? – Вопросила она, с неописуемым выражением лица, на нём было и удивление, и страх, и даже нотка кокетливости.

Я начал что-то расторопно ей пояснять в приступе страха смерти, нечто вроде: «мол я шёл, шёл, увидел и зашёл, а потом само собой получилось всунь-вынь и вот как-то так» и други мои, поверьте мне, так и было, я не преувеличиваю, сестра понятное дело немного вошла в ступор, потирая руками своё смазливое личико, на котором были видны следы моей неоконченной работы, она продолжила:

– Я к такому не была готова, жизнь меня такому не научила, но к твоему счастью я не прочь продолжить братик, – последнее она растянула – я не то, чтобы был ошарашен этими словечками, нет, конечно я не ожидал такой отзывчивости, но это облегчило мне задачу ребята, а это значило что ваш покорный слуга, сможет окончить начатое дельце.

– Ты так и будешь стоять брат-ик, – игриво спросила сестра, попутно переворачиваясь на спину и снимая свои как я сказал ранее, голубого оттенка кружевные трусики, которые мною не были сняты вплоть до данной поры, когда она сделала это сама.

Я подошёл ближе и лёг на кровать, умастился я рядом с тёплой трубой, которая согревала мне поясницу, которая и впрямь малость устала стоять столь долго, без единого движения. Я лежал на постели, и смотрел на голенькую сестру, которая в этот момент таращилась на мой... простите, на моего Штирлец-боя, который весь порядком взмок от напряжения, и был готов уже к чему угодно. Сестра упёрлась об подоконник, с которого нежный, в меру прохладный ветерок дул на нас потоком свежего воздуха.

За окном шёл дождь, что делало всё ещё более романтичней и атмосфернее, от чего всё становилось всё более чутким, и игривым.

После протяжного молчания сестра сказала:

– Войди в меня! – повелительным тоном окончила сестра, – хватит этих “Минетиков-приветиков,, – пора заняться взрослыми играми, – уверенным голос проговорила Вика.

«Я если честно не разу этого не делал и был не готов к тому, что это зайдёт столь далеко, но за свои действия пора отвечать, и я согласился.»

Она встала рачком, и в этой позе начала передо мною вилять своими полушариями, эти движения только ещё сильней возбудили меня, и я как будто делая это не в первый раз вошёл в неё. Всё было на высшем уровне блаженства, её мокрая киска была сущим удовольствием для прибывания в ней моего друга, как будто он был рождён для этого сладкого момента.

Вика то и дело сдерживала стоны, которые так и норовили вырваться из её чудесного ротика, но я удерживал его крепко, чтобы они не вырвались, и все кто спал, тот час проснуться и прибегут на интересные стоны, и такого исхода я лицезреть не вожделел больше всего.

Она словила оргазм несколько раз, её узкие туннели начинали пульсировать, и от того соблазн кончить был ещё больше. После нескольких поз, боже, кем Вика только не была, и наездницей, и раком, и креветкой, ну и всеми остальными морепродуктами, какие есть на белом свете. Но повторюсь, всему хорошему приходит конец, иногда вполне логичный и заслуженный, но в большей степени всегда получается что мы его не заслуживаем, и не хотим расставаться с объектом вожделения, но увы, на этом ваш покорный слуга выдохся, угас, и более не способен что-либо делать,

кроме, разве что, пойти и плюхнуться на постель, и просто вырубиться, улетев в лучший свой сон, когда либо снившийся вашему покорному повествователю.

– Ты Андрей! – задыхаясь сестра продолжала, – ты просто нечто, братик, – хватая воздух она продолжала, но получалось у неё это так себе.

– Ничего лучше со мной не происходило прежде! – Призналась наша героиня, в приступах эйфории – улыбка с её лица в ту ночь не слезала вовсе.

Дождь до сих пор не заканчивал лить как с ведра, он даже малость усилился, пока мы занимались вещами запретными, но от того не менее приятными. После мы пролежали на той самой постели, ещё какое-то время, пока силы потраченные в ходе старого доброго, ну вы поняли, восполнялись, ведь потрачены они были целиком и что ни есть полностью, оставшееся время мы провели за обсуждением моих любимых тем, ну и не только моих, темы были интересные и не особо, философского наклонения и наклонения абсурдного, но время было убито целиком, и это главное.

Силы ощутимо приходили ко мне с каждой минутой, и я это чувствовал.

– Братик, – заикнулась сестра, – пойди-ка сделай мне кофе, может хоть так я смогу взбодриться, и вновь смогу заняться с тобой всякими извращениями, – ухмыльнулась сестра.

– Кофе я тебе сестричка изготовлю, непременно изготовлю, но, я пас, больше не могу, я жуть как хочу спатки, – зевнул я для правдоподобности.

– Сестра начала смеяться в голос, – да я шучу, я тоже утомилась тут с тобой, я спать конечно не собираюсь, но поваляться дело святое! – Заумным тембром голоса проговорила она.

– Как гора с плеч, – сказал я, попутно одеваясь, и собирая одежду из каждого уголка комнаты.

Укомплектовавшись по полной программе я повернулся к сестре чтобы сообщить об уходе:

– Сестрёнка, – весело сказал я, – я ухожу за кофе для моей любимой, – ещё раз улыбнулся я, во всё лицо.

– Иди давай! – Грозно сказала сестра, – размахивая руками, – но что я, что она, понимали что это не всерьёз, а больше в шутку.

Я подловил сие шутейку, и продолжил:

– Ну я пошёл, уже ухожу – растянул я.

– Иди давай – сказала сестра уткнувшись в свой телефон, попутно продолжая махать левой рукой.

Выходя из комнаты с чрезмерно довольным выражением лица, я допустил грубейшую ошибку, я не посмотрел на пол, и это сыграло со мной злую шутку. Я был настолько расслаблен, как физически, так и душевно, что свои простите за грубость, тяпки, бросал куда не поподя, хотя и знал что у нас в гостях милейшее создание или лучше сказать отродье – Даниил, понимая это, я был уверен что ничего незапланированного произойти в столь позднее время не могло, но об этом я вскоре пожалел, и бросив свою как я выразился тяпку куда попало, угодил ею прямиком на игрушечную машинку, и это создание Сатаны, как я его называю, умчало мои ноги в ту же секунду врозь. Равновесие было потеряно моментально, и ваш покорный слуга, в прямом смысле слова укатился от вас. Я рефлекторно начал издавать неразборчивые выкрики, и разводить руками по сторонам, но это не особо-то мне и помогло, други мои, сердешные. Ваш повествователь неизбежно столкнулся с чудесным паркетом, так ещё и своим не менее чудесным ликом.

Но мои френды, я бы об этом не писал, если бы не одно «но» в этой истории, заключалось оно в том, что моя бедная головушка столкнулась с ещё одной вещицей этого ребёнка Даниила, а именно с конструктором Lеgо, которое имеет свойство делать больно, когда ты на него наступаешь, и мне как не трудно догадаться, было больно, безумно больно, о други, это была ужасная сценка.

И вот ваш друг, лежит на полу, уткнувшись об этот конструктор, который вошёл в меня столь глубоко как я не входил в сестрёнку ещё не когда прежде.

Лишь темнота сопровождала меня в этот момент, но и боль конечно, которую я почти перестал чувствовать на тот момент. В ту-же секунду из моей головы начала течь рекою жидкость красного оттенка, и всё что я мог сделать это лишь смотреть на то, как тону в крови, настолько много её было. После я отрубился, и больше ничего не видел и не слышал, но перед этим я закричал на сколько мог, нечто вроде: «Ёбан*й Даниил! Ёбан*й конструктор, чёрт его побрал!»

А дальше лишь одни помутнения, и отдельные части пазла, которые чёрт разберёшь если честно.