-- Ну-ка, ножки за ушки! - потребовала Аня.
Антон сперва не понял, и медсестра показала, что имеет в виду: не просто поднять ноги, а, скрутившись калачиком, коснуться носками спинки кровати.
-- Это трудно со связанными руками... - заныл было Антон.
-- Не начинай! - резко оборвала она.
Медсестра помогла ему закинуть ноги и села на кровать рядом, нажимая левой рукой на опрокинутые бедра мальчика. Антон, хоть и мало, но все же подвергался медицинским процедурам, но даже все они вместе взятые не могли сравниться по степени дискомфорта и унижения с тем, что происходило сейчас. Кровь прилила к лицу из-за позы вверх ногами, но не только - он покраснел и хотел провалиться куда-то под кровать, а может и под пол. Антон мучительно думал, не является ли происходящее с ним изощренным издевательством, и утешал себя тем, что, может быть, действительно швы в этом месте снимают именно так.
Аня что-то беззаботно мурлыкала себе под нос. Процедура была на редкость болезненной - она подцепляла шов и тянула до тех пор, пока веревка не вытягивалась на достаточную длину, чтобы ее можно было отрезать. Это почему-то происходило медленно и в несколько натяжек, пока первый шов не был срезан тупоконечными ножницами. Ранка тут же начала кровить, и туда обильно хлынула перекись водорода, зашипев почти как газировка. Антон застонал.
Со вторым получилось еще хуже - пинцетом Аня стала отковыривать струпья засохшей крови, крайне болезненно дергая при этом остальные швы.
-- Больно же! - из последних сил Антон пытался сохранять равновесие, когда его передергивало от боли.
-- Ну, я догадываюсь... - беспечно отвечала Аня. - А кстати, когда тебе вставляли ту штучку туда, тоже наверное было больно? Расскажешь мне потом?
Последнюю фразу она сказала приятным бархатным шепотом. Антон сглотнул слюну, задумавшись о том, что же с ним произошло до попадания сюда. Пожалуй, стоит пока прикусить язык...