Есть такие воспоминания, которым по много лет ищешь убедительные оправдания.
Ну, например: «Я сделала эту фигню, потому что была слишком молода», - классическая, добротная отмазка. Или – алкоголь, тоже ничего: «Это было спровоцировано сильнейшим опьянением!». Еще хороша глупость.
Ну почему бы не признаться: «Эту фигню я совершила по глупости».
Оптимальный вариант, конечно же, все и сразу: «Я была глупой, пьяной и молодой». Против такого вообще не попрешь. Но случаются в нашей биографии эпизоды, объяснить которые невозможно даже Глобальным Потеплением. Обычно они напрямую связаны с сексом.
Ну зачем?!! Зачем я туда приехала, зачем улыбалась этому парню, зачем пустила его руку в собственные волосы, зачем не убила его, в конце концов, под утро, закопав труп где-нибудь возле офисной лужайки?..
Не тот мужчина
Ему было не больше 18, тебе – 25. Он смотрел со сладким придыханием и каждые десять минут проверял наличие в кармане заранее выданного папой презерватива. Вы много пили, говорили о чем-то неинтересном, ели что-то невкусное.
В часа три ночи ты вспомнила своего бывшего, бросившего тебя накануне первой годовщины под дорогую с детства песню. И решила с помощью этого юнца доказать, что тебе уже не больно. Доказывали вы это минут сорок, вяло перекатываясь с дивана на ковер, залезая на старое кресло, путаясь в одеяле и обрывая занавески…
В конце концов, ты поняла, что тебе все-таки… больно. Невыносимо, бесконечно, немыслимо больно. И лечить сексом расставание также эффективно, как воздержанием – неоперабельный рак.
Не тот внешний вид
Самое страшное здесь – детали. Ведь если пересказывать сюжет – секс, как секс.
А дальше… Естественно, некрасивое белье. В тот вечер ты напялила свои самые уродские трусы, примечательные лишь тем, что они из качественного натурального хлопка. Но, как известно, еще не один мужчин не потерял голову от страсти, потому что «материал ее трусов был такой натуральный».
Во-вторых, эпиляция. Точнее ее отсутствие. Твои ноги красноречиво выдавали в тебе прожженного фрилансера с пятилетним стажем, выходящего на свет раз в неделю чтобы купить чипсов, колы и таблеток от гастрита.
И, наконец, живот. Той ночью он предстал перед тобой во всем величии. Это был уже не аккуратненький жирок, обольстительно намекающий на твою почетную материнскую миссию, а гигантское пузо, угрожающее физической расправой любому, кто осмелиться встать на его пути.
Все вместе это определило исход вечера: все двадцать минут вашего невероятного, как чаевые в макдональдсе, секса ты пыталась мысленно побрить себе подмышки, накачать пресс и выбросить из окна позорно валяющиеся на самом видном месте трусы. В финале процесса тебе и самой захотелось куда-нибудь выброситься. Подальше отсюда.
Не тот секс
Ты ждала этого момента три долгие недели. Ты думала, куда и как будешь целовать этого мужчину, что прошепчешь ему на ушко, когда все закончится и с какой стороны от него безропотно заснешь.
Ты так боялась предстоящей близости, что когда день икс наступил – напрочь забыла о наличии спирта в полусладком шампанском.
Итог оказался плачевен. Сначала ты попыталась в красках пересказать историю своего совершенно неинтересного поступления в институт. Затем решила перейти к эротической прелюдии.
С пятой попытки ты завязала ему глаза, на всякий случай переспросив, точно ли ничего не видно. Сняла повязку, завязала себе, проверила – таки да, темно, как в подворотне. Потом взяла в рот кусочек льда и, коснувшись льдинкой его щеки, с чувственным хрипом произнесла: «Догадайся, что это у меня?». На что твой любимый спокойно и просто ответил: «Лед.». Так, словно выдал правильный ответ в четвертьфинале какой-то викторины и стал обладателем отменного кухонного комбайна.
И как это он понял, что лед? Экстрасенс, ей богу…
В общем, это было самое неуклюжее женское насилие, которое только можно себе представить. Утром ты впопыхах собирала вещи, побаиваясь, как бы твой любимый не накатал на тебя заявление в милицию.
Но обошлось, вроде.