Католическая Церковь воспринимала секс как неизбежное зло, которое отвлекало человека от духовного развития, но было необходимо для продолжения рода. Церковные учения проповедовали путь безбрачия и девственности как путь к спасению и «нравственному росту человека».
В Средие века ценность девственности была повсеместно признана как религиозными, так и светскими властями. Однако у них были некоторые разногласия по поводу ее конечного назначения. Церковь считала, что невинность это дорога к спасению, так как отказ от земных утех помогает избежать грехов.
С другой стороны, светские власти воспринимали девственность как что-то, что нужно беречь, но с чем, в конечном счете, нужно расстаться при заключении законного брака. Мужьям необходима была уверенность в том, что их жены рожают детей от них. Поэтому если взять в жены непорочную девушку, то шансы стать отцом именно своих детей значительно увеличиваются. Основное разногласие между религиозными и светскими властями заключалось в споре о том, как правильно распорядиться невинностью: сохранить ее для Иисуса Христа или заключить выгодный брак.
Католическая Церковь поощряла молодых девушек давать обет безбрачия и становиться монахинями, даровать свадебное приданое церковной казне и заниматься спасением своих душ. Однако большинство отцов этих самых девушек предпочитало, наоборот, выдавать дочерей замуж, получая полезные связи в обществе и иногда даже увеличивая свое благосостояние. Если же дочь принимала решение стать монахиней, родители особо не радовались, так как многие монастыри требовали приданое, причем в таком же размере, как если бы ее выдавали замуж.
Значимость девственности в денежном выражении привела к тому, что стали появляться всевозможные способы убеждения мужчин в непорочности девушки.
Католическая Церковь давала предписания относительно того, как, когда, где и с кем нужно заниматься сексом. Невыполнение подобных «указаний» считалось грехом. Чтобы священники могли определить серьезность совершенного греха и меру наказания за него, были составлены специальные церковные уложения о наказаниях. Интересно, что сексуальные прегрешения представляли самую большую категорию грехов в этих книгах. За них в качестве наказания предусматривалось: сексуальное воздержание и содержание виновного на хлебе и воде. Степень суровости наказания зависела не только от самого греха, но и от возраста и социального статуса согрешившего.
Пример, супружеская измена. За секс с замужней женщиной или непорочной девушкой, монашкой или рабыней, взрослому женатому мужчине обычно полагалось наказание сроком на пять лет. Но за такое же согрешение священник получал десять лет, а епископ – двенадцать и лишение церковного сана. С другой стороны, внебрачные связи между молодыми неженатым людьми карались только одним или двумя годами. Более того, этот срок в два раза сокращался, если девушка была прислугой (из-за ее невысокого статуса). В общем, к внебрачным интимным отношениям относились более терпимо, нежели к супружеской измене.
В качестве единственно правильной позы в сексе церковь разрешала «миссионерскую позу». Все другие вариации подвергались наказанию. В частности, за анальный секс наказание было сроком в семь лет; за оральный секс, за позы «по-собачьи» и «женщина сверху» — три года.
Одним из самых влиятельных таких уложений в XI веке принято считать труд «Decretum» знаменитого романо-католического правоведа Бурхарда, епископа Вормсского (Burchard of Worms). На основе других предписаний, он предложил свою шкалу сексуальных грехов, которая отчасти учитывала ежедневные потребности людей. Десять дней на хлебе и воде было наказанием за рукоблудие для мужчин.
Десять дней на хлебе и воде также давали за секс с чужой женой в недопустимой позе, если она была беременна или «нечиста» (менструация). Расплата за секс по воскресеньям были четыре дня на хлебе и воде, а за секс во время христианских праздников – сорок дней. Причем срок наказания снижался в половину, если муж был выпившим.
Бурхард также рассматривает и женскую сексуальность, предписывая священникам задавать девушкам и женщинам следующие вопросы: прибегали ли когда-нибудь к афродизиакам (два года наказания), занимались ли сексом с другими женщинами (пять лет), совокуплялись ли с животными (семь лет), ублажали ли себя дильдами (один год; строже, чем у мужчин), делали ли аборты (десять лет), глотали ли семя своих мужей (семь лет) или подливали свою менструальную кровь в еду или питье мужьям, чтобы возбудить их (пять лет).
По мнению проповедника, любое действие, которое приводило к сексуальному возбуждению или удовлетворению, являлось греховным. Например, рассказывать грязные шутки или смеяться над ними, петь или слушать похотливые песни, исполнять или посещать непристойные мероприятия, мыться в общей бане, а также трогать, ласкать или целовать женские груди и гениталии.
На протяжении всего Средневековья Католическая церковь предлагала женщинам «искупить грех Евы», по сути, только двумя способами: стать монахиней (лучший вариант) или матерью. Именно поэтому большинство женщин, если они не уходили в монастырь, были вынуждены выходить замуж и рожать детей. Как только девочка была физически готова к сексуальным отношениям, ее выдавали замуж. Считалось, что она готова к замужеству в возрасте двенадцати лет (у мальчиков – четырнадцать). Большинство пар женилось не по любви и сексуальному влечению друг к другу, а по расчету родителей. В основном это касалось только высшего сословия, поскольку при заключении брака происходил обмен собственностью. Женились по любви молодые из низшего сословия, так как у них ничего не было.
Помимо того, что Католическая церковь предписывала, когда надо заниматься сексом, она также прописывала как именно надо это делать. В трактате «Женские тайны» подробно описано, что перед соитием нужно подготовиться физически (опорожниться) и морально. Также необходимо эротическое стимулирование «нижних частей», чтобы разогреть партнершу до нужной температуры. Несмотря на распространенное мнение о том, что женщины — сексуально ненасытные существа, считалось, что они всегда должны занимать пассивное место в интимных отношениях. Женам следовало быть робкими в плане секса, а задача мужчин – верно истолковывать их «сигналы» для сексуального удовлетворения.
Хотя Блаженный Августин и его соратники предостерегали от занятия сексом ради удовольствия, они также напоминали женатым прихожанам о том, что они должны выполнять свой супружеский долг. Правом требовать от партнера/партнерши секса обладал каждый из супругов. Такой секс не считался грехом, если, конечно, жена/муж не требовал за него материальную компенсацию.
Несмотря на то, что даже Католическая церковь была вынуждена признать секс в супружеских парах законным и даже правильным (для продолжения рода), она продолжала подавлять сексуальное желание людей. Делалось это для того, чтобы последние могли достичь духовной гармонии, являющейся смыслом жизни. Так, например, Фома Аквинский считал, что похоть приводит к моральному разложению человека. Не отрицая того, что секс — занятие весьма приятное, церковь открыто говорила о той власти, которой он обладает над людьми: чем больше им занимаешься, тем больше хочется. Грехом являлся не сам акт соития, а удовольствие, получаемое от него.
Согласно законам того времени, священнослужители должны были сообщать светским властям обо всех им известных прелюбодеях (все, кто не состоял в браке, но имел сексуальные связи). Те, в свою очередь, могли наказать грешников либо штрафом, либо принудить пару к женитьбе, либо заставить мужчину заплатить родителям «испорченной» девушки выкуп.
То есть — церковь, со своим единственным в то время пропагандистским аппаратам пыталась всячески ограничить людей в из естественном желании получить удовольствие.
Но несмотря на указы церковного права и угрозу наказания, необузданные сексуальные отношения были очень распространены во всей средневековой Европе. Более того, большинство людей даже не воспринимали внебрачные связи за грех. По уверениям Святого Викентия Феррера (Vincent Ferrer) (1350-1419), к пятнадцати годам среди молодых людей не оставалось ни одного девственника. Также существуют предположения о том, что в деревнях отношение к сексу было более раскрепощенное, нежели в городах.
По сравнению с внебрачными связями, измена была не так популярна в Средние века. Только к концу Средневековья случаев супружеской неверности стало больше, и она перестала рассматриваться как повод к расторжению брака. Эндрю Каплан (Andrew the Chaplain), автор книги «Искусство куртуазной любви» (The Art of Courtly Love), пишет, что если муж изменяет своей жене, которую не любит и к которой не испытывает страсти, то его действия допустимы.
Интересно, что женщин, изменившим своим мужьям, наказывали более сурово, нежели мужчин. Действительно, все средневековое общество считало, что совершившая измену супруга опозорила и обесчестила как мужа, так и всю свою семью; за это должна была понести суровое наказание. Зачастую ее изгоняли из дома, муж лишал приданого, а иногда брил ее голову наголо, чтобы она с позором прошла по улицам города. Более того, суды не спешили наказывать мужей, которые убивали любовников своих жен, поскольку в таких случаях все равно виновата была совершившая измену жена, а не обманутый муж.
Кстати, групповое изнасилование было распространенным явлением в позднем Средневековье. Любая женщина, гуляющая по улицам в одиночестве, рисковала быть изнасилованной. Нападающие оповещали о своем приближении криками «Шлюха!», чтобы таким вот образом узаконить свои дальнейшие действия. Лишь в очень редких случаях насильников наказывали.
Молодые люди вступали в банды, состоявшие обычно из пяти-шести (максимум 15) человек в возрасте от 18 до 20, во главе которых стоял лидер чуть постарше. Появление таких шаек в позднем Средневековье свидетельствовало о значительном снижении влияния церкви, поскольку сами участники банд называли себя монашеским братством, а их лидер именовался принцем, королем или даже аббатом.
Юноши покидали подобные группировки в день своей женитьбы, но бывали и исключения. В частности, если молодой человек занимал одно из главных положений, он мог позволить себе находиться в банде до наступления 30-летнего возраста. Помимо мужчин в банду иногда входили и девушки, которые были «на подхвате» во время ритуальных изнасилований. Они обладали неприкосновенностью до тех пор, пока выступали в качестве будущих жен участников шайки.
Группировки действовали открыто, местные власти были хорошо осведомлены о том, что происходило в городах, ведь зачастую сыновья этих самых чиновников являлись членами банд. Светские власти и церковь не только не обращали никакого внимания на групповые изнасилования, но даже, наоборот, были в них заинтересованы. Сексуальное насилие на улицах города выступало некой сдерживающей силой для строптивых барышень и чрезмерно активных проституток.
В качестве жертв насильники выбирали в основном жен и дочерей разнорабочих, проституток, любовниц священников, разведенных женщин или просто служанок. Уже знакомый нам французский исследователь Жак Россьод (Jacques Rossiaud) полагает, что молодые люди преднамеренно стремились «испортить» девушек, выражая таким образом недовольство общественным порядком.
Если девушка была вызывающе одета и выходила на улицу без провожатого, то в случае ее изнасилования виновата была только она сама. Поэтому многие молодые женщины одевались очень целомудренно и вели в основном домашний образ жизни.
Как утверждает Жак Россьод, «эти группировки состояли в основном из местных холостяков: подмастерья, дети буржуазии и иммигранты. По ночам эти банды бродили по городу и шумно развлекались: напивались, устраивали драки, играли в азартные игры и нападали на беззащитных барышень. Подобные вылазки проходили минимум раз-два в месяц и были неотъемлемой частью ритуалов посвящения в мужчину (rite de passage)».
Гвидо Руджеро (Guido Ruggiero) в своей книге «Границы Эроса» (The Boundaries of Eros) также показал, что в период позднего Средневековья и раннего ренессанса жестокость в отношении женщин была проявлением сексуальности молодых людей и в Венеции. Изнасилование считалось серьезным преступлением, если оно вовлекало детей, стариков или представителей высшего сословия. Сексуальное насилие, совершаемое в отношении женщин равного статуса, не числилось как тяжкое, а порой даже рассматривалось как часть ритуала ухаживания.