Сексолог Анна Котенева о том, почему учителя и ученики вступают в интимную связь
В Петрозаводске учительницу школы номер 9 обвиняют в развращении 13-летней ученицы. Заявление в правоохранительные органы подала мать школьницы. Возбуждено уголовное дело по статье 135 УК РФ «Развратные действия». Немногим ранее 30-летняя учительница английского языка из Флориды (США) Дженнифер Фихтер получила 22 года тюрьмы за то, что совратила трех своих 17-летних учеников, которые, впрочем, претензий к педагогу не предъявляли. О том, что толкает школьников на сексуальную связь с учителями и почему те не способны устоять перед соблазнами, на корр. поговорила с руководителем Центра сексуального здоровья, сексологом Анной Котеневой.
Что это? Любовь, страсть, похоть?
Котенева: С психосексуальной точки зрения, подростки, вступившие в пубертатный возраст, переживают период, когда гормональный фон создает пик гиперсексуальности. Реакция подростка на взрослую женщину, будь то учительница или тренер, в меньшей степени продиктована романтикой или чувствами. Мотивы здесь исключительно сексуальные. В период такого гормонального срыва он в своей голове, в своих фантазиях, имеет весь мир, любую женскую особь. Сами же были подростком.
Мы как-то контактировали со сверстницами, переживавшими точно такой же гормональный срыв. Почему учителя?
Они чаще находятся в контакте, даже в тактильном. Ведь учитель может взять ученика за руку, положить свою руку ему на плечо — без цели привлечь и соблазнить. У подростка это может вызвать совершенно неадекватную реакцию. Чисто физиологически. А то, что подростки тянутся к более половозрелым особям женского пола, это совершенно нормально. Они начинают примерять на себя вполне взрослую одежку мужской сексуальности.
Как бы со взрослой партнершей и сам становишься взрослей.
И это тоже, но чаще их поступки импульсивны. Реакции, которые с ними происходят, им не понятны. Это же зов природы. Но сексуальное влечение — нормальный потенциал подростка. Он всеми силами стремится реализовать его. И представьте, что в этот момент в школу приходит вчерашняя выпускница вуза. Она молода и уверена в себе. Она по определению ведет себя сексуально. Не исключаю, что здесь может возникнуть и влюбленность, и страсть.
Но почему подросток не развивает отношения со сверстницами?
Подростки сегодня сидят в интернете. Если раньше они проводили время со своими сверстницами не только в школе, но и во дворе и в спортивных секциях, то теперь каждый сидит за своим компьютером. Во внешкольную жизнь своего класса или в жизнь своего двора подростки практически не вовлечены. Каждый в своем панцире. Это еще больше провоцирует телесный контакт с тем, кто ближе, с кем проще наладить контакт. И ближе всех оказывается учительница. На нее, не стесняясь, можно смотреть на протяжении всего урока. С ней всегда можно побеседовать после занятий. Она априори благожелательна к ученику.
Подростки женского пола руководствуются теми же мотивами?
Абсолютно. Дети вообще не асексуальны. Они сексуальны, а подростки неосознанно сексуальны. Эти процессы проходят на гормональном уровне. Они не знают, что делать со своей сексуальностью. Они еще не чувствуют рамок поведения. И у них часто, как говорится, срывает крышу. И девочки не исключение. Нередки случаи, когда девочки влюбляются в учителей, которые намного их старше. А некоторые даже провоцируют педагогов.
Девочки?
Девочки. Часто девочка ведет себя провокационно, даже не осознавая этого. Гормоны толкают ее на зов мужской сексуальности. Но мужчины-педагоги у нас сегодня настолько запуганы кампанией по поиску педофилов, что и близко к ученицам стараются не подходить, осознавая, чем это чревато.
Почему девочки не провоцируют сверстников? Думаю, те легко бы поддались.
А мальчики сидят за компьютерами, как и девочки. У них очень мало возможностей для развития каких-то отношений. Я много раз наблюдала такую картину: в кафе сидят друг напротив друга подростки — мальчик с девочкой — и оба уткнулись в свои гаджеты. Они предпочитают общаться в виртуальном пространстве. Мы наблюдаем серьезные проблемы с коммуникациями у подростков разных полов. Даже компании они создают по гендерному признаку.
С подростками все понятно — гормоны. Что толкает учителей на связь с учениками?
Надо сказать, что судьбы женские у нас складываются весьма непросто. Далеко не все достигают реализации своей женской сексуальности. В семьях не складывается как надо. Женщина переживает, ищет, у нее что-то не получается, и в итоге она может компенсировать свои неудачи на том кто младше. А подросток подвластен взрослому человеку. Для него есть шанс получить какое-то удовольствие, и он может попасть под руководство старшего. Иногда бывает и шантаж в отношении оценок. Это грустно, но так случается.
Неужели такая женщина не может найти себе партнера где-то еще, кроме школы?
Может быть, запросы ее слишком велики, и женщина, не находя того, кто бы им соответствовал, обращает внимание на того, кто ближе и доступнее. Женщина занимается образованием, строит карьеру и не замечает, как подходит к концу время ее сексуальности. А у женщины сексуальный тираж наступает раньше, чем у мужчины.
То есть это такой жест отчаянья?
Где-то и отчаянья. Время диктует женщине рассчитывать только на себя. Но это против природы. Ведь особи образуют пары не только ради продолжения рода. Вместе проще преодолевать какие-то жизненные трудности. Однако жизнь и научно-технический прогресс все больше избавляют нас от необходимости иметь поддержку и помощника. Женщина работает и самостоятельно обеспечивает себя. А мужчины получили доставку еды, стиральные и посудомоечные машины, которые заметно облегчили их жизнь без женщины в доме. Вроде бы можно существовать одному, но это заблуждение, ловушка.
У женщины остается только ее профессиональная сфера?
Да. Школа, где она проводит с утра до вечера в окружении учеников. Она живой человек, и в какой-то момент у нее в голове вполне может что-то щелкнуть.
Часто ли щелкает? Мы ведь знаем только о тех случаях, что стали достоянием общественности.
Я не могу утверждать, что это широко распространено. Как я уже говорила, у нас нет никаких исследований на этот счет. Более того. Ко мне теперь не приходят подростки, которые раньше, хоть и редко, но обращались к специалистам с подобными проблемами. Закон о защите детей от вредной информации запрещает психологам и сексологам работать с подростком, пока ему не исполнится 16 лет. Мы не имеем права говорить с детьми о сексуальности. Даже нашу книгу «Откровенный разговор про это» мы вынуждены были переписать для родителей. Потому что детям про это читать теперь нельзя. А в 16 лет о многих вещах уже поздно говорить. В результате подросток окажется беззащитен в ситуации, когда учитель проявит к нему не профессиональный интерес.
Но ведь женщина должна понимать, что вступая в сексуальную связь с учеником, она рискует потерять не только работу, но и свободу.
Преднамеренная ситуация совращения — крайне редкий случай. В каждой женщине живет материнский инстинкт, тормозящий эти порывы. И есть много других сдерживающих факторов, включая юридические. Если этого не происходит, тут уже должен работать психиатр. В большинстве случаев женщина все же руководствуется чувством. А это намного сложней. Влюбленность и любовь затмевают не только собственную критику, но и страх перед законом. Если для подростка это чистая физиология, то для женщины — чувства. Ради эксперимента взрослый человек на такое не пойдет, но если вдруг любовь…
Создается впечатление, что за рубежом, например, в США, таких случаев куда больше, чем у нас.
Да, сообщения о том что очередная учительница получила большой срок, приходят регулярно. Но думаю, такое впечатление создается из-за того, что там эти случаи чаще выявляются. Ведется какой-то мониторинг, статистика. На Западе к этой проблеме вообще серьезней относятся. Государство, родители, специалисты. Там дети не стесняются говорить об этом, вот это и становится известно. Но, повторюсь, это вовсе не говорит о том, что в тех же США таких случаев больше.
Раньше в России бывали школьные мезальянсы?
Конечно. Просто сегодня все это попадает в плотный информационный поток и многократно тиражируется. Создается впечатление, что теперь это чаще.
Но это не так?
Мы не знаем. У нас нет никакой статистики, не проводятся опросы. Репрезентативности вообще никакой. Мы не работаем по сексуальности в лабораторных условиях, не исследуем этот аспект в научных институтах. Это не нужно нашему государству. У нас нет секса, нет сексуального просвещения, вообще ничего нет.