Антон взглянул на санитарок, все еще щурясь от яркого света.
-- Развяжите меня, я в душ сбегаю быстренько, а потом поесть... Если можно... - сказал он тихим голоском. Ему очень хотелось на время стать невидимым.
-- Ну в душ, так в душ! Оксанка, помоги ноги перекинуть... - скомандовала старшая санитарка и стала подтаскивать тело Антона на край кровати.
"И эта тоже сильная!" - с тоской подумал Антон о старшей санитарке. Она осторожно, пожалуй даже с нежностью, усадила его, а ее напарница Оксана в это время обошла кровать с другой стороны и цепко схватив мальчика за лодыжки, развернув ему ноги поперек матраца. Оставалось посадить Антона на кресло-каталку, что без особого труда выполнила старшая, обняв его под скрещенными на груди руками и приподняв на несколько сантиметров над кроватью. При этом она зачем-то схватилась пальцами за его соски и слегка покрутила их. Через мгновенье он уже сидел в кресле.
-- Там это... Под жопой подушечка специальная... Швы не тянут? - сказала она вполголоса, наклонившись к уху Антона.
Мальчик пребывал в легкой прострации и ответил что-то вроде "ы-ы-ы-ы", но это не вызвало беспокойства у санитарок. Они развернули кресло к двери и двинулись в путь.
-- А чего ты ноги вытянутыми так и держишь? - спросила старшая. - Опускай, там подставочки есть...
-- А у него стоит вообще все! - пошутила Оксана. - Хи-хи-хи!
К счастью, в коридоре больше никого не было. Миновав бесчисленное множество дверей и сделав два поворота, санитарки, наконец, вкатили кресло с Антоном в помещение. Комната без окон, разбитая на несколько отсеков, была полностью облицована дешевой кафельной плиткой. Ходы в правый и левый отсеки завешивались полосками прозрачного гибкого пластика.
-- Галь, на тумбе будем мыть или в ванной? - спросила Оксана.
-- На тумбе, ему жопу в воду нельзя погружать. - по деловому ответила старшая.
Снова послышалось хихиканье. Антон вспомнил, что его сейчас должны развязать, но туманно обещали при этом держать за руки. Похоже, это была не шутка, и шансы на то, что его просто развяжут и на время оставят в покое, стремительно уменьшались.
Они повезли его в правый отсек. Антон сразу понял, что такое "тумба", ведь в облицованной кафелем комнате только она и была: возвышение размером со стол как раз посредине помещения, составлявшее единое целое с полом и облицованное той же рыжей плиткой. Свет в помещении, пожалуй, был чересчур ярким, отражаясь от зеленоватого кафеля, было душно и влажно. Здесь Антону впервые удалось встать на ноги, правда, не в полный рост - Галина аккуратно уложила его лицом на тумбу, пока развязывали узел смирительной рубашки. А потом и руки мальчика оказались свободны.